Еще один бородатый попал под прицел, высунувшись из-за забора. Ванечка, плавно надавив на спуск, выпустил короткую очередь из пулемета выстрелов в пять и увидел, как ошметки отлетели от головы и соскочила шапка. Заглянул в коробку: кусок ленты там еще был приличный. Тут же и по ним начали долбить серьезно: и пулями, и пару раз из подствольников. Из стены сарая посыпалась глина и труха. Потом чуть в стороне протарахтел вертолет. "Вот щас и этот по нам ёбнет заодно!" - выдохнул Ленчик, вытаращив глаза. Под носом у него повисла густая желтая сопля. Потом он, зажав ноздрю, сморкнулся метра на два в сторону, утерся рукавом. По двору бродила черная курица, что-то клевала, порхала землю лапами. Ленчик, если застрянут и совсем прижмет с едой, планировал ее пристрелить и съесть.
Перекатившись прямо по грязи, сменили позицию. И вдруг на них вылетела уже целая толпа "чехов", да таких страшных, оскаленных, что жуть взяла! Какое-то время ни тот, ни другой боец не стреляли, будто оцепенели, была у них еще слабая надежда: вдруг как-то мимо пронесет, но когда до боевиков осталось метров двадцать, ударили сразу из двух стволов в упор. Стреляли, не останавливаясь, пока не положили всех, а у Ванечки, звякнув, не кончилась лента. Наступила тишина. Раскаленный ствол шипел под каплями дождя.
Запасных позиций у них больше не было, и бойцы занервничали. Однако на этом вроде как бы все и закончилось. Минут через десять из-за угла вышли наши. Сначала, правда, оттуда крикнули: "Кашалот, Косой! Свои!"
- Туточки мы! - завопили оба бойца.
Позже обоих наградили медалями "За отвагу". Награды вручал на улице перед строем генерал, который был чем-то похож на учителя истории Сан Саныча, но через каждые три слова почему-то вставлял "бля". Медалью своей Ванечка гордился, считал, что в этом ему повезло, потому что знал ребят, которым за реальную тяжелую боевую операцию дали по странной медали "За укрепление боевого содружества", что-то типа юбилейной. "За отвагу" считается по рангу гораздо выше. Да и с кем там было содружество - непонятно. Видимо все другие медали тогда на складе закончились и выдали то, что было.
Ленчик приезжал в Питер один раз летом. У него уже на октябрь была назначена свадьба. Первый вопрос его, однако, был: "Ну, и где тут можно склеить бабцов?" Ленчик почему-то был убежден, что все городские женщины явные или скрытые бляди. Конечно же, загуляли.
Если Ленчик выпивал, то постоянно нарывался на конфликты. Так однажды в кафе сцепился с накачанным мужиком явно из крутых, что-то не так ему сказал. Этот мужик собрался его бить. Ситуация накалялась.
Леня крутил в руках нож. Мужик ухмыльнулся:
- Ну, ты, пацан! Ты вообще сможешь убить человека? Да у тебя кишка для этого тонка!
Вот только не к тому он обратился с этим вопросом. Конкретно с этим пареньком он ошибся. Леня Косой очень даже запросто мог убить человека, да потом после этого еще и очень крепко спать. Леня смотрел на него, не мигая, ничего не говоря, чуть склонив голову набок. Так опытный свинобой смотрит на борова, прикидывая, куда ему половчее засадить ножичек, чтобы сразу с копыт и без визга. И мужик это вдруг почувствовал и ему это очень не понравилось. Короче, тут же заткнулся и свалил от греха. И надо сказать, правильно сделал.
Ванечку всегда поражал в Ленчике внезапный переход к действию без предварительных проявлений эмоций и долгих разговоров. Так однажды к ним в ночном клубе пристал какой-то тип, начал, как говориться, доябываться. Леня так же смотрел, смотрел, приценивался, потом взял пивную кружку да и дал ею тому парню в лоб. Тот сразу с копыт и слетел и тут же все и понял. Потом, правда, этот парень оказался сотрудником охраны, и Ленчику с Ванечкой из клуба пришлось экстренно сваливать, причем это оказалось сложнее, чем думали, поскольку пути отхода все перекрыли.
Спрятались в какой-то подсобке у пожарного выхода, где швабры и вонючие половые тряпки. Ленчик ушел на разведку. Вернулся буквально через минуту недовольный и разочарованный:
- Там стоит один на выходе. Больно уж он здоровый, нам его не свалить! Даже вдвоем не справимся. Чего делать-то? Вот, блядь, засада!
Ванечка выглянул из-за угла и понял, что так оно и есть: минимум сто десять кэгэ, рост под два метра, кулачищи с футбольный мячик. Страшновато. Бывают здоровые большие люди, а кулачки у них маленькие, даже странно, это потому что искусственно накачанные, а этот, видать, таким здоровым и родился. По кулакам таких прирожденных богатырей и распознают. Они самые опасные, у них мясо естественное, а не наращенное на гормонах и спортивной белковой еде.
- Валить его надо только с первого удара! - заявил Ванечка. - Или лучше треснуть чем-нибудь тяжелым по балде. Но если не попадем с первого удара - нам пиздец!
Он выудил из кармана кожаный мешочек с дробью.
- Во!
Но сделали проще: у Ленчика с собой был еще и перцовый баллончик - как-то он его ухитрился пронести в клуб.
- А вдруг бодяжный? - в последний момент засомневался Ванечка.
- Да ни фига: я, как только купил, так тут же его и опробовал, причем просто прыснул в сторону собак, отвернувшись - и то у меня глаза зажгло, сопли пошли. Так что смотри, чтобы тебе не попало.
Подошли и сходу прыснули верзиле в лицо. Буквально залили ему глаза. Богатырь тут же вышел из строя, завыл, начал тереть веки. Ванечка уже держал наготове маленький кистень - мешочек с дробью, однако бить качка вдруг в последний момент пожалел: по бритой голове лупить его было жалко, а по телу - бессмысленно - мышцы все равно не пробьешь. Был бы волосатый - треснул бы, не думая. Секунд пять искал, куда бы долбануть мешочком и не находил. Потом треснул, только без толку. Лишь после удара Ленчика в подбородок, от которого у того аж загудела рука, богатырь свалился.
- А ведь хороший баллончик! - сказал Ванечка, заливаясь соплями.
- Бежим!
Оба потом с полчаса отсмаркивались, и еще часа два чихали.
Назад к себе в Вологду Ленчик уехал автостопом. Денег у него не осталось ни копейки. У Ванечки, впрочем, тоже. Подарок невесте Ленчик так и не купил. Настроение его было мрачное. В Вологодской тоже, как и везде, царило разорение и запустение. Даже молока в Молочном не было - на три деревни оставалась только одна корова.
В конце лета Ванечка повадился по выходным ходить в клуб недалеко от дома, чтобы там познакомиться с какой-нибудь симпатичной девчонкой.
В этом клубе существовал довольно жесткий фейс-контроль: пускали только своих. Понятие "свои" было одновременно и узким и достаточно широким. Посетители должны были подходить и по одежде, и по поведению, и даже некоему выражению лица, чтобы не нарушали дух клуба и не испортили своим людям отдых. Переодевания обычно не помогали, причем многих знали в лицо, иногда пускали, а иногда нет. Видимо, это зависело и от заполнения и от конкретной ситуации.
На фейс-контроле Ванечка неожиданно встретил знакомого по армии, бывшего сержанта по фамилии Голубев. Тот Ванечку тоже узнал, тут же стер с лица грозное неприступное выражение, заулыбался, они даже обнялись. Бывший сержант сказал: "Заходи к нам. Можешь и с подругой. Я здесь всегда стою по выходным. Запиши номер мобильного…" и тут же оттеснил в сторону парочку довольно симпатичных девчонок: "Сегодня мест нет!" - "Ну-у!" - Вид его снова стал грозным, почти свирепым. Девчонки стреляли в него глазами, вдруг обе высунули розовые язычки, стали делать ими явно неприличные движения. Он, однако, не соблазну поддавался: "Может быть, следующий раз!" - но все-таки смягчился: "Ладно, пошли! - и двинулся с подружками внутрь, сказав при этом другому охраннику: "Серега, прикрой меня, я быстро!" Напарник понимающе кивнул. Ванечка посмотрел Голубеву вслед с завистью: "Вот бы получить такую работу! И почет, и телки, и платят наверняка неплохо!"
Ванечку в клуб пропустили бесплатно. Увидел там у стойки бара одну явно скучающую девушку. Она ему понравилась. Ванечка подошел, попытался познакомиться.
- Ты сколько зарабатываешь? - сразу спросила она, вставив в губы длинную тонкую сигарету и ожидая, когда Ванечка поднесет зажигалку.
Ванечка сказал. Еще и приврав в два раза больше. Он устроился работать в кабельные сети: ползал по чердакам, крышам, пару раз здорово бился головой. Правда, в какой-то день денег им не заплатили, а бригаду распустили.
Девушка, хмыкнув, оглядела его с головы до ног.
- А машина у тебя есть?
- Пока нет.
- Вот когда будешь получать в три раза больше, и у тебя будет машина, тогда и приходи знакомиться! - заявила девушка и демонстративно отвернулась.
Короче, Ванечка тут обломился.
Однажды приснился страшный сон, что его снова призывают в армию, и что он стоит без трусов перед комиссией. Ванечка начинает объяснять военкому, что он уже отслужил, но его, не слушая, ведут дальше, говоря, что так надо, и ничего тут не поделаешь. Проснулся он в холодном поту, еще и с эрекцией.
Раз в неделю Ванечка навещал своих родителей. Родители жили в большом блочном доме-корабле на Будапештской улице. Квартира была трехкомнатная, когда-то полученная на семью из четырех человек, но маленькая по площади - всего сорок пять метров. Ванечкиных родителей всю жизнь преследовала теснота: в юности они жили в общежитии, потом в дикой коммуналке на пять семей, потом - в другой коммуналке, хотя уже и в двух комнатах, но в довольно мрачном месте - на Троицком поле. Там и родились у них дети: Танечка, а потом - через три года - Ванечка, а потом родители получили эту квартиру на Будапештской улице. Сколько-то лет наслаждались собственным жильем, где у каждого была своя комната, а затем сестра вышла замуж, население квартиры сразу же возросло на ее мужа, а квартира снова стала напоминать коммуналку. Привести туда подругу или друзей было просто невозможно. Уход Ванечки в армию ситуации не решил, поскольку у сестры родилась двойня. Сестра работала бухгалтером в небольшой коммерческой фирме. Хозяин ей сказал, что работать без бухгалтера три года он никак не сможет, поэтому она вышла на работу, когда детям не исполнилось и полгода, благо работа была недалеко. Ванечкиной матери как раз исполнилось пятьдесят пять лет, она вышла на пенсию и сидела с внуками, теперь и смысла съезжать на съемную квартиру уже и не было - и так и эдак нужна была нянька. Сейчас детям было уже два года, и в квартире царил постоянный хаос: все было завешано стираным бельем, колготками, под ногами пищали и трещали игрушки и сами дети, которые к тому же постоянно болели. Почти мифического Виталика, мужа сестры, Ванечка не видел уже очень давно, где-то он кем-то с утра до вечера работал, но очень вероятно, что Виталик все-таки реально существовал. Об этом говорили пустые пивные бутылки на балконе и растоптанные его тапки в прихожей, а также и то, что сестра вроде бы снова ходила беременная. Отец все еще продолжал числиться в каком-то "почтовом ящике" - на оборонном заводе, который, не получая никаких заказов, неуклонно разваливался, все там было уже украдено и перепродано, однако по собственному желанию отец уходить никак не хотел, поскольку надеялся получить немаленькую компенсацию по сокращению штатов. Завод как-то завис: то ли его закрывали, то ли переводили в какое-то другое место, понятно, с последующей массовой зачисткой персонала. Говорили, что его вот-вот будут сносить полностью, а на этом месте строить элитные жилые дома и бизнес-центр, поскольку вид оттуда на Неву был замечательный.
Отец Ванечки то ли работал, то ли не работал - было непонятно, но на работу ездил каждый день. Чуть выпив, он крыл всех и вся - весь существующий миропорядок. В свое время он был рьяным антисоветчиком и поддерживал перестройку, теперь так же яростно выступал против "дикого капитализма".
Таким образом, места для Ванечки в квартире родителей не оставалось. Вариант проживания у дедушки с бабушкой на Васильевском острове - тоже не проходил - там тоже места не было - разве что на кухне. Короче, жить Ванечке по возвращения из армии было просто негде. Оставалось только одно место - у тетки Лии, которая жила там же, на Васильевском, и которая Ванечку привечала с раннего детства. Всегда у нее для него была припасена конфетка.
Эта тетя Лия, старшая сестра матери, получила квартиру в наследство уже в пожилом возрасте от родственницы мужа, за которой она ухаживала до самой смерти. У тетки самой было какое-то хроническое заболевание крови, она часто лежала в больнице. С головой у нее тоже был непорядок. Как только она оформила наследство, к ней стали наведываться разные личности, включая участкового, подговаривая, что раз она одинокая, то, если она завещает им квартиру, обещали материальную помощь и пожизненное содержание. Повадились и медсестры из поликлиники и еще какие-то юные, но очень блядовитые девочки из собеса - всем нужно было жилье. Было понятно, что после подписания такого соглашения долго не проживешь. Участкового милиционера тетя Лия испугалась больше всего, потому что тот хотел тут же и вселиться вместе с женой в свободную комнату. Тетка стала при нем звонить родным, так он вырвал телефонный шнур и закрутил у нее на шее, подержал, подушил немного, а потом в ярости ушел. Тетя тогда и записала в наследники Ванечку и, для надежности, еще и прописала его на своей жилплощади. Ванечке как раз только-только восемнадцать и исполнилось, он уже и повестку получил. Сама тетя Лия была жива и в настоящее время проживала у другой своей сестры (еще одной Ванечкиной тетки совсем уже больной, дряхлой и плохо ходячей) в Твери. Собирались даже вместе помирать, впрочем, тетя Лия вполне могла передумать и вернуться в Питер в любой момент. Но пока что Ванечка жил один в двухкомнатной квартире. Тут ему повезло.
- Ты - богач! Еще бы и ремонтик тут сделать! - с завистью сказал бывший Ванечкин одноклассник Витек Макаров, однажды заехавший к нему с пивом. Сам Витек жил с родителями, младшим братом и ему некуда было привести очередную подругу. Он ожидал, что Ванечка предложит ему приходить к нему с подружками для кратковременного секса и даже оговорил компенсацию, но Ванечка эти поползновения твердо пресек, сказав, что у него самого есть девчонка, а групповой секс он не одобряет, а также после армии не любит любого массового совместного проживания. И, тем более, не будет предоставлять свою кровать для чужого траха, чтобы не разводить тут антисанитарию и трихомонад. Про девчонку он соврал, поскольку постоянной подруги у него пока что не было.
В начале сентября Ванечка начал активно искать работу. Спросил у одного знакомого. Тот поинтересовался:
- Что умеешь делать?
- Чего надо, то и могу. Все! - не моргнув глазом, ответил Ванечка, у которого деньги уже закончились окончательно. Тот, оглядев бывшего солдата, хмыкнул:
- Официантом в "Япошку" пойдешь? Хорошие чаевые. Еще там же есть работа охранника за десять тысяч. Сутки через двое. Можно найти еще одну работу и пахать в двух местах. Годится?
- Подумать можно?
- Ну, думай.
Буквально на следующий день повстречался какой-то мужчина вроде чем-то знакомый, то ли лицом, то ли походкой.
Он вдруг остановился, резко повернулся к Ванечке:
- Слушай, парень, а ведь тебя где-то видел!
Ванечка несколько напрягся:
- Возможно.
- Все. Вспомнил! - Мужчина радостно хлопнул себя ладонью по лбу: - Пулеметчик? И еще у тебя дружок был такой чумазый, лихой парнишка…
Тут Ванечка и его припомнил, хотя и с трудом. Человек в форме, да еще и побритый, выглядит совсем по-другому, чем в цивильной одежде и с усами и бородкой.
- Напомни, как зовут? - Мужчина смотрел на Ванечку с таким же интересом.
- Кошлов Иван.
- А я Ковалев Сергей. Сергей Николаевич. Капитан. Работаешь? Учишься?
- В поиске. На подготовительные курсы записался в университет, в следующем году буду поступать. Хочу учиться и работать.
- И на кого думаешь учиться?
- На филолога, - чуть помедлив, ответил Ванечка.
- Ну-ну, - с некоторым сомнением произнес Ковалев. - Ладно, если надумаешь, есть работа в ЧОПе у моего хорошего знакомого, бывшего мента. Наш человек. Зовут Алешин Павел Петрович. На-ка, держи его визитку. Позвонишь по этому телефону и скажешь, что ты от Ковалева. Встретитесь, поговорите. Если подойдешь, это нормальная работа, еще останется время для учебы. Там требуются не просто охранники, а оперативные работники в сыскное бюро. Мне почему-то кажется, ты вполне подойдешь. Подумай.
Ванечка позвонил Алешину сразу же, как только добрался до дома. Тот звонку не удивился и назначил встречу на десять утра следующего дня.
К назначенному времени Ванечка отправился на собеседование. Утром долго стоял в замешательстве босиком в одних трусах перед открытым шкафом, чесал в затылке: не знал, что и надеть. Хотелось одеться поприличнее, а приличного ничего и не было. Старый пиджак не налезал на плечи и не застегивался, ворот единственной белой рубашки на шее не сходился. Пришлось идти в джинсах, футболке и легкой осенней куртке.
Главная контора ЧОПа находилась недалеко от станции метро "Черная речка". Охранник на входе проверил документы, сверил фамилию по журналу, кивнул и пропустил Ванечку.
Само помещение охранного агентства напоминало районный отдел милиции, как если бы его решили немного сделать почище и подкрасить. Дешевый евроремонт, гудящие лампы дневного света. Пронзительно до глубины мозга воняло какой-то синтетической дрянью. Все это нагнало на Ванечку тоску. По указке охранника он нашел восьмой кабинет, постучал и после отклика "Да, войдите!", зашел.
За столом, развалившись в кожаном кресле с высокой спинкой, сидел мужчина лет сорока в рубашке без галстука и с расстегнутым воротом. Поднялся, пожал руку, представился: "Алешин Павел Петрович" и предложил сесть. Ванечка сел на край стула, держа спину прямо, уставился на Алешина. Тот ободряюще улыбнулся, задал несколько простых вопросов, потом достал лист бумаги и ручку:
- Заполни анкету. Документы принес?
- Да.
Какое-то время Ванечка, покусывая ручку, заполнял анкету.
Алешин бегло просмотрел ее, встал, пожал руку:
- Все в порядке. В течение трех дней мы тебе позвоним.
Ванечка направился к двери, в дверях обернулся. Алешин, откинувшись в кресле, смотрел на него, поднял растопыренную ладонь: "Удачи!"
Звонок разбудил его через два дня ровно в десять утра:
- Иван? Это Алешин. Ты принят. Приходи оформляться. Возьми с собой паспорт, ксерокопию карточки пенсионного полиса, ИНН, трудовую книжку, военный билет, фотографию три на четыре, справку из тубдиспансера… Вроде как все.
- Понял. Когда?
- Сразу, как только соберешь документы. Только приходишь уже не на "Черную речку", а на Петроградскую. Запиши адрес…