- Оплатите услуги телефонной связи до 29 июня, или линия будет отключена. Оплатите услуги телефонной связи...
В таких случаях гуру учил без промедления думать о светлой стороне вещей.
- А ведь могли и Голодные Духи позвонить, - пробормотал Петр Алексеевич, ослабил побелевшие пальцы и осторожно положил трубку на рычаг.
Раньше за оплатой счетов следила Юля. Теперь она в отпуске. В долгосрочном, неоплачиваемом, без всяких перспектив возвращения "отпуске", как теперь стали стыдливо называть увольнение. Там же и все остальные сотрудники "Газинапа". Еле-еле движутся только три линии: лицензионные "Байкал" и "Тархун", а также первое, самое удачное детище Петра Алексеевича - "Квас из бочки". Их обслуживают люди, которых просто немыслимо выставить на улицу: многодетная мать из Инты Марь Иванна, бывший алкоголик, а ныне трудоголик Семен, да еще Миша - непутевый сын домработницы Савицких тети Зины. Три линии из четырнадцати! А ведь прошлым летом завод не останавливался даже ночью...
Завтра привезут оставшиеся холодильники из сети магазинов "Эконом-классик". Уж если даже экономы отказываются от сотрудничества, то, значит, дело совсем труба. Сливайте всю газированную воду, какая найдется на складе, причем в самом что ни на есть печальном и буквальном смысле...
"Стоп, стоп! Где-то тут должна быть светлая сторона!" - оборвал свои размышления Савицкий.
Неужели нет?
Есть: уже нашлись желающие купить пару холодильников. Правда, за четверть цены, но ведь это только начало. А там, глядишь, пойдет слух, люди захотят иметь у себя дома оригинальные и экономичные агрегаты, дела наладятся, и через полгода Петр Алексеевич станет директором завода по изготовлению креативных криогенных установок для дома, офиса и торговых помещений. "ООО "Криогений"" - отлично звучит. Да что там холодильники! Микроволновки, стиральные машины, плиты газовые, плиты электрические, тостеры... Петр Алексеевич улыбнулся своим фантазиям, любовно погладил Рамакришну Гопкинса и потянулся к лежащей рядом стопке фотоальбомов.
На самом верху покоился старинный альбом с золотым обрезом. Через всю первую страницу тянулась каллиграфическая надпись:
Дорогому Петечке от бабули в день окончания шестого класса.
Люби меня, как я тебя, и вечно будем мы друзья
Давно это было.
В день, когда внучек закончил шестой класс на все пятерки, бабушка торжественно вручила ему аккуратный сверток, перевязанный алой шелковой ленточкой. Начинающий филателист решил, что внутри, конечно же, тот самый альбом для марок, который он клянчил с начала второй четверти, но в свертке оказался совсем другой альбом - старый и потертый, с фотографиями каких-то древних предков. Последние страницы были еще пустыми.
- Тебе предстоит их заполнить! - торжественно объявила бабуля.
Петька тогда своей миссии не оценил. Он пролистал альбом, поглядел на бородатых дяденек в странных очках на веревочках и засунул это дело в самый дальний угол книжного шкафа - между собранием сочинений Анатоля Франса и книгой "Как себя вести".
""Если уж сканировать - то с самого начала", - подумал Петр Алексеевич и провел ладонью по глянцу старинной фотографии, на которой его бабушка - кудрявая кукла в платьице с рюшами - была запечатлена сидящей на коленях у своего отца, князя Льва Сергеича Собакина.
"Я была очень капризное и непоседливое дитя, - вспомнил Савицкий рассказ бабушки. - Для того чтобы заставить меня сфотографироваться, папа пришлось сводить меня в кофейню к Саврасенкову и напоить горячим шоколадом... "
Петр Алексеевич улыбнулся. Бабуля была жива до сих пор, через месяц ей исполнялось 96 лет, и он подумал, что к празднику надо преподнести старушке новое кресло. Говорят, в Японии разработали каталку, управляемую силой мысли, а сила мысли у бабули была до сих пор недюжинная.
"Да где же я теперь возьму денег на такое кресло?" - тут же спохватился Петр Алексеевич. Он тяжело вздохнул, но сразу опомнился: "Думаем позитивно! Воображаю, куда бы бабуля укатила на силе своей мысли. Сколько бы денег на одни телефонные переговоры ушло!"
Он перевернул страницу.
Следующей шла фотография Льва Сергеича Собакина соло. Фотограф запечатлел князя во время одной из его многочисленных экспедиций. Судя по сдвинутой набекрень папахе, а также по парящему в небе орлу, путь легендарного предка в то время пролегал по хребтам Кавказа.
Прадедушка-князь был человек, мягко говоря, необычный. Он с юных лет проявил себя отступником света и большим оригиналом. Потомок старинного рода решительно отказался от службы в гвардии и поступил в Петербургский университет, причем не на юридический и не на историко-филологический, а на химический факультет. Учился Лев Сергеич у самого профессора Менделеева и даже написал под его руководством магистерскую диссертацию по теории растворов.
"Димитрий Иванович очень, очень высоко ценил папа", - любила повторять бабуля. При этом она делала такое лицо, будто узнала об этом от Димитрия Ивановича лично.
Как бы то ни было, профессором князь так и не стал - не позволил порывистый и неуемный характер. Он никогда нигде не служил, в родовом имении подолгу не засиживался, а большую часть жизни провел в разнообразных, часто загадочных и всегда опасных экспедициях. В наше время сказали бы, что его сиятельство был большой любитель экстрима. Он разыскивал мамонтовую кость на Крайнем Севере и стоянки людей каменного века на альпийских озерах. В компании писателя Мамина-Сибиряка сплавлялся на барках по реке Чусовой. Пару лет прожил в своей псковской деревне Зайцево и, говорят, работал там на земле наравне с крестьянами. Принимал участие в Уральской экспедиции Менделеева и не прерывал контактов с учителем до самой его смерти.
Успехом у дам князь, несмотря на титул и богатство, не пользовался. Уже в юности, пришедшейся на 1880-е годы, он фраппировал людей света клочковатой бородой, синими очками и крайне нелюбезным характером. "Какой-то разночинец, un moujik", - фыркали дамы. Кроме того, князь пугал всех - и аристократию, и особенно интеллигенцию - своими убеждениями, представлявшими собой дикую смесь монархизма, анархизма, прогрессизма, сциентизма и самого пылкого патриотизма. Еще студентом он опубликовал в газете ""Гражданин" статейку, где доказывал, что Русский Дух не есть метафорическая или метафизическая абстракция, а напротив, представляет собой "химическую действительность", которую рано или поздно откроет наука. Передовая общественность встретила статью ухмылками, а ретрограды - улюлюканьем. ""Он химик, ботаник, он Духа избранник, князь Лева, из света изгнанник", - изгалялся Виктор Буренин. После этого случая князь печатно никогда не высказывался, однако часто писал что-то, запершись у себя в кабинете.
С годами его характер окончательно испортился. Он опростился, зимой и летом ходил в мужицком нагольном тулупе, за что получил от крестьян прозвище Дикий Барин. Последние десять лет жизни Лев Сергеевич прожил домоседом в деревне. Засев в домашней лаборатории, он смешивал привезенные из дальних поездок вещества, отчего из окон иногда валил пугавший мужиков вонючий зеленый дым. К прозвищу Дикий Барин добавилась кличка Вельзевул.
- Кто Бога боится, тот не станет заниматься такими делами, - качали головами крестьяне.
Савицкий перелистнул страницу и открыл свадебную фотографию прадедушки.
Женился князь только в шестьдесят лет, перед самой мировой войной, и его избранницей стала Екатерина Васильевна Дурново, дочь соседнего помещика, уже не первой юности девица с кротким лицом и тихим нравом. Вскоре после этого родилась их единственная дочь Елизавета, которой предстояло прожить долгую жизнь, скрывая во всех анкетах свое княжеское происхождение. Однако матушка, благоговевшая перед своим супругом, не убоялась Советской власти и воспитала Лизу в духе почитания традиций славного рода и в особенности гениального отца. Сама же бабуля уверяла Петю, что прекрасно помнит папа, и с детских лет угощала внука рассказами о нем, так что в воображении Петра Алексеевича князь Собакин постепенно превратился в какого-то былинного богатыря.
Умер князь очень вовремя - в сентябре 1917 года. После революции усадьбу сожгли, и все рукописи, коллекции и приборы погибли. Впрочем, по сравнению с соседями мировой пожар в поместье князя не разгорался довольно долго: крестьяне не решались подступиться к логову Вельзевула, опасаясь, что Дикий Барин воскреснет и изрыгнет на деревенскую бедноту адское пламя.
Из всех родовых реликвий в семье сохранились только три предмета: синие очки Льва Сергеича, древняя икона святого апостола Петра и вместительный, зеленого стекла старинный штоф с бронзовой пробкой в виде кабанчика в камзоле, неуверенно стоящего на задних ногах. По легенде, штоф был подарен предку князя Собакина самим Петром I, после того как кряжистый боярин перепил всех тонконогих иноземцев на устроенной царем в Преображенском пьяной ассамблее.
Савицкий перевернул еще одну страницу.
Тут он увидел любимую бабушку Лизу в самом цветущем возрасте. Юная красотка сидела подле трюмо и прихорашивалась. Она только что отставила хрустальную пудреницу и потянулась к тюбику с помадой, хотя зеркало, кажется, уже утомилось кричать, кто именно тут всех милее, румяней и белее. Фотограф - поклонник, не иначе - попросил прелестницу хоть на минуточку поглядеть не в зеркало, а в объектив фотоаппарата. За спиной у бабушки виднелась невысокая горка с хрустальными вазами, рюмками и давно утраченным сервизом. На самом почетном месте высился, как каланча, знаменитый петровский штоф - увы, тоже давно пропавший.
Бабушка улыбалась иронически - видимо, у поклонника-фотографа не было совсем никаких шансов. Савицкий подмигнул ей и включил сканер.
Когда фотография появилась на экране, Петр Алексеевич увеличил ее и еще раз полюбовался выражением лица бабули: смешливым и чуть лукавым. Хороша чертовка!
Потом немного сдвинул фото мышкой, чтобы взглянуть на штоф, - и вздрогнул.
На той грани квадратной бутылки, которая была повернута к объективу, явственно виднелась приклеенная бумажка с ровными, написанными от руки строчками. Савицкий дважды щелкнул по кнопке "zoom in". Строчки прояснились, и он прочел:
Р. Д.
Восемь чарокъ отрезвит. изъ аппарата д. и.
Патины змъиной /2 зол.
Отъ березы моей из Зайцова, ежели вырастъть, коры 1 зол.
Полоумь-травы Вакховой 3 зол.
Отъ всего
Дальше было не разобрать - на этикетку падала тень от стоявшего рядом пузатого графина.
Не было никаких сомнений, что писал сам князь: про его жизнь в псковской деревне Зайцево Савицкий слышал много раз. Но что же это мог быть за рецепт, если Лев Сергеич решил записать его не где-нибудь, а на петровском подарке, самой главной семейной реликвии? И какие странные слова: "Патины змеиной". Ладно бы еще змеиного яду, а то патины. Патина - это же только на металлах бывает... На каких, кстати? Нет, не помню.
Петр Алексеевич снова открыл кавказскую фотографию князя и гордо приосанился. Все-таки не каждый может похвастаться таким необычным, можно даже сказать - выдающимся предком.
"Да ну тебя! - тут же оборвал он сам себя. - Глупости какие... Ну, был прадедушка ненормальный, ну и что? Все его психом считали, кроме жены и дочери, конечно. Химичил там чего-то, запершись, вот и съехал, как тогда говорили, с глузду. Патины змеиной..."
Савицкий достал из сканера альбом, перевернул страницу и принялся за следующее фото. Пока машина жужжала, он еще раз посмотрел на штоф. А что, если не съехал? А вдруг тут скрыта удача, а вдруг это шанс все поправить? Нет, не может быть...
Чтобы разрешить все сомнения, он открыл наугад Рамакришну.
Я согласен с Вивеканандой, что все знания, полученные от предков, на самом деле идут из глубины твоей собственной души, но добавлю при этом: да не заморачивайся ты такими вопросами, а лучше попробуй получить за свои знания реальные деньги. Предки часто дают нам шанс заработать как раз в те минуты, когда мы считаем, что идем на дно, - ответил Неомраченный.
Так вот оно в чем дело! Значит, прадедушка не просто так руку протягивает, поздороваться. Значит, он помощь предлагает, хочет, чтобы внучек уцепился и выплыл на поверхность. Ну, раз так, будем думать над посланием.
Савицкий поклонился учителю, закрыл книгу, поудобнее расположился в кресле и принялся анализировать текст.
Перед нами явно рецепт какого-то медицинского снадобья. Или же, поскольку он написан на водочном штофе, рецепт приготовления алкогольного напитка. В обоих случаях должны быть указаны дозировки ингредиентов. Следовательно, слово "зол." - это не золото, а какая-то мера веса.
Савицкий быстро забил в поисковик "русские меры веса". Да, точно. Это золотник - 4,27 грамма. Ага, кое-что получается! Поехали дальше. Слово "чарка", по всей видимости, тоже должно значить не просто большую рюмку, а что-то конкретное. Ага: "Русская единица измерения объема жидкости. Иначе называлась соткой и представляла собой сотую часть ведра или 0,123 литра". Значит, восемь чарок - это без малого литр. А сколько влезало в штоф?
Петр Алексеевич окинул оценивающим взглядом бутыль на фотографии. Оригинала он, увы, никогда не видел: по словам бабушки, реликвию украли задолго до того, как он родился. Сколько же туда могло войти?
Так... Википедия. "Штофы"... Штофы бывали либо на десять чарок, либо на восемь. Ну, и каков же был собакинский? Вопрос, как говорил Холмс, на одну трубку. Даже на одну затяжку. Ясно, что самый большой: не мог же Петр подарить первому русскому винопийце какой-то шкалик?! Да и на фотографии штоф выглядит солидно, литра полтора с виду войдет. Значит, бутыль на две трети заливается каким-то "отрезвитом", а сверху еще что-то доливается или досыпается. Патина змеиная, блин...
Деревня Зайцево в Псковской губернии - это найти можно, а вот береза за сто лет наверняка не только выросла, но и погибла. Ну ничего, поскребем соседнюю.
Дальше. Какая-то "полоумь-трава", да еще и "Вакхова"... Н-да...
Что еще остается? Первая строчка: "Р. Д.". Черт его знает... Дальше - "аппарат д. и.". Тоже не пойми что.
И еще эта проклятая патина!
Но все-таки это дело просто так бросать нельзя. А вдруг прадедушка и впрямь что-то такое открыл? Некоторые слова совершенно непонятны, к тому же никак не разобрать конец рецепта. Да и о том, для чего это все, ни слова не сказано. Но сразу сдаваться, тем не менее, не стоит.
Петр Алексеевич закрыл глаза, откинулся в кресле, и воображение тут же принялось услужливо рисовать ему радужные картинки. Вот он восстанавливает открытый предком состав - допустим, эликсир молодости. Вот несется сломя голову в патентное бюро. Вот дает интервью "Комсомольской правде". Вот делает доклад в Академии наук. Вот ему вручают нобелевку по химии, а он, скромно потупившись, говорит на чистом английском: это, мол, не я, это все прадедушка, Doctor Sobakin. Вот он запускает эликсир в массовое производство на той линии, где сейчас гонят "Буратино". А вот академик и миллиардер Петр Алексеевич Савицкий на своей вилле в Монте-Карло: сидит в кресле-качалке и ведет неспешную беседу с самим Рамакришной Гопкинсом. Хотя о чем с ним говорить? Срединный путь и так пройден.
Есть, есть в мире справедливость! Будем рассматривать все случившееся как награду со стороны высших сил за предпринятые нами усилия по спасению отечественного производства.
Савицкий открыл глаза. Надо к бабуле ехать! Вот кто разъяснит все слова и развеет все сомнения.
Подхватив под мышку Рамакришну, директор "Газинапа" двинулся по коридору к выходу из офиса. На этот раз холодильники совсем не напоминали пасхальных истуканов. Они смотрели на Савицкого с полным одобрением и, казалось, готовы были, как в детстве, угостить его газировкой всего за три копейки. А может быть, и совсем бесплатно.
Глава 2
Креативная газировка
Автомобиль в Москве уже давно не роскошь и даже и не средство передвижения, а ставка в большой игре. Москвичи, предпочитающие передвигаться по столице на личном колесном транспорте, - люди отчаянные и азартные. Они играют с магистралями и развязками на время, а время в столице свободно конвертируется в такие ценности, которые не способны обесценить ни кризисы, ни постановления правительства. Можно отправить все казино за Уральские горы, но любой москвич, садящийся в шесть утра в машину в районе Чертаново, чтобы прибыть к девяти в свой офис в Медведково, выработает по пути столько же адреналина, сколько все посетители казино "Golden Palace". И при этом обязательно проиграет.
Савицкий азартными играми не интересовался, а вот в московскую автомобильную рулетку играл регулярно. Решил рискнуть и на этот раз. Сверился для надежности с "Яндексом", "Авторадио" и Рамакришной, но все-таки проиграл: завяз в гигантской пробке, прочно закупорившей Ленинградский проспект.
""Мыслим позитивно, - пропел он вполголоса свою любимую мантру. - Значит, судьба дает мне шанс собраться с мыслями".
Петр Алексеевич открыл дверцу и вышел из автомобиля, чтобы оценить масштабы трагедии. Стоя посреди эстакады у Белорусского вокзала, он невольно залюбовался величественным зрелищем: вереница машин, как огромная змея, уползала за горизонт. Казалось, что она опоясывает весь земной шар, чтобы укусить себя за хвост где-нибудь в районе Кремля.
Петр Алексеевич вернулся в салон и потянулся к верному Рамакришне, который всегда ездил с ним в бардачке или на переднем сиденье. На этот раз Светоносный изрек следующее:
Жажда общения есть признак предрасположенности к бизнесу; хороший бизнес делается лишь теми, у кого она не проходит ни в автомобиле, ни в кабинете, ни даже в туалете. Потянись к людям, и тогда Шива обратит на тебя свой сияющий взор.
Словно почувствовав сияющий взор Шивы, пробка дрогнула, машины сдвинулись - но тут же снова встали, прижавшись друг к другу еще плотнее. Петр Алексеевич огляделся. Соседом с левой стороны оказался бронированный джип с тонированными стеклами, надежно скрывавшими владельца, а с правой - симпатичный "Ниссан Микра" - вполне дружелюбный, с открытыми окнами. В нем сидела спортивного вида мамаша с сыном лет шести. Адепт Рамакришны опустил правое стекло и приготовился к взаимовыгодному диалогу.
- Купи! Купи! Купи!.. - настойчиво тянул мальчишка.
Мать, видимо, привыкшая к этой песне, флегматично рассматривала картинки в глянцевом журнале.
- Купи лимонад! - на полтона выше произнес малыш и продолжал уже чуть громче: - Купи лимонад! Купи лимонад! Ну купи лимонад!
- Приедем домой - выпьешь экологически чистого кефира, - спокойно отозвалась мамаша. - Лимонад вредно. Там химия.
- Ну купи лимонад!
- Если будешь пить лимонад - станешь дурачком, как Сережа из пятого подъезда. Ты же не хочешь таким стать?
- Он не пьет лимонад! Ему денег не дают, - с вызовом ответил ребенок. - Потому что у него папа водку пьет!
- Лимонад - это первый шаг к водке! - объяснила мать. - Ты же не хочешь стать таким, как Сережин папа?
Малыш помолчал, видимо, обдумывая перспективу, а потом веско сказал:
- Купи лимонад!
- Если хочешь пить - возьми у меня в сумке бутылку воды. В ней хотя бы нет вредных примесей.
- Сейчас возьму и примешаю! - посулил вредный карапуз и в самом деле потянулся за бутылкой. - Наплюю в нее!