Когда я вышла на опушку сосновой рощицы, когда, прислонившись к стволу, перевела дух, когда глаза привыкли к темноте, я увидела наготу Кэти и разглядела ее спутника. Опухшие темные глаза, остановившийся взгляд: Эдам Кингсли.
Кэти медленно кружится в танце, слезы льются по ее лицу.
- Вы этого хотели от меня?
Я зажимаю ладонью рот, сердце отбивает миллион безумных ударов в минуту. Этого не может быть! К горлу подступает то ли крик, то ли тошнота. Согнувшись пополам, я отступаю. "Ночь, темнота, - гудит у меня в голове. - И в ночном лесу плачет обнаженная девочка".
- Нет, Кэти. Ты не понимаешь.
Голоса Эдама не узнать, обстоятельства его преобразили. Непростые обстоятельства - ученица исполняет для своего учителя эротический танец в лунном свете. Эдам медленно вынимает руки из карманов куртки. Я смотрю не дыша, сердце отбивает собственный танец; я смотрю, как он начинает раздеваться.
Кэти протягивает к нему руки, всей своей юностью старается привлечь к себе. Непонятно, кто кого соблазняет. Я хватаюсь за шершавый ствол и, скорчившись в колючих зарослях, всматриваюсь в сплетение веток.
- О, Эдам, - вздыхает она, и слезы высыхают.
Обольстительная, нежная Кэти - истинное пиршество для глаз Эдама, который явно не знает, что ему делать. Ее ноги скрещены с напускной скромностью, острые плечики откинуты назад, и лунный свет белыми мазками ложится на ее кожу.
Эдам освободился от куртки. Я жду, что сейчас он начнет расстегивать рубашку, но нет - он приближается к Кэти, выставив пред собой куртку. Так матадор раскидывает свой плащ перед быком.
- Кэти… - бормочет Эдам.
Он охотник, а Кэти олененок. Хвойные иголки колют мне ноги.
- Мистер Кингсли!
"Мистер Кингсли". У нее с языка срывается не имя - фамилия учителя. Она уклоняется от куртки, трясет головой и приближается к нему сзади. Эдам круто оборачивается:
- Надень.
Я бы убежала, но нет возможности: одно мое движение - и в игре будет трое игроков. Кэти вплотную придвигается к учителю, прижимается губами к его губам и дарит ему поцелуй, который он не сможет забыть.
Я отворачиваюсь, не в силах смотреть. Зря я пошла за ними, это было ошибкой, но я должна была убедиться, что Кэти ничего не угрожает. Я не знала, что Эдам - тот, кто не дает ей проходу; понятия не имела, что у него на уме. А сейчас у меня ни малейшего представления о том, что же делать. И ведь проходила все это, казалось бы, должна была научиться уму-разуму.
- Прекрати! Бога ради, Кэти, накинь куртку и пойдем в дом.
Эдам очнулся от столбняка, в который вогнала его Кэти, отпрянул, вырвался из девичьих сетей и вновь принадлежит сам себе.
Мгновение - и черная куртка накинута Кэти на плечи. Прикрыв девочку, Эдам отыскивает на земле прозрачную ночную сорочку и протягивает Кэти.
- Вы же этого хотели, мистер Кингсли! - Кэти снова ребенок.
Эдам берет ее за плечи, такие хрупкие под широкой курткой, и легонько встряхивает.
- Нет, Кэти, я совсем этого не хотел! И пора прекратить весь этот вздор. - Он тяжело дышит, лоб блестит от испарины.
- Я думала, вы меня любите, - шепчет Кэти. Потеки туши исчертили ее лицо, губы приоткрыты. - Поцелуйте меня. - Она делает к нему шаг, встает на цыпочки, тянется к его лицу.
Эдам останавливает ее - кладет ладони на плечи и осторожно отстраняет.
- Кэти, нет, - твердо говорит он. - Довольно. Я твой учитель, и больше ничего. - Слова летят в Кэти, эхом скачут среди деревьев.
- Нет! - истерично кричит она и рвет с себя куртку, заливаясь диким хохотом.
- Ты не в себе. Тебе надо успокоиться и вернуться назад. - Эдам поднимает куртку и снова пытается завернуть в нее девочку.
Как бы не так.
- Вы хотите меня… вы приходили за мной в спальню… а на уроках вы всегда заигрываете со мной… хватаете при каждой встрече… у вас руки так и чешутся потрогать меня… - Кэти, дрожа всем телом, бормочет свои обличительные речи, пока Эдам, закрыв ей рукой рот, не заставляет замолчать.
- Ты все это придумала, Кэти. Ты увлеклась, потеряла голову, и все вышло из-под контроля. Когда ты сегодня пришла ко мне, я решил, что мы поговорим и уладим это дело раз и навсегда. А ты побежала к мисс Джерард, угрожая, что все ей расскажешь… - Эдам отворачивается. - Это несправедливо по отношению ко мне, Кэти. - Он убирает ладонь с ее рта. - Я не сделал ничего плохого.
Несколько секунд она потрясенно молчит, а потом снова в крик:
- Ненавижу! Все про вас расскажу! - Неожиданно Кэти вскидывает руку и хлестко бьет Эдама по лицу. На щеке остаются две глубокие царапины, как от когтей. Эдам отшатывается и смотрит в спину убегающей к школе Кэти. Все закончилось.
Я не двигаюсь. Вижу грусть, отчаяние, с которыми Эдам делает шаг, другой вслед за Кэти, оставившей после себя опустошение. Лишь когда он скрывается из виду, я, досчитав на всякий случай до ста, выбираюсь из зарослей и, придерживаясь тени, возвращаюсь к себе. Не сомкнув глаз до утра, гадаю - кому рассказать?
Глава 19
- Мик? Ты уже дома? - крикнула Нина. Никто не отозвался. - Джози, это ты? - Она совершенно отчетливо слышала, как кто-то возится с входной дверью.
Нина вышла в коридор и напрягла слух, затаив дыхание. Звуки были громкие и четкие - дверь хорошенько потянули, подергали за ручку. Она прекрасно знает голоса своего дома.
- Мик? - снова окликнула она.
Ни знакомого щелчка дверного замка, ни позвякивания ключей, брошенных на столик в прихожей, ни громогласного: "Я дома!"
- Джози! - шепотом крикнула она наверх. - Ты меня слышишь?
С ее места не было видно маленького окошка во входной двери. Может, это Лора заглядывает внутрь? Лора, впрочем, позвонила бы в дверь или попробовала зайти с черного хода. И вообще, подруга сейчас на работе.
- Ты что, мам? - Наверху нетерпеливо топталась Джози, удивленная странным маминым поведением и ее испуганным видом.
- Оставайся там, - свистящим шепотом приказала Нина. - Иди к себе.
- А зачем тогда звала?! - Весь дом содрогнулся: Джози захлопнула свою дверь.
Снова возня снаружи. Почему бы просто не позвонить? Нина отважилась выглянуть из окна - на крыльце никого, но за углом, кажется, мелькнула тень. Во рту у нее моментально пересохло; трясущимися руками Нина потянулась к мобильному телефону и, сжав зубы, набрала номер. Безопасность Джози превыше всего.
Когда на том конце подняли трубку, у нее свело живот. Сколько она молилась, чтобы ей никогда не пришлось этого делать…
- Полицию, пожалуйста.
Нина сухо изложила детали случившегося, стараясь оставаться спокойной, но всей душой желая поскорее со всем этим покончить. Попросила поторопиться, чтобы до возвращения Мика полицейские успели уехать. На объяснения с мужем ушло бы полжизни, это было выше ее сил. Скорее бы услышать полицейскую сирену, может, ее завывания спугнули бы того, кто рыщет вокруг ее дома. Бог даст, этого будет достаточно. О том, что последует дальше, Нина не имела ни малейшего понятия.
Даунс они покидали в припадке нетерпения и страсти. У Нины кружилась голова от прощального тепла солнца, от вина, которое они пили, но главным образом - от Мика. От пьянящей смеси мужественности и творческого начала. Во время пикника она открыла в себе чувства, о которых даже не подозревала. Там, откуда она явилась, страсть, вызванная любовью, просто не существовала.
Когда они, спотыкаясь, бежали вниз, к дороге, Нина вдруг поняла, что хочет Мика больше всего на свете. Так сильно, как еще ничего не хотела. Желание сидело в ней бутоном, который годами рос, рос, а раскрыться не мог. Мик - решение всех ее проблем, он заполнит пустоту, с ним ее жизнь обретет цель и смысл. Они станут лучшими друзьями, любовниками, когда-нибудь поженятся.
- Ко мне? - спросил Мик, когда они сели в первый же автобус.
Ни он ни она не знали, подходит ли им этот номер и поедет ли прямиком в город. Их это не заботило. Потому что не было нужды входить рука об руку в заваленный трейлер Мика, не было нужды раздеваться, забыв задернуть шторы, и падать с ослабевшими коленями на матрас. Сплести тела, не различая, где чья кожа, не думая о том, где уже были или не были губы, - не важно. И секундное молчание, абсолютное, шаткое, когда два незнакомца становятся одним целым, - не важно. Обоим было куда дороже просто сидеть рядом в автобусе, жадным воображением впитывая будущее, ощущая его покалывание в кончиках пальцев.
Сельские виды сменились предместьем, за окнами побежали городские улицы. Нина без улыбки кивнула:
- К тебе.
Они почти не разговаривали. На какой-то остановке вышли, как во сне пересели на другой автобус, поехали в противоположный конец города. Каждая жилка в Нине дрожала. В молчании они быстро шли к Инглстон-парку, с каждым шагом приближаясь к тому, что рисовалось в воображении. Мик отпер трейлер, их встретили запахи мастерской и неприбранного жилья. Они не заметили, им было не до того. Оба знали, как и что сейчас произойдет.
Нина ушла через три дня. Позвонила на работу и сказалась больной. И кроме этих, почти никаких других слов не было произнесено за время, что они провели вместе. Плакали запотевшие окна, обвивались простыни вокруг тел, сыпались на пол краски и грязные плошки. Они ели консервы прямо из банок, пили джин, воду, чай и вино. Спали и просто лежали в объятиях друг друга. Словно были знакомы целую вечность, словно когда-то уже любили друг друга, и все же каждый их совместный полет в небеса становился чем-то небывалым, исполненным наивности и опыта. Она не могла насытиться, чем дольше они были вместе, тем сильнее она его хотела.
Когда Нина наконец собралась уходить, уверенности, что они еще встретятся, не было.
- До свидания, - торжественно сказал Мик. Он стоял в дверях трейлера с обмотанным вокруг бедер полотенцем. Желание в его глазах говорило, что свидание это не за горами.
- Пока, - откликнулась Нина, опустив голову и не оборачиваясь. Волосы бессильными прядями свисали ей на лицо. После того, что они узнали друг про друга, слова казались лишними.
Нина перекинула сумку через плечо и, шаркая ногами по пыли, зашагала к автобусной остановке. Улыбка не сходила с ее лица, счастье струилось по венам теплым медом. Впервые в жизни ей казалось, что она не убегает, а бежит навстречу.
Заслышав вой приближающейся сирены, Нина разом почувствовала дурноту и облегчение. Она могла поклясться, что кто-то дергал за ручку теперь уже задней двери. А что, если Мик вернется, как раз когда она будет объясняться с полицией? Что, если они приедут за показаниями еще раз? А вдруг арестуют кого-нибудь на крыльце - кого она знает - и Мик увидит? Все это промелькнуло в голове у Нины, пока она, застыв в неудобной позе за дверью, дожидалась, когда наконец можно будет выйти.
Сирена взвыла совсем рядом и резко оборвалась, затем стук в дверь и шквал звонков. В дом рвался не взломщик, а полиция.
- Мам, кто это? Что вообще происходит? - Сверху скатилась Джози.
Нина отодвинула засовы и, заглянув в волнистое стекло окошечка, сняла цепочку.
- Ты в порядке, мам? - Джози заметила бледное мамино лицо и бескровные губы.
- Я разберусь, Джози. Иди к себе, - тихо, но твердо сказала Нина, и Джози по ее тону поняла, что лучше не пререкаться.
Сделав глубокий вдох, Нина открыла дверь.
- Миссис Кеннеди? - обратился к ней полицейский. - От вас поступил сигнал тревоги. В доме кому-нибудь угрожает непосредственная опасность? - Он был официален, действовал согласно инструкции, и Нина сразу почувствовала себя в безопасности, но и тревожно тоже.
- Не знаю, - прошептала она, опустив голову. - Не уверена. Входите. - Адреналин, который держал в напряжении душу и тело, иссяк, стоило полицейским - мужчине и женщине - переступить порог ее дома.
- Я сержант Нейлор, а это констебль Шелли. Насколько я понял, к вам в дом проник злоумышленник. - Оба протиснулись мимо Нины и, присматриваясь к обстановке, прошли в гостиную.
Нина снова закрыла дверь на засов, но сначала бросила взгляд в оба конца улицы. Ни души. Только женщина катит коляску, следом трусит собака.
- По-моему, кто-то пытался к нам влезть. - Нина присоединилась к полицейским в гостиной. - Я боюсь, что кто-то… - Как ни скажи, прозвучит по-идиотски. - Кажется, кто-то хочет мне напакостить. Возможно, даже напасть на меня. - Нине стало нехорошо, и она опустилась на диван.
Констебль присела рядом.
- Сержант Нейлор осмотрится и проверит, все ли в доме в порядке. - Она повернулась к напарнику, тот кивнул, с трудом скрывая недоверие, и, отойдя в сторонку, вызвал по рации участок. Нина разобрала: "Скорее всего, ложная тревога".
- Нет, нет! Вы не понимаете! - Она вскочила и тут же снова села: комната пошла кругом. - Дело в том, что… - Нина вздохнула, взяла себя в руки. - Это долгая история.
На большее ее не хватило.
- Может, чашечку чая? Если вам не по себе, сладкий чай как раз то, что надо. - Шелли с улыбкой ждала ответа.
Нина сидела бледная, с пустыми глазами, блуждая мыслями где-то далеко. Она покачала головой: не нужно ей никакого чая.
- Со мной все в порядке. - Нина изо всех сил старалась оставаться спокойной. - Просто пройдите, пожалуйста, по дому и все проверьте. - Она закрыла лицо руками, но тут же отбросила жалость к себе. - Утром в доме были чужие. Они украли одежду моей дочери.
Полицейские обменялись быстрыми взглядами - наконец-то поверили.
- А где сейчас ваша дочь?
- Я здесь, - раздался голос Джози. - И я не догоняю, как кто-то мог стащить мои шмотки. Я ведь все время была дома. Да ты, мам, сама сунула их в стирку и забыла.
- Вы видели кого-нибудь в доме? Или слышали? - спросила Шелли.
Джози решительно мотнула головой:
- Не-а. Я только папу видела, но он был в мастерской.
- Еще что-нибудь пропало? - Сержант вернул рацию на место.
Джози дернула плечом, глянула на мать.
- Да нет.
Нина на мгновение зажмурилась и выпалила:
- На днях кто-то врезался в мою машину. По-моему, нарочно. - Она запнулась. - Я не собиралась сообщать, но после сегодняшнего…
Шелли повернулась к Джози:
- А не мог кто-то из твоих друзей нашкодить, милая?
Джози хмыкнула, уставилась на мать.
- Почем я знаю. Может быть. Мам, ты чего сочиняешь про машину? Папа сказал, ты въехала в фонарь, когда парковалась.
Полицейские переглянулись.
- Автомобиль поврежден, миссис Кеннеди? - Сержант Нейлор бросил взгляд в окно на сад и мастерскую, подергал ручку стеклянной двери, та не поддалась.
- Да, есть вмятина и краска осталась. Хотите посмотреть? - Нина повела было полицейских к машине, но остановилась, ухватившись за дверной косяк.
- Мам! - бросилась к ней Джози. - Что с тобой?
Констебль Шелли придержала Нину под руку.
- Тихонечко, миссис Кеннеди, тихонечко. На вас лица нет.
- Вот. - Нина ткнула в заднее крыло машины. - Я выезжала от подруги, а немного подальше, на улице, стояла какая-то машина, и водитель просто въехал в меня.
- Вы запомнили номер, цвет, марку машины?
- Да. Темно-зеленая, металлик. Видите след? А в номере была пятерка и, кажется, семерка и буква "М". Похоже на "ровер" или "ягуар".
- Маловато, миссис Кеннеди, - покачал головой сержант, без особого энтузиазма проведя пальцем по вмятине. - Со своей страховой компанией связались? Почему не вызвали полицию, когда это произошло?
Нина закусила губу.
- Потому что… не захотела.
- Пойдемте-ка в дом, милая. - Констебль Шелли была дружелюбна, спокойна и тактична.
Ей уже приходилось иметь дело с подобными женщинами. Когда вызывают на такие безобидные случаи, хоть дух переведешь. Утро сегодня выдалось кошмарное, зато теперь можно будет заскочить куда-нибудь на пару минут, перекусить, а там уж и в участок.
- Послушайте… - Нина проглотила слезы, - кто-то пытался забраться в дом. Одежду моей дочери украли…
- Нет, все-таки без чашечки чая, как я погляжу, нам не обойтись. - С ласковыми увещеваниями Шелли привела Нину в гостиную, убедила Джози сделать маме чайку, а сама записала подробности. Под конец поинтересовалась: - У вас есть какие-то соображения, кто бы это мог вам досаждать?
- Пожалуй, есть… - К собственному удивлению, Нина ответила не задумываясь.
Констебль Шелли облегченно вздохнула: хоть что-то. Сделав еще несколько пометок, она остановила на Нине выжидающий взгляд.
- Но я не могу вам сказать.
Направлявшаяся к ней с чашкой в руках Джози встала как вкопанная.
- Не тупи, мам! Если знаешь, кто это, ты должна им сказать. - Джози стукнула чашкой об стол. - Странная ты какая-то…
Шелли переводила взгляд с матери на дочь. И как это все понимать? Кто их разберет. Домашние неурядицы, надо думать. Небось разъезд или развод с буйным мужем. Или на сцене появилась замена супругу. Вполне возможно, виноват мамашин бывший, а может, дочка и новенький не ладят. Констебль всякое повидала и уже ничему не удивлялась.
- Не очень-то это хорошо, миссис Кеннеди. Если вам известно, кто вам пакостит, а вы нам не скажете, мы ничего не сможем сделать. - Она внимательно следила за Нининой реакцией.
- Вы не понимаете, не можете понять! Но прошу вас, поверьте, мне нужна ваша помощь. Вы не снимите отпечатки с входной двери?
- Миссис Кеннеди, судя по всему, никакого преступления не было. Признаков взлома нет, а повреждения на вашей машине вполне могли быть вызваны тем, что вы сами врезались во что-то. Вызывать к вам команду криминалистов для снятия отпечатков пальцев я считаю нецелесообразным использованием сил полиции. - Сержант Нейлор убрал блокнот.
Нина скрипнула зубами.
- Джози, позволь мне минутку поговорить с полицейскими наедине.
- Миссис Кеннеди…
- Пожалуйста! - Нина и сама слышала, с каким надрывом звучит ее голос. Ухватившись за спинку дивана, она понизила тон: - Вы должны всерьез воспринимать мои слова.
- Если бы вы сказали, почему кому-то нужно вламываться к вам в дом или угрожать, я смог бы принять решение о необходимости дальнейших действий. А так… На данный момент мы ничего не можем сделать. - Сержант Нейлор сложил руки на груди и покачался с пятки на носок.
Вот чурбан, подумала Нина. Наверняка из тех, кто симпатизирует мужу, отколотившему жену, поскольку считает, что баба сама напросилась.
- Я не могу сказать. - Нина опустила голову. Она хорошо помнила его слова: "Не доверяй никому!" - Простите.
- В таком случае, миссис Кеннеди, поскольку ваша собственность не похищена и все в доме находятся в безопасности… - Нейлор огляделся, ища подтверждение своему заявлению, - а вам непосредственно ничто не угрожает, мы уходим.
У Нины внутри все похолодело. Уходят! Бросают их с Джози одних. В отчаянии она нашарила листок бумаги, ручку и нацарапала свой номер. Протянула констеблю Шелли, не сержанту.
- Если вдруг передумаете и все-таки решите мне помочь, позвоните, - прошептала она умоляюще. - Пожалуйста!
Та медленно кивнула - проблеск сочувствия и женского единства? - и поспешила за своим напарником.
- В случае необходимости вы знаете, где нас искать. - Полицейские стояли на крыльце. - Только сначала убедитесь, что у вас и впрямь есть повод, ладно? - Сержант хохотнул и вышел, констебль Шелли за ним. Напоследок еще раз глянув на Нину, она сунула записку в карман.