Новый противник насторожил Старшего: "Здоровый бычара – тянет кило на 110. В одиночку не взять!" Худощавый оперативник владел приемами самбо и не раз выходил победителем из серьезных схваток, тем не менее, осознавал, что "Борца" без оружия не одолеть. Хотя и тот наверняка вооружен. "Интересно, какая "пушка" у него? Наверное, "стечкин" – любимый ствол чеченских боевиков – с перламутровыми "щечками"." Капитан предпочитал "гюрзу" – выбор российского спецназа. Что подтверждал и личный счет капитана: двое убитых и двое раненных. Однако сегодня в кобуре под мышкой лишь "Вул" – крохотный бесшумный пистолет, удобный для скрытого ношения, но никчемный в серьезной перестрелке.
"Размазанное ухо" нравился "Танку", только босс не решался сделать его бригадиром, предпочитая давать ему простые поручения. Организаторские способности парня не впечатляли, хотя исполнительности и напористости не занимать. В прошлом году в одиночку завалил заметную фигуру из конкурирующей банды. Однако "Борцу" так нравилось пускать в ход оружие, что "Танк" вынужденно запретил ему брать с собой "стечкин" без особых причин. Сегодня причин не намечалось, что вынудило чеченца просто жестоко избить двух студентов, которые косо на него посмотрели в метро. А мог бы и пристрелить.
Из других причуд подчиненного лидер ОПГ не мог понять нежелание иметь авто или хотя бы научиться им управлять. Тупица любил ходить пешком вместо того, чтобы комфортно и безопасно передвигаться в салоне за темными стеклами. Еще парень много и часто ел. Как у любого бросившего выступать спортсмена, привычка жрать вела к ожирению. "Борец" умеренности не проявлял ни в чем. Особенно в бабах: стремление трахать всех, кто оказывалось в поле зрения, сильно поле ограничивало. Хотя лидеру ОПГ это даже импонировало: горец – прост и понятен, в отличие от иных "братьев", норовивших обмануть или предать. В пищевой цепочке "Танк" видел его медведем, то есть хищником, пусть и всеядным. Что правильнее, чем мнение Старшого, считавшего бандита быком, из семейства полорогих отряда парнокопытных. Себя "Танк" видел одиноким волком на вершине, как на флаге Ичкерии.
Обнявшись с "Борцом" и выслушав доклад, "Танк" взял тайм-аут, чтобы переварить новости. Через час поманил пальцем и велел отправить в Хельсинки данные по семье Алехина. Насчет Артура приказал пока ждать. Кивнув, "Размазанное ухо" отправился в автосервис. На сей раз его проследили до компьютера, с которого он отправил письмо: "Располагаем спецификациями на интересующие вас аппараты. Просим уточнить технические и коммерческие параметры сделки". Сообщение и предыдущая переписка с данного IP-адреса, архивированная российским провайдером, через СОРМ стали достоянием опергруппы. Поверхностный анализ не выявил связи с операцией Грига. "Про наркоту толкуют", – неверно предположил Старшой.
Чудов, несмотря на карьерный рост в разведке, не утратил человеческих слабостей. Что свидетельствовало в его пользу и оправдывало оперативный псевдоним, когда-то избранный для него Григом. Он, так и не став полным циником, имел претензии на пост Директора. Еще хотелось признания его качеств разведчика, причем и со стороны бывшего учителя. Именно поэтому Игорь пригласил Матвея на конспиративную квартиру в городе для откровенного разговора.
– Не считай меня идиотом! – возмущался он. – Очевидно, мне не доверяешь и умышленно держишь в неведении.
– Верно лишь первое утверждение, – хладнокровно изрек Алехин. – И для того есть причины. Кстати, для второго я их пока не вижу, а потому еще не определился между недоверием, что безопасно, и доверием, что чревато.
– То есть, будешь меня использовать для тупого выполнения приказов: поди туда, сделай это!
– Капризничаешь, мил друг! Что случилось? "Флагшток" не стоит или Варвара отлучила от тела?
– Я о деле.
– Приказ отдал Президент, я – лишь его опричник. Ты, между прочим, тоже.
– Тут, Матвей, есть неувязочка: между САМИМ и мной стоит Директор, который каждый день ложкой мозг выедает.
– Ага! Приехали в конечный пункт. Метишь на директорское кресло? Думаешь, пора? Хочешь моего содействия?
– Не буду лукавить: ответ "да" на все три вопроса. Ты полагаешь, что у меня не может быть амбиций?
– Отчего же. Вполне естественное желание. И годы подходящие. Только чем я-то могу посодействовать?
– Активнее включи меня в операцию. Я же даже не знаю, как она называется.
– Никак. Пока. Позже придумаю. Вожди любят величественные названия, такие былинно-библейские. И для твоего продвижения надо бы нечто судьбоносное. О! Родилось: "Шиа". Как?
– Что-то непонятное.
– Вот и САМ спросит. А мы в ответ – "Дар Бога", на иврите.
– В переводе звучит неплохо, а почему на иврите?
– Второй вопрос Президента. Ответ: для конспирации. Он и сомлеет, слезу пустит по своем чекистскому прошлому и, как все немцы (поди, онемечился на службе в ГДР), подсознательно испытает толику стыда перед евреями. Вместо иудеев мы рядом окажемся, – и, после паузы, Алехин тихо добавил, – или мы рядом с иудеями окажемся…
– Матвей, ты дважды употребил множественное местоимение "мы". Неслучайно?
– Пожалел тебя, бедолагу. Сдается, сама операция для нас пройдет в привычном ключе, но последствия для каждого будут разные. Меня при любом исходе сольют за ненадобностью. Тебе успех может дать толчок в карьере. Если подсуетишься, и не будешь стоять слишком близко ко мне.
– Как быть с Директором? Он же без мыла лезет поучаствовать. С тобой встречается без санкции № 1.
– Директора использую по двум причинам: чтобы сбалансировать твое, Игорь, участие и чтобы реализовать вторую цель "Шиа". России нужно от Бога подарков больше, чем один. В эту часть не лезь, она имеет политическую составляющую – легко замараться.
– Мои действия?
– Подключу на завершающем этапе, когда начнутся острые действия, – взглянув на часы, Алехин заторопился. – Уже семь вечера, мне надо бежать. Подвези до метро.
Выйдя из служебной машины Чудова возле Красных Ворот, Матвей нырнул в переулки, резонно полагая, что наружки за ним не будет. Зона между Садовым и Бульварным кольцами здесь тихая, пешеходов попадалось немного. Опередить на авто потенциальные преследователи его не могли, поскольку вечерние пробки не позволяли быстро объехать район. Спецтелефон он "случайно" забыл в "БМВ" заместителя Директора. Пару раз грубо проверившись, разведчик прошел насквозь территорию школы и нагло перелез через забор, не без труда, но не выронив тяжелый пластиковый пакет. Найдя нужный дом, позвонил в домофон.
– Кто там?
– Вам письмо из института.
Трюк сработал, и дверь подъезда открылась. На площадке второго этажа встретила растрепанная пожилая женщина, удивленная импозантным видом курьера и самим его появлением.
– Добрый вечер, Клавдия Андреевна. Меня зовут Матвей Александрович. Кроме записки привез книги.
– Спасибо. Заходите. Кофе будете?
– Буду, – обрадовался варяжский гость, уставший от чаепитий с источниками информации. Пили отличный Blue Mounteen с Ямайки, принесенный гостем вместе с чаем даржелинг так, на всякий случай. А случай, как известно, бывает разный.
– Так вы говорите дары от руководства института? Что-то я сомневаюсь, от нынешних менеджеров снега зимой не получишь.
– Поражен вашей прозорливостью, – Алехин отбросил легенду, которая уже провалилась. – Альбомы от меня. Позволил себе принести старшего и младшего Брейгелей – Питера и Яна. По совету директрисы пушкинского музея, захватил каталог "Царство Флоры" с репродукциями натюрмортов 16–17 веков. Работы больших и малых голландцев.
– Вы знакомы с Ольгой Владимировной?
– С некоторых пор.
Сорренто. Май 2005 года.
Сухонькая старушка терялась в фойе Excelsior Vittoria, её белая головка едва возвышалась над стойкой в ресепшен. Когда Матвей и Анна появились после морской прогулки на остров Капри, приехавшая из России женщина и портье отеля уже не надеялись понять друг друга. Оба сносно владели английским, но культурный барьер преодолеть не сумели.
– Buona sera! Позвольте вмешаться. Есть проблема? – встрял разведчик.
– Signore Alekhin, ваша соотечественница отказывается от заказанного номера без объяснения причин, требует другой. Но сейчас высокий сезон…
– Меня зовут Матвей, это – Анна. Что случилось, мадам?
– Ольга Владимировна. Необходимо сменить номер. В этом жить не смогу, он неправильный.
Не без труда удалось выяснить, что руководительница московского музея изящных искусств – жертва нумерологии. Ей не нравилось число "девять" и любая комбинация цифр, дающая его в сумме. Стеснительность не позволяла открыть тайну постороннему итальянцу.
– Хранение тайн – конек моего мужа, – заверила её Анна. – Матюша, фас!
Пара купюр сильно помогли итальяно-российскому взаимопониманию.
– Dio mio! Так бы и сказала сразу, что видела приведение короля Бирмы в спальне, – охотно принял объяснение портье. – Мы не допустим преждевременной смерти впечатлительной синьоры. Перенесем её вещи в номер 23. Подойдет?
– С видом на Неаполитанский залив?
– Certamente, signore Alekhin.
– Я училась вместе с ней в Историко-архивном институте.
– Что на Никольской улице? Где на фасаде дореволюционные Лев и Единорог, а на фронтоне герб СССР?
– Вы наблюдательны. Именно в том здании.
– Надо же, и моя теща провела там студенческие годы.
– Матвей Александрович, не заговаривайте зубы пожилому человеку. Скажите прямо: какова цель визита?
– От вас невозможно что-то скрыть, – обезоруживающе смутился Григ, поняв, что у женщины беспорядок в прическе, а не в голове. – Нужна консультация относительно причала ПП-88-П.
– Похоже, проект нашего института. Можете что-нибудь уточнить?
– Построен, вероятно, в 1991 году в Николаеве, – затаил дыхание гость, надеясь услышать историю "коробки".
– Кому нужно? – вновь удивила любительница живописи.
– Родине.
– Про нужды Родины слышу всю жизнь. Лично вам насколько важно?
– Чрезвычайно. Как старые голландцы для вас.
– Угу. Что за значок у вас на лацкане?
– Белый медведь – такие носят члены правительства Гренландии – сувенир времен работы в Скандинавии.
– Понятно. Устройте мне встречу с Ольгой Владимировной. Тогда и поговорим.
– Позвольте позвонить с вашего домашнего, – поспешил согласиться Алехин, осознав, что судьба свела с неортодоксальным человеком. Бабушка, способная навязать свою волю опытному чекисту, могла стать ценным союзником. Предвкушая раскрытие тайны причала, Матвей толкался в метро на пути к "мерседесу", который перед встречей с Чудовым бросил возле консквартиры. У машины его ожидал оперативник с секретным мобильником в руках. "Чудов обнаружил "забытую" вещь? Или слухачи мониторят разговоры не только по телефону, но и вокруг него?"
Глава 23
Музей
Шофер заботливо – требование заказчика! – посадил Клавдию в салон и двинулся в сторону Пушкинского музея. У служебного входа дверь авто ей открыл уже Матвей. Именно он вчера заказал такси и договорился о встрече. Сам приехал с соблюдением мер конспирации – драгоценную "бабушку" нельзя засветить. В её голове (сегодня с уложенными поредевшими волосами) хранилась ценные данные по причалу.
– Нас ждут, – сообщил, заботливо поддерживая пожилую женщину под руку на прекрасной, но длинной лестнице, ведущей в залы.
Сверху недоуменно взирала маленькая хранительница больших сокровищ. Алехин обещал привезти соученицу, хотя директриса и уверяла, что пережила всех, с кем училась в институте. С каждым шагом гостьи росла уверенность, что они ранее не встречались.
– Матвей Александрович, вы погуляйте, – распорядилась Клавдия, – я с Ольгой Владимировной посекретничаю.
– Мы знакомы? – начала жертва нумерологии. – Не припоминаю.
– Знаю вас заочно, – последовал ответ. – Мои студенческие годы прошли позже ваших. Просто мне требовалось проверить искренность господина Алехина. Вдруг мне соврал в одном важном вопросе. Поэтому, когда он упомянул ваше имя, то я решила воспользоваться. Извините за шалость.
– Матвей Александрович – порядочный человек. Вряд ли стал бы вводить в заблуждение.
– Знаете, люди его профессии обманывают чаще, чем необходимо. Я навела справки насчет его карьеры в Швеции и Дании – у меня подруга-скандинавист.
– Какова же его профессия?
– Шпион.
– Надо же! Даже в таком случае не может быть лгуном.
– Замечательно. Что и требовалось подтвердить. Вы – авторитет для меня. Ваша жизнь в музее дает вам право судить о людях. Благодарю.
– Право, не за что. Просьба Алехина меня совсем не обременила. Раз уж вы здесь, то моя сотрудница покажет раритеты из запасников. Там есть и ваши любимые голландцы. Потом загляните ко мне на чашку чая – вспомним историко-архивный.
– О! Праздник души. Вы так любезны! Но сначала поговорю с Матвеем, – гостья махнула рукой шпиону, маячившему неподалеку.
В зале итальянского искусства средневековья присели на банкетку.
– Изделие уникальное. Внутри бетонного понтона есть ряд помещений. Доступ в них возможен при наличии домкратов и знании некоторых особенностей конструкции. Общая длина 100 метров, что маловато для основных боевых кораблей ВМФ, поэтому они могут швартоваться к нему только частью корпуса. Однако, это не главное его предназначение.
– Неужели?
– Изначально плавучий причал – отсюда аббревиатура "ПП" – сооружался для иных целей. Потом появился проект "Периметр". Слышали?
– Нет, – внутренне содрогнулся разведчик, вспомнив задачку Адмирала про "стометровый периметр". – Что это?
– Институт выполнял правительственное задание по "Периметру" – от него в названии появилась последняя "П". Несколько подземных объектов для особо хитрых ракет, сооружались в неизвестных мне местах.
– Причем тут причал?
– В 1988 году – отсюда в индексе "88" – проект решили дополнить морской компонентой, но потом деньги кончились или передумали. Одним словом, "коробку" построили, приступили к установке внутренних механизмов и бросили. Так и стояла в Николаеве.
– Что с ней случилось потом?
– Не в курсе. Куда-то отправили, наверное. Удовлетворены?
– Хотелось бы получить чертежи.
– Уничтожены. Могу по памяти набросать общий эскиз.
– Премного благодарен. Скажите, почему согласились мне помочь?
– Вы не соврали насчет белого медведя и Ольги Владимировны, вижу в вас достойную личность. Надеюсь, сумеете извлечь доброе даже из того зла, что осталось от "холодной войны". Не хотелось бы ошибиться.
– Слово офицера. И прошу…
– "Никому не рассказывайте", – наизусть помню ваши чекистские присказки. Идите уже. Мне обещана экскурсия.
Заглянув в директорский кабинет, Матвей театрально поклонился.
– Дважды ваш должник: за Шмутко и за сегодня.
– Чем бы мзду взять? – столь же делано призадумалась хозяйка. – Попросить пристрелить вашего приятеля Шмутко?
– Если он станет мешать в деле реконструкции музея, погрозите пальчиком и предупредите: "Матвей Александрович будет недоволен". Эффект вас приятно удивит.
Вахтенный у ворот ПМТО смотрел на мальчонку и поражался его наглости: уже полчаса тот назойливо требовал вызвать господина Попова. "Чем черт не шутит?" – решил матрос и набрал внутренний номер штаба. Устав – уставом, а офицер пользовался необычной свободой передвижения и имел знакомых в городе. Флотский разведчик появился скоро и увел арабчонка. Сунув ему банку колы, ждал новостей.
– Юсуф сказал, твой знакомый Анвар – совсем плохой человек, – начал посыльный, – только появился в городе, а уже его боятся. Мы с братом его выследили. Ездит на "нисан патроле", вот номер. Живет на вилле к северу от порта: где крестик на карте. Понял? – двенадцатилетний пацан уверенно ткнул пальцем. – Что передать Юсуфу?
– Пусть осторожно собирает информацию, связь через тебя. Очень нужно фото или видео убийцы вашего папы. Ты – молодец, держи немного денег для матери, – русский похлопал по плечу.
Как и другие алавиты, отец мальчика поддерживал режим Асада и до своей смерти сотрудничал с флотской разведкой. Теперь старший сын бросил учебу и работал в кофейне, чтобы содержать семью. И еще Юсуфу очень хотелось отомстить. В этом он был не одинок: Анвар многим причинил страдания и не только в Сирии. Правда, лишь единицы знали в лицо посланника Аль-Каиды, специалиста по нетрадиционным видам оружия и терактам особого значения. И только единицам известны его явки.
В очередной сеанс радиосвязи офицер сообщил новые данные в Центр, там почему-то сильно заинтересовались незнакомцем. Настолько, что Старпому приказали задержаться в Тартусе. А он так рассчитывал вернуться в Севастополь к рождению своего первенца. Когда отправлялся в командировку, жена была на втором месяце. "Хорошо, хоть родители живут по соседству, помогут на первых порах. Денежное довольствие недавно подняли и выплачивают исправно.
Продержатся до моего возвращения". Покинув радиорубку, разведчик вышел на причал, который едва заметно покачивался на волнах вместе с пришвартованной ПМ-167. Через недели она отправится на Родину, в порт придет свежая плавмастерская, прибудет и его "сменщик". "Ничего, вдвоем станет легче", – родилась надежда. Считается аксиомой, что надежда умирает последней. Следовательно, раньше смерть должна прийти к кому-то или чему-то другому.
Его начальник в далеком Адмиралтействе отодвинул кресло от стола и прошел в комнату отдыха. Сполоснул руки и лицо, перед зеркалом расчесал усы и вздохнул: "Странно: волосы на голове давно поредели и поседели, а на лице щетина прет густая и почти черная". Закончив традиционную попытку отвлечься, вернулся в кабинет, чтобы заново взглянуть на проблему. Хороших идей не родилось. Взялся за трубку прямого провода.
– Товарищ командующий, срочный вопрос.
– Зайди.
– Какие планы относительно ПМТО в Тартусе? – без прелюдии поинтересовался руководитель флотской разведки.
– Ясных сигналов сверху нет. Значит, действует прежняя установка: объект сохраняем при любом развитии ситуации в Сирии.
– Наш минигарнизон не справится, если обстановка продолжит ухудшаться. Хотел бы ошибаться, но провокации против базы будут нарастать. Если отпора не будет, то последует и прямое нападение.
– Так серьезно? Предложения?
– Использовать планируемый поход нашей эскадры в Восточное Средиземноморье для усиления гарнизона.
– Кремль на это не пойдет. Даже заход в Тартус пока под вопросом, а ведь мы предлагали хотя бы встать на рейде 1–2 кораблям.
– Тогда считаю правильным переговорить с Алехиным из СВР: он там что-то замышляет. Может, совместно придумаем каверзу для супостатов.
– Точно. Разузнай, – согласился командующий, который любил подчиненных, умеющих видеть лучик света в кромешной тьме. В Сирии мрак надвигался на ПМТО. – Если договоришься, запросим руководство ГРУ.
– Тогда я в Москву, вечерним бортом.