Свиданий не будет - Фридрих Незнанский

"Свиданий не будет" - это закулисные интриги и коррупция в судебной системе, это "алиби правосудия", ложные обвинения и оправдательные приговоры преступникам, подкуп, шантаж, угрозы и скрытая от постороннего взгляда сторона обычных на первый взгляд процессов. Таково новое дело "господина адвоката" Юрия Гордеева

Содержание:

• Глава 1. КЛЮКВА КРУГЛЫЙ ГОД 1

• Глава 2. ДОЧЬ АДВОКАТА 3

• Глава 3. О ПРОФИЛАКТИКЕ ПОРАЖЕНИЯ ЭЛЕКТРОТОКОМ 5

• Глава 4. И ВСЮДУ СТРАСТИ РОКОВЫЕ... 7

• Глава 5. ЛЕТАЙТЕ САМОЛЕТАМИ КОМПАНИИ "СИБИРЬ – ЕВРОПА"! 9

• Глава 6. МАЛЕНЬКАЯ ДОРОЖНАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ 11

• Глава 7. СТАРШИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ 13

• Глава 8. СЕРАЯ ЗОНА 14

• Глава 9. ТАМ, ГДЕ ЧИСТО, – СВЕТЛО 16

• Глава 10. ОБЕД БЕЗ ДЕСЕРТА 17

• Глава 11. БЕЛЫЙ ХАЛАТ ПО ПОСЛЕДНЕЙ МОДЕ 19

• Глава 12. ПРОПАВШАЯ КАCСЕТА 21

• Глава 13. ПРЕВРАЩЕНИЯ ФИЛОСОФСКОГО КАМНЯ 22

• Глава 14. EINE KLEINE NACHTMUSIK 24

• Глава 15. СУББОТА ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА И ЧЕЛОВЕК ДЛЯ СУББОТЫ 26

• Глава 16. КОЛЛЕГА КАК ПОДРУГА 27

• Глава 17. ПЕРСПЕКТИВНАЯ РАБОТА С УСТОЙЧИВЫМ БУДУЩИМ 29

• Глава 18. ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ КАК ПРИЕМ 30

• Глава 19. ВИНТОВКА ОКАЗАЛАСЬ ПИСТОЛЕТОМ 32

• Глава 20. ОТ ВАШЕГО СПЕЦИАЛЬНОГО КОРРЕСПОНДЕНТА 34

• Глава 21. БУЛАВИНСКИЙ ПИГМАЛИОН 35

• Глава 22. ГАЛАТЕЯ С ТРЕМЯ СУДИМОСТЯМИ 37

• Глава 23. ВТОРАЯ ПУЛЯ 39

• Глава 24. ВЕЧЕРНИЕ ПОСИДЕЛКИ И УТРЕННЯЯ ПРОБЕЖКА 41

• Глава 25. МЭР СЕРЕГА 43

• Глава 26. СГОРЕВШИЙ ГРОБ 44

• Глава 27. ТРАЕКТОРИЯ 46

• Глава 28. ВТОРАЯ ВСТРЕЧА 47

• Глава 29. МЕЖДУ ПОЧТОЙ И ТЕЛЕВИДЕНИЕМ 49

• Глава 30. ЭСТЕТИЧЕСКОЕ ОТНОШЕНИЕ К ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ 51

• Глава 31. ДНЕВНОЙ СТРИПТИЗ, НОЧНОЕ БДЕНИЕ 53

• Глава 32. ВКУС АНИСА 55

• Глава 33. ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ С БОРТОВЫМ ПИТАНИЕМ 56

• Глава 34. ПОТОМОК ЦЕЛИТЕЛЕЙ ЭПОХИ ИВАНА ГРОЗНОГО 57

• Глава 35. ТУДА-СЮДА 59

• Глава 36. ТАИНСТВЕННЫЙ ХРАНИТЕЛЬ ПАРТИЙНОЙ КАССЫ 60

• Глава 37. БУДНИ ЧЕТВЕРТОЙ ВЛАСТИ 62

• Глава 38. ЛЕЧЕНИЕ АТТРАКЦИОНОМ 64

• Глава 39. САМАЯ КОРОТКАЯ В ЭТОЙ КНИГЕ 65

• Глава 40. ОБИЖЕННЫЙ МАНАЕВ 65

• Глава 41. ИСПОРЧЕННЫЙ ПРАЗДНИК 67

• Глава 42. БЕЗ КОНТРОЛЬНОГО ВЫСТРЕЛА 69

• Глава 43. ИСХОД ИЗ БУЛАВИНСКА 71

• Глава 44. ДАЛЕКО ЛИ ДО МОСКВЫ? 73

• Глава 45. ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ В МОСКВУ 75

• Глава 46. КОРОТКОЕ ЗАМЫКАНИЕ 76

• Глава 47. ЗАЩИТНИКИ ДЛЯ АДВОКАТА 77

• Глава 48. КЛЮЧИ ОТ СТРАСТИ 78

• Глава 49. В МОСКОВСКОЙ КРУГОВЕРТИ 80

• Глава 50. КЛЮКВЕННЫЙ СОК 82

• Глава 51. ДОЛГОЕ ПРОЩАНИЕ 83

• Глава 52. ОБНАРУЖЕН ВЛАДЕЛЕЦ... 84

Фридрих Незнанский
Свиданий не будет

Недоговоренная мысль всегда интереснее высказанной до конца; кроме того, она дает простор воображению...

Петр Пороховщиков (П. Сергеич). Искусство речи на суде

Глава 1. КЛЮКВА КРУГЛЫЙ ГОД

– Ну? – спросил он. Двери распахнулись...

М. Булгаков. Роковые яйца, ХI

Есть множество способов разделить человечество. Первым, как и положено, это сделал Господь Бог во времена строительства известной башни в городе Вавилон. С той стародавней поры люди без устали продолжали это занятие, находя все новые и новые причины для того, чтобы не быть вместе. Но быть и совсем врозь им не очень-то нравилось – так появлялись неожиданные, а иногда забавные союзы, непредусмотренно возникавшие вне общественных доктрин и государственных интересов.

Одни носят усы и бороду, другие бреют лицо; одни любят плавать, другие боятся воды, как огня, хотя, может быть, как раз огня, пламени они не боятся. Одни не могут обойтись без очков, другим они не нужны даже в старости. Одни – завзятые шахматисты, другие – неисправимые картежники. Человечество делится на рыжих и всех остальных, самовлюбленных и не уверенных в себе, музыкальных и с ушами, отдавленными медведем...

А еще известно: часть человечества начинает день с чашки чая, а часть – с чашечки кофе. Есть, конечно, также любители какао и жаждущие опохмелиться, но и эти, пожалуй, не столь многочисленные группы граждан могут быть поделены между чайниками и кофейниками.

Член Московской городской коллегии адвокатов Юрий Петрович Гордеев, бесспорно, принадлежал к числу убежденных поклонников напитка, завезенного на Русь из монголо-китайских пространств еще во времена царя Михаила Федоровича, то есть три с половиной века тому назад. Он полюбил чай с детства, оказавшись верным другом-чаевником своему деду, старому московскому адвокату Павлу Яковлевичу Шорникову. Собственно, за чаем дед отводил душу в воспоминаниях, так и не успев узнать, что внук кроме особых рецептов заварки чая перенял у него веру в вечную предназначенность судебного защитника – несмотря ни на что, по слову поэта и вместе с ним призывать милость к падшему, к преступнику.

Но сегодня утром знание дедовских секретов заварки чая Юрию Петровичу не требовалось. Гость, с вечера находившийся в квартире Гордеева, наутро пожелал кофе, чем несколько смутил хозяина. Распахнув дверцы кухонного шкафа, он обнаружил, что банка для кофе, оттесненная коробками и шкатулками с разнообразными чаями в самый угол, пуста. Не сразу вспомнил Гордеев, что все домашние запасы кофе были выпиты другой его гостьей пару недель назад... да тогда было не до того, что и как они с ней пили...

Гордеев улыбнулся невольным воспоминаниям и вздохнул: последующей встречи со страстной любительницей кофе пока не состоялось: лето – кто на дачах, кто на морях, кто...

Как последнюю надежду достал он кофемолку и – о радость! Все правильно: гостья начала молоть оставшиеся зерна, но так музыкально нажимала на кнопку, так перекатывала цилиндр агрегата в своих ладонях с длинными пальцами, что господин адвокат потянулся к вилке, выдернул ее из штепселя и...

– Тебе повезло, Елисей! – крикнул Гордеев в сторону ванной. – Получишь свой кофе. Здесь как раз на одну джезву хватит.

Гораздо чаще, чем романтические встречи, в холостяцкой квартире Юрия Петровича происходили непредусмотренные посиделки, пирушки и попросту ночевки появлявшихся ни с того ни с сего московских гостей. В столице всегда были проблемы с гостиницами: раньше невозможно было снять номер, теперь – дорого, а друзей, приятелей и тех, кто считал себя друзьями и приятелями Гордеева, у него всегда хватало. И хотя, по неписаному правилу профессии, Юрий Петрович старался избегать домашних отношений со своими клиентами, не только в период ведения дела, но даже с бывшими, после завершения процесса, правила – одно, а жизненные обстоятельства – совсем другое.

Сегодняшний же гость – случай совсем особый (правда, их и нет – не особых, если поразмыслить немного). Елисея Юрий знал с университетских лет, и каждая встреча с ним оставляла что-то в памяти. Не обязательно полезное. Просто запоминающееся.

Елисей вышел из ванной. Что он там делал – непонятно. Шума воды в душе не было слышно, негустая бороденка Елисея свидетельствовала, что бритвенные принадлежности гостю тоже не понадобились. Глаза, наверное, промыл – да и ладно, подумал Гордеев, доставая из холодильника масло и колбасу.

– Кофеек – это неплохо, совсем неплохо, – сказал Елисей, усевшись за стол. – Слушай, может, у тебя и сливки есть? Ну молоко, на худой случай.

Гордеев был не из тех людей, которые умеют неустанно удивляться всему подряд. И может быть, потому он и не тяготился никогда встречами с Елисеем, что тот мог его удивить, и делал это непрестанно.

Елисей заявился к нему вчера вечером без копейки денег. То есть без копейки, рубля, ста рублей, не говоря о двух тысячах, которые стоит жетон в метро или троллейбусный билет. Столько же стоит жетон телефонный: последние тысячи Елисей потратил именно на него – дозвонился до бывшего однокашника, убедился, что тот дома, и приехал. В метро контролерша его пустила уже Христа ради: что говорил ей Елисей, осталось неизвестным, но Гордеев знал, что, если бы без денег попытался попасть за турникет и он, Елисею пришлось бы давать ему фору: почему-то здесь адвокатское красноречие и опыт работы в прокуратуре уступали жизненному опыту недоучившегося юриста. Билет на троллейбус или автобус Елисею был не нужен: Гордеев жил в двух шагах от "Краснопресненской". Впрочем, и здесь: попытайся они прокатиться зайцем, Гордеев попался бы уже через остановку, а Елисей заморочил бы головы целой бригаде контролеров.

Вместе с тем, в отличие от Гордеева, который никогда не сидел без денег и не только умел их тратить, но и зарабатывать, проблема денег, или, как он говорил, пропитания, для Елисея была вечной и совершенно от него неотделимой. Он был ровесником Гордеева, более того, они родились в один день и год, что тоже, возможно, поддерживало их знакомство, но, в отличие от Юрия Петровича, который после университета ограничил свое трудоустройство прокуратурой и адвокатурой и места работы менять не собирался, Елисей, наверное, и сам не мог уже вспомнить, сколько их у него, этих самых мест работы, в трудовой биографии было.

И при этом стоило Елисею перейти из привычного ему пространства неустроенности и безденежья в более или менее благополучную среду, как он мгновенно преображался и просил, если не сказать – требовал своего: кофе! и чтоб со сливками...

– Увы, Елисей, чего нет, того нет, – развел руками Гордеев. – Молоко только в виде масла. Само по себе не пью, покупаю его только для овсяной каши, но это в демисезонные времена года.

В ожидании кофе Елисей намазывал маслом кусок подсушенного в тостере хлеба, одновременно жуя своеобразный бутерброд, который он соорудил из двух кусков сыра, разложив между ними кружки колбасы.

– А джема у тебя тоже нет? – спросил он, завершив укладывание застывшего масла на хлеб.

– Сейчас лето, зачем? – удивился Гордеев, придвигая сахарницу ближе к гостю.

– Да не пью я с сахаром! – досадуя сказал Елисей. – А про лето ты зря. Если не фрукты, то ягоды надо есть круглый год. У нас на севере мы клюкву, например...

– А у нас не север, а Москва. – Гордеев достал из кухонного шкафа большую проволочную вазу-финифть, наполненную конфетами. – Вот тебе вместо клюквы. Какие-то карамельки. Ирис, по-моему, тоже есть.

– А помнишь, я тебе клюкву привозил? – продолжил Елисей.

– Помню, конечно. И калину ты привозил, и морошку...

– И еще привезу. – Елисей копался в конфетнице, выкладывая на стол некоторые приглянувшиеся ему конфеты. – Вот видишь! – вдруг воскликнул он. – Ты, наверное, и сюда давно не заглядывал. Молоко-то у тебя есть.

В пальцах у Елисея был квадратный пакетик с надписью "Аэрофлот".

– Хоть сухое, а все же...

Гордеев был несколько растерян.

– Верно, молоко. Но я не помню...

– Летал, что ли, куда?

– Да я немало летаю, но...

– Небось не только по СНГ.

– Да, – рассеянно проговорил Гордеев. – Недавно летал в Германию... Может, прихватил из самолетного обеда.

– Как чувствовал, что мне понадобится. – Елисей вновь взялся за нож и продолжил свою обычную мелодию: – Вот, в Германию летаешь... Во Франции бывал, в Англии...

– В Соединенных, понимаешь, Штатах... – поддержал тон Гордеев, но сделал это почти машинально, думая о другом.

– А я дальше Череповца никуда не заезжал, – не принял подсказки Елисей. – Квартиры не нажил. Семьи нет. Здоровье никуда...

– Лис, мы же давным-давно уговорились, что проблемы быта не обсуждаем. Только бытия. – Гордеев налил себе чаю, заваренного по способу, взбадривающему, если пил накануне водку или что другое крепкое. – Кому нравится кофе, кому – чай, и каждый пьет свое пиво.

– И пива приличного я давным-давно не пил. – Елисей никогда не останавливался на полпути. – Как там в Германии с пивом?

– Пустой вопрос, – не остался в долгу Гордеев. – Ты в чем-то сомневаешься?

– Я не был в Германии, – повторил мысль Елисей и взялся за пакетик, найденный в вазе Гордеева.

Надорвал его и приготовился высыпать содержимое в чашку.

– Погоди! – вдруг резко сказал Гордеев. – Погоди! Дай его сюда!

В его голосе было нечто такое, что Елисей послушно замер, а затем протянул ему пакетик.

– Нет! – Гордеев даже убрал руки под столешницу. Потом вытащил левую и взял ею стоящее рядом с ним блюдце – ближе к левой, потому ее и протянул. – Положи на блюдце!

Елисей, помедлив, и при этом очень осторожно проделал требуемое и только затем спросил:

– А что произошло?

Гордеев вздохнул:

– Пока ничего.

Он взял блюдце и, поднеся его к глазам, стал рассматривать пакетик. Потом он его даже понюхал.

– Скажи серьезно, Елисей, без дураков, ты вправду любишь кофе с молоком?

– Юра, если что-то происходит, то я даже не стану добавлять, что я больше люблю кофе со сливками. Но и с молоком люблю.

– И этот пакетик ты видишь в первый раз?

– Что ты имеешь в виду?!

– Только то, что не ты притащил мне его в дом, это самое сухое молоко, а затем разыграл всю эту историю. Не ты?!

– Ну, конечно, не я. Какой смысл?

– Да, конечно, смысла никакого нет.

– Но что случилось?

– Ты знаешь, Елисей, в целом – ничего. Но молоко оказалось испорченным. Наверное, я его привез не из Германии.

– Гораздо раньше?

– Ну конечно. Я же много езжу.

– И летаешь. – Пить кофе без молока, очевидно, действительно доставляло мало удовольствия Елисею. – Может быть, ты со своими европейскими санитарными нормами слишком строг, а мне сгодится? – Он было потянулся к блюдцу с пакетиком, но, натолкнувшись на взгляд Гордеева, отвел руку.

– Ты знаешь, Елисей, к сожалению, у меня сегодня не так много времени. Точнее, совсем нет времени... Дело в том, что я должен встретиться сейчас с одним человеком, я могу ему помочь. Но ты же понимаешь, беседа конфиденциальная.

– Гонишь? – почти не шутливо спросил Елисей.

– Гонят вечером, Лис, – вздохнул Гордеев. – Скажи лучше, у тебя паспорт в порядке?

– То есть в полном порядке.

– Прописка?

– Теперь они называют это регистрацией. Я зарегистрирован в Вологодской области.

– Не в Москве?

– Это в прошлом. Рассказать?

– Нет, Елисей. В другой раз. Я вправду начинаю гореть со временем.

– Смогу сегодня переночевать?

– Не знаю. Не знаю. Скорее всего, нет. Неизвестно, где буду сегодня вечером.

– Может, ключи мне оставишь? Я аккуратно.

– Не обижайся, Елисей. Сегодня не оставлю. Допивай кофе.

– Ну смотри, Гордеев. – Елисей вылил остатки кофе из джезвы в чашку, залпом выпил и встал, уцепив заодно пару конфет из вазы. – Потеряешь друга – с кем останешься? С клиентами?!

– Довольно тебе, Лис, шутить. – Юрий Петрович зачерпнул из вазы целую пригоршню конфет и высыпал их в сумку Елисея, которая лежала возле стола. – Возьми и не обижайся. Все будет нормально. Бывают же обстоятельства.

– Ладно, ладно. – Елисей подхватил сумку и протянул ее Гордееву... – Насыпал, как маленькому. Хорошо ли проверил: может, еще один пакетик испорченный найдешь?!

Юрий Петрович в сумку заглянул – и сделал это не потому, что инстинктивно последовал предложению гостя: он действительно на всякий случай убедился еще раз, что пакетиков больше нет.

– Угостил бы лучше сигаретой, – сказал Елисей уже от дверей.

– Держи, – протянул ему Гордеев пачку "LM". – Что открыта – не обидишься?

– Будущее покажет, – сказал Елисей, берясь за ручку двери. – Да, не сочти за вымогательство. Тысяч двадцать не одолжишь? Я, собственно, за тем и шел.

Гордеев хотел дать Елисею пятьдесят, но понял, что этого не следует делать. Только двадцать. Удачно, что в бумажнике было несколько пятерок.

– Не последние? – осведомился Елисей, принимая купюры, и, не ожидая ответа, хотя Гордеев пробормотал: "Не самые", продолжил: – Скоро верну. Может, тогда расскажешь про пакетик...

– Если бы только в пакетике было дело, – сказал хозяин квартиры, запирая за гостем дверь.

Но проделав эту необходимую процедуру, Юрий Петрович проследовал на кухню, где незамедлительно обратился к дальнейшему изучению пакетика. Из швейцарского ножа был извлечен пинцет, затем зубочисткой из этого же ножа Гордеев, придерживая пакетик, полез в разрыв, достав из нутра несколько белых порошинок, которые он тщательно обнюхал, а затем лизнул языком.

После чего дважды прополоскал рот, быстро поставил блюдце с пакетиком в небольшую кастрюлю, прикрыл ее и спрятал в шкаф, откуда перед этим кастрюлю извлек.

Затем Гордеев так же быстро вытащил из портфеля записную книжку, полистал ее и набрал номер.

– Александр Борисович? Это Гордеев говорит... Да. Юра. Уж такими судьбами... Вы не могли бы ко мне в гости заглянуть?... Нет, сегодня. Сейчас... Чем раньше, тем лучше... Я понимаю, утром в гости не ходят, но вы сломайте традицию... Я буду безмерно рад. Записывайте адрес... Ах, помните?!