- Большинство либо служит в поместье мистера Тромблея, либо арендует у него землю. Есть, конечно, и такие, что работают сами на себя, но их гораздо меньше.
- Что будет, если Тромблей-Холл вдруг исчезнет с лица земли? - пошутил я.
- Пойдём по миру, - невесело улыбнулся Мадрин и добавил: - Если мы сейчас поедем по улице, то мне придётся останавливаться у каждого дома, знакомя вас со всеми. Домой мы доберёмся, когда уже стемнеет. Давайте-ка поедем в обход.
Мы двинулись вверх по узкой тропинке, которая делала большую петлю по склонам холмов, окружавших деревню.
- Запомните эту тропинку, - сказал он. - По ней очень удобно возвращаться домой, если хочешь остаться незамеченным.
Миновав хозяйственные постройки и огород с грядками овощей, мы въехали во двор небольшого каменного дома, покрытого шифером.
Едва Мадрин соскочил с пони, как раздались детские крики, задняя дверь дома распахнулась, и к Мадрину бросилась маленькая, полная, очень хорошенькая молодая женщина и горячо обняла его. Следом за нею из дома выбежали мальчик и две девочки. Поцеловав жену, Мадрин приласкал каждого из детей, по очереди представляя их мне: сначала Дафи, то есть Дафидда, мальчика восьми лет, потом Меган и Гвенду, девочек шести и четырёх лет. Затем я поздоровался с его женой Мервин.
- Что вы собираетесь делать дальше? - спросил меня Мадрин.
- Хорошо бы поговорить с Мелери Хьюс и осмотреть место, где убили её отца.
Мадрин повернулся к жене.
- Дай нам немного хлеба и сыра в дорогу, - сказал он.
Мадрин отдал Дафи мой вещевой мешок и велел положить его в моей комнате.
Мервин вернулась и вручила мужу сумку, которую тот повесил на плечо. Улыбнувшись мне, она предложила:
- Хотите, я принесу вам попить?
- Вы пейте, а я пока напишу записку Мелери, - сказал Мадрин.
Мервин подала мне большую глиняную кружку сыворотки, и я с удовольствием утолил жажду. Потом Мадрин вернулся, посадил на своего пони Дафи, который был на седьмом небе от счастья, что едет вместе со взрослыми, сел позади него, и мы выехали со двора на тропу, огибавшую деревню.
- Вы уж простите, - сказал Мадрин виноватым тоном, - но я решил не ехать на ферму Мелери, а пригласить её туда, где убили Глина Хьюса, на то место, которое называется Ллангелин. Дафи доставит ей записку, а мы с вами поедем туда. Так мы сбережём время.
- Вы это хорошо придумали, - сказал я, - но ведь Дафи придётся идти пешком?
- Пустяки, - рассмеялся Мадрин, - всего какие-нибудь три мили.
Вскоре мы увидели слева от тропинки здание церкви.
- Не хотите взглянуть на могилы Элинор Тромблей и Глина Хьюса? - спросил Мадрин.
- Конечно, хочу, - ответил я.
Мы оставили пони у ворот церковной ограды на попечение Дафи, а сами вошли в церковь, именуемую церковью Святого Петра. Мадрин провёл меня в правый придел, к могилам семьи Тромблей. Я обратил внимание на скромные надгробия первых поколений и всё более пышные и безвкусные - последних представителей этого рода и поделился своими впечатлениями с Мадрином.
- Недалеко от Чёртова моста, - усмехнулся он, - есть поместье, владелец которого заказал известному скульптору памятник на могиле безвременно умершей дочери. Теперь на её могилу ходят, чтобы полюбоваться скульптурой. Тромблей ограничились венками и урнами, видимо пожалев денег на скульптора.
- Конечно, это дешевле, - согласился я, - но тоже производит внушительное впечатление.
На могиле Элинор Тромблей лежала простая мраморная плита с именем и датами рождения и смерти. На обратном пути из церкви я заметил простые деревянные скамьи, очевидно предназначенные для прихожан, и спросил:
- А где сидят члены семьи Тромблей?
- С тех пор как в поместье построили часовню, они здесь больше не бывают.
- А почему церковь носит имя святого Петра?
- Вероятно, это название она получила после норманнского завоевания, когда было запрещено упоминать валлийских святых. Многие считают, что эта церковь носила имя святого Селина не то с шестого, не то с девятого века нашей эры.
Я пожал плечами, потому что никогда не слышал об этом святом.
На могиле Глина Хьюса пока не было мраморной плиты, зато лежало много цветов - жители деревни всё ещё помнили о нём.
Мы опять сели на наших маленьких симпатичных лошадок и, проехав ещё немного по обходной тропе, спустились на дорогу. Снова нас окружили холмы. Наконец слева от дороги показалась долина. Продолженная по ней дорога вела в Тромблей-Холл. Примерно через полмили мы подъехали к другой долине, расположенной справа. Мадрин ссадил сына на землю и велел ему быстрее доставить записку Мелери Хьюс. Мальчик побежал по ответвляющейся от дороги тропинке и скоро скрылся из глаз.
Мы продолжили путь по дороге, которая шла по дну большой продольной долины, и вскоре вынуждены были пересечь речушку, сопровождавшую нас всё время и ставшую очень полноводной после того, как она приняла в себя ручей, бегущий по долине. Мы пересекли эту речку, которая вела к ферме Мелери Хьюс, вброд. Вскоре холмы вплотную подступили к дороге, образовав узкую расщелину. Здесь речка заметно ускоряла свой бег и возмущённо шумела.
От картины, которая открылась нашему взору, когда мы выехали из расщелины, захватывало дух: впереди расстилалось озеро такой синевы, что оно казалось почти фиолетовым. В дальнем от нас конце в озеро водопадом обрушивался другой ручей, тонкой серебряной лентой спускавшийся с высоких холмов.
- Озеро Большого дома, - нарушил молчание Мадрин.
- Вы имеете в виду вон тот большой дом розового цвета? - отозвался я, указывая рукой на здание на другой стороне озера. От дома до берега простиралась широкая зелёная лужайка.
- Нет, это Новый дом, или Тиневидд по-валлийски, а озеро получило название в честь какого-то древнего поселения. От него сохранились лишь развалины. В доме с лужайкой живёт ирландец Кайл Коннор. Между прочим, в наших местах зелёная лужайка означает, что человеку некуда девать деньги. В Тромблей-Холле она в несколько раз больше, и с фонтанами. Этот Кайл Коннор калека. У него в результате несчастного случая парализованы ноги. Он купил ферму и полностью её перестроил. Говорят, что он давно искал тихое красивое место и нашёл его здесь.
- Я его вполне понимаю, - заметил я.
- Между прочим, он каждый день плавает в озере, хотя никто из местных жителей на это не решается. Считается, что в этой воде нельзя купаться. Древние поверья запрещают даже приближаться к озеру.
- Интересно, есть у этого ирландца друзья в вашей деревне? - спросил я.
Кайл Коннор заинтриговал меня, потому что о его прошлом не было ничего известно и потому что он жил недалеко от места убийства. Впрочем, он ведь был калекой и не мог совершить преступление сам.
- Конечно, - ответил Мадрин. - Например, его регулярно навещает наш священник, к нему часто приезжают друзья из Ньютауна и Лланидло. Да и Эмерик Тромблей нередко заглядывает к Коннору на огонёк. Говорят, он произвёл такое сильное впечатление на друзей мистера Тромблея, что они нанесли ему визиты и пригласили к себе. Впрочем, и слуги Коннора, и работники фермы не нахвалятся им - говорят, он очень хороший человек и хозяин.
- Давно он здесь живёт?
- Почти год. С прошлой осени.
Я решил непременно познакомиться с Кайлом Коннором. Мы ехали теперь по левому берегу озера, густо заросшему ольхой и черёмухой, так что к воде нельзя было подступиться. На противоположном берегу я заметил деревянные мостки, к которым была привязана лодка.
Синева озера притягивала к себе взгляд, как магнит. "Странно, - думал я, - почему местные жители так боятся даже приблизиться к нему?"
Тропинка, по которой мы ехали гуськом, стала взбираться вверх - туда, откуда в озеро впадал ручей. Я бы с удовольствием остановился здесь перекусить, но Мадрин всё погонял своего пони. Тропинка стала такой крутой, что я вцепился в седло, боясь свалиться. Я не представлял, как Мадрин может ехать без седла. Наконец мы оказались в небольшой котловине, окружённой крутыми, заваленными обломками скал стенами холмов, расступавшимися только там, где пролегала тропинка. В эту узкую щель был виден голубой осколок озера. Откуда-то слышался шум водопада. А впереди возвышались изъеденные временем, заросшие кустами развалины.
- Приехали, - объявил Мадрин.
Я осмотрелся. Почва в котловине была каменистой. на ней даже копыта пони не оставляли следов.
- Покажите мне место, где нашли тело Глина Хьюса.
- Не могу, - ответил Мадрин. - Для этого я и пригласил сюда Мелери.
- Как называется эта котловина?
- Ллангелин.
- Что это означает?
- Святое место. Возможно, когда-то здесь росло священное дерево или жил святой человек, отшельник. Местная легенда гласит, что некий кельтский святой когда-то построил здесь церковь.
- Когда это было?
- Никто не знает. Предположительно в шестом веке нашей эры.
- Значит, этим развалинам больше тысячи лет?
- Так говорит легенда. Быть может, и больше. Приезжал тут один учёный, он утверждал, будто это всего лишь овечий загон. Когда он сказал об этом местным жителям, они были так возмущены, что ему пришлось сразу уехать.
- Вы с этим не согласны?
- Нет.
- Почему?
- Боги не позволили бы этого. Да никто и не посмел бы держать здесь овец.
Меня удивили не столько его слова, сколько интонация: в его голосе звучала глубокая убеждённость.
- Чем больше вы будете узнавать Уэльс, тем скорее почувствуете, что древние кельтские боги всё ещё не умерли. Взгляните вон на тот камень. - Мадрин показал рукой на камень высотой примерно в шесть футов, вокруг которого густо росли кусты. Форма была несколько странной, словно бы его обточили, но он, на мой взгляд, ничем не отличался от остальных камней.
- Камень как камень, - сказал я.
- А вот ещё, - продолжал Мадрин, - и ещё один…
Он насчитал пять таких камней. Последний был почти скрыт осыпью.
- Камни образуют круг? - догадался я. - Круг друидов?
- Вероятно, друиды тоже были здесь, - согласился Мадрин. - Так же, как и святые отшельники. Это говорит лишь о том, что это древнее святилище. Ему, может быть, пять или шесть тысяч лет.
- Есть что-то таинственное и мрачное в этом месте, - тихо проговорил я.
Пока мы ехали сюда, я всё время слышал блеяние пасущихся на холмах овец, пение птиц. Здесь же царили мёртвая тишина и пронизывающий холод.
- Заходят сюда овцы? - спросил я.
- Никогда.
- Неужели вы верите в древних кельтских богов?
- Конечно. В Уэльсе они постоянно напоминают о себе.
- Вы это серьёзно?
- Вполне. Возьмите хоть, к примеру, гору Сноудон, по-валлийски Эрири, то есть "Высокое место". Но её также называют "Могила великана". Это могильный курган, под которым похоронен великан, сражённый королём Артуром. Вы, наверное, читали об этом?
- Читал.
- Не так давно на гору Сноудон решили проложить узкоколейную железную дорогу, чтобы туристы могли любоваться открывающимися оттуда видами. Сказано - сделано. Но когда первый пробный состав стал спускаться с горы, он сошёл с рельсов и рухнул в пропасть. - Мадрин сделал многозначительную паузу. - Причины катастрофы долго расследовали, но так ничего и не обнаружили.
- Что было потом? - спросил я.
- Ничего. Одного состава оказалось достаточно, чтобы умилостивить древних богов. После этого дорога действовала нормально.
- Но в таком случае человек, совершивший убийство там, где мы сейчас находимся, оскорбил древних богов.
- Да, так, - кивнул Мадрин. - Вот почему я считаю, что мистер Сандерс напрасно беспокоится. Я, конечно, согласился оказать содействие ему и вам, но я знаю, что древние боги не прощают оскорблений и виновный будет в конце концов наказан, даже если люди с помощью своих законов и не сумеют наказать его.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Мы объехали каменные руины и остановились около крошечного пруда, который наполнялся подземными ключами. Привязав лошадей к чахлому деревцу, мы расположились перекусить.
Никогда ещё мне не казались такими аппетитными хлеб домашней выпечки и деревенский сыр.
Мадрин наклонился и, зачерпнув воды, напился из ладони. Я последовал его примеру. Вода была холодная и очень приятная на вкус.
- Местные жители верят, что вода из этого источника святая, - проговорил Мадрин.
- Наверное, они считают её целебной, - высказал я предположение.
- Говорят, она хорошо помогает при глазных и кожных заболеваниях.
- Помолившись святому Селину, они поливают себя водой, и все их болезни проходят?
- Конечно, она помогает тому, кто верит, - сказал Мадрин. - Существует легенда, что, когда святая Уинифред отказала одному своему поклоннику, он отрубил ей голову. В месте, где упала отрубленная голова, из земли пробился ключ. Вода из этого ключа была святая. Это было в Холливен, в Северном Уэльсе.
- С помощью этой воды её, разумеется, оживили?
- Конечно. Святой Бьюно, её родственник, окропил её водой из источника, и она ожила. Она потом постриглась в монахини и стала аббатисой. Она дожила до глубокой старости.
- Удивительно интересно, - заметил я.
"Как жаль, - подумал я, - что поблизости не оказалось святого, который бы окропил водой Глина Хьюса". Мне казалось, что в этом мрачном месте вряд ли поселился бы святой человек, скорее здесь скрывался бы от людей кто-нибудь из тех, кто поклоняется дьяволу.
Послышался топот копыт - это подъехала Мелери Хьюс. Она ловко соскочила с лошади и привязала её к тому же деревцу, где были привязаны и наши пони. Мелери была в мужском костюме и, как я заметил, ехала без седла. Высокая и удивительно красивая, она, наверное, в бальном платье была бы неотразима, но здесь, в этой мрачной котловине, с развевающимися по ветру чёрными волосами, напоминала колдунью.
- Мистер Сандерс и мой дядя, - сказала она после того, как мы познакомились, - просили меня оказать вам помощь в вашем расследовании. Но боюсь, вы прибыли слишком поздно.
Она прекрасно говорила по-английски. Мадрин потом объяснил мне, что отец отправлял её учиться в английскую школу в Шрусбери. Мне сразу же бросилось в глаза, что в Мелери полностью отсутствовали традиционно восхваляемые обществом девичьи качества, такие как скромность, робость, женственная мягкость. Её глаза смотрели на меня по-мужски прямо и изучающе, и я понял, почему Бентон Тромблей не мог бы стать мужем Мелери: он, как всякий наивный романтик, идеализировал женщин и не способен был полюбить такую независимую и решительную девушку.
- Скажите, кто-нибудь знал о том, что ваш отец придёт сюда? - спросил я. - И второй вопрос: что ему здесь было нужно?
- Не знаю, - покачала она головой. - Он никому ничего не сказал. Взял с собой собаку и ушёл. То, что он пошёл с собакой, не имеет особого значения - он всегда брал её с собой.
- Он поехал на лошади?
- Нет. Пошёл пешком.
- Мне кажется, фермеру тут нечего делать, - начал было я и осёкся, потому что был профаном в этом вопросе. - Может быть, он искал потерявшуюся овцу?
- Овцы сюда не заходят. Здесь вообще никого не встретишь, кроме чужаков, которые заглядывают сюда из любопытства, да тех, кто лечится водой из источника.
- Это место находится в пределах вашей фермы?
- Нет, моя ферма находится вон в той долине. - Она показала рукой в сторону, и я обратил внимание, что она особенно подчеркнула слово "моя".
- Получается, что у вашего отца не было никаких причин идти сюда?
- Да, так, - отрывисто ответила она.
- Покажите мне место, где нашли тело.
Оказалось, оно лежало в развалинах, и его нашли только потому, что собака Хьюса привела сюда пастуха. Я заключил из этого, что убийцы, скорее всего, не затащили сюда тело, чтобы спрятать, - всё равно ведь здесь никто не бывает, - а нанесли Хьюсу удар чем-то тяжёлым сзади по голове, когда он пришёл сюда сам. Хьюс упал на землю вниз лицом. Собака тоже получила удар по хребту, - по словам Мелери, она долго потом хромала.
Попросив Мелери и Мадрина отойти в сторону, я начал осмотр места убийства. Согнувшись в три погибели, иногда опускаясь на колени, я двигался по спирали от места, где лежал труп. Разумеется, я ничего не нашёл. Какой-нибудь окурок сигары или огрызок сыра оказались бы сейчас весьма кстати, но вряд ли кто-нибудь из валлийских крестьян мог позволить себе закурить сигару, и, уж конечно, сыр был бы съеден вместе с корочкой. Я обрадовался бы любому свидетельству того, что сюда наведывался хоть какой-то человек - убийца ли или кто другой. Но не было решительно ничего. Я не обнаружил и следов ног - видимо, их смыли дожди.
Когда радиус спирали стал довольно большим, я наткнулся на кустарник и осторожно поднял свисающие до земли ветки. Под ними я увидел на почве отпечаток ботинок. Я передвинулся в сторону и под другим кустом тоже обнаружил следы. Я подозвал Мелери и Мадрина.
- И что это значит? - спросила удивлённая Мелери.
- Значит, здесь убийцы, по-видимому, поджидали вашего отца и затем напали на него сзади.
- Обычные следы от деревянных башмаков, - разочарованно сказал Мадрин. - У нас их носит каждый, носят их и в Англии - в деревнях. Чтобы они служили дольше, к ним прибивают железные подковки.
- О деревянных башмаках я знаю и сам, - сухо заметил я. - Я прошу вас обратить внимание вот на что: одни башмаки имеют круглые носы, а у других носы квадратные.
Мадрин нагнулся и стал внимательно рассматривать следы.
- У меня самого есть деревянные башмаки с круглыми носами. Это очень удобная обувь для холодной и сырой погоды - сверху кожа, снизу дерево. Насчёт квадратных носов надо спросить Айорана Вогана.
- Кто это?
- Сапожник из Пентредервидда.
- Нам необходимо с ним срочно переговорить, - сказал я.
Я замерил размеры следов, потом достал записную книжку и тщательно их зарисовал, стараясь передать все детали подковок и другие особенности. Я обратил внимание, что подковки башмаков с квадратными носами сильно сношены, тогда как у других башмаков они новые. В то время ещё не существовало портативных фотоаппаратов, и детективы делали зарисовки. Когда я поступил на работу к Шерлоку Холмсу, он потребовал, чтобы я брал уроки рисования.
- Что это вам даёт? - насторожилась Мелери Хьюс.
- Возможно, удастся узнать, кто носит такие башмаки. Во всяком случае, наконец в этом деле появились хоть какие-то улики.
- Итак, по-вашему, убийцы были в деревянных башмаках? - воскликнула девушка.
- Об этом говорят следы.
- Потрясающе! Вы только приехали - и вот уже известно, что убийц было двое и они были в деревянных башмаках! Это изумительно! - Её лицо раскраснелось. Она смотрела на меня с нескрываемым восхищением.
- Прошу вас обоих никому не говорить о моём открытии, - предупредил я.
Мы отвязали лошадей и поехали к выходу из котловины. Чувствуя, что отношение Мелери ко мне переменилось, я решился задать ей ещё несколько вопросов.
- Это правда, что вы намеревались выйти замуж за Бентона Тромблея?
Она звонко рассмеялась.