- Правильно. Тогда вы были совсем маленькой девочкой, да? На самом деле я удивилась, узнав вас. Но сразу все поняла. Вообразите мое изумление, Сара, когда я увидела вас вместе с вашими бедными родителями на фотографии в газете. Смена фамилии меня не смутила - проверить это проще простого. Девичья фамилия матери, да?
Я ничего не сказала. Мне и не требовалось.
- Поэтому я решила, - сказала Кэрол, откусив еще один огромный кусок от своего сандвича, и продолжила не очень внятно из-за белого хлеба, бекона и кетчупа, - написать небольшую статью о том, как в таких случаях чувствует себя семья. Вы знаете, что происходит с теми, кто остается.
Я непроизвольно издала звук, означающий несогласие. Кэрол отреагировала на него.
- О, я не прошу вас о сотрудничестве. Это я вам рассказываю. Вы думали, я не заметила, как вы интересовались ходом расследования? Думали, будто так и уйдете, не расплатившись со мной за это? Мне кажется, может получиться фантастический материал, интересный для широкой публики, а? Две трагедии в одном месте, а вы - связующее звено. От этого, можно сказать… ну, в дрожь бросает, правда. И я единственная, кто объединил эти истории, поэтому на мое предложение будет очень хороший спрос.
- Послушайте, я совсем не хочу ничего говорить, - слабо запротестовала я.
- Нет, это вы послушайте. Есть два способа сделать это. Я могу составить с вашей помощью отличный материальчик, от которого читатели будут рыдать над своими утренними газетами, или написать что-нибудь сама, перебрав все до единой сплетни о вас, о вашей семье и вашем несчастном отце, поскольку все решили, будто он мог знать больше, чем говорил. А теперь еще и это. Лично мне кажется, ваша причастность к этому выглядит весьма необычно. Да вы просто наркоманка на почве трагедии, нет? Вероятно, скучаете по вниманию, которым были когда-то окружены. О Чарли все позабыли, ведь так? Вы считаете, что это несправедливо? Вы хотите, чтобы люди о нем вспомнили?
Я молчала, а она наклонилась вперед и легла грудью на грязную пластиковую столешницу.
- Решать вам, Сара. Вы можете говорить со мной, можете не говорить. Я могу написать и без вас. Или… - и она улыбнулась, - могу пойти прямиком к вашей матери.
- Нет, не надо, - встревожилась я. - Не впутывайте в это ее.
- А почему бы нет? У нее могут быть ценные для меня догадки. - Кэрол откинулась на спинку стула. - Вы же знаете, как ваш отец покончил с собой, Сара…
- Это был несчастный случай.
Она ухватилась за это.
- Несчастный случай, который обеспечил вас с матерью на всю оставшуюся жизнь. Кругленькая сумма страховых денег. С тех пор вашей маме не было нужды работать.
Это верно, нужды такой не было, но ей от этого легче не стало. Я поднялась и схватила сумку, слишком разозлившись, чтобы говорить.
- Прежде чем вы отсюда уйдете, подумайте вот о чем, - сказала Кэрол. - Если вы станете со мной сотрудничать, мы мирно побеседуем, и я представлю вас ангелом. Я даже не назову вашего имени. У вас есть шанс избежать недоразумений. Я получаю славный материал, интересный широкой публике, который хорошо пойдет в воскресных газетах. Думаю, для него очень подойдет "Санди таймс". Может, "Обсервер". В любом случае что-нибудь высококлассное.
Я колебалась, раздираемая противоречиями. Кэрол я не доверяла. С другой стороны, я понимала: она вполне может представить меня в дурном свете.
- Я старательно оберегала свою частную жизнь. Не хочу, чтобы меня фотографировали. Не хочу, чтобы кто-то мог узнать меня по статье.
- Разумеется… с этим сложностей не будет. Ну подумайте, - улещала она, - вам решать.
Вообще-то не мне. Я знала, что следовало бы послать ее куда подальше. И ничего хорошего из беседы с ней не выйдет - это я тоже знала. Но я не могла рисковать.
Я обреченно снова села на край стула.
- Что вы хотите знать?
1992 год
Через семь недель после исчезновения
Запах школы в первый день нового учебного года: меловая пыль, свежая краска, дезинфекция, новые книги. Перед классом стоит моя новая учительница - новая для класса и новая в школе, - высокая и стройная, с очень короткими темными волосами и зелеными глазами, и зовут ее мисс Брайт.
Наконец весь класс в сборе, и я начинаю ерзать, возбужденная и немного взволнованная. Папа купил мне школьный портфель, а в пару к нему пенал с Красавицей из "Красавицы и Чудовища" на нем, и я замечаю, как Дениза Блекуэлл смотрит на них, садясь рядом со мной. Я поворачиваюсь к ней и улыбаюсь. Я всегда хотела дружить с ней. У Денизы почти белые волосы, крохотные сережки-гвоздики, которые поблескивают у нее в ушах, и грациозная, носки в стороны, манера стоять.
Вместо ответной улыбки Дениза минуту смотрит на меня в упор, затем отворачивается и начинает шептаться с Карен Комбс - с Карен, у которой постоянно течет из носа и которая описалась в первый школьный день. Я понимаю, шепчутся они обо мне: Карен наклоняется и разглядывает меня, пока Дениза что-то ей говорит. Я хмурюсь и опираюсь лбом на руку, заслоняя лицо.
Кто-то подходит и останавливается у моей парты: мисс Брайт.
- О Боже. Тебе уже скучно? Не очень-то хорошее начало. Такое впечатление, будто ты сейчас уснешь. Ну же, сядь прямо. Сделай усилие.
Весь класс смеется, чуть громче, чем нужно, надеясь понравиться мисс Брайт. Я смотрю на свои колени, свесив волосы.
- Как тебя зовут, соня?
- Сара Барнс, - очень тихо отвечаю я.
Мисс Брайт стоит секунду, ничего не говоря. Затем похлопывает меня по руке.
- Не тревожься. Просто постарайся не отвлекаться, хорошо?
Я поднимаю голову и вижу, как она возвращается на свое место. Лицо у нее красное, словно от смущения. Минуту я не могу понять, в чем дело, а потом до меня доходит. Ее просили быть со мной поласковей из-за Чарли.
Я больше не такая, как остальные. Другая.
На перемене я спрашиваю, нельзя ли мне остаться в классе. Я говорю мисс Брайт, что неважно себя чувствую, и она разрешает. Я сижу, положив голову на руки, пока все остальные уходят поиграть на улицу. Я затуманиваю блестящую поверхность парты дыханием. В классе тихо, только тикают часы на стене. Я остаюсь в классе и на большой перемене. Все идут в столовую поесть, а потом на улицу - играть. Я слышу, как они там смеются и кричат.
Когда звонок возвещает окончание уроков, я поднимаюсь и вместе с другими встаю в очередь к двери. Я чувствую, как все смотрят на меня. Я смотрю на свои руки, сжимающие ручку новенького портфеля, пока мисс Брайт не открывает дверь.
Мама опаздывает. Другие родители тоже задерживаются, и все дети вокруг меня играют в догонялки, прыгают, смеются и кричат во все горло. Я не отрываясь смотрю на школьные ворота, где должна появиться мама. Как только я вижу там темноволосую голову, сердце у меня подпрыгивает, но каждый раз это не она. В итоге я подхожу к воротам, чтобы в поле зрения оказался больший участок улицы, затем проскальзываю наружу. На игровой площадке слишком шумно: у меня болит голова.
Но, выйдя за ворота, я понимаю, что совершила ошибку. Дети, включая и моих одноклассников, безнадзорно толкутся вокруг. Ко мне подходит Дениза, следом за ней Карен. Я не могу ни вернуться на игровую площадку, ни убежать. Слишком поздно. Дениза наклоняется чересчур близко ко мне и тихо произносит:
- Думаешь, ты особенная, да?
Я качаю головой.
- Из школы прислали о тебе письмо. Нам велели не обижать тебя. - Лицо у Денизы злое, глаза прищурены. - Ты плакала, когда твой брат убежал?
Я не знаю, как правильно ответить.
- Да, - наконец отвечаю я.
- Плачь, малышка, - шипит Дениза, и Карен начинает смеяться.
- Нет, не плакала, - в отчаянии говорю я. - Я не плакала. Не особенно.
- Неужели тебе наплевать на брата? - Это уже Карен. - Ты не скучаешь по нему?
Где-то в глубине носа щиплются слезы, но я не заплачу перед ними, не заплачу.
Дениза подходит еще ближе.
- Моя мама говорит, что твой отец знает, где он. Моя мама говорит, что твои мама и папа скрывают то, что с ним произошло. Они просто притворяются, что он убежал. Мой папа говорит, что он, наверное, мертв.
Теперь вокруг нас толпятся и другие дети. Кто-то толкает меня в спину, сильно, и все смеются. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это сделал. Ближе всех стоит Майкл Брукер. Он пунцовый от возбуждения, но его лицо ничего не выражает. Я знаю, это сделал он - все смотрят на него, потом на меня и обратно.
- Ты меня толкнул, - наконец говорю я, и он округляет глаза.
- Я? Я? Я не толкал, клянусь. В каком смысле, толкнул тебя? Это был не я.
Приглушенный смех. Кто-то толкает меня с другой стороны, и я поворачиваюсь, начиная паниковать, так как их больше. Озираясь вокруг, я не вижу в их глазах ничего, кроме злобы. Не успеваю я придумать, что делать, как сквозь толпу детей протягивается длинная рука и хватает меня за плечо.
- Пошли прочь отсюда, - произносит грубый голос, и я узнаю Дэнни, лучшего друга Чарли. Дэнни, который ходит в среднюю школу на холме… Дэнни, который в этот момент кажется мне ангелом-хранителем. - Идем, Сара. Я провожу тебя до дома.
Я проталкиваюсь сквозь толпу своих одноклассников, и никто не пытается меня остановить.
- Я должна дождаться маму.
- Насчет этого не переживай. Мы, наверное, встретим ее по дороге домой.
Я испытываю огромную благодарность к Дэнни, который всегда был очень мил со мной, даже когда Чарли велел ему не обращать на меня внимания.
- Спасибо, что заставил их отстать от меня.
- Маленькие негодяи - вот кто они такие. Я просто шел домой из школы, когда увидел тебя. - Дэнни наклоняется, его лицо рядом с моим. - Послушай, Сара. Если кто-нибудь когда-нибудь станет приставать к тебе из-за Чарли, пошли их куда подальше. Если они от тебя не отстанут, скажи мне, и я избавлю тебя от них. - Он сжимает кулаки. - Я их проучу. Я буду за тобой присматривать.
- Пока не вернется Чарли, - говорю я и сожалею об этом, поскольку у Дэнни вытягивается лицо.
- Да, пока не вернется Чарли. - Дэнни смотрит вперед и толкает меня в бок. - Вон твоя мама. Давай беги.
Я не успеваю ничего больше сказать, даже попрощаться, а Дэнни уже уходит, пересекает улицу не оглядываясь. Мама стоит на углу и хмурится. Когда я подхожу к ней, она говорит:
- Ты же должна ждать меня.
Я по запаху чувствую: она снова пила - и пожимаю плечами.
- Я не знала, придешь ты или нет.
Мне кажется, она собирается сказать что-то еще, возразить мне, но лишь вздыхает. Остаток пути до дома мы идем молча, я думаю о Дэнни, о его словах, что он будет за мной присматривать, и впервые за долгое время внутри у меня теплее.
Глава 9
После всего мне пришлось идти домой пешком. Закончив, Кэрол собрала свои вещи и поспешно покинула кафе, даже не оглянувшись и, конечно, не предложив подвезти меня. На обратном пути мое настроение ухудшалось по мере того, как усиливалась боль в колене. Мне оставалось надеяться, что я не слишком много наговорила.
Когда я свернула в Керзон-клоуз, мой взгляд уперся в дом Дэнни Кина. Я прикусила губу. Приходилось признать, я больше не могу его избегать. Он занимал немаловажное место в воспоминаниях о Чарли. Настало время - а может быть, уже и поздно - поговорить с ним, не думая о том, что случилось между нами, хотя при воспоминании об этом у меня порозовели щеки. Я покачала головой, как будто физически могла изгнать это из памяти. Я не могла позволить подростковому унижению встать между мной и правдой. Прочитанное о случившемся с Кинами облегчало задачу. Мы оба выжили. Он, как никто другой, мог понять, что мною движет.
Дом Кинов давным-давно нуждался в ремонте. На плитки, которыми был выложен участок перед домом, вытекло из машины масло, оставив жирное пятно в форме Австралии. Между плитками проросли сорняки. Дверной звонок сняли, и не вполне безопасные с виду электрические провода торчали из его недействующего остова. Отдавая дань пригородной респектабельности, на всех окнах висел тюль, но он был серый от грязи и местами рваный. Дом выглядел ужасно запущенным, как и тот, в котором жила я. Оба дома смотрелись как безжизненные руины.
Мотоцикла Дэнни на улице не оказалось, но, надеясь на ничтожную вероятность, что он все же может быть дома, я решила постучать в дверь. Дверь была дешевая, из акрила, и отозвалась на мой стук унылым, приглушенным звуком. Объявить о своем присутствии другим способом я не могла: отверстия, оставленные для дверной фурнитуры, остались незаполненными. Кто-то забил их туалетной бумагой, преграждая путь сквознякам. Я стояла на крыльце в легком смущении, надеясь, что мама меня не заметит, и размышляя над тем, сколько мне следует подождать, чтобы постучать еще раз или отказаться от этой попытки. Через минуту за дверью послышались шаркающие звуки, но она не открылась. Я постучала еще раз с тем же результатом, затем присела перед щелью почтового ящика.
- Здравствуйте… это Сара. Сара из дома через дорогу. Простите, что беспокою вас. Я… я просто хотела поговорить с Дэнни, если можно…
При упоминании о Дэнни дверь приоткрылась, и за ней я увидела прихожую, заставленную картонными коробками и непонятными механическими деталями. Умеренный беспорядок и никакой чистоты. Из-за двери высунулась грязная копна волос, и на меня с подозрением уставился маленький глаз.
- Здравствуйте, - опять начала я. - Меня зовут Сара.
Копна не ответила.
- Э-э… а ты Пол?
- Да, - энергично закивала копна.
- Я живу через дорогу, - сказала я, указав на дом у себя за спиной. - Когда-то мы с твоим братом… общались.
- Я знаю, кто вы, - сказал Пол.
Готовая продолжать свои объяснения, я остановилась с раскрытым ртом. Тон Пола чем-то меня удивил. Он был ровный, монотонный, но почему-то полный многозначительности. Мне стало не по себе.
- Отлично, - неловко отозвалась я. - Что ж. Мы никогда не встречались, не так ли?
Из-за двери появилось плечо, вероятно, для того, чтобы коротко им пожать.
- Приятно познакомиться, Пол. Дэнни здесь?
- Он на работе, - медленно проговорил Пол с оттенком дерзости в голосе.
Глупый вопрос. Конечно, середина дня, все нормальные люди на работе. Я-то гуляю, поскольку школа закрыта. Это позволило плавно перейти к следующему вопросу:
- Почему ты дома в это время в будний день? Разве тебе не нужно быть в школе?
Я сбилась на свой учительский тон и получила в ответ нахальную усмешку.
- Я больше не хожу в школу.
Наверное, вид у меня был растерянный, так как мальчик распахнул дверь и, шаркая, появился передо мной. Он страдал ожирением. Он был не толстым, он был огромным. Выше среднего роста, но пропорциональности его фигуре это не придавало. Руки пухлые, со складками вокруг суставов. Торс мягко бугрился под футболкой размером с палатку. Из спортивных штанов в пятнах торчали отекшие, бесформенные босые ступни. Ногти на пальцах ног были длинные и в зазубринах, желтые на фоне серовато-голубоватой кожи, что говорило о плохом кровообращении: организм работал со слишком большой перегрузкой, чтобы функционировать эффективно. Я с трудом оторвала взгляд от его ног и снова встретилась с мальчиком взглядом. Смотрел он с вызовом, но и с долей страдания.
- Меня травили, - объяснил он. - Теперь учусь дома.
- Тогда понятно, - сказала я. В то же время я не могла представить, как в подобном доме можно учиться. - И как тебе?
- Да нормально. - Мальчик пожал плечами. - Получил, между прочим, высокий ай-кью. Да и вообще в школе скукота.
- Ясно. Ну что ж, это здорово. - Я улыбнулась. - Но я все-таки пришла к Дэнни. Ты не знаешь, когда он вернется?
- He-а. Он в разное время приходит.
- Понятно. - Я начала пятиться от двери. - Приятно было познакомиться с тобой, Пол. Поймаю Дэнни как-нибудь в другой раз. Может, ты передашь ему, что я заходила?
Пол казался разочарованным.
- А вы не хотите зайти?
Входить в этот дом я не хотела. Полу ничего не известно о Чарли, а именно за этим я сюда и пришла; я не знала, когда вернется Дэнни и хватит ли у меня духу заговорить с ним, когда он приедет. Кроме того, дом был ужасающе неопрятным. А еще я видела, что Полу одиноко. Если он не ходит в школу, а Дэнни целый день на работе, собеседников у него, вероятно, не слишком много. Я никогда не замечала, чтобы он приходил или уходил, - правда, это ничего не значило. Находясь дома, в окна я не смотрела, да и вообще ни с кем тут не общалась. Но мне показалось, Пол вообще не бывает на улице. И сколько ему лет - двенадцать? Слишком юн, чтобы сидеть в четырех стенах. Я буду чувствовать себя виноватой, если сейчас уйду, поняла я. И его разочарую. Мы, выжившие, должны держаться вместе.
- Спасибо, - бодро ответила я, шагая через порог и стараясь не задерживать дыхание. В доме пахло как в раздевалке - старыми носками, влажной одеждой и потом. Пол закрыл за мной дверь и повел меня через прихожую в кухню. Дом являлся точной копией нашего, но прихожая выглядела по-другому, более темной. Осмотревшись, я увидела, что дверь в гостиную закрыта. У нас эта дверь была стеклянной, здесь - глухой. От этого прихожая казалась меньше. Я очутилась в кухне, где дневное солнце высвечивало каждую висевшую в воздухе пылинку. Здесь было тепло и вполне уютно: у одной стены стоял диван, в центре - стол, заваленный книгами и отдельными листами бумаги, посреди этого хаоса лежал ноутбук. Кухня, похоже, играла роль гостиной; несмотря на ужасный беспорядок, в ней было приятно находиться. В сушке высилась гора тарелок и кастрюль, все они оказались чистыми. Продукты хранились всего в двух шкафчиках, оставшихся от встроенной кухни, на стенах виднелись следы от других шкафов. Одна дверца косо висела на петлях, и за ней виднелись ряды консервированной фасоли и коробки хлопьев, закупленных оптом. Помятая микроволновая печь в углу, судя по ее виду, много лет несла тяжелую службу. В другом углу гудел себе под нос громадный морозильник по соседству с большим облупленным холодильником. Но на этом холодильнике стояла дорогая на вид аудиосистема для айпода, а на стене против дивана был укреплен массивный телевизор. Похоже, Дэнни тратил деньги на домашние развлечения, а не на комфорт.
- Садитесь, - сказал Пол, делая жест в сторону стола, я подошла и вытащила из-под него стул с виниловым покрытием. Как только я его отпустила, он сильно наклонился, и я увидела, что у него три ножки.
Позади меня хмыкнули.
- Не этот. Вон где его нога, посмотрите. - Пол указывал на кухонный рабочий стол, на котором лежала расщепленная ножка стула. - Дэнни сломал ее недавно, и…
Без видимых причин Пол умолк и, как мне показалось, встревожился. Притворившись, что ничего не заметила, я выбрала другой стул и села.
- Чашку чаю? - Пол прошлепал к чайнику.
- С удовольствием.