– Почему, дорогой? – заглянула ему в глаза Вероника, настроение которой менялось как погода, подверженная циклоническим вихрям – то бурное ненастье, то яркое, безмятежное солнце. – В твоей явке с повинной есть какой-то экономический смысл? Убийца твоей жены пообещал заплатить тебе бешеные деньги, если ты возьмёшь вину на себя и отсидишь за него? – Она поболтала ногами и поцеловала Говорухина в нос. – Или ты действительно зарубил жену и теперь тебя мучают угрызения совести?
Говорухин столкнул Веронику с колен и решительно встал.
– Да, – с каменным лицом сказал он. – Меня мучают угрызения совести. И поэтому я пойду делать явку с повинной.
– Сначала мы с тобой распишемся, а потом ты пойдёшь куда хочешь. Я поселюсь в этом доме, рожу тебе сына и… подожду тебя года три, если уж тебе так хочется посидеть в тюрьме. Тебя выпустят условно-досрочно, и мы заживём счастливо. Правильно, дорогой?!
– Правильно. – Усмехнувшись, Александр Петрович достал что-то из кармана, подошёл к Веронике и… судя по движению, надел ей на палец кольцо.
– Что это?! – Побледнев, Котова уставилась на руку. Севка увидел, как на её безымянном пальце голубым отсветом полыхнул топаз. – Что это?! – Вероника подняла глаза на Говорухина и впервые на её лице появились растерянность и испуг.
– Твоё кольцо. Во всяком случае, я видел у тебя точно такое же.
– Откуда оно у тебя? – Котова быстро сунула руку в карман узких джинсов. На её щеках вспыхнули алые пятна.
– Его нашёл частный детектив, которого я нанял, – устало и безучастно ответил Александр Петрович. – А где он его нашёл, я думаю, ты лучше меня знаешь.
Котова бросилась на него как пантера, вцепилась в горло с такой силой, что из-под ногтей брызнула кровь. Говорухин даже не думал сопротивляться, он только вытянул руку вперёд и упёрся кулаком в грудь Вероники. В движениях и выражении лица банкира была такая обречённость, что Севка едва сдержался, чтобы не броситься ему на помощь. Но он вовремя решил, что пока ещё рано.
– Что ты делала в квартире Ксении Сергеевны? – тяжело дыша, спросил Говорухин, когда Котова устала царапать его шею и отступила на шаг. На белые лацканы пиджака капала кровь.
– Это не моё кольцо! – Сорвав с руки перстень, Котова швырнула его в камин. Голубой топаз ударился о стекло, за которым бушевал огонь, и откатился в угол. – У меня было похожее, но… я его потеряла!
– Не ври. – Говорухин достал сигарету с золотым фильтром и прикурил, с трудом справившись дрожащими пальцами с зажигалкой. – Твой братец приходил в опечатанную квартиру, чтобы забрать улику, но ничего не нашёл. Не отпирайся. Я нанял частного детектива, и он всё раскопал.
– Это не моё кольцо, – процедила сквозь зубы Котова. – Мой брат никуда не ходил и ничего не искал. Немедленно звони тем, кто сможет нас расписать или…
– Или? – усмехнулся Александр Петрович, глядя, как пляшет в камине огонь. – Или что?!
– Или по законам нашей семьи тебя убьют мои родственники.
– Ты угрожаешь мне?! Ты?!! – Говорухин бросился к Веронике и схватил её за обшлага коротенькой кожаной курточки. – Да я в тюрьму вместо тебя собираюсь сесть!! Я хочу спасти тебя, потому что люблю, а ты угрожаешь мне, дрянь?!! – Он притянул её к себе и на ухо, проникновенно и доверительно, но довольно громко сказал: – Я никогда не женюсь на тебе, слышишь? Никогда! Будь ты даже трижды беременна. Достаточно будет того, что я за тебя отсижу. И пусть твои родственники молятся за моё здоровье! Впрочем, я и за себя отсижу, ведь по сути, это я убил Жанну. Я убил свою жену и своего неродившегося ребёнка…
Пока он говорил эту сбивчивую, пылкую речь, Вероника смотрела ему в глаза, но рука её медленно тянулась к стоящей на столе бронзовой статуэтке средневекового рыцаря. Весила статуэтка наверняка немало, но главное – рыцарь держал в руке острое копьё, проткнуть которым человеческую плоть ничего не стоило.
Словно завороженный, Севка смотрел как длинные пальцы Котовой коснулись бронзовых ног в доспехах, как притянули к себе убийственную тяжесть безделушки, как сжались поперёк туловища, и как в быстром замахе взметнулась рука Вероники, направляя рыцарское копьё в лоб Говорухину…
У Фокина не было времени открыть балконную дверь. Он вышиб собою стекло и старым армейским способом – стремительным перекатом, – ринулся Веронике под ноги, схватил её за каблуки и дёрнул на себя изо всех сил, спасая идиота-банкира от смертельного, сокрушительного удара по голове.
Котова рухнула как подкошенная, рыцарь выпал у неё из руки и тяжело покатился в угол. Взвизгнув, Вероника начала отчаянно лягаться, касаться и даже плеваться. У Севки появилась отличная возможность потискать её, и он с удовольствием потискал, с удивлением отметив, что на ощупь эта фурия довольно костлява.
Говорухин тупо смотрел на эту возню, не пытаясь ничего предпринять.
Удовлетворив своё мужское любопытство, Фокин наконец заломил Веронике руки и сел на неё верхом.
– Принесите верёвку, пожалуйста, – вежливо попросил он Александра Петровича.
– Я же приказал тебе не лезть в это дело, – безжизненно отозвался банкир, не сдвинувшись с места. – Я тебе даже заплатил за то, чтобы ты больше не совал свой нос в… – Он не успел договорить.
Со стороны приоткрытой двери гостиной громыхнул выстрел. Разодрав рукав Севкиной куртки, пуля впилась в стену, оставив в шёлковой обивке чёрную дыру. Фокин распластался на Котовой, стараясь вжаться в неё как можно сильнее, чтобы не осталось выпуклых частей его тела, которые могла бы зацепить вторая пуля.
Банкир рухнул на пол как подкошенный, закрыв голову руками. Умирать ему явно не хотелось, несмотря на то, что он поставил крест на своей карьере и собирался отсидеть лет пятнадцать в тюрьме.
Севка проклял себя за то, что оказался в этом осином гнезде без оружия и что совсем забыл про вооружённого Кота, который наверняка прикрывал сестрицу в этом непростом разговоре, скрываясь в тёмном коридоре.
Фокин схватил Веронику в охапку и едва успел перекатиться под стол, как громыхнул второй выстрел. Дверь распахнулась, и рыжие "какзаки" невероятно большого размера застыли в дверях. Пуля впилась в ножку стола, рядом с Севкиным носом, и Севка громко и грязно выругался, и Котова выругалась, и Говорухин выругался – тоже очень громко и грязно. Это было самое большее, что они могли сделать, лёжа на полу – безоружные и беззащитные – перед зловещими рыжими "казаками", которые так тупо и необдуманно пытались спасти Веронику.
Севка приготовился глупо погибнуть, как неосторожная муха.
Он даже попытался вспомнить детство, которое вроде бы принято вспоминать перед смертью, но вдруг увидел как позади "казаков" мелькнули до боли знакомые стоптанные кроссовки Лаврухина.
– Стоять, не двигаться, падла! – истошно заорал Вася, расставив ноги для точного прицела. – Оружие на пол! Руки в гору!!!
"Казаки" дёрнулись, но стоптанный Васин кроссовок ловко поставил подножку и сильно ударил по пижонскому длинному, чуть загнутому носу.
На пол, перед Севкой, с грохотом упал пистолет, простенькая пневматика, переделанная под боевое оружие. Севка схватил его и, не выпуская Котову из объятий, выкатился из-под стола.
В дверях, уперев дуло "Макарова" в висок Григория Котова стоял счастливо улыбающийся Лаврухин.
– Я тебя спас, – сообщил он Фокину, довольный, словно кот, поймавший жирную мышь. – Ты мне теперь жизнью обязан. Что ж ты, сыщик, на задержание без оружия ходишь?! Если б не я… – Лаврухин с грацией, словно исполнял балетную партию принца, нацепил на Кота наручники, приковав его к ручке двери.
Севка встал, стянул Веронике руки за спиной собственным ремнём и оттолкнул её в кресло. Котова упала в него как тряпичная кукла, свесив голову и занавесив лицо длинными рыжими волосами. Почему-то они с братцем молчали и не пытались вырваться – то ли смирились с безнадёжностью своего положения, то ли ждали подходящий момент. На всякий случай Севка обыскал Кота, но кроме пачки жвачки и носового платка ничего не нашёл.
– Ты что, следил за мной, мент поганый? – пихнул он легонько Васю под дых. – Следил, да?!
– Ага, я, гад, за тобой следил! – хихикнул Вася. – Тачку поймал и приказал водителю за тобой ехать. Да если б не я… – Вася добродушно хлопнул Фокина по плечу. – Если б не я, ты бы уже с ангелами разговаривал и обещал бы им расследовать все их ангельские преступления за умеренную, ангельскую плату. Так что спасибо скажи за мою настырность, Фок!
Севке было неприятно осознавать, что он обязан жизнью Лаврухину. Так неприятно, что заболел зуб, удалённый лет пять назад.
Фокин наклонился над лежащим банкиром и потряс его за плечо.
– Эй! Вставайте, Александр Петрович! Ваша жизнь в безопасности, бизнес и свобода – тоже, а всё благодаря мне.
– И мне! – подскочил Вася к банкиру. – На вашем месте, Александр Петрович, я бы назначил вознаграждение скромному лейтенанту милиции, спасшему вам жизнь.
Говорухин медленно перекатился на спину и, сложив на груди руки, уставился в потолок.
– Зачем ты помешал ей убить меня? – не отрывая взгляда от многорожковой люстры, спросил он у Фокина. – Зачем?! Я же просил тебя – забери мои деньги и ни во что не вмешивайся.
– Бросьте вы, Александр Петрович, – усмехнулся Севка, присаживаясь на диван. – Жизнь прекрасна, особенно у банкиров. Зря вы ей так разбрасываетесь.
Лаврухин вальяжно расселся возле камина в кресле-качалке, утопив ноги в густом ворсе ковра.
– Я хочу умереть, – трагически прошептал Говорухин. – Я очень хочу умереть!
– Это вы сейчас хотите. А через час расхотите. – Севка встал и прошёлся от камина к столу, повторив излюбленный маршрут Котовой.
– Я хочу сдохнуть! – заорал Говорухин. Он сел на полу по-турецки, взлохматил свою аккуратную причёску и даже подёргал себя за волосы. – Я хочу сдохнуть сейчас и буду хотеть этого через час, психолог ты хренов! Я убил Жанну! Я убил Веронику своей преступной любовью! Это из-за меня они… – Говорухин так дёрнул себя за волосы, что у него в руке остался светло-русый клок.
– Ой-ёй, как пафосно, – покачал головой Севка, продолжая мерить шагами гостиную. – Вы, конечно, не ангел, Александр Петрович, но ей-богу, не сделали ничего такого, за что нужно было бы расплачиваться своей жизнью. Ну, подумаешь, женились по расчёту! Тысячи мужиков женятся ради карьеры на дочках богатых и влиятельных папаш, что в этом такого? Подумаешь, по уши влюбились потом в корыстную злую суку, так посмотрите на неё, какая красавица, тысячи парней попались бы на её удочку! Длинноногие стервы, у которых знаки долларов вместо зрачков, почему-то кажутся нам гораздо привлекательнее милых и добрых женщин, любящих нас, а не наши деньги… Вы не заслуживаете ни смерти, ни пятнадцати лет тюрьмы, потому что вашу жену убила Вероника Котова. – Севка подошёл к Веронике и, взяв в горсть рыжие волосы, откинул их с лица Котовой. – Вы ведь сделали это случайно? – заглянул он в её полуприкрытые глаза. – Вы не хотели убивать Жанну?
– Нет… – еле слышно ответила Вероника. – Не хотела… Я пришла просто поговорить. Я хотела сказать ей, что Сандро давно уже мой, и она не имеет на него никаких прав. Эта кривоногая, толстожопая уродина присосалась к нему как пиявка, а Сандро не мог избавиться от неё только потому, что зависел от связей её папаши. Жанна сама пригласила меня к себе для разговора.
– Неправда! – выкрикнул Говорухин. – Жанна не могла тебя никуда пригласить, она понятия не имела, что у меня есть кто-то на стороне!
– Имела, – скривила в усмешке рот Котова. – Это ты, идиот, думал, что всё шито-крыто. Мне врал, что вот-вот разведёшься с женой, а сам больше всего на свете боялся этого развода и скрывал нашу связь от всего мира! Но Жанна была не такая дура, как ты думал. Она два с половиной года терпела твои походы налево, думая, что ты погуляешь, порезвишься, но от неё никуда не денешься. И только поняв, что твоя любовь на стороне что-то очень уж затянулась, она стала действовать.
– Действовать? – выпучил глаза Говорухин. – Что ты имеешь в виду? Жанна умела действовать?!
– Ещё как, – улыбнулась Вероника. – Твоя тихая, молчаливая жена, привыкшая жить за счёт авторитета и денег папы, для того, чтобы спасти своё счастье, превратилась в хваткую, наглую, предприимчивую бабёнку. Я же говорю, она впилась в тебя как пиявка! Отодрать её от тебя можно было только с куском мяса. Если бы ты всё же рискнул и попросил у неё развод, то в лучшем случае, она бы убила тебя, забальзамировала и положила в своей спальне, чтобы ты никому не достался. Она была немного чокнутая, твоя жёнушка… Знаешь, что она сделала, когда поняла, что твоя связь со мной гораздо серьёзнее, чем она думала?
– Что? – шёпотом спросил Говорухин. – Что она сделала?
– Наняла частного детектива и всё, всё, всё вызнала обо мне! Она узнала кто я такая, где живу, чем дышу, чем увлекаюсь, какой косметикой пользуюсь, как одеваюсь, какой размер обуви ношу и даже на каких форумах общаюсь. Она была шизофреничка, твоя жена! Узнав, что я участвую в ночных гонках, она тоже заделалась в стритрейсеры. Приехала на своём "Порше" расфуфыренная… Тьфу, вспомнить тошно. Но гоняла неплохо, даже второе место однажды заняла. Я не сразу поняла, что это твоя жена и первое время мы довольно мило общались. А потом… Потом мне стали приходить странные эсэмэски, в которых безымянный абонент угрожал, что если я навсегда не уберусь из этого города, меня убьют. Я пожаловалась тебе, помнишь, но ты надо мной посмеялся. И тогда я попросила Гришку, – Вероника кивнула на прикованного к двери брата, – везде и всегда меня охранять. Брат ходил за мной, словно тень, оберегая от опасностей. Гришка даже свой пневматический пистолет переделал под боевой… Недели две назад эсэмэски вдруг перестали приходить, но от этого стало ещё страшнее. Я понятия не имела, кому перешла дорогу, пока Лизка, моя подруга, не проболталась, что дамочка на жёлтом "Порше" – твоя жена.
И тогда я всё поняла. Мне даже стало весело. Как-то вечером я позвонила ей, наговорила гадостей, а она неожиданно предложила мне встретиться в квартире своей бабушки. Я согласилась на встречу, а что? Почему бы не поговорить с человеком, который мешает мне жить? Я не боялась Жанны, чего мне бояться женщины, которая ниже меня на голову и гораздо слабее физически? Я приехала в назначенный час, по указанному адресу… – Вероника вдруг замолчала. Говорухин смотрел на неё во все глаза.
– А ваш братец, как всегда потащился за вами обеспечивать вашу безопасность, – усмехнулся Севка. – В квартиру он зайти, конечно, не мог. Где он был?
– Гришка притворился электриком. Он копался в щитке, поэтому никто не обратил на него внимания. Никто никогда не замечает электриков, уборщиц и почтальонов, потому что они часть интерьера любого подъезда. Послушайте, дайте закурить, – попросила Котова.
– И мне дайте, – эхом отозвался банкир.
Лаврухин услужливо подскочил, прикурил две сигареты и вставил одну в рот Веронике, другую в зубы Александру Петровичу.
– Учтите, мои услуги дорого стоят, – сообщил Вася, плюхнувшись снова в кресло.
– Ещё слово, лавровый лист, и я тебе вместе с креслом с балкона выброшу, – пригрозил Севка.
– Как ты меня назвал? – возмутился Лаврухин, притормаживая ход качалки ногой. – Как?!
– Лаврушка ты вонючая, – любезно объяснил ему Севка. – Вывалился как у дикобраза из задницы, и ещё тарифы тут устанавливаешь. Не мешай мне работать, а то заложу начальству, что ты табельное оружие не сдал, уходя в отпуск.
– Сволочь, – буркнул Лаврухин и так раскачался, что едва не стукнулся затылком о пол.
– Продолжайте, – обратился к Котовой Севка.
– Пошёл ты, – неожиданно огрызнулась она. – Ты сыщик, ты и продолжай.
– Я так думаю, что вы с порога заявили Жанне, что Говорухин любит только вас и хочет развестись с женой. Жанна захохотала и крикнула: "Я никого не держу, пусть уходит, если захочет!" Эти слова слышала врач "Скорой помощи", которая в этот момент проходила мимо квартиры. Жанна уже не боялась развода, к тому времени она поняла, что муж никуда не денется и что размеренная семейная жизнь и поддержка её отца для Говорухина важнее неземной любви. Приглашая вас на разговор, Жанна решила убедить вас уехать навсегда из этого города, чтобы вы не путались у неё под ногами и не искушали банкира. Её беспокоила ваша молодость, красота, ваш темперамент и амбиции, которые могли завести вас очень далеко. То, с какой настойчивостью вы вторгались в её жизнь, раздражало Жанну и мешало ей жить. Она даже забеременела, чтобы ещё больше привязать к себе мужа. Скажите, ведь Говорухина рассмеялась вам в лицо и сказала, что беременна, когда вы сообщили ей, что Александр Петрович собирается жениться на вас?! Ведь банкир наверняка говорил вам, что давно не живёт с женой, а тут вдруг такой поворот событий – беременность, да ещё желанная, да ещё совсем небольшой срок…
– Он говорил, что она болеет по-женски, и ей ничего нельзя, – злобно фыркнула Вероника.
– Вот-вот! А тут его жена заявляет, что с мужем у неё всё в порядке! Скажите, она ведь наверняка приказала вам навсегда уехать из города? А может быть, она предложила вам денег, чтобы вы убрались с её пути?
– Миллион долларов! – усмехнулась Котова, жуя сигарету в зубах и пуская дым через нос, так как руки у неё были связаны за спиной. – Она предложила мне миллион долларов, но я отказалась, потому что Сандро стоит гораздо дороже.
Александр Петрович поперхнулся дымом и сильно закашлялся.
Лаврухин подскочил и постучал его по спине, заботливо заглядывая в глаза.
– Если б меня попросили за миллион долларов от вас отстать, я бы отстал, – радостно сообщил Вася банкиру.
– Ты и так отстанешь. Бесплатно! – Говорухин икнул и опять глубоко затянулся. – Миллион долларов… – пробормотал он, поднимаясь с пола и хватаясь за сердце. – За меня?!! Господи, да за миллион я бы сам себя бросил…
– Жаль, что я не пробила твою башку, Сандро. Жаль. – У Вероники на глаза навернулись слёзы. – Мне было бы легче любить тебя мёртвым.
– Ты любила мои деньги, а не меня! – визгливо крикнул банкир. – Иначе зачем бы тебе было нужно это скоропалительное замужество до того, как я сяду в тюрьму?! Тебе наплевать на меня! Ты готова на всё, лишь бы жить в этом доме, ездить на моих машинах и пользоваться моими счётами в банке!
– Заткнись! – Вероника выплюнула сигарету и затушила её ногой. – Я имею право на всё это! Я имею полное право!
– Тише, тише, – поднял руку Севка. – Какие вы тут все… меркантильные. Даже ты, лист лавровый!
Лаврухин показал Севке неприличный жест и плюхнулся в кресло.
– Итак, вы отказались от денег, но наверняка предложили свой выход из ситуации, – прищурился Фокин, глядя на Котову. – Какой?! Ведь вы с Говорухиной сидели на кухне и довольно мирно разговаривали, потому что Жанна хотела поставить чайник. Какую сделку вы предложили Говорухиной?
Котова, тряхнув рыжей гривой, захохотала.
– Я предложила ей отдать мне Сандро в обмен на мою книгу! – выпалила она.
– Что? – не понял Севка.
– В смысле? – обеспокоился Говорухин. – Что ты имеешь в виду? Какую книгу?!