- Скорее всего, "колхозник" - не из тех, кто напал, - опередил открывшего рот Грача стоявший у окна со стаканом чая Птицын. - Просто мужик угнал "запорожец", потому что ничего другого рядом не оказалось. Кстати, так и в милиции думают. И даже примерно знают, кто. Один тракторист по пьянке жену избил. Соседу голову проломил. Вот он и угнал "запорожец". Надо искать связи убитой. Скорее всего, наводка исходила от нее. Если не от нее самой, то через нее - точно.
- Так в чем дело? - сердито взглянул на него Трофимов. - Ищите! Вас для этого сюда и прислали!
- А вот повышать голос на меня, - спокойно проговорил Птицын, - не надо. Прислали нас для того, чтобы помочь вашим. А значит, основную работу должны делать они. Помочь - значит, руководить.
Возмущенный Трофимов хотел что-то сказать, но, передумав, махнул рукой и быстро вышел.
- К вечеру мне нужно знать, с кем ее видели в последние три дня, - повернувшись к Грачу, сказал Птицын и отпил чаю. - Опроси всех, кто видел ее в это время. Кто-то должен был видеть ее с убийцей, потому что она, впустив его, повернулась к нему лицом уже после того, как начала укладывать чемодан.
От сильного удара в челюсть Зверобой отлетел к стене и, треснувшись затылком, растянулся на полу.
- Вам сказано было исчезнуть, - повернулся к вскочившим Власу и Кощею Маршал.
- Да он ногу подвернул. Влас кивнул на Ивана.
- Даже если бы ему ее отпилили, - процедил Маршал, - чтобы сегодня же испарились. Его или yбивайте, - бросил он быстрый взгляд на Ивана, - или на носилках тащите. Но чтобы вечером вас уже не было.
Круто развернувшись, вышел.
- Ни хрена себе, - ухмыльнулся Кощей. - За кого он нас держит? Если…
- Он правильно сказал, - со стоном поднявшись, перебил его Зверобой. - Давай за билетами. - Дотронувшись до затылка, поморщился. - Билеты бери, чтобы еще днем уехать можно было. Вечером на вокзале мусора подозрительнее. Днем как-то равнодушно ходят. Если, конечно, розыск на кого-то не объявлен. - Прислонившись к стене, попросил: - Дай воды холодной. Шишка - как яйцо гусиное.
"Придурки! - быстро шагая, раздраженно думал Маршал. - Хорошо, я решил хату проверить. Так и думал, что не уехали. А ведь их запасти могли. Сейчас Трофимов кругом информацию собирает. Так что парнишек могли и срисовать. Впрочем, уйти они успеют. Потому что костоломы Трофимова если и явятся, то под вечер. Днем они не загуливают".
Артем проехал одну остановку на автобусе, вышел и тут же остановил такси.
- До телеграфа, - сказал он водителю. - Или до любого переговорного пункта. Подождешь там, и поедем за город. Куда - скажу. Пока сам не знаю, где она живет, - засмеялся он.
- Садись, - понимающе улыбнулся таксист.
"Правильно я делаю или нет? - держа перед собой составленный по словам Грача фоторобот, задумался Птицын. - Ну, Трофимову я и не должен был говорить, - вспомнил он указание Боброва. - Но здесь, скорее всего, замешана и зять Якова Павловича. А если это только игра? - Сложив лист вчетверо, сунул в бумажник. - Тогда получается, что Бобров через Вячеслава нанял Белого, чтобы тот поставил на уши людей Трофимова? - усмехнулся он. - Об этом я уже думал, не сходится. По многим причинам. Но тогда Вячик сам решил заработать и навел братца? Не получается, - вздохнул он. - Хотя бы потому, что Вячеслав приехал в день налета и не мог знать о том, что повезут деньги. Даже если и знал, то сообщить не мог. А уж так подготовить налет можно было, только зная все заранее. Молодец Белый. Снял знаки, набросал шипов. Изменил стиль работы, - покачал головой Птицын. - Раньше на "ура" ходил, с пальбой, а сейчас грамотно сработал. Зачем он женщину убил? - попытался понять Геннадий. - Может, действительно она наколку дала? Но все говорят, что она не знала о деньгах. Что-то не срастается, - с досадой думал Птицын. - А вдруг это не Белый? Я просто услышал о блондине со шрамом и решил, что это Иванов. То, что Грач узнал, тоже объяснимо. Я с его слов делал фоторобот Белого. Он, конечно, признал его. Ладно. - Птицын лег и закрыл глаза. - Надо будет позвонить в Москву. Узнать, нет ли подобных дел за последнее время. Может, МУР что-нибудь знает. Заодно выяснить про Белого. Он или не он? Белый работал без поделыциков. Почерк не его. Стоп! - Он порывисто сел. - А если Белый просто работал с кем-то?! Вряд ли он пойдет вторым номером. К тому же угнать сломанный "запорожец" он просто не смог бы. Насколько я помню, в механизмах, кроме оружия, Иванов полный профан. Но уж больно похож. И шрам как раз на том месте. Ладно… - Птицын снова лег на кровать. - Будет день, будет и пища. Может, люди Трофимова что-нибудь узнают о знакомых бабы. Ведь хоть кто-то должен был видеть ее с Белым".
"Во черт, закатал вату, - выходя из автобуса с Двумя тяжелыми сумками в руках, насмешливо оценил себя Алексей. - С зоны писал ей, а про моря дуру погнал".
Тетю Грушу он помнил по Колыме. Она работала вместе с матерью в кочегарке. Одно время он даже, как говорили тогда, дружил с ее дочерью Дашкой. Тетя Груша когда-то давно была осуждена за кражу сена в колхозе и отбывала срок на Колыме. Там и дочь родила. Тетя Груша - хороший человек. Не сплетничала и ни с кем никогда не ссорилась. Когда Белый первый раз в семнадцать лет попал в колонию за угон машины, он все полтора года переписывался с Дашкой. Потом освободился. Наслушавшись в зоне о том, что все бабы шкуры, весь мир бардак, при встрече с Дашей повел себя грубо и потащил ее в постель. На этом их отношения и закончились. Тетя Груша, как ни странно, переживала их разрыв. Получив пятнадцать лет, Белый в письме к матери попросил адрес тети Груши. Жила она в Богом и людьми забытой деревушке на границе Воронежской и Липецкой областей. Ее дочь жила в Липецке. Работала на заводе холодильников. Но сейчас, кажется, сидела дома. Ее сын, решивший искупаться в жаркий весенний день в речке, простудился.
На автовокзале Алексей растерялся. Он и подумать не мог, что Липецк - такой большой современный город и поселок, где жила Даша, разыскать не так уж легко. Потолкавшись у кассы, он выругался и пошел к стоянке государственных такси. Решив больше не испытывать судьбу, попросил водителя отвезти на Матырский.
Водитель довольно долго кружил по небольшому поселку городского типа, пока не выбрался к окраине.
Дом, в котором жила Даша, оказался крайним со стороны Липецка. Расплатился с водителем и забрал из багажника сумки. Тетя Груша наложила туда банок с огурцами, помидорами, солеными грибами и трехлитровую банку молока. Именно за нее и волновался всю дорогу Белый. Решая, в каком подъезде может быть квартира Даши, подошел к одному, чтобы посмотреть таблички с фамилиями жильцов.
- Лешка? - услышал он за спиной. Обернулся и увидел высокую симпатичную женщину с каштановыми волосами, собранными в пучок.
Он тоже узнал ее.
- Привет, рыжая, - вспомнив, как он называл ее раньше, улыбнулся Белый.
- Господи! - Она удивленно отступила на шаг. - А ты почти не изменился.
- Режим, - согласился он. - Там сидим, здесь лежим.
- Вот теперь я узнала тебя окончательно, - рассмеялась Даша. - Как тебя мать встретила, моряк дальнего плавания?
- Не бей ниже пояса, - смущенно улыбнулся он. - Я сдуру решил старушке по ушам проехать. Но она меня сразу на место поставила. Даш, - жалобно посмотрел он на нее, - куда мне это девать, все руки оттянули?
- Господи, ведь сто раз ей говорила - ничего мне не надо. Пойдем. - Она шагнула к подъезду. - Да… - Тут же остановившись, повернулась к нему. - Мне Ника письмо прислала. Просит денег взаймы. Зинаида Степановна совсем плохая стала. Ее из больницы домой месяц назад отправили. А это, сам понимаешь… - Даша тяжело вздохнула. - Умирать. У нее, как я поняла, рак легких.
- Слышь, - сразу решил Алексей, - я тебе бабок дам. Ты пошли, как будто от себя. От меня Ника не примет.
- Наверное, ты прав, - согласилась Даша, - она девчонка гордая. "Или сама заработаю, или с голоду умру", - так она мне в письме написала. И твердо обещает деньги через три месяца вернуть.
- Где же она их возьмет? - пробормотал Алексей.
- …Значит, решился., - прошептала Зинаида Степановна. - Только я подумала… - Облизнув воспаленные губы, горько вздохнула. - Ведь грех на душу беру. Вдруг ты попадешься с этим золотом? Или сгинешь на Колыме? Там и за грамм прибить могут. Тем более если узнают, что ты приезжий.
- Не прибьют, - зло усмехнулся Толик. - А насчет того, что попадусь, это, как говорится, бабушка надвое сказала. Золото здесь можно по пятьдесят тысяч за грамм продать. У меня знакомый стоматолог есть. Даже если его там, как вы говорите, сто пятьдесят грамм, то выходит семь миллионов пятьсот тысяч. Дорога туда и обратно обойдется, самое большое, в четыре миллиона. Так что я готов ехать.
- Там больше. - Зинаида Степановна испытующе посмотрела на него. - Где-то под двести. Но, знаешь, я уже не раз пожалела, что предложила тебе это. Ведь если что случится…
- Знаете что, - грубовато перебил ее Толик, - давайте не будем гадать на кофейной гуще. Мне и самому это не нравится. Но заработать за десять дней три миллиона, по-моему, согласится любой. Мне нужны деньги, - выдохнул он, - хотя бы для свадьбы с Никой. Зинаида Степановна, - переводя тревоживший его разговор, спросил Толик, - почему вы так странно ее назвали?
- Я уже рожать со дня на день должна была, - улыбнулась согретая воспоминаниями женщина, - а бабы предложили за маслятами сходить. И ведь пошла. А на сопках и началось. Но тут мимо геологи проходили. У них топографом была женщина, Ника Карловна. Вот она и помогла разродиться. В больнице потом все врачи удивлялись, как хорошо она все сделала. Поэтому я и назвала дочь Никой. А тебе ее имя не нравится? - с легкой иронией спросила она.
- Да вы что! - Толик покраснел. - Имя чудесное. Вот она уедет в институт, на сессию, я и отправлюсь. Поездом до Москвы, оттуда самолетом. А как дальше добираться?
- Ты только ради Бога Нике ничего не говори, - снова горько вздохнула Зинаида Степановна. - А то ведь…
- Давайте не будем об этом, вы мне поподробнее объясните, как и куда ехать. И, разумеется, где золото, - совсем тихо закончил Толик.
- Ты сначала заедешь по дороге к одной женщине, - жалея о том, что она предложила парню, но понимая, что сделанного уже не вернешь, что теперь пытаться переубедить его бесполезно, сказала она. - Передашь ей письмо. Дождешься, пока прочитает. И она сама скажет, когда и куда тебе приехать с золотом. Отдашь ей, а в Хабаровске она вернет тебе золото назад.
- Точно, вернет?
- Обязательно. - Немного помолчав, Зинаида Степановна спросила: - Скажи, только честно. Тебе хочется ехать в…
- У меня просто нет выхода! - бросил он. - Зарплату постоянно задерживают. Да и платят не очень. Я люблю Нику и хочу, чтобы она стала моей женой. Но она даже говорить об этом не хочет. Не потому, что не любит меня, просто думает о будущем. Ведь не всегда это будет продолжаться, но годы уйдут. Три миллиона - согласитесь, сейчас для кого-то так, мелочь. А для нас с Никой большие деньги, и они могут решить многое. Вот только поэтому я еду. К тому же, как вы говорите, опасности практически нет. Тем более от Хабаровска я поеду поездом. Знаете что, Зинаида Степановна, - умоляюще проговорил Анатолий, - я ведь мог и не соглашаться. Просто я все обдумал и сделаю это. Только, пожалуйста, - повторил он, - давайте больше об этом не говорить. То есть о том, что, может, лучше не ехать.
- Мама! - раздался голос Ники. - Как ты?
- Она ни о чем знать не должна, - торопливо прошептал Толик.
- Как устроился?
Бобров, приветливо улыбаясь, вошел в бильярдную. Шестеро крепких парней охраняли огороженный высоким бетонным забором коттедж. У двоих были небрежно засунуты за ремни пистолеты.
- Отлично!
Стас сильным ударом отправил шар в лузу и повернулся.
Удивленно округлив глаза, Яков Павлович не смог произнести ни слова: Стас был без бороды. Его чисто выбритое лицо как бы говорило о богатырском здоровье.
- Надоела, - правильно понял он родственника, провел ладонью по квадратному подбородку и усмехнулся. - Что это на тебя столбняк напал? - Повернувшись к столу, предложил: - Может, партийку сгоняем?
- Да я вообще-то поставил бильярд для гостей, - улыбнулся Бобров. - Сам даже от скуки кия в руки не беру. А ты, вижу, не забыл, - отметив резкий удар и влетевший в лузу шар, сказал он.
- Да так, - пожал плечами Стас, - балуюсь иногда. Ты что явился-то? Конечно, вопрос звучит глупо, ты все-таки хозяин. Но, зная тебя, нахожу его уместным. За просто так и муху с плеча не смахнешь.
- А если я изменился, - захохотал Яков, - и решил навестить тебя просто так? Вспомнить наши детство, юность. Все-таки жили мы вместе когда-то.
- Это было так давно, - снова наклонившись над столом, ухмыльнулся Стас, - что порой кажется, этого и не было. - Загнав шар в лузу, выпрямился. - Иногда думаю: почему так вышло? Ведь многие в детстве жили хуже, чем мы, то есть не видели шоколада столько, сколько мы, не отдыхали у моря каждый год. Ведь наш папуля, - усмехнулся он, - был на хорошем счету у партийной элиты. Он умело лизал им задницы. И точно знал, когда на эту задницу поставить клеймо. Снимали одних, некоторых даже сажали. А папуля процветал. Правда, сдох в одночасье. И с этого началась моя одиссея как киллера. Тогда этого слова и не знали. В книгах, если встречалось, внизу объяснение давали. А сейчас навтыка-ли разных словечек, порой и не выговоришь. Неужели мы действительно жили все годы развитого социализма, как дикари? Ведь даже этих хреновин, игровых приставок не знали. Видики, конечно, были, но опять-таки у процветающих партийных. А скоро выборы. И коммуняки имеют все шансы выиграть. Представляешь? - усмехнулся он. - Президентом будет коммунист. А им одной России мало. Союз подавай. Ох, и начнется буча, - скривился он.
- Знаешь, Стас, - недовольно заметил Бобров, - давай об этом говорить не будем. Я живу тем, что есть. Придут коммунисты к власти, заляжем. Осмотримся и поймем, чем можем заняться. К тому же сейчас уже рыночных отношений не отменишь. Попытаться это сделать силой - гражданская война. А она никому на хрен не нужна. В июне и от нас будет зависеть, кто придет к власти. Так что на выборы всех своих метлой погоню. Надеюсь, ты тоже?
- Разумеется, - согласился Стас. Достал сигареты, закурил. - Может, пояснишь наконец причину своего визита? - вернулся он к началу разговора.
- Я же сказал, - укоризненно покачал головой Яков, - только ради того, чтобы поговорить. Ведь мы братья.
- Занимались каждый своим, - хохотнул Стас. - Ты деньги делал, я из таких, как ты, тоже за деньги дух вышибал. Знаешь, - вдруг признался он, - иногда спасибо говорю дяде Вите. Это же он во мне убивца увидел. И подготовил соответственно. А бывает, ненавижу. Ведь ни жены, ни детей нет. Когда молодой был и работал, даже не задумывался. Я всех на один аршин мерил. Сейчас, когда набрал себе кодлу, меня даже боссом зовут… - Он криво усмехнулся. - Скоро полета стукнет, но все равно можно бабу путевую найти. Которая за меня, а не за деньги мои пойдет. Все-таки на черный день у меня есть капитал, но страшно. - Он поморщился. - Ведь сейчас у меня врагов больше, чем у любого из ментов. Вот и боюсь кого-то к себе вплотную допустить. Расслабишься и получишь перо под лопатку.
"Значит, он действительно от кого-то скрывается", - утвердился в своей первоначальной мысли Яков Павлович.
- Что-то у нас разговор грустный получается, - улыбнулся он. - Может, давай куда-нибудь съездим? Здесь недалеко ресторанчик есть. Кухня приличная, обслуживание на высоте. Там вполне можно дам, приятных во всех отношениях, снять. Ну так как? Поедем?
- Можно, конечно, - немного подумав, проговорил Стас, - но чуток попозже. Мне отдохнуть надо. Да и в себя прийти, - признался он. - Неприятности у меня довольно крупные были. Собственно, они еще не закончились. А кроме этого… - Он провел рукой по выделявшемуся белизной подбородку и скулам. - Надо хоть немного солнцем обжечь.
- И то верно, - легко согласился Яков. - Но праздник можно и здесь устроить. У меня знакомая банд ерша есть, - улыбнулся он, - она нам любых, каких пожелаем, пришлет.
- Нет, - категорически отказался Стаc. - Сюда никого не привози. Даже из своих.
- Может, давай откровенно, - вздохнув, предложил Бобров. - Постарайся понять меня правильно. Как я понял, тебя кто-то ищет. Учитывая специфику твоих занятий, догадываюсь, зачем. Ты просто обязан сказать мне правду. Ведь вполне возможно, что они выйдут на меня. Ни для кого не секрет, что мы близкие родственники.
- Все просто, - нехотя начал Стаc. - Ко мне вроде как на обучение из Краснодара прислали двух парней. Способные ребятишки. Через полгода они работали. Заказ был на одного из питерских. Исполнили они заказ отлично. Но питерские каким-то образом узнали, что работали мои. Родственники убитого потребовали головы исполнителей. Я, конечно, мог послать их, и особой волокиты бы не было. Но питерские прислали ко мне знакомого. В общем, отдал я парнишек. Краснодарские узнали об этом. И в меня уже два раза стреляли. Раз мой "горилла" успел закрыть, пуля ему в плечо вошла, другой раз случайность спасла. - Он вздохнул. - Я из машины вышел и поскользнулся. И пуля парню, который передо мной был, в лоб вошла. Я пытался выяснить, кто ко мне так неравнодушен. И узнал, что одна мать, довольно крутой бабец, уступила настойчивой просьбе любимого чада дать пройти ему курс киллера. Как ты понял, один из двоих, которых я отдал питерским, и есть ее чадо. Она говорила со мной только раз, по сотовому. И сказала, что убьет меня. Я хотел с ней разобраться наскоряк, но московские не дали. Вот и приходится, как школяру от классной, прятаться. Сюда она не пошлет молодчиков. Хотя хрен ее знает. - Он пожал плечами. - Софка, говорят, непредсказуема. И сынка своего любила до умопомрачения.
"Так вот почему ты приехал, - догадался Бобров. - Если эта Софья начнет войну здесь, уже я с пей разбираться буду. Надо срочно узнать, кто за ней стоит. Если никого нет, то придется помочь братцу".
- О чем думаешь? - настороженно посмотрел на него Стаc.
- О том, как гостей встречать, - засмеялся Яков. - Не могу же я брата на растерзание шалаве отдать.
Угрюмые глаза Стаса на мгновение согрела благодарная улыбка.
- Только ты мне объясни, - попросил Бобров, - кто именно из московских тебе запретил, как ты говоришь, нанести опережающий удар.
- Есть такие, - криво улыбнулся Стаc. - О моей конторе, так сказать, школе телохранителей, знают все. Вот мне и намекнули: мол, можешь плохо кончить. Кто-то из больших чинов за этой Софкой стоит. А тут еще эти выборы гребаные! Друг на друге, суки, хотят себе славу заработать. Я и решил на время исчезнуть. Вот и приехал.
- Эти парни - твоя личная гвардия? - имея в виду шестерых во дворе, спросил Яков.
- Телохранители, - кивнул Стаc. - Тертые ребята. Двое из них в Чечне были. Остальные не хуже. На ночь еще шестеро заступают. Пока бабки есть, вроде готовы своей шкурой рисковать. Но если дело до серьезного дойдет, - криво улыбнулся он, - не знаю, на кого действительно рассчитывать можно.
- Ну, если они из-за денег тебя берегут, - снисходительно пояснил Яков, - то таких и перекупить могут.
- Не всех, - возразил Стаc. - Двое того краснодарского в Питер отвозили. Эта сучка как-то узнала. Она им грозится яйца отрезать. Убивать, говорит, не буду.
- Ну, тогда тебе есть, на кого рассчитывать, - засмеялся Бобров. - Яйца они свои беречь заодно с тобой станут.