А далее все пошло привычным чередом. Иногда выпадали нужные номера, чаще ненужные. Стопка жетонов на столе перед Захарченко иногда пополняясь и даже, случалось, заметно, но в итоге все же неуклонно уменьшалась. Зато азарт все больше и больше разгорался в душе Захарченко. Плюс не стоит забывать про бесплатное и ненормированное пиво, которое Захарченко поглощал со всей старательностью русского человека, дорвавшегося до халявы. Поэтому, когда наступил закономерный момент и его жетоны иссякли, Шилову только дружески предложить взять в долг. И хлопнуть по плечу:
– Не дрейфь. Отыграешься – отдашь!
Разумеется, Захарченко не отыгрался. На том заведения под названием казино и стоят. Тебе, конечно, может пофартить, можешь выиграть и по-крупному. Однако если ты не заберешь выигрыш и тут же не уберешься из коварного заведения, а решишь: "Ну-ка сыграю я еще разок, похоже, сегодня мой день", – то непременно проиграешься в пух и прах. Увы, мало кто может вовремя остановиться – подмечено не нами и не сегодня, а не одну тысячу лет назад…
Шилов знал, что будет дальше.
…Николай Ляпунов поднялся на второй этаж. Начальник службы охраны казино каждый час проходил по залам и барам. Служба видеонаблюдения, визуальное наблюдение, металлодетекторы на входе и прочая, прочая, – все работало исправно, все отлажено, что твои швейцарские часы. Поэтому начальник эсбэ мог преспокойно сидеть в своем кабинете и вмешиваться лишь, когда возникнет необходимость. А, как показывала практика, подобная необходимость возникала редко. И уж всяко почасовой личный обход в его обязанности не входил. Но привык он, привык. К тому же скука смертная – безвылазно сидеть в кабинете.
В зале игровых автоматов, возле электронной рулетки Ляпунов обратил внимание на грузного бородатого человека в зеленоватом пиджаке. Бородатый был в том состоянии, когда его вид и поведение начинали раздражать окружающих, плюс не везло ему капитально, и бородач уже раза два пнул в бок автомат, размалеванный, как индеец на тропе войны. Для того и придумано бесплатное пиво, чтобы человек в состоянии опьянения легче расставался с деньгами. Но когда один легко расстающийся мешает другим легко расставаться… В общем, и за этим служба охраны тоже должна следить.
Проходя мимо охранника, стоящего возле дверей, Ляпунов незаметно показал ему на бородача.
– Минут через пять начинай мягонько выводить.
Охранник кивнул. О том, что выдворение должно происходить в высшей степени вежливо, нечего и уточнять. Это повторяется на каждом инструктаже. Избавиться от перепившего гражданина – не самоцель. Важно, чтобы гражданин ушел, не отложив в мыслях, что сюда он больше ни ногой. Потому как сверхзадача казино – это изъятие денег из кошельков клиента таким Макаром, чтобы клиент остался в высшей степени доволен изъятием. И если кто-то из персонала этого не понимает, с такими людьми расстаются быстрее быстрого. Те же охранники даже смотреть на клиентов не имеют право пристально и подозрительно, не говоря уж чтоб исподлобья или презрительно. Хочешь разыгрывать классического мордоворота или же быковать – иди какие-нибудь магазины охраняй…
Ляпунов заглянул в бар, подошел к стойке, чтобы перекинуться парочкой слов с барменом, и… обомлел. За одним из столиков, на котором для уюта горела лампа с бежевым абажуром, сидел… Ну да, Ленька Шилов собственной персоной. Хотя узнать его, пожалуй, было непросто. Может быть, кто-то другой и не узнал бы, но Ляпунов все ж не зря оттрубил четверть века в структуре под аббревиатурой из трех букв. Навыки, вбитые там, остаются с тобой навсегда.
Черт его знает, как там у него со зрительной памятью, но попадаться на глаза Шилову он не хотел. Почему? Хрен его знает, почему! Просто что-то подсказывало, что не стоит этого делать. Хотя вряд ли Шилов его узнает. Видел до этого всего раз и то мельком. Но волчара еще тот. Раз сумел уцелеть до сего дня и взлететь так высоко, значит, пребывает настороже всегда и если не узнает, то что-то обязательно почувствует… и этого ему будет достаточно.
Под звучащую в баре тягучую музыку, потягивая ароматный кофе с каплей коньяка для вкуса, Николай Ляпунов вспоминал события многолетней давности. Хотя какой там многолетней, только кажется, что было давно, просто слишком много событий пришлось на этот отрезок времени, а на самом деле и десяти лет не стукнуло…
Тогда Николай Ляпунов только-только уволился из рядов, откуда в те годы бежали целыми подразделениями. И устроился в фирму к одному знакомому по своей прямой специальности – отвечать за безопасность. И довелось ему поучаствовать в той самой знаменитой прихватизации девяностых. Если кто запамятовал – тогда по всей стране банкротили и по немоверной дешевке выкупали промышленные предприятия, которые благодаря, ну, сами помните кому, останавливались, людей отправляли в бессрочные и неоплачиваемые отпуска.
Фирма, к деятельности которой примкнул Ляпунов, ставя далеко идущей задачей банкротство, собирала контрольный пакет акций одного питерского ПО. Собирали правдами (хотя, конечно, скупку акций у работяг по стоимости бутылки водки к правдам можно отнести лишь юридически) и неправдами (ну, об это не будем). И вот контрольный пакет был собран. Оставалась ерунда, чисто технический вопрос, провести собрание акционеров и…
И тут в их офис заявились посетители. Четверо, один другого шире, упакованные в черную кожу. Подмышки с левой стороны банально оттопырены. Один без приглашения развалился на стуле, другие встали у стены.
– Мы акционеры. Эти… как их там, сучар… миноритарные, - этот, на стуле, явно канал под тупого бандюка, хотя в глазах стояла насмешка. – Если вы, короче, не в курсах, это те, у которых мало акций. Ну-ка, Петюня, покажи.
Названный Петюней расстегнул куртку и достал из внутреннего кармана зеленоватого вида бумажки.
– У вас пачка, наверное, потолще будет, – осклабился этот, на стуле. – Но скромные рядовые акционеры тоже хотят порешать судьбу любимого завода. Короче, ихние интересы надо соблюдать. Или пренебречь решили, а? Ну ладно, давай, брателлы, тереть, как соблюдать будем…
В общем, завертелось дело, много чего было, и стрелки, и до крови едва не дошло, потом с трудом, но договорились. В результате фирме Ляпунова с контрольным пакетом акций пришлось расстаться. И вот когда происходила окончательная передача акций, то среди тех, кто при этом присутствовал, Ляпунов и увидел впервые сего господина. Уже позже он узнал его имя – Леонид Шилов. Он был тогда в цивильном костюме, он незаметно держался на заднем плане, и его можно было принять за какого-нибудь бухгалтера, от безвыходности подавшегося работать на бандитов… но Ляпунов наметанным глазом определил, что вот он-то как раз на этом мероприятии главный и есть. А все эти друзья, канающие под тупоголовых костоломов, лишь массовка, для которой пишут роли другие – те, что за занавесом.
Уже гораздо позже Ляпунов выяснил, кто стоял за всей схемой, которую применили не только к одному тому питерскому предприятию. Некий господин по фамилии Гаркалов, а по имени Роман Борисович. А Шилов был его правой рукой. Впрочем, и остался таковой, теперь об этом известно через официальные источники информации… Теперь оба уважаемые люди, Фонд какой-то возглавляют.
И вот по этому поводу сам собой напрашивается вопрос – а за каким хреном притащился Шилов в город Петербург, да еще и прикидывается разжиревшим барыгой? И почему он заявился в казино в сопровождении какого-то чмыря, мало годящегося ему в приятели, а вот охраны при нем не наблюдается ровным счетом никакой? Даже если представить, что его вчера вдруг погнали из Фонда, он в последнюю очередь мог потащиться глушить грусть-тоску в Питер, да еще таким странным образом и маскируясь под какого-то деятеля шоу-бузнеса.
Он еще сам не знал, для чего ему это нужно. Но собака берет след не потому, что приходит к выводу о целесообразности этого поступка, а потому, что срабатывает инстинкт. А сейчас у Николая Ляпунова инстинкт прямо-таки гудел на холостых оборотах и рвал с поводка. Здоровый инстинкт оперативника. Хороший пес и хороший оперативник суть одно и то же.
Никоим образом Ляпуновым не владели мстительные чувства. Все, что лично он потерял от той истории, – место работы. Нет, дело в другом: прояснить все эти странности и несообразности. Для себя, из любопытства. Что там из этого получится дальше, будет видно. Сперва надо все разнюхать. Итак, надо послать кого-нибудь аккуратненько проследить за одним и за другим товарищем. Толковые и верные ребятки у него в подчинении имеются, слава богу, сам подбирал. Ну и кое-какая техника в заначке припрятана…
…Разумеется, эта хата, в отличие от кабинета Гаркалова и, к слову, от всех прочих кабинетов Фонда, не была оборудована защитой от прослушки. Ни тебе вмонтированных между оконными рамами динамиков защитной системы, что создают преграду из акустических помех на пути лазерного микрофона, который по вибрации стекол расшифровывает разговоры внутри помещения; ни тебе хитрого приборчика, что глушит работу любой электроники в радиусе двадцати метров. Короче говоря, абсолютно нормальная человеческая хата. И эта нормальность несколько нервировала Шилова, привыкшего свободно вести разговоры лишь за надежным электронным щитом. Правда, он обошел квартиру с похожей на телевизионный пульт черной коробкой и "клопов" не выявил, но все же, все же… Говоря на профессиональном сленге – Шилов ерзал. А это всегда нехорошо.
Квартирка сия была оформлена на подставное лицо, проживающее в Москве, а де-факто принадлежала Фонду. Вроде бы зачем такой уважаемой и богатой организации зачуханная однокомнатка, да к тому же расположенная в промышленном районе северной столицы, где об экологии и заикаться смешно? Да к тому же еще находящаяся в так называемом "кировском" доме… Понимающие люди при слове "кировка" сходу морщатся, словно лимон надкусили. Потому что таких отвратительных домов в граде на Неве не строили ни до, ни после, а только во время правления товарища Кирова, отчего-то так любимого историками-демократами, будто он чуть ли не за либеральные убеждения радел, а Сталин-де прознал об этом и подло его укокошил. На самом деле, Сергей Миронович был тот еще управленец, которому по-хорошему можно было доверить руководить разве что жилконторой, да и там бы он все развалил и разворовал. И дома-"кировки" – тоже редкостная дрянь. Их строили исключительно вблизи предприятий, все дома с деревянными перекрытиями, в большинстве таких домов ванные комнаты просто непредусмотрены: считалось, что рабочему человеку плескаться в ванных некогда и незачем, для помывки существуют общественные бани, кухни маленькие, ну а от архитектуры "кировок" просто тошнит.
Ну, вообще-то, Фонд владел и питерской недвижимостью класса "евро-люкс", ему принадлежали шикарные апартаменты и с видом на Неву, и с видом на разные достопримечательности, и парочка коттеджей в курортной зоне. Но то все официально, для представительских нужд. А такова уж селяви, что помимо официальных надобностей у Фонда могут возникнуть надобности насквозь неофициальные. Там, где играют на большие деньги, следует быть готовым к разного рода неожиданностям. И если имеешь возможность позволить себе – лучше себе позволить. На всякий случай. К слову, эта квартирка была не единственной питерской "заначкой" Фонда, имелись и еще не одна и не две единицы подобного неприметного жилья.
В квартире никто не жил последние четыре года, и это чувствовалось по всему. Хотя Шилов вчера вызвал бригаду из коммерческой сервисной службы и за пару часов ему навели такой порядок, что даже какой-нибудь прусский капрал и то бы не придрался, однако запустение выглядывало отовсюду. Пустые рассыхающиеся шкафы, оставленные бывшими владельцами, потрескавшийся паркет, над раковиной – отваливающаяся плитка, пустые кухонные полки…
Шилов был вправе собой гордиться. Он выстроил комбинацию, в результате которой клиент по фамилии Карташ будет стопроцентно мертв. Умрет не так, так эдак, не эдак – так иначе. Смерть состоится – по одному из трех разработанных Шиловым сценариев.
Ах, до чего красивая была комбинация! Многоуровневая, как в компьютерной игре, где все три уровня различаются по сложности и друг друга не перекрывают, а потому друг от друга независимы.
Умертвить человека можно по-всякому. Например, долбануть в потемках арматуриной по тыкве, или засадить пику под сердце, или, инсценировав случайную и краткотечную уличную драку, свернуть ему ненароком шейные позвонки. Ну, это все задачки для гопников-наркоманов.
Существуют возможности посложнее: снайперка, автоматная очередь из пролетающей мимо тачки без номеров, заряд "Мухи" по окнам клиента, несколько граммов тротила над его входной дверью. Это похитрее будет, да… но – не эстетично.
А Шилову по нраву были акции изящные, творческие… элитарные, что ли. Яд лягушки-кокои, слыхали про такую? То-то. Экзотика, бля. Да что там кокой, большинство клеточных ядов вообще никакой экспертизой не распознаются! Причем экспертизой, проводимой не только на допотопном российском оборудовании, но и на самом что ни на есть европейском… Или вот, например, шикарнейший вариант: направленный карциогенез. Песня! Крошечная капсулка с изотопом под кресло в кабинете, под сиденье в машину, в спальню, куда угодно, лишь бы поближе к объекту - и все. Металлоискатели, счетчики радиоактивности и всякие другие приборы, призванные выискивать подобные шалости недругов, хрен ее найдут, а объект через месяц-другой загнется от злокачественной опухоли… По слухам, именно так был отстранен от должности самый первый мэр самого красивого северного городка.
Но. Это все решения для клиента, который разгуливает на свободе, пусть и под десятикратно усиленной охраной. А вот как поступить, ежели он сидит в "Крестах", а исполнитель находится снаружи? Самый простой ответ – подписать на мокруху каких-нибудь отморозков, которые преют там же; они разыграют простенькую заводку, слово за слово, махач – и жмур готов. Шилов принял этот вариант в разработку, но – как первый уровень игры, самый простой, и принялся искать решения понадежнее.
Нанимать в одноразовые киллеры кого-то из служащих "Крестов" было архиглупо: неожиданного убийцу стопроцентно повяжут на месте и расколят на мокруху. И пусть служивый не знает имени заказчика, но наверняка поползет слушок, что это высокопоставленный папа мстит за смерть сынка. То же самое касается профессионального ликвидатора: его надо как-то посадить в тюрьму, да еще и поближе к объекту, да и снабдить оружием, да и обеспечить пути отхода из "Крестов"… Более чем сложно и более чем дорого. А Карташ вовсе не тот клиент, ради которого стоит идти на такие траты…
Что остается?
Остаются бомбы, яды и прочие достижения науки и техники, приходящие вместе с посылкой для арестанта. Шилов остановился наядах. Ничего сложного – никаких там навороченных препаратов, которые проникают в кровь сквозь поры кожи, стоит только прикоснуться к отравленному предмету. Обыкновенное снотворное, которое принимают внутрь. Перорально, ежели по-научному… Ну, не совсем обыкновенное: таким зельем в ихних зоопарках усыпляют отживших свое слонов и носорогов. Десятая доля миллиграмма – и человек отправляется в гости к Самому Главному Прокурору…
Опять же – но. Как доставить такую посылку? Самое главное препятствие – любая передача проходит через множество загребущих рук. Отведают цирики по наливному яблочку, и привет. Гора трупов. Расследование выяснит, для кого именно предназначалась посылочка, и – смотри пассаж о слухах. И даже если посылка дойдет до адресата в целости и сохранности, то тогда вместе с объектом передохнут все сокамерники Карташа (еда из передач идет на общий стол, сие есть закон, и никто его нарушать не будет), а этого Шилов не хотел. И не потому, что было жалко сокамерников-уркаганов: опять начнется расследование, и – смотри все тот же пассаж.
Короче: отравленный предмет приговоренный Карташ должен получить в целости и сохранности, в собственные руки, и начать употреблять лично, ни с кем не делясь. Употребит немного, назавтра сдохнет, и ни один тупоголовый судебный патологоанатом не станет заморачиваться углубленной экспертизой, так и напишет резюме: "смерть от обширного инфаркта". Так что это может быть за предмет!
И Шилов придумал.
Захарченко пришел на добрых полчаса раньше и, дожидаясь назначенного времени, сперва прогулялся в сторону рынка, потом перекурил на лавочке автобусной остановки – Шилов видел его из окна. То, что он явился с таким запасом, говорило о его крайней заинтересованности во встрече. Ну еще бы – почуял запах денежек! Должник, конечно, должен был сообразить, что от него попросят некую услугу.
Ага. Захарченко взглянул на часы, выбросил окурок и направился к дому.
Через пять минут задребезжал звонок.
Глава 11
"Дорогая передача…"
– Конспиративная явка? – оглядевшись в прихожей, хохотнул Захарченко. Это нервный смешок выдал его волнение.
– Она самая, – не стал спорить Шилов. – Это квартира моей тетушки. Старушка переехала в деревню, хотела сдавать квартиру, да я отговорил. Напугал историями про плохих съемщиков, которые превращают жилплощадь черте во что, а потом пообещал, что стану материально помогать в ее деревенской жизни. Ну и оставила она ключи мне. Ну, вы же, как мужик мужика, должны меня понять. Необходимо иногда отдохнуть от жены в компании веселых девушек.
– Нечасто, вижу, здесь бываете? – заметил Захарченко, проходя в кухню.
"Неученый еще в хитрых делах, – подумал Шилов. – Не знает простой истины: излишнюю наблюдательность следует всегда держать при себе. А то, бывает, боком выходит".
– Нечасто. Дела, дела, не до маленьких шалостей пока. Ну, мы и без лялек неплохо время проведем, не так ли? – Шилов достал из холодильника бутылку "Русского стандарта" и незамысловатый набор закусочной снеди: сыр, лечо, колбасу, два пластиковых контейнера с готовыми салатами. На столе уже лежали купленные им сегодня два набора одноразовой пластиковой посуды.
– За продолжение знакомства, – предложил Шилов, разлив водку по стаканчикам.
– За продолжение.
Это вчера в кафе он вынужденно соблюдал правила приличия. Захарченко пил сейчас по-мужицки, как привык: высоко запрокидывал голову и вливал в себя водку, как в воронку, только кадык ходил ходуном.
– На службе-то как? – задал Шилов разогревочный вопрос.
– А чего ей сделается. Служба идет, зэки сидят, мы сторожим.
– Тяжело?
Константин пожал плечами.
– Обычно. И привычно… Ну… это… давай еще по пятьдесят капель?
– А то.
Налили, выпили, закусили. Водка аккуратненько легла на вчерашнее, и по телам разлилась приятная истома.
– Бр-р-р, – сказал Шилов. – "От сумы и от тюрьмы", и все такое – это понятно, но не дай бог…
– Так а что такого-то, – Захарченко поковырялся вилкой в салате "Греческий", положил в рот кусочек сыра. – Живут же.
– Ну… Не знаю. Уголовники, феня, опускалово… Нормальный человек разве выдержит.
Он потянулся за колбаской и пропустил взгляд, который бросил на него Костя.
– А ты думаешь, в крытку попадают исключительно рецидивисты? Сам ведь сказал: "от тюрьмы и от сумы…" Так что обычные люди тоже сидят и не кукарекуют…