- Да успокойтесь вы! - прикрикнул на нее Саша и сразу же почувствовал себя в своей тарелке. - Еще неизвестно, ваша ли это подруга, - солгал он. У самого-то сомнений уже не оставалось. Несколько дней не была на работе. Куда уж тут сомневаться. - Сейчас я покажу вам фотографию, а вы скажете мне, Алла это или нет. Хорошо?
- Хорошо, - не слишком уверенно кивнула Наташа. Оперативник вытащил из кармана карточку. Мертвенная бледность залила лицо девушки, дрогнули губы. Ответ уже не требовался. Саша спрятал фото в карман пальто и вздохнул.
- Значит, все-таки она. Алла Викентиевна Ладожская.
- Да, это Алла, - едва слышно прошептала Наташа. Она торопливо отвернулась, плечи ее затряслись. Плакала девушка совершенно беззвучно и оттого особенно жалобно. Саша приобнял ее.
- Ну, ну, ну. Все, все. Успокойся, успокойся. Ну? Успокойся, говорю. - Наташа шмыгнула аккуратным носиком, достала из нагрудного кармана платок, промокнула глаза. Саша внимательно наблюдал за ней. - Ну все? Молодчина.
- Даже не верится, - пробормотала девушка. - Два дня назад сидели вместе на кухне, болтали, планы строили и вот… Глаза ее снова наполнились слезами, и Саша, опасаясь нового приступа рыданий, жестко приказал:
- Прекращай это дело. Все. Стоп. Никаких слез. Слезами тут не поможешь. - Наташа посмотрела на него, всхлипнула и снова полезла за платком. - Ты, чем рыдать, лучше вот что… Лучше про ухажеров ее расскажи. Кто возле нее крутился в последнее время. Короче, обо всех знакомых твоей подруги. Тем более что, насколько я понял, их было не так уж и много. Наташа трясущимися пальцами достала еще одну сигарету, закурила, затянулась глубоко и жадно.
- Да. Алла жила довольно замкнуто. Никогда никому не рассказывала о своих проблемах. Нет, знакомые у нее были, но все… полезные, что ли. С девчонками в банке мало общалась. Да и я с ней познакомилась только потому, что сидела рядом. Просто так бы никогда не заговорила. Поначалу она казалась мне немного высокомерной.
- А чем Алла занималась в банке?
- Обслуживала кредитные карточки. Не самая интересная работа.
- Понял, - Саша посмотрел в небо, подумал. - Скажите, Наташа, Алла жила с родителями?
- Нет. Она сама из Солнечногорска. В Москве снимала квартиру. Однокомнатную. На "Щукинской". А насчет знакомых… Я с Аллой дружила. Девчонки общались, но по необходимости. Все. - Наташа подумала и добавила: - Любовников у нее не было. Во всяком случае, мне об этой стороне ее жизни ничего не известно.
- Что, такая женщина и не интересовалась мужчинами? - прищурился саркастически оперативник. Наташа усмехнулась язвительно:
- Знаете, Саша, как представителю сильного пола, я бы могла наговорить вам тысячу не самых лестных вещей, но не стану этого делать.
- Почему?
- Потому что все равно не поймете. Что же касается мужчин, то Аллу интересовал только один мужчина. Тот, который должен был стать ее мужем. Ради этого она и сидела в банке сутками. Понимаете, Алла была не из тех, кто меняет планы по ходу дела. Обычно, сделав ставку, она жестко придерживалась выбранной линии. И вообще, была девушкой независимой. У родителей денег никогда не брала, наоборот, сама старалась помогать. В меру возможностей, конечно, - Наташа вздохнула. - Ей ведь надо было еще и выглядеть.
- А не видели ли вы среди знакомых Аллы Викентиевны мужчину среднего возраста, рост примерно метр семьдесят пять. Носит очки, кепку-бейсболку, джинсы и кожаную куртку? Саша внимательно наблюдал за собеседницей. Девушка даже не задумалась.
- Нет. Алла не интересовалась "бандерлогами".
- Кем?
- Ну… Есть такой сорт мужчин. Раньше они носили тайваньские спортивные костюмы, теперь джинсы, "кожу", бейсболки, кроссовки. Такие, знаете, любят изображать из себя сильно "крутых". Ходят с "пластилиновыми" телефонами, пальцы - как хвост у павлина. И разговаривают через нос. Наташа попыталась изобразить "бандерлога". Саша засмеялся.
- Похоже. Я знаю таких ребят. Они "крутые" до того момента, пока у них на запястьях не защелкнут "браслеты" или не ткнут "пушкой" под челюсть.
- Вот-вот. Грязь, одним словом. Нет, к таким мужчинам она старалась даже не приближаться. Но вообще тип в очках крутился возле нее.
- Да? - Саша насторожился. - А как он выглядел?
- Довольно молодой. - Наташа прикрыла глаза, вспоминая. - Знаете, плохо помню. Честно говоря, когда он приходил, я внимания на него не обратила. Аллу многие мужики пытались "склеить". И очередь к ней выстраивалась именно поэтому, - она смутилась, объяснила: - Это ведь только первое время клиентов разглядываешь. Потом устаешь. Все эти ребята в костюмах от Хьюго Босса начинают восприниматься как банкоматы. Что-то такое неживое, но дающее деньги. А этот… Он был какой-то незапоминающийся, хотя я и не присматривалась. В очках. Пальто хорошее, дорогое. На голове… то ли кепка, то ли шляпа… Нет, скорее кепка. Иномарка у него, темная.
- Модель не запомнили? - быстро поинтересовался Саша.
- Нет. Я и видела-то ее всего один раз. Когда он заезжал за Аллой после работы. Вечером дело было. У банка всегда машин много, так что… - Наташа посмотрела на оперативника. - А знаете, похоже, что Алла от него зависела.
- Почему вы так думаете?
- Я только сейчас сообразила. Когда мы вышли, Алла увидела машину, попрощалась и пошла к этой иномарке. Я решила: посмотрю хоть, что за мужик. Думала, он выйдет помочь ей. Не тут-то было. Этот парень открыл дверцу, не выбираясь из салона. - Наташа прищелкнула пальцами. - Если бы так поступил мужчина, который для Аллы ничего не значил, она бы просто прошла мимо. Понимаете? Такой… поступок абсолютно не в ее характере. Но Алла села в машину, и они уехали.
- Так, так, так, - пробормотал Саша. - Значит, кавалер Аллы Викентиевны катается на темной иномарке.
- Да. Широкая такая машина, не малолитражка.
- Угу. А когда, вы говорите, это было?
- Два дня назад, - уверенно сказала Наташа. - Я запомнила, потому что вчера Алла не вышла на работу. Подумала еще: "Закрутилась".
- Тогда почему вы решили, что я - кавалер Аллы Викентиевны?
- Это выглядело вполне логично. Вы - хозяин, а тот парень - ваш шофер. Манеры у него, прямо скажем… Тогда и покорность ее становилась понятной. На "неумытость" шофера она тоже не обратила бы внимания.
- Скажите, а где Алла Викентиевна познакомилась с этим человеком?
- В банке. Он приходил насчет кредитки. - Наташа подумала и добавила: - Наверное, у него должна быть крупная сумма на счете. На маленькую Алла не купилась бы. Она в этом кое-что понимала. Ее нельзя было провести "на мякине".
- Владелец кредитки и иномарки, - пробормотал про себя Саша. - Отлично. - Он поднялся. Наташа смотрела на него с интересом. Ощущение было такое, словно у оперативника извлекли позвоночник и вставили вместо него жесткую пружину, которая толкала тело вперед, не позволяла ему находиться в покое. - Пойдемте, Наташа. Я провожу вас.
- Вам не дадут фамилии, - покачала головой девушка, вставая. - И тем более счета.
- Дадут, - хмыкнул с пуленепробиваемой уверенностью Саша. - Мне дадут. И то, и другое. Но не сейчас, а когда я вернусь с ордером.
* * *
Протокол осмотра подъезда, того самого, в котором нашли окурки, и заключение судебно-медицинской экспертизы по трупу Аллы Викентиевны Ладожской Волин получил только к обеду. Два листа, "сшитые" канцелярскими скрепками, - все, что осталось от когда-то красивой, жизнерадостной девушки. Впрочем, насчет жизнерадостной - это были догадки. Эти убористо исписанные странички вместили в себя все. Ужас грядущей смерти, боль, отчаяние, мольбу в глазах. И кровь. Волин взял заключение, пробежал глазами первую страницу. Смерть наступила между десятью и одиннадцатью часами, в ночь с понедельника на вторник. А сегодня у нас… Волин взглянул на календарь. Пятница. Пятница! Он хлопнул себя по лбу. Черт, у Люськи же сегодня день рождения. А он, олух, забыл. То-то она взъелась с утра. Ну, теперь жди грозы. Настрополит Катьку, и будут обе смотреть волчицами. Надо бы пораньше с работы уйти, цветочков там купить, тортик, шампанского, что ли. Или водки? Впрочем, Катьке водку рановато. Обойдется шам… Без стука распахнулась дверь, в кабинет ввалился Саша. Лицо его сияло, как нимб над головой святого.
- Аркадий Николаевич, - гаркнул оперативник от дверей. - Нужен ордер! Волин отложил заключение.
- Так, Саша, спокойно. Расскажи мне, что произошло. Оперативник, пританцовывая от нетерпения, пересказал Волину разговор с Наташей.
- Сколько там фамилий? Сотня? Две? Ну, допустим, даже три сотни, - вопил он. - Из них человек двадцать с темными иномарками. Мы его вычислили! Пройдемся по списку, проверим алиби на вчера и… когда там? Три дня назад… вторник! И на вторник! Опс - готово! Через день этот ублюдок будет у нас в руках! Тепленьким!
- На понедельник, - поправил Волин. Новость, в общем, была хорошей. Однако он не разделял слишком уж бурного Сашиного оптимизма. - Ладожскую убили в понедельник. Так написано в заключении. Оперативник на мгновение застыл на месте, принялся что-то прикидывать в уме, наконец усмехнулся, покачал пальцем:
- Не-ет, Аркадий Николаевич, во вторник! В понедельник Наташа еще сидела с Аллой Ладожской на кухне. Во вторник Алла вышла на работу. Этот психопат забрал ее у банка вечером. Вы меня не путайте.
- Кто тебя путает? - Волин нахмурился, полез в заключение. - Ну? Вот ведь, черным по белому написано: "Между десятью и одиннадцатью часами, в ночь с понедельника на вторник". Это ты, друг мой, меня в заблуждение не вводи.
- Где написано? Где? - вскинулся Саша.
- Вот. Оперативник отыскал нужную строчку, прочел, хмыкнул, прочел еще раз.
- Фигня какая-то получается, - бормотнул озадаченно. - Это что же выходит? Ладожскую убили, затем она попила с Наташей чайку, вышла с утра на работу, просидела за стойкой до вечера, потом уехала и только в машине померла окончательно. Так? Неужели никто не заметил, что она уже мертва?
- Саша, прекращай юморить, - не без раздражения прервал его Волин. - Не будь циником. Терпеть этого не могу. Ты все-таки говоришь о покойнице!
- Так ведь и я о том же, - не сдержался оперативник, но тут же осекся, сказал уже серьезно: - Извините, Аркадий Николаевич.
- Давно бы так, - буркнул Волин. - Кто-то ошибается. Лично я склонен доверять экспертам.
- Аркадий Николаевич, - вздохнул Саша, - если бы вы увидели Наташу лично, то от вашей уверенности не осталось бы камня на камне.
- Не думаю.
- Аркадий Николаевич, так как насчет ордера?
- Да, - Волин достал бланк постановления, заполнил, поднялся: - Надо завизировать у "Главного". Посиди пока.
- Я покурю? Можно?
- Кури, - ответил Волин и вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.
* * *
Резкая трель рванула в тишине квартиры, словно граната. Маринка вздрогнула и посмотрела в сторону прихожей. Последний час она сидела в абсолютной тишине, снова и снова переживая испуг сегодняшнего дня. Вспоминая таинственно исчезнувшую цифру на стенке шкафа: 5. Не требовалось много ума, чтобы понять смысл этих зловещих "было - стало". Число жертв. Будущих жертв. Маринка переместилась с далекого седьмого на более престижное пятое место. Она зло скривилась. Интересно, подумалось ей сумрачно, а остальные четверо знают о своем месте в этой страшной очереди? Или нет? Звонит ли этот психопат им, чтобы насладиться чужим страхом, брызжущим, как сок из перезрелого граната? Да? Предположим, да. В таком случае, что они предпринимают? Обращаются в милицию? Бегут, куда глаза глядят? Что? Может быть, и ей стоило бы пуститься в бега? С Мишкиными возможностями она вполне могла бы "переждать" весь этот ужас где-нибудь за границей. В этот момент у нее появилась уверенность, что никакая "заграница" не спасет от лап убийцы-маньяка. Таинственного Бори. Психопата. Это можно назвать предчувствием, или предвидением, или еще Бог знает чем, важно, что Маринка была убеждена: расстояние не способно защитить ее. Что угодно, но только не бегство. По какой-то непонятной причине психопат Боря решил, что ему необходимо убить Маринку. И он это сделает. Пойдет за ней на край света. Но она станет седьмой жертвой. Господи, какой ужас. Маринка поежилась и зябко обняла себя за плечи. Именно в эту секунду и прозвучал звонок. Она вздрогнула и посмотрела в сторону прихожей. Сердце подпрыгнуло к горлу, забилось, разрывая гортань. Липкий, холодный пот пополз по спине. Звонок прозвучал еще раз. Долго и настойчиво. Кто-то очень хотел, чтобы его впустили в квартиру. А что, если это он? Боря? Несколько секунд Маринка сидела совершенно неподвижно, затем медленно, не производя ни малейшего шороха, поднялась и на цыпочках пошла к двери. Кто-то стоял там, на лестничной площадке, и ждал, пока она, Маринка, откроет дверь. Встревоженный голос утомленного рассудка вопил из-под многотонной толщи страха: "Дура! Подумай сама! Это не он! Он не стал бы звонить!" По мере приближения к двери голос этот тонул, становясь все тише и невнятнее, пока не смолк окончательно. Маринка уже была не в состоянии думать не только нормально, но даже просто думать. Ею управляли инстинкты, которые подсказывали: надо вести себя тихо. Тогда он подумает, что никого нет, и уйдет. Если же она обнаружит себя хотя бы легким шорохом, Боря сломает дверь, войдет и расправится с ней. Дверь у Мишки была не просто стальная, а бронированная, с каким-то там специальным наполнителем. Выбить ее плечом не удалось бы даже слону, но Маринка свято верила в то, что БОРЕ это удастся. Он всесилен. Она включила телеглазок. Новомодная, но чрезвычайно полезная штука. На маленьком черно-белом экранчике справа от двери появилось изображение высокого мужчины в пальто, костюме и галстуке. Он явно не подходил под описание, данное квартирной хозяйкой, славной Верой Алексеевной. Маринка протянула руку к интеркому, замешкалась, но все-таки нашла в себе силы надавить клавишу.
- Что вам нужно? - спросила она, надеясь на то, что говорит достаточно уверенно. - Кто вы? Мужчина кашлянул, взглянул на вмонтированный в стену динамик, спокойно ответил:
- Добрый день. Меня прислал Михаил. Я должен обеспечивать вашу безопасность.
- Только не здесь, - категорично потребовала Маринка. - В квартире я хочу находиться одна. Мужчина хмыкнул. На острых скулах заиграли желваки, однако голос его остался ровным и дружелюбным.
- Хорошо, но я должен убедиться, что в квартире вам ничто не угрожает. А для этого мне необходимо ее осмотреть. Маринка колебалась. Да, Мишка говорил, что пришлет охранника, но… В ней все еще жило "но", хотя первая жгучая волна ужаса уже схлынула. Если это, и правда, телохранитель, лучше позволить ему осмотреть квартиру. Маринка решительно повернула ключ, открыла дверь.
- Хорошо. Входите, осматривайте. Телохранитель улыбнулся мягко и шагнул в прихожую, пробормотав: "Спасибо". Он прошелся по комнатам, выглянул во все окна, осмотрел карнизы и стены под ними. Маринка бродила за ним, как собачка. Этот человек излучал спокойствие и уверенность. Время от времени охранник указывал на что-то и спрашивал: "За стеной мусоропровод? Лифтовая шахта примыкает к вашей квартире? К соседней? Хорошо. Дом через дорогу жилой?" И так далее, в течение примерно получаса. Закончив "экскурсию" посещением ванной, туалета и кухни, он повернулся к Маринке и сообщил негромко:
- Михаил изложил мне суть вашей проблемы. Уверяю вас, ни через окна, ни тем более через дверь этот парень войти не сможет. Если, конечно, вы сами ему не откроете.
- Я не открою, - быстро заверила его Маринка. Телохранитель улыбнулся:
- Ну и отлично. Успокойтесь, вам абсолютно нечего бояться. Единственное пожелание: зашторьте окна в спальне. И не открывайте их ни при каких обстоятельствах.
- Вы думаете, он может выстрелить через стекло?
- Не думаю, но совсем исключать подобную возможность не следует. Дальше, - он достал из кармана пальто передатчик. - Я или мой напарник будем вести круглосуточное наблюдение за вашим подъездом. Вы сможете связаться с нами в любое время при помощи этого передатчика.
- А почему не у двери? В подъезде теплее и…
- Россия - не Америка, - спокойно объяснил охранник. - Представителей милиции наше присутствие сильно нервирует. Да и у жильцов возникают неприятные ассоциации. У нас ведь до сих пор действуют правила социалистического общежития. Тут уж ничего не поделаешь. Мы остановились на наиболее удобном варианте - машина у подъезда. Чтобы подняться в квартиру, нам понадобится не больше десяти секунд. Вам не о чем волноваться.
- Я надеюсь, - вздохнула Маринка.