* * *
По пути на запад он увидел вдали небольшие группки мужчин, которые снова обыскивали местность, прочесывали ее частым гребнем, искали в тех местах, которые они уже обыскивали три или четыре раза. Склонив головы, они тыкали палками в листву, отгибали толстые ветки деревьев. Каждая группа двигалась по отведенному ей участку уверенно и не спеша. В поле, где нашли тело, все шевелилось. На краю поля, на лошади, сидел недовольный краснолицый мужчина - видимо, фермер. Ратлидж подумал было остановиться и поговорить с ним, но решил, что дело может подождать до тех пор, пока фермер немного не успокоится. У него созрел хороший урожай - и вот теперь все погибло! Фермер наверняка считает, что в его несчастьях виноваты полицейские - как местные, из Синглтон-Магна, так и приезжий из Лондона.
На развилке Ратлидж решительно повернул на северо-запад, к Чарлбери. Он ехал медленно, выискивая места, где можно было бы укрыться. Он нашел два полуразвалившихся сарая и тщательно осмотрел их, но не нашел никаких следов. В сараях жили голуби и мыши. В пыли носилась мошкара.
Устало возвращаясь к машине, он услышал сзади рокот мотора. Кто-то ехал по той же дороге. Ратлидж остановился, накинул на плечи плащ, закатав рукава до локтей. Он пожалел, что не подумал прихватить с собой термос с чаем или водой. В горле у него пересохло.
Поравнявшись с ним, другой автомобиль замедлил ход. За рулем сидела женщина. Увидев ее лицо, Ратлидж сразу понял, что она не англичанка. Что-то неуловимое было в ее прическе, в шарфе, наброшенном поверх синего платья… Его сестра Франс сказала бы: "Стиль!"
Француженка…
- У вас что-то случилось? - спросила она с легким, приятным акцентом. Ратлидж ненадолго лишился дара речи.
Дело было не в красоте. Незнакомку нельзя было назвать красавицей. Речь шла о чем-то более тонком. Франс сказала бы: "Порода!" Врожденная чувственность в изгибе губ, в вопросительно поднятых бровях. Со вкусом подобранная одежда. Ярко-синий шарф, оттенком напоминающий цветное стекло, очень шел к ее серым глазам. Они казались то ясными, незамутненными родниками, то темными, бездонными омутами.
Он быстро ответил по-французски:
- Нет, я полицейский. Инспектор Ратлидж из Лондона. Я помогаю отыскать пропавших детей Моубрея.
Услышав его ответ, она едва заметно улыбнулась, удивляясь тому, что услышала родную речь на заброшенной проселочной дороге в сердце Дорсета. Смысл сказанного дошел до нее не сразу.
- А, дети! Очень печально, правда? Надеюсь, их найдут живыми. Но, знаете, время идет. У меня нет детей… - Она помолчала и чуть суше продолжала: - Наверное, детей жалко всем, независимо от того, есть они у кого-то или нет.
Ее мимолетная улыбка напомнила Ратлиджу солнечный лучик, неожиданно мелькнувший над морем. Почему такое создание оказалось в Англии? Ратлидж посмотрел на ее руки, лежащие на руле, и увидел обручальное кольцо. Все понятно. Муж…
- Да. - Он отошел от ее машины.
Она восприняла его жест как знак того, что беседа окончена, хотя Ратлидж вкладывал в него другой смысл.
- Желаю вам удачи… чтобы в конце концов дети нашлись живыми.
Машина тронулась с места; глядя ей вслед, Ратлидж выругал себя за то, что оказался таким косноязычным болваном. Он даже не спросил у незнакомки, как ее зовут и где она живет. И, кстати, как она оказалась на той самой дороге, по которой шли беглецы и их преследователь. Может быть, ей известны такие укромные места неподалеку, где стражи порядка не додумались искать…
"Она сама здесь чужая, - напомнил ему Хэмиш. - Вряд ли она знает что-то такое, до чего полицейские еще не додумались".
Ратлидж склонен был согласиться с Хэмишем. Рокот ее мотора стих вдали. Она уехала.
"От такой женщины ничего, кроме неприятностей! - добавил Хэмиш после того, как Ратлидж завел машину и сел за руль. - Не впутывай ты сюда еще и ее".
Ратлидж невольно усмехнулся. Но он еще долго вспоминал ее мягкую, обласканную солнцем кожу и темную прядку волос, прильнувшую к щеке. Почему француженки так умеют будоражить мужчин, независимо от того, красивы они или нет? У большинства из них это врожденное; вот почему француженок можно узнать с первого взгляда.
Он пошел осматривать полуразвалившийся сарай с просевшей крышей и вздрогнул от неожиданности, спугнув самку ястреба-перепелятника. Она спикировала на него сверху - видимо, защищала птенцов. Ратлидж услышал мягкий шелест крыльев. Потом птица вернулась наверх, на балки, где у нее было гнездо. На земле отпечатались следы подкованных сапог - значит, поисковые отряды уже побывали здесь.
Ратлидж не очень надеялся что-то найти, а сюда зашел на всякий случай. Полицейскому требуется терпение. И надежда?
Добравшись до окраины Чарлбери - дома здесь стояли вдоль дороги, нанизанные на нее, как бусины, - он остановился, чтобы все обдумать.
Перед ним самая обычная деревня. Дома стоят по обеим сторонам дороги, друг напротив друга, а на дальнем конце - каменная церковь. Ратлидж увидел и общественный выгон с прудом, в котором плавали белые гуси, похожие на фрегаты; они разглядывали свои отражения в воде. Кроме того, в Чарлбери имелись гостиница и несколько лавок. На склоне холма, за фермой, поблескивала на солнце соломенная крыша какого-то круглого строения. Оно казалось в Чарлбери чужеродным; видимо, появилось здесь по воле случая.
Почти все строения были маленькими, но дома между выгоном и церковью выглядели выше и ухоженнее. Ратлидж решил, что там, скорее всего, живут состоятельные фермеры. В отдалении от дороги стоял самый большой дом под шиферной крышей. С одной стороны к нему недавно пристроили целое крыло. Дом окружал красивый сад за низкой каменной оградой с калиткой. На улице никого не было; Ратлидж решил, что местные жители копаются на задних дворах или работают на фермах. Один лавочник мыл витрину; чуть дальше мальчик присел на корточки у скамейки и дразнил кошку бечевкой. Кошка лениво хватала бечевку за конец - видимо, ей куда больше хотелось мирно вздремнуть на солнышке. Заметив, что Ратлидж на него смотрит, мальчик бросил кошку и побежал к пруду. На бегу он врезался в мужчину, выходящего из маленькой пекарни; тот согнулся пополам от неожиданности и с чувством обругал мальчишку. Слова далеко разносились в тишине, но на малолетнего хулигана не подействовали: вскоре он принялся швырять палочки в гусей на пруду. Из соседней лавки вышла женщина с корзинкой в руке. Она окликнула мальчика, и он нехотя подошел к ней и зашагал рядом. Его пронзительный голос эхом отдавался от воды; он громко спрашивал, в чем дело. Ратлидж невольно улыбнулся. Наверное, он местный сорванец.
Потом он заметил, что мужчина, в которого врезался мальчик, по-прежнему стоит у стены пекарни, и похоже было, что ему больно. Наконец он осторожно выпрямился и зашагал дальше. Из кузницы вырвалось облако черного дыма - там раздували мехи. Откуда-то послышалось мычание.
Ратлидж первым делом отправился к небольшому каменному дому с соломенной крышей, где, судя по вывеске, проживал местный констебль. На его стук никто не открыл. Ратлидж достал часы. Наверное, констебль сейчас обходит участок.
Он вернулся к гостинице и оставил там машину. Гостиница была старая, каменная, с аккуратной соломенной крышей, нависавшей над мансардными окнами, как толстое одеяло, расположилась удобно - там, где улица делала плавный поворот к выгону. В палисаднике стоял деревянный столб, увитый до половины цветущим виноградом. Наверху была укреплена доска, на которой изображался дородный пожилой джентльмен в сюртуке и с эдвардианскими бакенбардами. Он стоял с поднятой рукой, как будто произносил речь. Над его головой красовалось название, выведенное золочеными буквами: "Герб Уайета".
Уайет? Фамилия показалась Ратлиджу знакомой, но он не мог вспомнить, где ее слышал.
Из бара вышли два фермера; они придержали для него дверь, кивнув ему по деревенскому обычаю. Внутри зал был обит мореным дубом. Ратлидж едва не налетел на стул, прежде чем его глаза привыкли к мрачной обстановке. В противоположной стене он заметил еще одну дверь и, пройдя по узкому коридору, очутился в комнате, которая выходила на ухоженный садик, где под полосатым тентом стояли столики. За столиками сидели женщины; они внимательно слушали худощавого пожилого оратора, который что-то читал по бумажке.
Ратлидж остановился.
- Дамам там нравится больше, чем в салоне, если погода хорошая, - произнес голос сбоку. Из темноты вынырнул здоровяк в белом переднике и жестом показал в сторону садика. - Сейчас там проходит собрание Женского института. Дамы часто в хорошую погоду пьют чай на террасе. Чем я могу вам помочь, сэр?
Дама средних лет - изящная, хотя и полная, темноволосая, с необычной седой прядью, которая шла от виска к пучку на затылке, - задала оратору какой-то вопрос. Оратор ответил ей и продолжал читать по бумажке.
Отвернувшись от окна, Ратлидж сказал:
- Думаю выпить кружечку пива. Вы не составите мне компанию?
И бар, и зал были пусты, и владелец дружелюбно ответил:
- Не возражаю. Спасибо, сэр.
Ратлидж подсел к тяжелой деревянной стойке - черной, как стены и балки. Табурет, на котором он сидел, был вытерт до блеска; на нем сидело не одно поколение завсегдатаев. Хозяин зажег лампу сбоку от зеркала, и в зале сразу стало уютнее. Медные детали блестели, как золотые.
- Проезжаете мимо? - осведомился владелец гостиницы, ставя перед Ратлиджем на стойку кружку с пивом.
- Я остановился в Синглтон-Магна, - уклончиво ответил Ратлидж. - Со вчерашнего дня осматриваю окрестности.
- Ну и что там у вас говорят об убийствах? - спросил хозяин гостиницы с таким видом, будто Синглтон-Магна находился на том берегу Ла-Манша, где-нибудь рядом с Парижем, куда новости доходили с большим трудом. - Страшное дело… - Сам того не зная, он повторил слова официантки из "Лебедя". Он придвинул к себе вторую кружку и отпил большой глоток, одобрительно крякнув. Видимо, отдавал должное своему пиву.
- Виновного посадили за решетку… Вы, наверное, знаете. А детей так и не нашли. Они… я имею в виду, та семья… не добирались до Чарлбери?
- Нет, у нас здесь проезжающих мало. Не так, как раньше. Во всяком случае, после войны. Я вижу чужаков один или два раза в месяц, не чаще.
- А до войны у вас, значит, было больше гостей? Почему?
- Многие приезжали из-за Уайетов. Старый мистер Уайет почти сорок лет был членом парламента. Вот люди и интересовались… В молодости мистер Уайет был настоящим франтом. Говорят, в Лондоне его любили так же, как и здесь. Мистер Саймон был из того же теста. Мистер Уайет всю жизнь представлял наш избирательный округ, и мы, жители Чарлбери… да и многие в Дорсете… равнялись на него.
Ратлидж вспомнил, почему вывеска показалась ему такой знакомой. Три поколения Уайетов были членами парламента. Как Черчилли и Питты. Долгие годы на государственной службе, признанные ораторы.
- Кажется, мистер Уайет уже умер?
- Да, в последний год войны. Хотел дождаться того дня, когда сын займет его место, и прожил на три года дольше, чем все думали. И все без толку. - Глаза владельца затуманились, как будто тема была исчерпана.
Ратлидж сделал вид, что не заметил.
- Его сына убили на войне? - спросил он, поддерживая светскую беседу. Он заметил, как хозяин "Герба" изменился в лице.
- Нет, Саймон Уайет прошел всю войну без единой царапины. Зато совсем охладел к политике.
Ратлидж понял, что тема его собеседнику неприятна, и поспешил заговорить о другом:
- Значит, после того, как ваши связи с Вестминстером прервались, Чарлбери снова стал тихим городком?
Владелец поморщился:
- На первый взгляд вроде и незаметно. - Он поставил пиво и посмотрел в сад. - На свете немало странных людей… Взять хоть деда Саймона Уайета по материнской линии. Он рано овдовел и с тех пор никак не мог успокоиться; ферму забросил, да и все остальное тоже. Захотелось ему повидать мир. Он отправился путешествовать, а домой присылал ящики с разными диковинками, которые он собирал по всему свету, - чучелами птиц, всякими статуями и прочими безделушками. Собирался устроить здесь музей, хотя кому нужно смотреть на его приобретения, я вас спрашиваю?
- Да, такие диковинки нравятся не всем, - согласился Ратлидж. - Еще в Лондоне на них, может быть, и был бы спрос…
- А он-то хотел устроить музей здесь, в Чарлбери, - ответил владелец гостиницы.
- Мистер Дентон! - послышался голос из кладовки за кухней.
- Да, сейчас приду! - крикнул собеседник Ратлиджа, обернувшись через плечо.
- Так мне нести еще бочку?
- Поставь к другим, Сэм. Я потом разберусь. - Владелец виновато улыбнулся. - Еще что-нибудь хотите, сэр? Понимаете, сегодня привезли свежее пиво. Если я не услежу, а Сэм найдет открытую бочку, он непременно напьется в стельку. Вот старый дурень! В наши дни так трудно найти помощников. Если нет работы на фермах, молодежь уезжает в Лондон или в любое место, где можно устроиться. Если бы Сэм так хорошо не управлялся с лошадьми, я бы его много лет назад выставил.
Ратлидж допил пиво, поблагодарил Дентона и вышел на улицу. На скамье у входа в "Герб" сидел человек, которого Ратлидж видел раньше, - в него врезался мальчишка. Незнакомец был бледен; лицо его покрывала испарина.
- Вам плохо? - спросил Ратлидж. - Я видел, что случилось.
- Паршивец! Мать ничего не может с ним поделать. Ему нужна мужская твердая рука. Желательно с ремнем. - Собеседник Ратлиджа откашлялся и продолжал: - Да нет, ничего со мной не случилось. Не хуже, чем всегда.
Услышав его выговор, Ратлидж спросил:
- Вы, случайно, не канадец?
- Жил там какое-то время. В провинции Альберта. Ну и красивая же страна! Вы там бывали?
- Нет, к сожалению, - ответил Ратлидж. - Зато я был знаком со многими канадцами на фронте.
Мужчина протянул руку, и Ратлидж ее пожал.
- Моя фамилия Шоу. А вы не из Дорсета?
- Ратлидж. Я из Лондона.
- Терпеть его не могу. Народу много, дома старые, на улицах грязь. Там невозможно дышать.
- Да. - Ратлидж понимал, что имеет в виду Шоу. - У вас здесь родственники? - спросил он, надеясь разузнать что-нибудь у нового знакомого о Моубреях.
- Я племянник Дентона. После того как меня выписали из госпиталя, он взял меня под свое крыло. Врачи пока не отпускают меня назад в Альберту, и я еще не решил, что делать дальше. - Шоу поморщился. Видимо, он не привык рассказывать о себе незнакомым людям. И не хотел наживать дурную привычку… - Извините! Обычно я не такой болтливый. А все из-за проклятого мальчишки!
- Да я и не против. Уж лучше говорить, чем принимать лекарства, которые в госпиталях назначают от боли.
- Точно! - Шоу встал и глубоко вдохнул. - Пилюли все равно действуют недолго, - продолжал он уже не с таким измученным видом. - Спасибо, что не осуждаете меня.
Ратлидж кивнул; Шоу толкнул дверь и вошел в бар. Он как будто боялся, что, если останется, ему придется признаться в чем-нибудь еще, чего ему делать не хотелось.
Глава 5
Ратлидж пошел было к машине, но потом передумал. Он вернулся к дому констебля и несколько раз постучал. Ему снова никто не открыл.
Женщина, которая деловито подметала дорожку у соседнего дома, прикрыла глаза от солнца и сказала:
- Если вам нужен констебль Трут, его нет дома.
- Вы не знаете, где его можно найти?
- Вы по делу или что-то случилось?
- Я хотел спросить его, как выращивать кабачки, - усмехнулся Ратлидж.
Соседка ухмыльнулась. Видимо, она нисколько не обиделась:
- До вечера он вряд ли вернется. Видите ли, наш констебль пока не женат, ну и не пропускает ни одной юбки!
- Значит, он часто не бывает дома? - с любопытством спросил Ратлидж.
- Его чаще можно найти там, где бывает дочка миссис Дарли. Ох, боюсь, водит она его за нос! А сама хочет выйти за Дэнни Маркера. Дэнни работает в Ли-Минстере, а в Чарлбери приезжает только по выходным.
Ратлидж понял, что соседка констебля - прирожденная сплетница…
- Я хотел поговорить с Трутом о том дне, когда рядом с Синглтон-Магна убили женщину. Вот интересно, не видели ли тогда в Чарлбери посторонних людей?
Соседка склонила голову набок и окинула его внимательным взглядом:
- Вы, случайно, не из лондонских газет будете?
- Нет, - словно извиняясь, ответил Ратлидж.
Соседка вздохнула:
- Так я и подумала. Должно быть, вы тот самый лондонский полицейский, которого ждали в Синглтон-Магна. - Она подождала, пока Ратлидж не представился. - К Уайетам приезжала гостья. Но ее привезли на машине. А пешком сюда никто не приходил, тем более женщина с детьми, я ведь понимаю, кто вас интересует. Для малышей такой путь неблизкий. Понимаете, о чем я? - Она не дала ему ответить. Ратлидж понял: хочет он того или нет, он узнает, что она думает о происходящем. - Их наверняка зарыли на кладбище. Где лучше всего можно спрятать трупы? Конечно, в свежей могиле.
- В Чарлбери недавно кто-то умер? - спросил Ратлидж, невольно удивляясь нездоровой радости соседки.
- Нет, - разочарованно вздохнула его собеседница. - Одна горничная пропала, но ее вряд ли убили. Миссис Багли говорит: нахалка она была, и хорошо, что пропала.
- Давно она пропала?
- Скоро пять месяцев… нет, уже полгода, - нехотя призналась соседка констебля. - Мне тоже показывали бумагу с фотографией той женщины и детей. Констебль Трут всем такие раздавал. У Бетти волосы были темнее, совсем она на ту женщину не похожа. И потом, она не была замужем, и детей у нее тоже не было. По крайней мере, мы ни о каких детях не знали! Правда, она была хорошенькой и хотела устроиться в жизни получше. Надоело ей, наверное, мыть полы да вытирать пыль… По-моему, она подалась в Лондон. Искать на свою шею неприятностей.
Ратлидж поблагодарил соседку и собрался уходить.
- Приезжайте к нам через месяц - тогда как раз музей откроется, - сказала она ему вслед. Ей хотелось привлечь его внимание. - И прием будет. Может быть, из Лондона приедут важные гости, правда, я сомневаюсь. Мистер Уайет уже умер. Какой смысл? Разве что из любопытства. Кому интересно разглядывать языческие статуи и чучела птиц? Я вас спрашиваю!
Краем глаза Ратлидж заметил, что у кладбища, под деревьями, кто-то стоит и смотрит на него.
- А вдруг…
Соседка хрипло хохотнула - как будто ворона каркнула:
- Нет! Быть того не может!
В последний раз махнув метлой, она скрылась за дверью своего дома. Решила, что последнее слово осталось за ней? И вытянула из него достаточно, чтобы поделиться с соседкой напротив?
Констебль Трут наверняка узнает о приходе Ратлиджа раньше, чем повернет ручку своей двери.
После долгого молчания ожил Хэмиш.
"Если здешний констебль только и делает, что бегает за юбками, он вряд ли заметил что-то важное", - сказал он.
"Зато его соседка заметит все, что нужно, не сомневайся", - мысленно ответил Ратлидж, медленно идя по улице и разглядывая Чарлбери. Как и во многих деревнях, здешние жители предпочитали заниматься своими делами и в чужие нос не совали. Да и весь Дорсет в ходе истории не отличался бурными событиями. Казалось, его жители довольны тем, что все идет как идет.