Трогательность их отношений поразила меня до глубины души. Я едва не расплакался - конечно, от досады, что не могу проследить за ними и дальше. И тут я увидел, что через окно, расположенное на площадке, прекрасно видно, что творится в квартире, расположенной как раз под жилищем Артурчика. Значит, если подняться на один этаж выше, можно увидеть, что происходит между Злобиной и ее суровым другом. Если, конечно, повезет.
Повезло. Через окно было видно, что Артурчик расположился в кожаном пухлом кресле возле столика. Он курил длинную и тонкую сигариллу и пил коньяк, купленный Злобиной, прямо из горлышка.
Потом в комнату вошел какой-то мужчина в костюме. Он подошел к Артурчику и сел перед ним на колени. И наш мачо стряхнул пепел сигариллы в подставленные мужчиной ладони. Мужчина поднялся, и тут я увидел, что это Злобина, переодетая в мужской костюм…"
- Какой фирмы был костюм? - спросил Грязнов, отвлекшись от чтения.
- Какой костюм? - Голованов пил очередную чашку кофе.
- Который был на Злобиной.
- Я хотел спросить, - насмешливо сказал Сева. - Но боялся ее смутить. Ну и отвлечь…
- Ну как выглядел костюм? Дорого? Какого цвета?
- Темный. Темно-серый. Выглядел очень дорого.
- Это хорошо, - загадочно для своих коллег произнес Денис. И опять углубился в чтение.
"Злобина унесла пепел куда-то, а когда вернулась, я смог по достоинству оценить ее физические кондиции. Потому что, кроме пиджака, теперь на ней не было ничего.
Тут я присел на подоконник. Стоять стало как-то неудобно. Злобина подошла к Артурчику, опустилась на колени и начала такое вытворять с его органом, что описывать это я не стану, ибо перо мое бессильно.
Артурчик, надо сказать, держался хорошо и долго. Он даже продолжал курить и прикладываться к бутылке. И периодически стряхивал пепел на голову и спину мадам. Судя по ее подергиваниям, ей это нравилось. А еще этот тип время от времени поглядывал на наручные часы.
Затем он взял кнут и стал хлестать ее по голой спине - пиджак она к тому времени успела скинуть. Кажется, хлестал он сильно и от души.
Но тут я вспомнил, что долг превыше всего. Не без труда я отошел от окна и вернулся к машине. Скорее всего, любовничек спровадит эту мазохистку от себя очень быстро.
Так и произошло. Они вышли вместе примерно через полчаса. Артур проводил ее к машине, а сам направился через двор к стоянке.
- Поезжай за ней, - сказал я Мазуркевичу. - Я этого типа отслежу и постараюсь узнать его имя.
Мазуркевич поехал следом за Злобиной. А я пошел к стоянке. Артурчик стоял возле своей машины и провожал взглядом автомобиль Злобиной. Я прошел мимо, судя по всему, этот тип не собирался уезжать, а только делал вид, чтобы сплавить нашу мадам.
Едва ее машина скрылась из виду, как он закурил, посмотрел на часы и вернулся к подъезду. Он кого-то ждал. Я подошел к подъезду и сел на скамейку, которая была скрыта за кустами.
Скоро подъехала машина. Я услышал, как хлопнула дверца, и уже хотел было выйти из укрытия, но тут услышал знакомый женский голос.
- Здравствуй, Артур Калинин. Ты хотел меня видеть?
- Да. Очень хотел, - пророкотал этот мачо на самых низких нотах.
- Что случилось? - Тут я выглянул из-за кустов и увидел нашу дорогую клиентку - госпожу Истомину.
- Это долгий разговор. Давай поднимемся ко мне.
- Я не хочу, - неуверенно сказала Истомина.
- Ты же не хочешь, чтобы я навестил твоего Сереженьку. Разговор, кстати, и его касается. Пошли.
Тут он нежно обнял Галину Борисовну за талию и повел к подъезду.
Я поднялся следом за ними и посмотрел еще одно шоу, не менее завлекательное, чем первое. Затем Истомина вышла, села в машину и уехала. Артур остался в квартире".
- То есть у Злобиной и Истоминой один и тот же любовник, - сказал Грязнов, отложив в сторону прочитанный отчет.
- Верно подметил, Денис. - Голованов опять зевнул. - Причем не просто любовник, а извращенец. И им, судя по всему, это нравится. Иначе они бы не ходили к нему одна за другой.
- Да, - задумчиво проговорил Денис, - показывать это Истоминой нам, конечно, не следует.
- Я же говорил, - обрадовался Голованов, - зато я душу отвел, попробовал себя на литературном поприще. Может быть, мне начать детективные романы писать, как вы думаете?
- Не стоит, - заметил Кротов, - там фантазия нужна, а ты можешь описывать только то, что видишь. Как акын.
- Ну почему акын? - обиделся Голованов.
Грязнов стукнул по столу ладонью:
- Ребята, давайте ближе к делу. Кто он такой, этот Артур Калинин? Начали сбор информации?
- Сейчас Володя принесет данные, которые удастся по нему достать, - сказал Кротов. - Но вообще, это ведь нас не совсем касается. Мне хотелось бы знать твое мнение об обороте, который принимает дело.
- Каком обороте?
- Эти дамочки связаны между собой очень тесно, ты не думаешь? Гораздо теснее, чем мы считали.
- Это верно. Мне кажется, Истомина многое нам не сказала.
- Да, пожалуй. Но мы ведь не можем ее заставить? У нас определенные обязанности, обусловленные заказом. И мы их выполняем. А где, как и с кем клиентка развлекается и душу отводит - это не наша забота.
- Верно, - согласился Грязнов. - Но тут есть еще один момент. Я вчера проводил маленькое расследование. Искал кепку…
- Какую еще кепку? - удивился Кротов.
- Ну, головной убор. Вот этот. - Денис вынул кепку из пакета и продемонстрировал коллегам.
- Хорошая кепка, - сказал Кротов.
- Вот ее-то я и искал.
- Совсем поизносился, бедняга? - участливо спросил Голованов.
- Вы не поняли. Я искал кепку, которую потерял субъект, напавший на Истомину. Кстати говоря, как видите, нашел.
- Браво! - крикнул Сева.
- Помолчи хоть минуту, - раздраженно сказал Кротов.
- Так вот, - продолжил Грязнов. - И кепка, и костюм, и плащ были куплены в одном бутике. Очень дорогом, надо сказать. К тому же свидетели показали, что нападавший, возможно, был женщиной, переодетой в мужской костюм. Вот почему меня заинтересовал эпизод с переодеванием Злобиной в мужской костюм.
- Только это тебя заинтересовало? - вставил Сева. - Святой человек! А то, что они там вытворяли…
- Заткнись наконец! - взревел Кротов.
- Возможно, Злобина совершила нападение сама. А костюм хранится в квартире ее любовника. На одежде могут сохраниться следы крови. Истомина говорила, что кровь брызнула из пореза…
- Мы все равно не сможем убедить милицию провести обыск на квартире этого Калинина, - сказал Кротов.
В этот момент в кабинет вошел Демидыч. Он держал в руках кипу листов.
- Что, так много данных на Артура Калинина? Он кинозвезда, что ли? - спросил Голованов.
- Нет, не совсем. - Демидыч сел в кресло. - Но тоже весьма интересно.
- Небось что-то связанное с неформальными сексуальными группировками? - небрежно спросил Сева.
- Ну что ты, - улыбнулся Демидыч, - намного интереснее.
- Читай скорей, что там? - сказал Денис.
- Читаю. - Демидов уткнулся в лист: - "Артур Калинин. Кличка Арбитр. Связан с несколькими преступными группировками. Занимается координацией их внедрения в официальный бизнес. Сам неоднократно привлекался к суду, но ни разу не была доказана его причастность к какому-либо преступлению. Имеет большие связи в московских правоохранительных органах, некоторых крупных фирмах, хотя и не афиширует их. Проявлял интерес к фирме Злобина. Пытался внедрить туда своих людей, скупал акции. Потом деятельность свою прекратил. Видимо, столкнулся с некоей силой, которая противодействовала ему. Это было примерно год назад, именно к этому времени относятся самые серьезные столкновения Калинина с властями…"
- Нашла коса на крышу, - прокомментировал Голованов.
- "Сейчас опять активизировал свои силы в борьбе за долю злобинской компании…"
- Что совпадает по времени с началом бракоразводного процесса Злобина, - отметил Грязнов.
- Правильно, - оживился Кротов. - А кто у нас крышует Злобина?
- Неизвестно, - пожал плечами Демидыч. - Наверное, никто. Такая крупная структура…
- …Нуждается в очень большой, но незаметной крыше, - сказал Голованов. - Ты где живешь, Демидыч? У нас страна северная, холодная, без крыши никто долго не протянет. Замерзнет, на фиг.
- Во всяком случае, мне не удалось получить на этот счет никаких данных, - обиделся Володя.
- Хотя вопрос этот интересный и нуждается в проработке, - резюмировал Кротов.
- Это все не имеет отношения к делу, которым нам поручено заниматься, - наконец изрек Грязнов.
- Может, будет иметь. Видишь, какие интересные факты всплывают, - возразил Кротов
- Чтобы по стольким направлениям работать, надо штат увеличить вдвое. - Грязнов поднялся из-за стола. - Нам надо сосредоточиться на Злобиной и ее связях.
- Хорошо, тебе решать, - сказал Кротов.
- Да всем решать! Вместе! - разозлился Гряз-нов. - Ну сами поймите, где взять людей для такой работы? А потом еще неизвестно, на какие сферы мы выйдем. Могут так по шапке дать, что костей не соберешь. И главное, нам оплачивают определенную работу. Все остальное нас не касается.
- Это правда, - согласился Голованов. - Лучше тихо заниматься извращенцами. Тем более платят хорошо.
В кабинете повисло молчание. Демидыч поднялся с кресла:
- Я пойду. По Злобиной еще надо поработать.
Грязнов посмотрел ему вслед.
- В любом случае, - сказал Кротов, - мы должны как-то отреагировать на появление этого Арбитра.
- Мы отреагируем. - Грязнов вернулся в кресло. - Мы же обязаны по договору докладывать уважаемой клиентке о ходе расследования. Вот я с ней сегодня встречусь и доложу. Посмотрим, что скажет.
- Значит, ты решил все-таки рассказать о том, что видел Сева?
- Ты знаешь, для того чтобы расследовать дело о нападении, нам надо выяснить все о личности Злобиной. Злобина связана с Артуром. Артур связан с Истоминой. Поэтому, хоть я и не стану показывать отчет Севы, все точки над "и" ей расставить придется. Нам просто необходима эта информация, понимаешь?
- Логично, - согласился Кротов, - только надо ей это так сообщить, чтобы не спугнуть. А то она узнает, что мы выяснили ее тайные увлечения, ну и расторгнет контракт от испуга. Все-таки Истомина фигура публичная.
- Ясное дело. Для меня тут главное - сохранить заказ. И я его сохраню, - твердо сказал Денис. - Сева, сегодня же телефон Злобиной на прослушку поставь.
- А как же закон? - Голованов поднялся с дивана.
Кротов и Грязнов смотрели на него с удивлением.
Сева глянул на них и сказал:
- А ну его к черту! - И вышел из кабинета.
Грязнов набрал рабочий номер Истоминой.
- Алло! Здравствуйте! Галину Борисовну могу я услышать?
- Как вас представить?
- Как Дениса Грязнова желательно. А впрочем, на ваше усмотрение.
- Минуту подождите.
В трубке зазвучала музыка.
- Как вы думаете, Истомина знает об отношениях Калинина и Злобиной? - Грязнов прикрыл трубку рукой.
- Нет, скорее всего. Судя по тому, как он их скрывает друг от друга. Хотя…
Грязнов поднял предостерегающе руку.
- Галина Борисовна, здравствуйте. Денис вас беспокоит, из "Глории".
- Здравствуйте, Денис Андреевич.
- Галина Борисовна, нам с вами необходимо обсудить кое-какие вопросы, срочно.
- Пожалуйста, я к вашим услугам и готова ответить на все вопросы.
- Очень любезно с вашей стороны, но мне не хотелось бы разговаривать по телефону. Мы могли бы с вами встретиться сегодня? - Денис был настойчив.
- Что-то случилось?
- Да есть кое-какие новые нюансы. Хотелось бы обсудить их с вами.
- Сегодня… - Истомина задумалась. - Да, пожалуй, могли бы. Но только ближе к вечеру, сегодня я весь день занята на работе. Но вы меня пугаете. Надеюсь, ничего серьезного?
- Пока не могу вам точно сказать, поскольку все зависит от ваших объяснений. Так когда вы можете? Скажем, часов в восемь где-нибудь в центре?
- Годится. Ждите меня в двадцать ноль-ноль в баре "Последняя капля", это на Страстном бульваре, знаете?
- Да, буду там. Всего доброго. До встречи. - Гряз-нов повесил трубку первым.
- Что вы хотели сказать, Алексей Петрович?
- Истомина могла не знать о Калинине и Злобиной. А может быть, хотела, чтобы мы вышли на них сами.
- Для чего? - Денис встал и направился к вешалке.
- Не знаю. Пока не имею никаких предположений. Просто такое чувство, что нас используют в какой-то игре.
- Разберемся. - Денис вышел из кабинета.
13
Филипп Агеев сидел в кафе возле окна перед тарелкой наваристого супа харчо с щедрыми кусками баранины и смотрел на улицу. Шел дождь. Нудный весенний полудождь-полуснег, который превращает воздух города в неприятную мокрую взвесь. От нее нет спасения, потому что стоит только посмотреть на мир через этот кисель, и становится зябко и мерзко.
Филипп отвернулся от окна и уставился в свою тарелку. Он помешал ложкой горячий разноцветный харчо и принялся за еду.
Сейчас бы водочки грамм сто. Нет, пожалуй, сто пятьдесят! Но нельзя, он на работе и за рулем. Как же его достала эта работа и этот маленький зеленый "фиат-уно"! "Он так вам идет! Он такой же компактный и красивый", - сказала одна из подруг Ники, которую они подвозили домой после школы. Дура малолетняя! Ника потом целый день его компактным красавцем называла. Вообще она умная девчонка. Задиристая только очень. В первый день он больше всего волновался за то, как он такое чудище в огромных серьгах и тонне косметики в школу повезет. И когда Ника вышла из своей комнаты в совершенно нормальном виде, он даже не сразу ее узнал. Манера держать себя, правда, осталась прежней. Она пыталась несколько раз повести себя с ним, как со слугой, ничего не вышло.
Филипп усмехнулся, вспомнив, как не подхватил небрежно брошенный ему на руки рюкзак с учебниками или как Ника стояла минуты три перед дверцей машины, ожидая, что он выйдет и распахнет ее перед "хозяйкой". Не вышло.
Агеев посмотрел на часы. До окончания занятий осталось ровно сорок пять минут. Один урок. Значит, он еще успеет съесть рагу и спокойно доехать до школы, как раз к моменту, когда начнут выпускать учеников. Жаль все-таки, что нельзя выпить водки или хотя бы пива…
Он вздохнул и, потягивая минералку из фужера, оглядел зал. Публики было не слишком много. В основном сотрудники близлежащих контор на бизнес-ланче. Сосредоточенные физиономии над тугими узлами галстуков, стягивающих воротнички белых или светло-голубых рубашек. Или волнующе широко и округло, по-рыбьи, открываемые напомаженные рты сотрудниц в темных деловых костюмах, скрывающих кружевное белье "на всякий случай".
"Нет, есть все же своя прелесть в свободной профессии сотрудника охранной фирмы, - размышлял Агеев, поглощая густой и острый суп, - можно вот так расслабиться, подумать, рабочий день опять же ненормированный. И работа интересная, разнообразная".
Взгляд Филиппа остановился на блестящем зеркальном шаре, висевшем под потолком.
Но, пожалуй, есть и большие минусы. Он вспомнил бесконечные клубы и дискотеки, по которым таскала его Ника по вечерам. Каждый день с пяти до одиннадцати мельтешение, грохот и, главное, колоссальное напряжение внимания, потому что уследить за подопечной в адском коловращении сотни юных, неутомимых тинейджеров было совсем не просто. Сбежать Ника пока не пыталась. Но ведь его наняли, чтобы охранять девочку.
Хотя порой ему казалось, что Истомину больше интересует то, с кем ее дочь общается. Она требовала чуть ли не ежедневных отчетов, беседуя с ним по сорок минут по мобильному телефону, который сама же оплачивала.
Непонятная история… Такое впечатление, что Истомина вела какую-то свою игру. Филипп докладывал Грязнову о своих подозрениях, но тот сказал, что для матери вполне естественно интересоваться жизнью дочери, и посоветовал сосредоточиться на работе. Конечно, ему хорошо говорить! Он находится в эпицентре событий, а ему, Филиппу, досталась роль соглядатая за капризной соплячкой.
Агеев опять взглянул на часы и поднялся из-за стола. В холле кафе он остановился перед сетчатой стойкой с журналами. С обложки одного из них улыбался Сергей Злобин. Крупная надпись под фотографией гласила: "Сергей Злобин: Я не олигарх!". Ага, все вы так говорите.
- Сколько стоит журнал? - спросил он у миловидной девушки, стоявшей рядом со стойкой.
- Бесплатно. Рекламная акция издательского дома…
Она продолжала говорить, а Филипп, прихватив журнал, уже шел к двери. "Подмочим репутацию простого российского миллионера". Агеев положил журнал на голову обложкой со Злобиным вверх и направился к машине.
Через пятнадцать минут он остановился в хвосте вереницы самых роскошных автомобилей, которые состоятельные родители присылали за своими чадами. Это была своеобразная автоярмарка тщеславия. Здесь помимо набивших оскомину "шестисотых" имелись также и "линкольны", и "бентли", и "ягуары", и даже "порше". Возле длинного, как трамвай, лимузина, стоявшего напротив ворот в школьном заборе, мокли трое здоровяков в одинаковых плащах. Они замерли в позах футболистов, выстроивших "стенку" перед штрафным ударом, по их каменным лицам стекали водяные ручейки. Все трое смотрели в сторону дверей школы, откуда вот-вот должен был выйти маленький хозяин, сын всенародно "любимого" богача.
Ника стояла с подругой под козырьком над входом, немного в стороне от двери. Она несколько раз посмотрела в его сторону, но пока не двигалась с места.
Филипп заглушил двигатель и развернул слегка намокший журнал.
- Он и не собирается сюда идти, - разочарованно протянула подруга Ники, глядя на Филиппа, сосредоточенно читающего журнал.
- Он не слуга, а телохранитель. Он уже несколько раз давал это понять. - Ника что-то высматривала на улице.
- Значит, должен хранить твое тело и от дождя. Вдруг ты простудишься? - подружка чихнула. - Неохота бежать под дождем…
- Поезжай вон с Кирюшкой. - Ника кивнула на толстого мальчика, важно вышагивающего рядом с охранником, почтительно держащим над ним зонт.
- Ты не обидишься?
- Нет. Не обижусь. Давай действуй. - Ника увидела кого-то на улице.
- Кирчик, можно мне с тобой? - Подружка юркнула под зонт к толстяку.
Ника посмотрела ей вслед и усмехнулась. Потом перевела взгляд на Филиппа. Он продолжал как ни в чем не бывало читать журнал.
На самом деле Агеев, пожалуй, еще раньше Ники заметил идущую вдоль ограды женщину в темном широком плаще. Это была Виолетта Марковна - он ее запомнил со времен первой встречи.
Она помахала Нике рукой и вошла в ворота, как раз когда от них отъезжал лимузин, увозивший толстяка и подружку-прилипалу.
Виолетта подошла к Нике. Агеев вывернул руль и, резко рванув с места, объехал вереницу машин и встал напротив ворот. Здесь уже он обязан был проявить свое участие, ведь Истомина просила его максимально ограничить контакты дочери с бывшей гувернанткой. Агеев вышел из машины и, прихватив журнал", подаренный в кафе, направился ко входу в школу.
- Добрый день! - сказал Филипп, взбежав по ступеням.
- Здравствуйте, молодой человек! - неприязненно произнесла Виолетта Марковна.