Гонки должны были состояться на Васильевском острове в ночь с пятницы на субботу, часа в два. Народу собралось не слишком много, и в этот раз гонялись всего девять машин в три заезда. Сначала обсудили условия, правила, и каждый участник сдал деньги. Победитель получал все. Поэтому выигрыш был 1:3, а так как сдавали минимум по тысяче долларов, то можно было выиграть сразу три, то есть получить две чистыми. Принимались также ставки между зрителями. Что касалось дорожно-патрульной службы, то как-то, видать, это дело утрясалось, либо же кто-то сидел на стреме, и если что - звякнул бы. Наконец, дали отмашку, машины взревели и понеслись. Вслед им раздались свисты и улюлюканье толпы. Раскололась об асфальт пустая бутылка. Первый заезд прошел без проблем. Начали готовить второй. Вдруг вдали показались сине-красные всполохи. "Атас, менты!" - народ бросился врассыпную. Было похоже, что гонка будет перенесена. Кот с Ванечкой подошли к руководителю гонок - юркому малому лет тридцати, которого все звали просто Женя. Тот с сожалением дал отмашку: "На сегодня отбой", но за работу расчитался.
В понедельник Ванечку вызвал к себе Алешин. Оказалось, к нему обратился старый товарищ, чуть ли не одноклассник, преподаватель университета доцент Балашов Борис Михайлович. У доцента возникли проблемы с дочерью Леной, точнее с ее друзьями. Потомственный интеллигент попал в неприятную ситуацию, выйти из которой у него никак не получалось, и он даже не представлял, что будет дальше. Дочери было семнадцать лет, у нее появился парень, на взгляд Балашова, чистой воды подонок. Он словно демон овладел душой девушки, она словно потеряла волю, бегала за ним, как собачонка, смотрела в рот и делала все, что он говорил. Дома почти не появлялась, в школу не ходила. Они там в компании курили какую-то дурь, пили таблетки. Борису Михайловичу, который пытался прекратить это безобразие, пригрозили пробить голову, прислали по телефону гадкие снимки. Уважаемый преподаватель ВУЗа превратился в невротика. Дергался на каждый телефонный звонок. Как-то идя по улице, представив себе те снимки, он даже грязно выругался вслух и сплюнул. От него шарахнулись прохожие.
Он не знал, что делать и решил обратиться за советом к Алешину. Тот внимательно выслушал, пообещал подумать, что можно сделать. Потом вызвал Ванечку:
- Иван, это мой хороший товарищ. Отвези, пожалуйста, Бориса Михайловича домой.
Затем, проводив Балашова до дверей, задержал Ванечку, ввел в курс дела.
Знакомство с доцентом исторического факультета университета вполне могло пригодиться в будущем. Однако всю дорогу ехали молча. Балашов явно был не в духе. Ванечка довез его до самого дома, высадил у дверей, понаблюдал, как Балашов зашел в подъезд. Уже хотел, было, уехать, но что-то Ванечку остановило, он вышел из машины, и оказалось, не зря.
Войдя в свой подъезд, Балашов только в самый последний миг успел отпрянуть, увернуться, отпихнуть, ударить куда-то чисто рефлекторно, попытался отскочить, но хотя и вскользь, по лицу ему все же попало. Наступила долгая секунда, когда он тяжело дыша, приходил в себя, пытаясь как-то сориентироваться. Веко онемело и неотвратимо набухало, наливаясь тяжестью и закрывая левый глаз. Обстановочка была еще та, и не в его пользу. Спертый воздух. Гудящие мигающие лампы дневного света. Подтекающая труба отопления с лужей под ней, разбитые и сожженные почтовые ящики, обрывки газет, облупленные, исписанные матюгами стены, месяцами не мытый пол. И ты один. И никто тут тебе не поможет. Ты сам себе армия. Это твое собственное Бородино, твой личный Сталинград. Или, с переносом на тысячи лет назад, именно здесь проходит тропинка к твой пещере, и ты один стоишь на ней перед чужаками, решившими отнять у тебя все. Напряжение нарастало, как заряд в электростатической машине. Но в этот самый момент дверь с улицы с визгом отворилась, в подъезд вошел человек и встал рядом с Балашовым. Это был ни кто иной как Ванечка. Выражение его лица было мрачным и жестким.
- Эй, чувак, проходи! - сказал, было, один из нападающих, парень в черной вязаной шапочке, но как-то не слишком уверенно.
- Вот еще! - ответил на это Ванечка и коротко, по-боксерски, ударил его в ухо. Парень сразу упал навзничь, как срубленный, и остался лежать. В один миг соотношение сил переменилось: теперь противников стало двое на двое. Тут уже сами нападающие поняли, что шансов у них никаких нет. Они подхватили упавшего под руки и ушли, точнее, двое под руки потащили упавшего, ноги которого волочились, скребя по цементному полу и загребая мусор. Сражение это не было проиграно, но и не было выиграно, поскольку окончательно ничего не решило. Но явно они больше так вот просто не придут. Никому не нравится, когда их бьют. Даже профессиональным боксерам. Ванечка на всякий случай крикнул им вдогонку:
- Еще раз здесь увижу - и вам пиздец, парни! Этот человек находится под защитой!
Загадал, что если огрызнутся, будут угрожать, придется догнать и навешать всем. Те, однако, смолчали.
На следующий день Алешин, выслушав доклад Ванечки, поинтересовался:
- Как считаешь, они еще придут?
- Думаю, нет. Обычная шантрапа, не бойцы. Судя по всему, кто-то их попросил набить морду конкретному гражданину, чтобы его припугнуть. Наверняка этот дочкин приятель. Если не она сама. Как вы и предполагали.
Алешин только покачал головой. Черт знает, что в таких ситуациях надо делать. Конфликты между близкими родственниками самые сложные и неприятные.
- Присмотри-ка за Борисом Михайловичем несколько дней. Мужик-то хороший, жалко его. У него сложный период жизни. Трудно, когда дети взрослеют - сам знаю.
На следующий день Ванечка снова встретил Бориса Михайловича после работы и отвез его домой на служебной машине.
- Ты, Иван, думаешь учиться дальше? - спросил Борис Михайлович по дороге, чтобы разбить молчание.
- Думаю.
- Тогда давай к нам - в Большой Универ. Я тебе помогу. Вот моя визитка с номером мобильного. Запишем тебя на подготовительные курсы, формально сдашь там экзамены и будешь зачислен. У тебя же, Николай Петрович говорил, есть боевая льгота, значит, пойдешь вне конкурса. Я вхожу в приемную комиссию, подстрахую. Подумай!
- Ладно. Спасибо вам! - обрадовался Ванечка.
- Тебе спасибо! - Рядом с Ванечкой Балашов вдруг впервые за много дней испытал полный покой.
Пару дней спустя проследили дочку Балашова. Через нее вышли и на ее приятеля. Парнишка был смазливый, длинноволосый, разболтанный, всегда без денег. Обнаружили их в одном из дешевых клубов. Грохот там стоял страшный. Вся компашка сидела в углу, что-то там пила, гоготала. Девушку послали в бар за сигаретами.
Подкараулив ее у липкой от пива стойки, Кот, продемонстрировав свою самую обаятельную улыбку, высказался совершенно искренне:
- Слушай, ты же классная девчонка! Из лучших девушек мира! Чудо! Почему ты позволяешь так с собой обращаться? Зачем ты вообще связалась с этой гопотой? Ты просто не знаешь себе цену! Любой принц мира будет счастлив с тобой познакомиться! Тебя же хотят превратить в шалаву, гопотелку, а ты ведешься…
И Ванечка был с ним совершенно согласен, кивал головой. Лена Балашова действительно была не просто отличная, а самая что ни на есть самая суперская, в нее вполне можно было влюбиться до безумия. Она хотела огрызнуться, но только невесело улыбнулась. Медленно, понурившись, вернулась за столик к своим приятелям, сказала им что-то резкое, бросила пачку на стол. Те изумленно на нее посмотрели. Один вдруг встал и ударил ее ладонью по лицу. Лена развернулась и, нагнув голову, быстро пошла прочь.
- Пипец! - выдохнул Кот.
Сыщики пошли за девушкой. Она, плача, получила свою одежду вышла на улицу и зашагала к метро. За ней без верхней одежды выбежал тот самый парень, который дал ей пощечину, нагнал, рванул за рукав, рзвернул.
- Ты куда? Быстро вернулась! Слышь, что я сказал? Что ты выебываешься? Еще по ебалу хочешь?
Сыщики изумились:
- Отвали от меня! - всхлипнула Лена. - Сволочь!
Тот попытался ударить.
- Эй-е-ей! Девушек бить нельзя! - подоспевший Кот перехватил занесенную руку.
Тут важно было не переборщить. В подобных ситуациях женская реакция может быть самой непредсказуемой: так она внезапно может броситься защищать бьющего ее мужчину, пожалеть его, а потом и утешить в постели. Однако если мужчина унижен при женщине, это уже не забывается никогда. Понятно, ключевое значение имеет, женаты они или нет. Если женаты, то любое покушение на мужчнину будет воспринято как покушение на семью, то есть как несомненная агрессия. В данному случае этого фактора, к счастью, не было. К тому же парень был явный поддонок. Кот просто заломил ему кисть, и тот рухнул на колени, завопил:
- Отпусти! Блядь!
- Что скажет королева: жинь или смерть? - обратился Кот к девушке.
- Отпустите его! Пожалуйста!
- Как прикажете, госпожа! - Кот руку отпустил, но что-то все-таки там хрустнуло, и парень взвыл.
На этом сыщики откланялись и пошли прочь. Им, по большоиму счету, было все равно: потащит она его в травпункт или нет. Тут уже пусть сама выбирает.
Вскоре Алешину сообщили, что дочь Балашова вернулась домой и снова стала учиться. Морок прошел.
Текущая работа, между тем, продолжалась. Случались и любопытные ситуации.
Однажды бабка наняла детективов следить за своим стариком. Бабка была одета явно очень дорого, не по возрасту. Ванечке было трудно оценить модные тенденции, но выглядела она очень солидно, золотые серьги, кольца на пальцах. Бабка была наверняка откуда-то из торговли, а может, и сейчас владела магазинчиком или даже двумя-тремя. Переговоры с ней вела Катя, без косметики, одетая в строгий деловой костюм и в очках. Алешин считал, что женщина женщину лучше поймет, хотя и не всегда получалось, особенно в делах по изменам. Корабельников присутствовал в комнате, но в разговор не вступал.
Бабка вещала ровным голосом:
- Что-то у него стало вдруг хорошее настроение, одеваться стал лучше, мыться чаще. Опять же мне внимания меньше, ну, вы понимаете, о чем я.
Катя смотрела на нее с сочувствием. На курсах по психологии ее обучали, куда нужно направить взгляд, чтобы не смущать человека и не вызвать у него раздражение.
Бабка все равно осмотрела на Катю оценочно с ног до головы и с некоторым негодованием и неприязнью: теперь в каждой молодой женщине она видела соперницу. Катя покраснела.
Бабка достала фотографию мужа. Все ожидали увидеть типичного старичка-извращенца с палочкой, бородкой, гнусным морщинистым лицом и оттопыренными слюнявыми губами. Такие пасутся в парках у туалетов, а при разговоре у них летят брызги слюны и щелкает протез. Но "старик" оказался совсем не старым мужчиной, к тому же на десять лет моложе жены и на вид вполне презентабельным. Катя с трудом удержалась от комментария по этому поводу.
Когда бабка ушла, Корабельников расхохотался:
- Помнится, как-то мой дядя Леша, кстати, доцент каких-то там наук, однажды загулял с молодухой: как говорится, седина в бороду - бес в ребро. Тетя Маша, когда об этом узнала, впала в ярость, начала полоскать ему мозги: "Вот, Алексей, это ведь признак старости, когда начинает тянуть на молодых!" А он, нет, чтобы молчать в трубочку, ей на это ляпнул замечательные слова: "А меня, дорогая Маша, всю жизнь тянуло исключительно на молодых, а вот на старых - никогда!" - короче, гад, ударил в поддых. Ее, кстати, именно эта фраза вывела из себя, и она прибила его сковородой, раскроив ему кожу на лысине. Кровь хлынула струей, и швов там наложили, сейчас не помню, сколько, но точно не меньше десяти. И сейчас этот шрам у него хорошо видно, особенно летом, поскольку дядя Леша теперь абсолютно лысый - до зеркального блеска, хоть щеткой для ботинок чисти. Интересно, что шрам не загорает. Лысина загорает, а вот шрам почему-то - нет. И поделом старому козлу!
- Я одного парня знаю, так у него вся голова в шрамах и тоже швы видно. Не знаю только, кто его так отлупил, - сказал Кот.
- Если по голове дать чем-нибудь твердым, то кожа сразу же и лопается, как на барабане, - к слову добавил и Ванечка.
Старичком занимались Катя и Корабельников, и чем там дело кончилось, осталось Ванечке неизвестным.
В другой раз следили уже за одной женщиной-изменщицей. Сидели в напичканном следящей аппаратурой фургоне с надписью "Стройматериалы". Объект пришлось снимать прямо из машины, других точек не нашли. Камеру установили на штатив. Корабельников посмотрел в видоискатель и увиденным остался доволен:
- Слышь-ка, Иван, направь камеру вон на то окно и снимай любое движение! Осторожнее только, при съемке не лапай штатив и старайся не ерзать, чтобы не было лишней вибрации, а то здесь слишком сильное увеличение, может получиться нечетко. Короче, наблюдаешь любое движение и нажимаешь кнопку на тросике спуска. Особенно важны голые тела, объятия и поцелуйчики. Лови момент! После секса женщины почему-то любят голяком подойти к окну и, отодвинув штору, посмотреть на улицу. Уж не знаю, почему. Часто с сигаретой или с чашечкой кофе.
И она действительно через какое-то время подошла к окну. Грудь у нее была огромная. И сигарета во рту торчала. Открыла форточку и какое-то время покурила тут же.
- Вот ни фига себе! - присвистнул Ванечка, щелкая кнопкой фотоаппарата.
- Дай-ка посмотреть! - стал его дергать Кот.
- Реально классная тетка! - сказал Ванечка, сглотнув слюну и передавая Коту бинокль.
- Бля-а-а! Вот это да!
Позже оказалось, в кабинете у Алешина в тот самый день случился скандал. Сложилась совершенно нештатная ситуация. Одна дамочка в норковой шубе каким-то образом узнала, что ее выслеживают, добыла адрес и лично приперлась в агентство для разборки.
- Это вмешательство в частную жизнь! - орала она, вся красная от ярости. - Я на вас в суд подам!
- Мужу своему не надо изменять! - отрезал сердито Алешин, очень недовольный этим скандалом и шумом. Он вполне резонно опасался, что дама полезет драться, расцарапает лицо или будет бить его туфлей по голени. Однажды он уже попадал в схожую ситуацию, и снова не знал, что и делать. Не будешь же бить ее в морду - тогда вообще потом дерьма не разгребешь.
- Что-о-о? Это не ваше собачье дело! С кем хочу, с тем и ебусь!
- Да нам по большому счету наплевать - спите хоть со всем Петербургом, женщина, мы просто делаем свою работу.
Он зорко следил, как бы она ничего не выкинула, поскольку находилась уже в совершенно невменяемом состоянии. Но ничего не случилось.
- Слушайте, давайте я вам заплачу, - вдруг сказала она нормальным голосом, вынула кошелек. - Скажите, сколько?
- К сожалению, уже продано, - Алешина эта бесплодная дискуссия уже несколько стала утомлять.
Изменщица, однако, уже успокоилась, поправила волосы.
- Вот ведь гад какой! - это видимо она уже говорила о своем рогатом муже. - Тоже мне придумал - устроить слежку за женой! Каков негодяй! Ну, я ему устрою! Надо было жене нормально вставлять, а не любовнице!
- Так не живите с ним! Кто вас заставляет? - раздраженно буркнул Алешин.
- Что-о-о?! Это уже не ваше собачье дело! - она тут же взъярилась и обрушилась на Алешина такими матюгами, что хоть уши затыкай. От мужика такого не услышишь! Она высказала все, что думала о половом органе Алешина и как тот пользует свою жену.
Порозовевший Алешин только пожал плечами: непостижимая женская логика! Мужик у них, у баб, всегда виноват. Потом спросил у понурого Корабельникова, который курировал это дело и где-то допустил прокол:
- Аванс-то вы хоть с мужа, надеюсь, взяли? А то, глядишь, она его или прибьет или отравит прямо сегодня. Такая вполне может. Деваться-то ей некуда. Ты бы за такие фотки с женой что сделал?
Корабельников пожал плечами:
- Нам-то что за дело: получить информацию, продать ее за деньги. А там они пусть сами разбираются.
- Формально она права - это ее личная жизнь, так что если она возьмет у мужа и представит фотографии в суд, у нас могут быть проблемы, - сказал Алешин.
- Думаете, представит? В голом виде с чужим мужиком? С членом во рту? Извините… - покосился он на Катю.
- Ты же видел, какая она - такие могут все. И не забывай - судьи обычно тоже женщины. И в таких делах они обычно поддерживают друг друга, но все будет зависеть от того, изменяет сама судья своему мужу или нет, одинокая она, в разводе или семейная. Основная проблема состоит и в том, что использовать скрытые камеры в наблюдении за личной жизнью запрещено.
- А ты ничего не нарушай и тогда бояться будет нечего!
Тут уже возмутилась Катя:
- Но должна же оставаться у человека личная тайна! Личная жизнь, в которую никто не может залезть. Просто личная тайна.
Кот на это тут же словесно пропоносил:
- Какая может быть у человека личная тайна? Личная тайна обычно заключается в побочной сексуальной связи или каком-то извращении. Вот у тебя есть личная тайна? Ну, я понимаю, если ты по-тихому тыришь деньги у государства или у хозяина - это личная тайна? Нет. У тебя есть какое-то сексуальное извращение, любовница или любовник? Запоры, геморрой? Так это тоже не тайна. Ты заражен какой-то венерической или заразной болезнью? Относительная тайна. Раньше такие больные ходили по миру с колокольчиками и обязаны были звенеть, чтобы никто к ним не подходил и не заразился от них. А главная государственная тайна состоит в том, что никакой тайны нет.
Ту женщину действительно снимали на скрытую камеру. Камеры скрытого слежения использовали в работе агентства очень широко. Иногда камеры работали какое-то время самостоятельно, копили информацию. Позже Корабельников манипулировал с полученными записями. Однажды при таком просмотре выяснилось жуткое обстоятельство: оказалось, случайно засняли окно квартиры, где кого-то убивали. Сверкало лезвие, вздымался топор, темные капли брызнули на стекло, прижалось на миг обезумевшее лицо и тут же убралось назад - в сумрак квартиры. Выяснилось это только при просмотре. Все в ужасе застыли. После паузы Алешин прокашлялся:
- Еще раз покажи. Отметь дату и время.
Он тут же засобирался:
- Съезжу в отдел, покажу ребятам.
Чем кончилось это дело так и осталось для Ванечки неизвестным.
Камеры камерами, но часто следили и вживую, с фотоаппаратом и камерой в машине. Однажды полдня просидели в машине у подъезда, ожидая объект.
- В сортир бы сходить! - в какой-то момент заныл Кот.
- Не думай об этом, дыши глубже.
- Ни хера не поможет! - продолжал ныть Кот. Потом начал ерзать по сиденью: - Бля-а! Ссать хочу - не могу!
- Нехуй было перед работой чай пить! Ссы в бутылку! Только не мимо, а то будет вонять.
Зажурчало, Кот блаженно вздохнул. Во время самой этой процедуры, Кот, конечно же, засмеялся, затрясся и немного расплескал на коврик. Ванечка опустил стекло. На лицо попала мелкая морось дождя со снегом, в салон машины ворвался ветер.
- Тихо!