Операцию, в которой жизнь свела Белова и Гуся к вершинам оперативного ремесла не относилась. Да и знали о ней лишь заинтересованные лица. Но ее вполне хватило, чтобы и без того не страдавший иллюзиями Белов понял, куда он вернулся и в какой клоаке теперь предстояло барахтаться до конца дней.
Сложными ходами, на каждом этапе гарантируя надежность, Белова вывели на Гуся. Разговор занял всего полчаса, но в результате на подъезде к Москве вырос красавец терминал для международных автофургонов. Кто-то передал банку на прокрутку бюджетные деньги, банк кредитовал ими фирму, построившую терминал, таможня открыла там свой пост, кто-то открыл мотельчик с баньками-саунами, кто-то - закусочную, кто-то развернул службу безопасности. Все поимели свой гешефт, но эти все были свои. А следить а порядком у кормушки назначили Гуся. Потому что контрабанда, бензин, водка и девочки требуют присмотра. А большие дяди, создавшие очередное незарегистрированное акционерное общество, с партийных времен к текучей работе испытывали отвращение, их делом и коньком было общее руководство.
За "добро" от Гуся малохольный бизнесменчик, на чью фирму оформили терминал, заплатил Белову десять тысяч, три из которых достались Барышникову - операцию крутили вдвоем. Сам Белов считал операцию чистой проформой, вроде оформления бумажек в Регистрационной палате. Всё давно решили без него и без Барышникова. Они были лишь пешками. Но если пешкам платили столько, то лучше было не думать, сколько же осело и продолжало оседать в карманах своих.
Деньги Белов взял, решив создать личный оперативный фонд. Если зарплату операм платили так и столько, что вставал вопрос о поголовной комиссации ввиду необратимой дистрофии, но голодных обмороков пока не отмечалось, а работа, несмотря ни на что, шла своим чередом, то только дурак не сообразит, что все имели личные фонды. И все считали это нормальным, плодя и опекая "фирмы друзей". Но рано или поздно догоняло осознание, что не на дело берешь, а на жизнь, что превратил работу в кормушку, по примеру тех, кто приватизировал все, до чего дотянулись руки, и кого материшь в курилке. И все чаще становилось тошно смотреть на свое отражение в зеркале.
- И что сказал Гусь? - брезгливо скривив губы, произнес Белов.
- Если не обнищавший лох на такое пошел, то он найдет. Для него эта кража - мелочевка. Но авторитет теряется именно на мелочах, это Гусь знает.
- Мне бы его проблемы, - проворчал Белов.
- У Гуся, между прочим, проблемы, - подхватил Барышников. - Пришел неизвестный фраер права качать к Соболю, подопечному Гуся. Что-то у них не станцевалось. Фраер уехал, а Гусь ему вдогонку братву послал, хотел вернуть и побазарить по-людски. Как и почему, сейчас выясняют, но кончилось все пальбой, СОБРом и двумя трупами. Третий пока дозревает, лежит под охраной ментов в отдельной палате. Врачи говорят, пора полированный ящик заказывать, долго бандюган не протянет.
Белов скосил глаза, быстро прогнал информацию через архив происшествий, хранившийся в профессионально емкой памяти.
- Не в кафе на Садовой-Кудринской мочилово устроили?
- Там. - Барышников с уважением посмотрел на шефа.
Белов попытался найти стыковки с фугасами, не получилось.
- Да и хрен с ними, - заключил он. - И долго ждать, пока этот Гусь снесется? У нас, между прочим, время - не резиновое.
- Игорь Иванович! - Барышников сыграл удивление. - Неужели вы могли подумать, что я - всего лишь подполковник ФСБ - осмелюсь ставить задачу Гусю, как какому-нибудь агентишке? Простите, погонами не вышел. Попросить попросил, но не более того. - Барышников вдруг стал серьезным. - За пару дней управится. Выложит нам лохов, что квартиру выставили, будь спокоен. Иначе я, никого не спрашивая, сам организую неприятности на его участке. Нагажу по мелкому, но дюже вонюче.
- Не боишься?
- Я с Гусем водку не пью, детей не крещу, дел не кручу. Сдохни он завтра, заплачу, но от зависти, что не я его грохнул. - Барышников раздавил окурок в пепельнице.
У Белова периодически возникало желание встретиться с Гусем, но так, чтобы мимо как бы случайно проехал микроавтобус с передвижной лабораторией, и порошок в пакетике, как бы случайно оказавшийся в кармане у Гуся, был на месте определен как особо чистый героин. Но самые радужные мечты рисовали встречу с Гусем и его высокопоставленными подельниками на стадионе, под жарким светом прожекторов. Как в Сантьяго, но с поправкой на русский размах. Лужники вполне подойдут. Для всесоюзной Олимпиады по военному многоборью: подъем по тревоге с последующим переворотом, массовые аресты по спискам, раскол клиента на скорость и эстафета добровольных признаний, командное отрытие рвов и личное первенство по стрельбе из пулеметов. И чтобы никакой писанины, только работа.
- Ладно, Михаил Семеныч, иди работать. - Белов придвинул к себе машинку. - Про Гуся, естественно, не пиши.
- Его роман летел к концу. - Барышников стрельнул хитрыми глазками в стопку отпечатанных листов. Уходить явно не собирался. Сел поудобнее, сцепив пальцы на животе.
- Старый, тебе разве отписываться не надо? - напомнил Белов.
- Не-а. Я же ничего такого не делал. По квартирам и офисам бегали молодые, пусть сейчас и отписываются. Тем более, у меня пальцы толстые, по клавишам не попадают. - Барышников пристально посмотрел в глаза Белову. - Поговорить надо.
Белов со вздохом отодвинул машинку.
- Времени нет трепаться.
- Кстати, сколько его у нас? - тут же поймал его Барышников.
- Никто не знает. - Белов отвел глаза. Ему под угрозой расстрела запретили даже думать о том, что, согласно расчетам Павла, до времени "Ч" осталось четыре неполных дня. - Если ума хватит, рванут в любую секунду.
- И ты в это веришь? - с иронией спросил Барышников.
- Я видел фугас, старый! Я сюда приволок чудилу, который рассчитал схему подрыва! Тебе еще нужны доказательства?
- Единственным доказательством реальности взрыва будет эвакуация населения или, во что больше верится, членов семей "слуг народа". А пока эти крысы находятся на корабле, я уверен, что никакой террорист нам не страшен.
- Оптимист, блин. - Белов закурил.
- Вспомни "хлопушки", Игорь. - Барышников хитро подмигнул, но прищуренные глазки сделались цепкими, как у кошки. - Взрывы были, а толку - ноль.
- Думаешь, блеф?
- Но по крупному. В душе я их понимаю, - вздохнул Барышников. - Не станцевалась у ребят операция, а отчитываться надо. Вот и решили заложить ядерные "хлопушки".
- Это ты на солнце перегрелся. Или с ментами стакан накатил.
- Само собой, - неизвестно с чем согласился Барышников. - Но мыслей от этого меньше не стало. Суди сам. Если супостаты действительно имеют место быть, то они должны знать, что в природе существуют ядерные фугасы ранцевого типа, знать, где они лежат и как их взять, как ими пользоваться, знать, что какой-то засранец разработал компьютерную модель ЧС, спереть у него компьютер и взломать защиту, заложить фугасы, а потом сесть на телефон и начать трепать нам нервы. Вывод: это обязательно группа, не пёр же на себе четыре фугаса один человек, все они достаточно образованные, дисциплинированные и психически уравновешенные люди. И достаточно осведомленные о формах и методах контрразведывательной работы, иначе уже давно засыпались бы.
- Вывод второй. - Барышников придвинулся ближе. - Надо сбавлять обороты и начинать разрабатывать смежные версии. Будем считать, что все есть случайная комбинация случайных эпизодов. Иначе мы слишком быстро установим, что такая группа реально существует. Но, как мы, ходит в погонах. А может быть, даже сидит в соседнем здании. - Он кивнул на окно, за которым виднелась стена здания Центрального аппарата ФСБ - отчима Московского управления.
Белов задумался, не отрываясь смотрел, как на сигарете растет пепельный столбик.
"Америки он не открыл. На разработку модели ЧС ушло два года, с момента кражи компьютера - полгода. А фугасы похитили в ночь с субботы на воскресенье. Столько ждать могут только спецслужбы. В заговор патриотов-пенсионеров я не верю. Сам им был, ни о чем высоком не думаешь, просто зашибаешь деньгу и молишься, чтобы хозяина, их дающего, не пристрелили раньше времени. А Барышников крутит… На грани фола играет, но красиво. Весь вопрос, говорил ли он, что думает или что попросили? Если я ухватил верный след и кое-кому наступил на хвост, то непременно должны прощупать - играть ли со мной дальше. Им непременно нужно знать: свой я или чужой, кадрить меня или сразу - в расход. Вот тебе и награда за удачу, Игорь".
Белов усмехнулся своим мыслям и спросил:
- Если ты такой умный, то объясни, на кой черт им это нужно?
- Ты у нас писатель, Игорь Иванович. - Барышников кивнул на машинку. - Тебе читать недосуг. А я газетки почитываю, поэтому знаю, чти грядут выборы. Второй тур.
- Тоже мне повод! Думаешь, уже не договорились? - Белов сыграл непонимание, хотя в душе был согласен, все и вся сейчас объяснялось одним - выборами.
- А вдруг - нет? Или двое договорились, а третьего это не устроило? - не сдался Барышников. - В нашей демократии латиноамериканского розлива возможно и не такое.
- Даже фугасы под Москвой?
- Почему бы и нет? Оружие террориста - страх. А как сказал лучший постановщик фильмов ужасов - Хичкок, страшно не то, что происходит, а то, что может произойти. Именно поэтому наши супостаты и подбросили фугас. Он же даже на боевом взводе не стоял, как ты помнишь. И больше, обрати внимание, супостаты не звонили. Почему?
Городской телефон на столе запиликал мерзким электронным зуммером. Белов сорвал трубку, успев прошипеть: "Не дай Бог, накаркал, старый!"
- Слушаю, Белов. Та-ак. Где? Выезжаю, встречай! - Он бросил трубку на рычаги, откинулся в кресле, до боли вдавив пальцы в подлокотник.
- Что? - выдохнул Барышников, моментально побелев лицом.
- Димка нашел фугас, - через силу произнес Белов. - На Никитском бульваре.
Вниз вдоль Никитского полз плотный поток машин. Бензиновая гарь, смрад расплавленного асфальта смешивались с жирными запахами, выползающими из распахнутых окон закусочной американского пошиба. Белов с оттяжкой сплюнул, бросив взгляд внутрь закусочной: "Пищеблок! Пластмассовые столики, одноразовая посуда, "ножки Буша" и котлета с булкой. Америка, блин! Сбылась мечта идиотов".
Посмотрел на часы. До Никитского добрался за десять минут, нарушив все правила дорожного движения. Гаишник уже гремел сапогами, спускаясь по лестнице из стеклянного "стакана". Наверняка проклинал жару и хозяина "девятки", внаглую припарковавшегося в неположенном месте. Ему предстояло по самому пеклу пересечь перекресток, и за этот подвиг он явно намеревался слупить по двойному тарифу.
Из дверей закусочной вышел человек в белой рубашке и серых брюках. По едва уловимым признакам Белов понял - свой.
- Вы - Белов? - спросил человек.
- Игорь Иванович, - кивнул Белов. - Где Рожухин?
Человек скользнул взглядом по лицу Белова, явно сверяясь с описанием. А Белов в свою очередь отметил, что человек староват, чтобы у Димки Рожухина в посыльных бегать, но чего в нынешней жизни не бывает, когда каждый устраивается как может.
- Там. Я провожу. - Человек отступил, указывая Белову дорогу. - Вниз по бульвару.
- У тебя, кстати, есть кто-нибудь, чтобы передать гаишнику, что я сегодня не подаю?
- Найдется, - усмехнулся человек. - Пойдем. Они прошли мимо высоких витрин магазина и дружно свернули под арку. Прошли ее насквозь, вышли во двор и сразу же свернули налево, сбежали вниз по ступенькам - и рывком в следующую арку. Оказались в глухом дворе, выходом из которого служила третья арка. Но они в нее сразу не пошли, отступили за угол.
- "Стол заказов"? - Белов подмигнул своему провожатому.
- Ага! - Тот широко улыбнулся.
Они только что прошли по самому знаменитому проверочному маршруту. Кто был его первооткрывателем, неизвестно, возможно, в будущем историки, перелопатив пожелтевшие от времени курсовые работы в архиве Высшей школы КГБ и установят имя героя, но Белов его не знал. Зато всем операм было известно, что проскочив под арками и нырнув в "стол заказов" при гастрономе, у запертых дверей которого сейчас они стояли, ты неминуемо вычислял "хвост".
- Второй главк? - спросил Белов наобум. В лицо там знал почти всех, а этого ни разу не встречал.
- Обижаешь. СБП, - авторитетно представился провожатый.
- Поздравляю. - Белов отвернулся. "Значит, уже своих в работу бросили, да? Но, между прочим, в известность мужика не поставили, иначе он не скалил бы зубы". Белов зябко передернул плечами, спина до сих пор была влажной от липкого холодного пота. - Пошли, время не ждет.
Провожатый вывел его из-под арки, указал на зеленый кразовский фургон, стоявший в конце Мерзляковского переулка.
- Рожухин там. Идите смело, они вас видят. А я возвращаюсь.
Белов пошел к фургону, на ходу отметив, что у ограды скверика, где, завернувшись в шинель, сидел бронзовый Гоголь, двое примостились пить пиво, а в переулке прел в машине еще один гражданин. Сделал вывод, что весь район взят в плотное кольцо наружного наблюдения, и покачал головой.
Двери фургона распахнулись, стоило ему поставить ногу на ступеньку. Сначала увидел сапоги в свежей липкой жиже, прорезиненные штаны, поднял голову. Дмитрий смотрел на него сверху вниз, особой радости в его глазах Белов не увидел.
- Поднимайтесь, Игорь Иванович. - Дмитрий протянул руку.
- Сам. - Белов отмахнулся, взобрался по лесенке и вошел в душное и прокуренное нутро фургона. Осмотрелся. Смесь аварийки с армейской казармой: какие-то ящики, надежно притороченные к бортам, стол, топчан и пирамида для оружия.
- Знакомьтесь. - Дмитрий указал на человека в резиновой робе, сидевшего на табурете у самой двери. На коленях у него лежал "стечкин" с глушителем. - Майор Гнатюк. Спецназ ГРУ, его группа обеспечивает силовое прикрытие поисковых работ. Все - специалисты по войне в системах подземных коммуникаций.
- Владимир, - Гнатюк протянул широкую ладонь.
- Полковник Белов. Московское управление.
Можно - Игорь. - Белов пожал протянутую руку, отметил, что лицо у парня уставшее, но в глазах паники нет. Значит, и его в курс дела не ввели. "Сучьи законы! Когда идет нормальная работа, роль управления сводится к контролю работы подчиненных, а когда играют, управление благодаря руководству превращается в полигон для манипуляции информацией. В таком случае лучший командир тот, кто врет, не краснея, и заранее наметил, на кого списать провал". - Как дела?
- Порядок, - спокойно ответил Владимир.
Белов протиснулся к столу, сел на железный стул. Дмитрий забрался с ногами на топчан, а Владимир закинул ноги вверх, на ящик. Судя по всему, так и сидели, дожидаясь Белова.
- Ну? - Белов вопросительно посмотрел на Дмитрия.
- Нашли, что искали. Сейчас там сапер колдует, проверяет, нет ли "ловушек".
- Как вычислили?
- Методом научного тыка. Взяли карту и выбрали наиболее уязвимую при подрыве точку. Это без учета того бреда, что нес ваш Эйнштейн бородатый. Странно, но место совпало.
- Мужики, может я пойду? - подал голос Владимир. - Мне только ваших секретов не хватало.
- Сиди, Володя, сейчас все пойдем. Да и нет секретов. - Дмитрий посмотрел в глаза Белову. - Идут совместные учения по предупреждению серьезного теракта. Благодарность в приказе, как минимум, ты уже заработал. Остальное - наша работа.
- Ты нашел? - Белов повернулся к Владимиру.
- Смотря что. - Владимир свободной рукой вытер лоб, другой баюкал на колене автомат. - Это наш район ответственности. Минобороны под боком. Время от времени проверяем все подступы. Каждый коллектор знаем, как свою квартиру. Час назад нашли мешки из-под цемента. Полазили по ходам ни на четвертом ярусе обнаружили свежую забутовку. Доложили по команде. Вот и все.
- Дело военное: доложил и спи дальше, - подвел итог Дмитрий.
Белов закурил, но смесь табачного дыма с масляным запахом, пропитавшим вагончик, вышла такой тошнотворной, что он загасил сигарету.
- Почему начали искать здесь, а не под Кремлем? - обратился он к Дмитрию.
- Если имеете в виду "центральный террор", то объект безвылазно сидит в Горках-9. Хлопать этой штукой под Кремлем - глупость несусветная. Но мы точно знаем, что ищем, поэтому можем примерно определить, где эта штука находится. Здесь, - Дмитрий ткнул пальцем в пол. - Наиболее вероятная точка. - Он развернул перед Беловым карту. - Никитский бульвар переходит в Гоголевский и утыкается в Москву-реку. Мы сейчас почти на вершите холма. Ниже по ходу и почти под нами начинается подземный бункер Министерства обороны. Само собой он способен выдержать ядерный удар. Но что будет, если произвести подземный взрыв чуть выше, к районе Бронной? - Дмитрий прочертил ногтем линию на карте. - Взрывная волна ударит в стену бункера и, отразившись от нее, пойдет вверх к Пушкинской площади, Тверской и Петровке. Высотные здания в радиусе пяти километров не выдержат. Что-то вроде гостиницы "Интурист" и комплекса "Известий" рухнет сразу, остальные вспыхнут, как свечки. Мало того. Бункер - многотонная глыба бетона. Она обязательно отреагирует на взрыв. Дрогнет, как язык колокола. Инерционный удар придется на берег Москвы-реки. А он жутко перегружен Храмом Христа Спасителя. С уверенностью можно сказать, что берег подломится, и Храм или часть фундамента сползут в реку. Что мы получим?
- Наводнение, - догадался Белов.
- Вернее, моментальное затопление низины от Киевского вокзала до Поклонной горы. В итоге - нет вокзала, а хлынувшие в метро потоки воды отрежут Крылатское и Фили от центра. Кроме этого, все центральные станции: "Пушкинская", "Кузнецкий мост", "Китай-город" и "Арбатская" выйдут из строя. Часть поездов будет заблокирована в тоннелях. Обвалы, вода, огонь, дым, высоковольтная проводка… Плюс паника. В живых останется не больше десяти процентов пассажиров. И произойдет это светопреставление через секунду после взрыва. - Дмитрий покосился на притихшего в углу Владимира. - Если таковой вдруг случится.
Белов вытер испарину со лба. Рубашка промокла насквозь. Но пот был холодный, выжатый сжавшимся от страха телом.
- Попить есть что-нибудь? - Он облизнул пересохшие губы.
- Под столом холодильничек. В нем пиво и вода, - подсказал Владимир.
Белов выбрал воду. Открутил пластмассовую пробку, запрокинул голову и с жадностью вылил в горло полбутылки. Потом прижал холодный бок бутылки к левой половине груди. Притих, ждал, пока подействует. Через минуту от сердца отлегло. В голове прояснилось, и он сразу высказал вслух пришедшую на ум догадку:
- А забутовку нашли под перекрестком на Никитском. Под храмом, в котором Пушкин венчался, да?
- Почти угадал. - Владимир сбросил ноги с ящика, сел, удивленно уставившись на Белова.
- Значит, под маленькой церквушкой. Шестнадцатый век, там родители Суворова похоронены, - уточнил Белов.
- Верно, - кивнул Владимир. - Точно под ней, правда, на глубине почти в полкилометра.
- Как догадались? - встрял Дмитрий.
- Потому что она старше, - ответил Белов.
- И все? - удивился Дмитрий.
- Бородатый, хоть и чокнутый, но не дурак. Старые церкви стоят на особых точках, - словно только себе сказал Белов. - Ладно, пошли вниз.