Глава восьмая ИМЯ ИЗ ПРОШЛОГО
К моменту, как мы добрались до Чикаго, я уже с трудом ориентировался во времени и пространстве, что, как я читал, является обычным делом для нынешних путешественников. Думаю, я воспринимал эту путаницу даже острее, чем человек моложе меня по возрасту, привыкший к сумбурному ритму жизни в конце двадцатого века. Я же много десятилетий провёл в изоляции в деревне в Суссексе, островке старомодной жизни посреди изменяющегося мира, и всё ещё воспринимал современность с перспективы девятнадцатого столетия. Пришлось напомнить себе, что я в Чикаго и на календаре четверг.
Пока Шерлок Холмс утрясал вопрос с арендой машины, я обдумывал то, что считал главной проблемой бессмертия: по своему физическому состоянию я соответствовал возрасту до тридцати лет и фактически выглядел на этот возраст, но психологический настрой отражал мой фактический возраст. Меня время от времени и самого поражала собственная косность мышления, занудливость и вечное недовольство всем вокруг. Попросту говоря, я считал себя стариком и никак не мог поверить в то, что на самом деле я молод и крепок.
Мне пришло на ум и ещё одно любопытное следствие моего долголетия. Я дожил до того момента, как мои хроники приключений Шерлока Холмса и доктора Уотсона получили мировую известность, но поскольку авторское право не длится вечно и его нельзя растянуть до бесконечности, я перестал получать отчисления. В противном случае мне пришлось бы раскрыть тот факт, что я всё ещё живу на свете, чтобы получать гонорары и спустя многие десятилетия после того, как я должен был умереть от старости. Расходы в этом расточительном путешествии в Америку покрывались не текущими поступлениями, а процентами, которые я заработал, выгодно вложив старые накопления.
Как только Холмс вернулся на нашей машине, мы отправились по адресу, найденному в кармане покойника, что предполагало длительную и скучную поездку из чикагского аэропорта О'Хара, но в конце концов мы оказались перед большим жилым кварталом на берегу озера неподалёку от северной границы города. Когда-то этот район определённо был элитным и дорогим, но сейчас пришёл в страшный упадок, и только относительно высокие цены на недвижимость благодаря близости к озеру не давали ему окончательно обветшать. Летний вечер выдался на удивление светлым. Мы не попали в вечерние пробки, которые только-только стали скапливаться в здешних переулках.
Чтобы войти, мы нажали кнопку рядом с фамилией Кантрелл на домофоне. Тогда у мисс Кантрелл в квартире раздался звонок, чтобы она при желании впустила нас внутрь, нажав кнопку в своей квартире. Наконец домофон запищал, сообщая, что дверь отперта. Однако перед этим хозяйка квартиры узнала наши имена с помощью специального переговорного устройства, вмонтированного в стену фойе. Имена, которые назвал Холмс, - Генри Холмс и Джеймс Уотсон - ничего ей не говорили, и мисс Кантрелл не хотела нас пускать, поскольку, как я уже упомянул, дом располагался в неблагополучном районе города. Но когда Холмс сообщил, что её имя мы узнали от профессора Мориарти, хозяйка охнула и быстро сказала: "Минуточку". Действительно, через пару секунд мы смогли открыть внутреннюю дверь.
Лили жила на третьем этаже. Пока мы поднимались по лестнице, она, видимо, засомневалась, стоит ли пускать нас в квартиру. Дверь была приоткрыта, но на цепочке, и мисс Кантрелл разглядывала нас через узкую щель, насколько позволяла длина цепочки.
- Что вам угодно? - испуганно спросила она.
Я видел, что у мисс Кантрелл бледная кожа и белокурые волосы. Кроме этого могу сказать лишь, что хотел бы увидеть больше, поскольку меня потрясло, насколько она напомнила мне ту Лили Кантрелл, которую я знал в прошлой жизни.
Шерлок Холмс определённо не попал под влияние такого же смятения, какое охватило меня. Он заявил решительным тоном:
- Мы хотим найти профессора Мориарти.
- Но вы же сказали, что он вас послал, - с сомнением ответила Лили.
- Нет, я этого не говорил, я сказал лишь, что мы узнали от него ваше имя. Более того, я не уверен, в курсе ли он, поскольку на самом деле ваше имя мы нашли у одного из его помощников, который был к тому моменту мёртв. Возможно, мы сможем помочь друг другу.
Мисс Кантрелл более не сомневалась, она открыла дверь и впустила нас, сказав просто:
- А я решила, что он проявил нетерпение и отправил вас за мной.
Пока Холмс расспрашивал, что значат эти слова, я молча внимательно рассматривал её. Она и впрямь напоминала ту Лили Кантрелл, которую я хорошо знал более ста лет назад в Сан-Франциско, хотя при ближайшем рассмотрении уже не так сильно, как мне показалось через приоткрытую дверь. Сходство сводилось в основном к определённым жестам и к той манере, в которой она говорила и слушала собеседника. Хотя подобные приметы и не относятся к внешности, но могут тронуть куда глубже, чем внешнее сходство. Было жутковато сидеть в квартире на берегу озера в Чикаго двадцатого века, слушая приглушённые звуки вечернего движения автомобилей, доносящиеся с улицы, глядя на грузовые суда и баржи, едва различимые на тусклом горизонте на огромной серой глади озера, которую я видел через большое окно передо мной, и при этом наблюдать за молодой женщиной, столь живо и болезненно воскресившей в памяти другую Лили Кантрелл, возле другого окна, тоже выходившего на водную гладь, - Лили, мою давно почившую любовь, жившую в Сан-Франциско в стародавние времена.
Что мои изменчивые тело и душа делают со мной? Я же не юноша, чтобы физически откликаться на присутствие молодой незнакомой дамы. Я старый, старый Джон Уотсон, дважды вдовец, старше, чем любой из ныне живущих людей. Случайное сходство имени и манер в каком-то смысле лишило меня мужества, хотя и напомнило мне при этом, насколько я молод телом.
Я с трудом заставил себя сосредоточиться на смысле слов Лили Кантрелл, а не на том, как она их произносит. Лили как раз говорила Холмсу, что несколько лет назад сделала глупость и позаимствовала деньги в банке, в котором на тот момент работала. Её не поймали, но совесть мучила бедняжку настолько сильно, что она никогда больше не повторяла содеянного. Лили вернула деньги тайком, как и взяла, но тем не менее была уверена, что тщательная проверка банковской документации изобличит её вину. Год назад с ней связался человек, которого я тут же опознал по описанию как профессора Мориарти. Он представился и заявил, что знает детали кражи, пригрозив выдать Лили полиции, если она не сделает того, что он скажет.
- Минутку, - перебил Холмс. - Вы говорите, что это произошло год назад?
- Да, год назад, - повторила Лили, не заметив взглядов, которыми мы обменялись с Холмсом. - Я пришла в ужас и тут же согласилась. Он велел мне бросить место в банке и пойти служащей в одно из городских правительственных учреждений. Я и сейчас там работаю. Каждый месяц мне по почте приходил конверт, набитый деньгами.
Тут Лили замолчала и уставилась на озеро.
- А что же он хотел от вас взамен? - Холмс потребовал продолжения куда мягче, чем я ожидал.
- Ничего, - ответила она. - Или почти ничего. Время от времени он приказывал мне отправлять ему по почте кое-какие документы, которые я брала на работе, или предоставлять ему другую информацию о городской администрации. Но никогда ничего важного. Почти всё то же самое он мог бы прочесть и в чикагских газетах.
- У вас сохранился адрес, по которому вы пересылали бумаги? - Холмс слегка подался вперёд в кресле.
- Почтовый абонентский ящик в Канзас-Сити.
- Но ведь время от времени он выходил на связь? По почте?
- Нет. По телефону. В последний раз он звонил…
Лили замялась, словно не была уверена, стоит ли нам доверять до конца. Она посмотрела на меня умоляющим взглядом, и я искренне произнёс:
- Милая, мы хотим помочь вам.
Она улыбнулась в знак благодарности и продолжила:
- В последний раз он намекнул, что вскоре мне придётся сделать что-то более важное. Я должна буду поехать в Канзас-Сити и встретиться с ним, тогда он посвятит меня в детали.
Шерлок Холмс резко встал.
- Спасибо, что доверились нам, мисс Кантрелл. Уже поздно, мы должны вас покинуть и заселиться в отель, как я планировал. Думаю, мы сможем помочь вам вырваться из лап Мориарти. Если не возражаете, мы снова навестим вас завтра.
На улице, когда мы уже ехали в выбранный Холмсом отель, он спросил меня, верю ли я в рассказ Лили Кантрелл.
- Разумеется, - тут же ответил я. - Она явно ещё одна невинная жертва профессора.
- Не такая уж невинная, по её собственному признанию, - заметил Холмс. - Возможно, ваша личная история наложила отпечаток на объективность суждений. Так, значит, вы ей доверяете?
- Целиком и полностью, - сказал я с раздражением. - Абсолютно. Жизнь готов положить, если нужно.
Холмс поднял брови от такой расточительности, но произнёс только:
- Возможно, до этого дойдёт.
Позднее, в номере отеля, он сказал:
- Уотсон, я хочу, чтобы вы почаще виделись с Лили Кантрелл. Уверен, подобное задание не покажется вам обременительным. Можете, если хотите, доверять ей - в таком случае вам даже легче будет выполнить только что прозвучавшее распоряжение. Однако лично я полон сомнений касательно её правдивости и надёжности. Более того, она женщина, а значит, по натуре своей переменчива.
- Как вы можете, Холмс! - запротестовал я. - Это чудовищно!
- Ах, Уотсон, Уотсон, - снисходительно протянул мой друг, - может, я и чудовище, но, по крайней мере, я постоянен, как и вы. Ваша удивительная вера в так называемый прекрасный пол ни на йоту не уменьшилась за всю вашу долгую жизнь, как никуда не делась с возрастом и ваша восприимчивость к женским чарам. Как бы то ни было, дальше я буду проводить собственное расследование, а ваш флирт с Лили Кантрелл, по крайней мере, гарантированно уберёт вас обоих с моей дороги.
Я предпочёл проигнорировать обидный намёк и спросил:
- Как Мориарти мог выйти на Лили год назад? Может, он пробыл в нашем времени дольше, чем мы предполагали?
Холмс устроился в кресле с трубкой.
- Да, - сказал он между клубами табачного дыма, - это одна из возможностей, причём наименее неприятная. Предположим, что он перемещался во времени поэтапно, делая по пути остановки, пока не оказался в дне сегодняшнем. Третий вариант, который приходит на ум и более всего меня беспокоит: Мориарти воспользовался машиной времени, чтобы отправиться на год назад и завербовать Лили Кантрелл, уже после того, как мы прибыли в Америку и дали знать о своём существовании. Ведь у него появилась необходимость в подготовленном помощнике в Чикаго, который встретил бы нас. Если это так, то машина всё ещё действует более или менее успешно, а значит, Мориарти невозможно будет поймать. Не имея в своём распоряжении средства для передвижения во времени, нечего и надеяться схватить преступника, который может скакать в будущее или прошлое по своему усмотрению.
- Однозначно, - подтвердил я. - Даже если сейчас он способен двигаться только в определённом направлении, как вы верно подметили, он с лёгкостью скроется от нас.
- Да, - с неохотой согласился Холмс. - Это приходило мне на ум. Должен признать, что во многом я действую, полагаясь лишь на веру - веру в то, что машина работает не в полную силу. Если же она может переносить Мориарти в любом направлении во времени и на любые расстояния, то он с лёгкостью вывернется из наших рук. Более того, мы в его власти, поскольку он может расставить любые ловушки, какие пожелает, или использовать временной скачок, чтобы проникнуть в нашу комнату и убить нас. Поскольку этого пока не произошло, можно предположить, что возможности Мориарти ограниченны: если он вообще в состоянии путешествовать во времени, то лишь в одном направлении. Вера, о которой я говорил, - это моя горячая надежда, что он не может путешествовать вовсе, и тогда наше преследование его в пространстве в конце концов завершится успехом. Если же он способен перемещаться в большем количестве измерений, чем мы, то дело безнадёжно.
Мрачная картина, которую нарисовал мой друг, а также усталое и пессимистичное выражение его лица заставили меня содрогнуться от дурных предчувствий. Мысленным взором я увидел Мориарти, резво скачущего по времени и пространству, пока мы ограничены тремя знакомыми измерениями, и совершенно пал духом.
* * *
Пока Холмс занимался какими-то делами, природу которых он предпочёл мне не открывать, я ревностно выполнял задание, которое мне поручили.
Забавно было ухаживать за женщиной, которая в действительности родилась на много поколений позже меня. Однако Лили не знала о разнице в возрасте, а вскоре моё нестареющее тело заставило и меня забыть о годах. Задание моё состояло в том, чтобы составлять компанию Лили на случай, если Мориарти снова выйдет на связь и сообщит, где Лили встретится с ним в Канзас-Сити. А ещё я заботился о том, чтобы мы с Лили не мешали Холмсу. Возможно, я мог бы осуществить всё это, не проводя с ней так много времени, но я всегда был основательным человеком и старательно выполнял задания Холмса. Лили была очаровательна и далеко не глупа, и ум её был проницателен и пытлив. Этим она также напоминала Лили Кантрелл из прошлого. Я неизбежно начал испытывать к нынешней Лили те же чувства, что и к той, прежней. Эти непривычные ощущения могли бы стать поводом для страданий, но дело легко разрешилось, когда Лили призналась, что тоже испытывает ко мне нечто подобное.
Среди прочих примет современной жизни, которые я находил крайне шокирующими, была привычка молодых людей жить друг с другом как муж с женой, не оформляя церковный или светский брак. Сам я дважды женился как положено, в церкви, и хотя пару раз со мной приключались влюблённости, но я никогда - за одним исключением - даже не пытался вступить в интимную связь с женщинами, к которым испытывал тёплые чувства. Единственным исключением была та, первая Лили Кантрелл. Тогда словно бы какая-то внешняя сила, столь мощная, что мы оба просто не могли ей сопротивляться, соединила наши тела по примеру союза наших сердец. То была случайность, которая долго терзала мою совесть - совесть мужчины девятнадцатого столетия. И теперь вновь, словно судьба решила сыграть со мной жестокую шутку наподобие проделок богов в древнегреческих пьесах, происходило в точности то же самое.
У меня не было интимных отношений с женщиной с тех пор, как умерла моя вторая жена. Новая физическая и эмоциональная близость наполнила меня радостью, и благодаря этому я вёл себя сообразно своему биологическому возрасту, а не фактическому. Однако в нашу идиллию быстро вторглась реальность, после того как раздался звонок Мориарти. Когда Лили повесила трубку телефона, стоявшего подле кровати, лицо её было бледным и осунувшимся.
- Это он, Мориарти, - сказала она изменившимся голосом. - Он дал мне адрес в Канзас-Сити и велел приехать немедленно.
Я позвонил в отель, но Холмса не оказалось в комнате. Я попытался перезвонить через час, но его по-прежнему не было, и тогда я решил, что дальше ждать нельзя. Мы с Лили забронировали билет на самолёт до Канзас-Сити, вылетавший рано утром следующего дня, а потом попытались хоть немного поспать до отправления. Нужно ли говорить, что перспектива загнать в тупик Мориарти совершенно лишила нас сна - как, впрочем, и некоторые другие занятия, о которых я, всё ещё будучи продуктом девятнадцатого века, предпочитаю не рассказывать в деталях.
Утром перед отъездом я попытался в последний раз связаться с Шерлоком Холмсом, но вновь безуспешно. Единственное, что оставалось, - передать ему сообщение через менеджера отеля, включив в него и адрес, который Мориарти дал Лили.
Переполненные тревогой не меньше, чем радостным волнением, мы поднялись на борт самолёта, чтобы совершить короткий перелёт до Канзас-Сити. Мне пришла в голову мысль, что я мог бы совершить величайший переворот, если бы сумел поймать профессора Мориарти один, без помощи Шерлока Холмса.
Однако все эти мечты улетучились, когда в полёте Лили сообщила, что её дедушка и бабушка перебрались в Иллинойс из Сан-Франциско, а её саму назвали в честь бабушкиной прабабушки. Меня охватила паника от ужасной мысли, что я вступил в связь с прапраправнучкой моей Лили. Я не успел расспросить её поподробнее о предках, как самолёт пошёл на посадку, и я силой заставил себя вновь сконцентрироваться на предстоящей схватке с профессором Мориарти.
Глава девятая В ИСТИННОМ СВЕТЕ
В аэропорту мы арендовали машину и спросили молодую леди в бюро по прокату автомобилей, как добраться до места, которое Мориарти назвал Лили. Возможно, термин "леди" в данном случае не совсем уместен, но это ещё одна из привычек, оставшаяся у меня из девятнадцатого столетия. Между фразами "леди" надувала пузыри из жвачки - отвратительная манера! - и при этом мерила нас взглядом с головы до пят. От такого пристального осмотра мне стало не по себе. Я подумал, что мой костюм, слишком выделяющийся из толпы, безнадёжно старомоден и выдаёт во мне пережиток прошлого века. Я спросил себя, может быть, это юное жвачное создание мысленно осуждает меня, считая старым похотливым козлом?
- Грин-Хиллс? - переспросила девица между двумя пузырями из жвачки, а потом разложила перед нами карту и прочертила маршрут шариковой ручкой быстрым и сильным движением. - Видите границу штатов? Вам туда.
Терминология и карта сбили меня с толку, но Лили, по-видимому, поняла, о чём говорила девушка. В конце концов мы уселись в машину, имея при себе карту с готовым маршрутом, и отправились в путь. Только сейчас мы впервые обсудили, что будем делать, когда доберёмся до места.
Разумеется, Лили не знала о моём желании заслужить одобрение Шерлока Холмса, в одиночку поймав профессора Мориарти.
- А теперь, Джеймс, - сказала она, - я хочу, чтобы ты сначала проехал мимо нужного адреса. Высадишь меня и подождёшь. Я вне опасности: при желании Мориарти мог бы убить меня давным-давно. Очевидно, что он этого не хотел, а значит, не причинит вреда и теперь. А вот если ты пойдёшь со мной, тогда совсем другое дело.
Я собирался яростно протестовать и настаивать, что непременно должен сопровождать её к Мориарти. Однако, открыв было рот, я ещё раз хорошенько всё обдумал. Без сомнения, Лили трудно или даже невозможно будет убедить, если я начну выдвигать аргументы в пользу необходимости сопровождать её. Однако куда более весомым доводом, склонявшим меня уступить Лили, был сам Мориарти. Когда Лили придёт, как Мориарти велел, и одна, у него не найдётся причин подозревать, что она путешествовала с кем-то. Пока Лили отвлекает внимание Мориарти, я мог бы незаметно просочиться в тыл противника.
- Ты уверена, что тебе ничего не угрожает? - обеспокоенно спросил я.