Чтобы вывести из строя элитных скаковых лошадей, преступники завозят в Англию носителей болезнетворного вируса. Владелец компании по перевозке лошадей бывший жокей Фредди Крофт узнает о том, что его фургоны тайно использовались для доставки зараженных клещами животных. Фредди не желает иметь ничего общего с преступным миром, но не в его правилах прощать тому, кто пытается использовать его втемную. Что же окажется сильнее: блестящий интеллект и тонкая интуиция или слепая ненависть к чужим успехам, к чужому достатку, к чужой удачливости?..
Содержание:
-
Глава 1 1
-
Глава 2 5
-
Глава 3 9
-
Глава 4 15
-
Глава 5 20
-
Глава 6 25
-
Глава 7 30
-
Глава 8 34
-
Глава 9 38
-
Глава 10 42
-
Глава 11 47
-
Глава 12 51
-
Глава 13 57
-
Примечания 60
Дик Френсис
Движущая сила
Глава 1
Несмотря на то, что я всегда говорил своим водителям, чтобы они никогда, ни при каких обстоятельствах не подсаживали людей, голосующих на дороге, в один прекрасный день они, разумеется, подобрали одного, и к тому времени, когда они добрались до моего дома, он был мертв.
Когда зазвонил звонок у черного хода, я разогревал остатки жаркого для своего тоскливого холостяцкого ужина. Без малейшего дурного предчувствия я выключил конфорку, сдвинул в сторону сковороду и отправился посмотреть, кто там пришел. Друзья имели привычку просто входить и громко звать меня по имени, поскольку дверь редко бывала заперта. Служащие, как правило, сначала стучали, а потом входили, опять же без всяких церемоний. Только незнакомые нажимали кнопку звонка и ждали.
На этот раз все было иначе. На этот раз, когда я открыл дверь, свет из дома упал на расширенные, испуганные глаза двух парней, которые работали на меня. Они нерешительно переминались с ноги на ногу и совершенно явно со страхом ждали вспышки моего гнева.
Моей собственной реакцией на эти четкие признаки катастрофы был резкий скачок адреналина в крови, чему не мог помешать никакой прежний опыт подобных ситуаций. Сердце забилось сильнее. Голос стал на октаву выше.
- В чем дело? - спросил я. - Что случилось?
Я взглянул мимо них. Один из двух моих самых больших фургонов для перевозки лошадей надежно стоял в тени на покрытой битумом стоянке, и свет из дома отражался от его серебристых бортов. По крайней мере их не занесло в канаву, по крайней мере они доставили фургон домой. Все остальное было второстепенно.
- Слушай, Фредди, - начал Дейв Ятц, и в голосе его уже слышались ноющие нотки, - тут нашей вины нет.
- Ты это о чем?
- Ну, этот очкарик, которого мы подобрали...
- Что вы сделали?
Тот, кто помоложе, сказал:
- Говорил же тебе, Дейв, не надо. - В его голосе жалобные интонации звучали на полную мощность, поскольку у него была устоявшаяся привычка спихивать вину на других. Этот Бретт Гарднер был у меня первым кандидатом на увольнение. Нанял я его из-за мускулов и знаний в области механики, не подозревая о других его особенностях. Скоро истекали три месяца испытательного срока, и я не собирался брать его на постоянную работу.
Он был опытным и осторожным водителем. С самого начала я доверил ему свои самые большие и дорогие фургоны. В то же время некоторые мои хорошие клиенты просили не поручать ему перевозку их лошадей на скачки, потому что он имел способность заражать других своим плохим настроением, как инфекционной болезнью. Конюхи, которые ездили с ним, возвращаясь домой, ворчали, к вящему неудовольствию своих хозяев.
- Тогда у нас уже не было никаких лошадей, - пытался умиротворить меня Дейв. - Только я и Бретт.
Я постоянно повторял своим водителям, что, если они, перевозя лошадей, будут брать кого-либо по дороге, мы можем потерять страховку. Я говорил, что немедленно уволю любого, кто нарушит это правило. Я также запрещал им когда-либо, при любых обстоятельствах подвозить кого-нибудь, даже если в фургоне нет лошадей и они знают человека лично. "Нет, Фредди, конечно же, нет", - уверяли они меня. И вот я теперь стою и думаю, как часто они нарушали это свое обещание.
- Так что там насчет очкарика? - спросил я с явным раздражением. - В чем дело?
- Он умер, - уныло ответил Дейв.
- Ты... идиот... - От злости я потерял дар речи. Я вполне был способен ударить его, и, вне всякого сомнения, он это почувствовал, потому что в испуге попятился. В голове моей один за другим стремительно промелькнули несколько возможных вариантов, и ни один из них не обещал ничего, кроме беды и тасканий по судам. - Что он сделал? - потребовал я ответа. - Пытался спрыгнуть на ходу? Или вы его сбили... - Господи, твоя воля, только не это.
Удивленный Дейв отрицательно потряс головой, избавив меня хотя бы от этих опасений.
- Он там, в фургоне, - сказал он. - На сиденье лежит. Мы пытались растолкать его, когда добрались до Ньюбери, чтоб он слез. И не смогли. В смысле... он мертвый.
- Уверен?
Оба энергично закивали.
Я включил во дворе свет, чтобы было лучше видно, и пошел вместе с ними взглянуть, что там такое. Они трусили сбоку от меня, время от времени загребая в сторону и с несчастным видом размахивая руками, пытаясь отвести от себя вину, оправдаться и заставить меня осознать, как им не повезло, и что все это, как сказал Дейв, не их вина.
Дейв, который был с меня ростом (около 180 см) и моим ровесником (тридцать с хвостиком), был скорее конюхом, чем шофером. Он чаще всего сопровождал животных, если по какой-то причине хозяева не имели возможности послать с ними достаточное число грумов. Я сам утром проводил его и Бретта забрать девять двухлеток тут неподалеку и отвезти их в Ньюмаркет. Их хозяин в данный момент под влиянием плохого настроения переводил всю свою конюшню от одного великолепного тренера к другому.
Это была не первая его дорогостоящая затея и, вне сомнения, не последняя. Накануне я уже перевез его трехлеток, а на завтра у меня был заказ на перевозку кобылиц. "Денег больше, чем здравого смысла", - так я думал.
Я знал, что девять двухлеток прибыли к месту назначения благополучно, поскольку, как положено, Бретт дважды позвонил мне в контору - сразу по прибытии и перед тем, как отправиться в обратный путь. Во всех фургонах были установлены телефоны: регулярные звонки с отчетами были раз и навсегда заведенным правилом, хотя более опытные водители считали все это лишней суетой с моей стороны. Может, они даже за глаза звали меня "суетливый Фредди", но, имея четырнадцать фургонов, практически ежедневно бороздящих Англию из конца в конец, - перевозя многомиллионные состояния, я не мог себе позволить чего-то не знать и допустить по недосмотру ошибку.
Кабины больших фургонов обычно были достаточно просторны и могли вместить еще нескольких человек, кроме одного или двух водителей. В кабинах фургонов на девять лошадей могли поместиться до восьми человек, правда, без удобств пульмановского вагона, но по крайней мере сидя. За водительским и передним пассажирским располагалось мягкое заднее сиденье, на котором могли поместиться четыре или пять худых задниц. В данном случае все это сиденье было занято одним человеком, лежащим на спине, ногами ко мне, молча и ни о чем не беспокоясь.
Я забрался в фургон и застыл, глядя на него.
Я вдруг понял, что ожидал увидеть бродягу. Небритого типа в вонючем пиджаке, старых джинсах, к которому фортуна окончательно повернулась спиной, а вовсе не прилично одетого толстяка средних лет, в костюме, при галстуке и золотом перстне с ониксом. Он не был похож на человека, который не может позволить себе более удобного способа передвижения.
И он был совершенно определенно мертв. Я даже не попытался прощупать пульс, закрыть разинутый рот или опустить веки за толстыми стеклами очков. Подушкой ему служила свернутая попона. Одна рука свисала, касаясь кистью с перстнем на пальце пола рядом с черным портфелем. Я вылез из фургона, закрыл дверь и взглянул на встревоженные лица моих работников, старавшихся не встречаться со мной взглядом.
- Сколько он вам заплатил? - спросил я в упор.
- Фредди! - Дейв в смущении всплеснул руками, пытаясь отрицать очевидное. - Этакий везунчик, всеобщий любимец, только вот со здравым смыслом неувязка.
- Я никогда... - начал Бретт, всегда готовый изобразить из себя оскорбленную невинность.
Я подарил ему разочарованный взгляд и перебил его:
- Где вы его подсадили, почему он к вам напросился и сколько он вам предложил?
- Дейв обо всем договаривался, - сразу свалил вину на напарника Бретт.
- Но ведь ты получил свою долю. - Я не спрашивал, я утверждал. Это было само собой разумеющимся делом.
- Бретт спросил у него деньги, - возмущенно сказал Дейв. - Потребовал даже.
- Ладно, успокойся. - Я направился к дому. - Вы тут решите, что будете говорить полиции. К примеру, он назвался?
- Нет, - ответил Дейв.
- А сказал, почему просит подвезти?
- Машина у него сломалась, - объяснил Дейв. - Он был на бензоколонке в Саут Миммз, ходил и потел вокруг дизельных насосов, пытался уговорить водителя цистерны подбросить его в Бристоль.
- Ну и что?
- Ну, он уже совал ему бабки, но водитель цистерны ехал в Саутгемптон.
- А вы-то что делали у бензоколонки? - спросил я. Они не нуждались в дозаправке, потому что ехали только в Ньюмаркет и обратно.
- Мы там останавливались, - туманно объяснил Дейв.
- У него живот заболел, - пояснил Бретт. - Рези. Надо было что-то купить от живота.
- Имодиум, - подтвердил Дейв, кивая. - Как раз проходил мимо колонки, когда возвращался, ясно?
С суровым выражением лица я направился к дому, через заднюю дверь вошел в холл и затем, круто повернув налево, в большую общую Комнату, где я, как правило, в основном и обретался. Отдернув занавески и уставившись на фургон, стоящий во дворе, я набрал номер полиции.
Местный констебль, снявший трубку, хорошо меня знал, потому что оба мы большую часть наших жизней провели в скаковом центре Пиксхилла - большой деревне, скорее даже маленьком городе, расположенном в долине в Гемпшире, южнее Ньюбери.
- Сэнди? - коротко спросил я, когда он снял трубку. - Говорит Фредди Крофт. У меня тут небольшая проблема... Один из моих фургонов подсадил пассажира, а он, похоже, по дороге умер. Не смог бы ты приехать? Фургон здесь, около дома, не на ферме.
- Ты говоришь, он мертвый? - после паузы осторожно переспросил он.
- Мертвый. В смысле не дышит. Он откашлялся.
- Ты меня не разыгрываешь?
- К сожалению, нет.
- Ладно, дай мне десять минут.
Полиция в Пиксхилле состояла из одного Сэнди, стража законности и порядка на границе с Диким Западом. Весь полицейский участок Пиксхилла располагался в доме Сэнди, в комнате, приспособленной под офис, где он в основном и занимался написанием отчетов о дневном патрулировании. После рабочего дня, как в настоящий момент, он, одетый кое-как, смотрел телевизор, пил пиво и время от времени прижимал к себе мать своих детей, пухлую даму, которая, казалось, и родилась в домашних шлепанцах.
За те десять минут, которые прошли до его появления у меня во дворе в служебной машине с включенной мигалкой, мне удалось узнать еще совсем немного о нашем незваном покойном госте.
- Откуда мне было знать, что он возьмет и помрет? - печально сказал Дейв, когда я положил трубку. - Вот так оказывай кому-нибудь услугу... Ну знаю я, что ты не велел нам никого брать. Но он прямо зашелся относительно того, что ему-де надо в Бристоль на свадьбу дочери или что-то в этом роде...
Я с изумлением смотрел на него.
- Ну, вообще, - пробормотал Дейв, защищаясь, - откуда мне было знать?
- Это все его идея, - заверил меня Бретт.
- Вы с ним о чем-нибудь говорили? - спросил я их.
- Не больно, - сказал Дейв. - Он сел сзади, может, не хотел разговаривать.
- Я предупреждал Дейва, что он поступает плохо, - пожаловался Бретт.
- Заткнись, - обозлился Дейв. - Ты мог отказаться его везти. Что-то я не припомню, чтоб ты говорил, что не повезешь.
- И никто из вас не заметил, как он умер? - насмешливо поинтересовался я.
Сама мысль показалась им неуютной, но нет, они, получалось, ничего не заметили.
- Думали, спит, - сказал Дейв, а Бретт кивнул. - Потому, когда мы... это... не могли его растолкать... в смысле, ты же видел, как он выглядит... ну и мы просто свернули с основной дороги у развилки на Ньюбери... мы договорились ссадить его у бензоколонки в Чивели, чтоб он оттуда еще с кем доехал до Бристоля... ну и... он был мертвый, и не могли же мы просто выкинуть его на землю, ведь так?
Не могли, это верно. Поэтому они и привезли его к моему порогу, как кошки приносят домой задушенную птичку.
- Дейв предлагал его где-нибудь выкинуть, - заныл добродетельный Бретт. - Он так хотел. Это я сказал, не надо.
Дейв испепелил его взглядом.
- Мы просто обсуждали, - сказал он, - и все.
- Если бы вы его выкинули, вам бы было не избежать больших неприятностей, - сказал я. - И не только с моей стороны.
В этот момент прибыл Сэнди, все еще застегивающий свой темно-синий форменный китель, и взял дело в свои руки с тем слегка напыщенным видом, который он приобрел за годы работы в полиции. Едва взглянув на труп, он начал вызывать подмогу по своей рации, что вскоре привело к появлению врача и куче вопросов, на которые не было ответов.
Как оказалось, у покойника все же было имя, что удалось выяснить с помощью бумажника, полного адресов и кредитных карточек, обнаруженного у усопшего. Сэнди принес бумажник из кабины и показал его мне.
- К. К. Огден. Кевин Кейт Огден, - сказал он, копаясь толстыми пальцами в бумажнике. - Живет в Ноттингеме. О чем-нибудь тебе говорит?
- Нет, - я отрицательно покачал головой. - Никогда о нем не слышал.
Другого ответа он и не ждал.
- От чего он умер? - спросил я.
- Может, инфаркт. Доктор не хочет говорить до вскрытия. Ничего подозрительного, если ты об этом. Должен признаться, что я был рад это слышать.
- Я смогу пользоваться фургоном завтра? - спросил я.
- А почему бы и нет? - Он немного подумал. - Придется только слегка почистить.
- Разумеется, - сказал я. - Всегда так делаем. Он искоса взглянул на меня.
- Я полагал, у тебя есть правило никогда никого не подвозить.
- Дейву и Бретту крупно нагорит. Он с некоторым сочувствием взглянул на работников, стоявших у дверей дома, и заметил:
- Не зря у тебя слава человека с железным характером, Фредди.
- А как насчет доброго сердца?
- Верно. Не без этого.
К сорока годам Сэнди прибавил несколько фунтов вокруг талии и слегка округлился в лице, но его вид деревенского простофили был обманчив. Однажды начальство перевело его из Пиксхилла, потому что, по его, начальства, мнению, полицейский, долго живущий в маленьком населенном пункте, мягчает и расслабляется, и послало в Пиксхилл патрульные машины из другого города. За время отсутствия Сэнди, однако, уровень мелкой преступности в Пиксхилле сильно вырос, а процент раскрываемое(tm) преступлений, наоборот, сильно упал, так что через некоторое время Сэнди Смит был по-тихому возвращен на свое прежнее место, к большому неудовольствию местной шпаны.
Нарядно одетый доктор Брюс Фаруэй, недавно приехавший в Пиксхилл, но уже успевший восстановить против себя половину пациентов своей покровительственной манерой обращения, ловко выбрался из фургона и строго наказал мне не трогать тело, пока он не договорится, чтобы его забрали.
- Хотел бы я знать, зачем мне это может понадобиться, - безразлично заметил я.
Он с неудовольствием посмотрел на меня. Мы невзлюбили друг друга еще несколько месяцев тому назад, и он так и не простил мне, что я не согласился с диагнозом, который он поставил одному из моих водителей, заплатил за дополнительную консультацию и доказал, что он ошибся. Не было в докторе Фаруэе ни смирения, ни хотя бы капли человечности, хотя я слышал, что больные дети его любят.
Он остался отдавать короткие инструкции по телефону, а мы с Сэнди направились к дому, где он взял показания у Дейва и Бретта. Будет проведено следствие, объявил он им, но вряд ли это отнимет у них много времени.
Слишком много, подумал я сердито, и оба безошибочно поняли, о чем я думаю. Я сказал им, что поговорю с ними утром. Похоже, спокойствия это им не прибавило.
Немного погодя Сэнди отпустил их, и они отправились в местную забегаловку, где немедленно все расскажут и откуда слухи распространятся по всему поселку. Сэнди захлопнул свой блокнот, устало улыбнулся мне и укатил к себе, чтобы позвонить в полицейское отделение того городка, где жил покойный. Остался только Брюс Фаруэй, нетерпеливо ожидающий у своей машины транспорта, на котором Кевин Кейт Огден сможет продолжить свое путешествие. Я направился к доктору, чтобы услышать последние новости.
- Они хотели оставить его здесь до утра, - обиженно воскликнул он. - Но мы с Сэнди настояли, чтобы они приехали сегодня.
Спасибо и за это, подумал я и предложил ему подождать в доме. Неопределенно пожав плечами, он согласился. В большой гостиной я предложил ему спиртное, кока-колу или кофе. Он от всего отказался.
Брюс Фаруэй с брезгливой миной разглядывал ряд сделанных на скачках фотографий, висевших на стене. В основном на них был изображен я верхом на лошади во время прыжка. Жители деревни, где все вертится вокруг разведения чистокровных скаковых лошадей и где от четвероногих аристократов зависит не только возможность иметь работу, но и благосостояние большинства, слышали, как Брюс Фаруэй говорил, что жизнь, посвященная скачкам, - это жизнь, прожитая впустую. Достойно похвалы только бескорыстное служение другим, к примеру, работа врачей и медсестер. С его точки зрения, в своих травмах жокеи виноваты сами. Никто не мог понять, зачем такой человек приехал именно в Пиксхилл.
Я подумал, что могу его спросить, и спросил. Он удивленно посмотрел на меня и подошел к окну, чтобы взглянуть на неподвижный фургон.
- Я - сторонник общей практики, - заявил он. - Я верю в пользу служения сельским общинам. Я верю, что нужно лечить семью, а не болезнь.
Все бы ничего, подумал я, не смотри он на меня так высокомерно и не светись в его глазах сознание собственного превосходства.
- Отчего умер наш клиент? - спросил я. Он сжал свои и без того тонкие губы.
- От обжорства и курения, так я полагаю. Живи он в другом веке, он приговаривал бы ведьм к сожжению. Разумеется, заботясь об их бессмертной душе.
Тощий фанатик, доктор нетерпеливо мялся у окна и наконец сам задал вопрос:
- Почему вы были жокеем?
Ответ был бы слишком сложным. Поэтому я просто сказал:
- Я таким родился. Мой отец тренировал скаковых лошадей.
- Разве это было неизбежно?
- Нет, - ответил я. - Мой брат - капитан рейсового парохода, а сестра - физик.