Тулия задумалась. У нее не было ни малейшего представления о его подработках. И лишь спустя некоторое время она смогла что-то вспомнить.
- Да, припоминаю, он говорил, что иногда берет дополнительную работу. Как-то он обмолвился о какой-то консалтинговой деятельности, Юкка же очень хорошо разбирался в законах. Может, он работал втемную и не платил за это налоги, не знаю.
Я рассказала Тулии, что ему на счет регулярно приходили крупные суммы денег.
- Не знаешь, случайно, может, отец оставил ему наследство с досрочной выплатой?
- Да, скорее всего так и было! - возбужденно воскликнула Тулия. - Они наверняка решили провернуть эту операцию, чтобы платить поменьше налогов. Знаешь, у этих Пелтоненов столько денег, что они просто не знают, куда их девать! Только я думаю, что они тебе ни за что не расскажут про этот трюк с наследством. Теперь Ярмо будет просто купаться в деньгах! Хорошо, что он сейчас в Штатах, ведь людей за деньги часто убивают, да? Слушай, у тебя просто классная квартира, может, в ней даже найдется бутылка пива? Я так устала сегодня утром, что сейчас с удовольствием глотнула бы чего-нибудь освежающего.
У меня в холодильнике стояли литровая упаковка йогурта, коробка плавленого сыра и полбутылки ликера "Киви". К остальным запасам существующей в доме еды относились пакет кофе, немного хлеба и три сморщенных яблока. У меня уже несколько дней не было времени сходить в магазин.
Я подумала о пробежке в парке, о наставлениях в школе полиции, согласно которым не следовало вступать в личные отношения с подозреваемыми. И еще о том, что пара кружек пива подействовала бы на меня не менее благотворно, чем спорт на свежем воздухе.
- Хорошо, пойдем, но только при одном условии.
- Каком?
- Больше этот случай не обсуждаем. Будем говорить о чем угодно - о музыке, политике, книгах, хоть о проблемах оленеводства, только не об убийстве. Я сойду с ума, если буду все время думать об этом.
- Плохо тебе, бедняжка, - хмыкнула Тулия. - Мне тоже. Нам обеим будет полезно поговорить о чем-нибудь другом, не о Юкке.
Я смыла с лица макияж и снова наложила немного легкой косметики. И вдруг поняла, что очень голодна. Мне хотелось выпить пива, поговорить с друзьями, посмеяться хорошим шуткам. Я не могла и не хотела больше перемалывать в голове одно и то же. Наверное, совместные посиделки с Тулией в баре были неправильным шагом с точки зрения полицейской морали, но совершенно верным решением с человеческой точки зрения.
И мы славно повеселились. Тулия была в ударе и без перерыва рассказывала смешные истории и анекдоты. По сравнению с ее буйным, анархическим отношением к жизни я почувствовала себя почти столетней старухой. Она остроумно и увлекательно рассказывала о путешествиях автостопом, об общении с шестнадцатилетними мальчиками, мучительно страдавшими от своих комплексов, о рок-фестивале в Тапиола, о морских круизах. Я ей почти завидовала. Может быть, на чей-то взгляд Тулия просто не хотела становиться взрослой, но я считала, что она не хотела стареть душой.
- Знаешь, я не хочу жить по схеме, как все. Окончи институт, купи квартиру, выплати долги, выйди замуж, заведи детей. Будь благонадежным гражданином. А я хочу жить легко, делать то, что мне нравится. Всю жизнь. - Она рассмеялась и залпом выпила почти полкружки пива. Немного янтарного напитка выплеснулось, капли потекли по шее. Смеясь, он вытерла их ладонью, под вырезом свитера показались красивая белая шея, ключицы. В ушах у нее были сережки в виде полумесяца, на пальце такое же кольцо. Стильное сочетание.
- О чем ты думаешь, Мария?
- О том, что иногда приятно пообщаться с умной женщиной. Знаешь, вокруг меня слишком много серьезных мужчин. А ты относишься к той редкой породе, которая не хочет жить по предписанным в этом мире правилам. С тобой интересно.
- Наверное, ты очень одинока? Яна когда-то сравнивала тебя со странником в пустыне.
- Я просто не люблю выворачивать душу наизнанку. Да, с людьми интересно, даже с мужчинами, но необходимость постоянного общения меня угнетает.
- У тебя кто-нибудь есть? Друг, мужчина?
- Нет. Было несколько романов. Первый, Пете, пропил все мои деньги. Затем еще один - орнитолог, у него вообще были проблемы с общением. И потом еще в университете, но тот не мог вынести, что я училась лучше его. Так что сейчас я живу, как орех в скорлупе. Я не хочу заводить себе друга только потому, что так положено. Мне и так неплохо. Конечно, не все мужчины полные идиоты, но и настоящих звезд что-то на пути мало встречается. А у тебя как?
- То же самое. Вот Юкка был… - Тулия смахнула крошку с губ, и я вдруг вспомнила фразу из письма Антти, в которой он просил Юкку не обижать Тулию. - Извини, что я вдруг затронула запретную тему, но Юкка был не таким… как все. Вожак стаи… Иногда он меня страшно бесил. Эй, официант! Повторите еще пиво. Мария, ты будешь?
- Давай еще по третьей. - Я заметила, что Тулия глотает слезы, и решила поменять тему - заговорила о новом фильме Аки Каурисмяки, который я смотрела на прошлой неделе. Мы снова вернулись к разговору о ролевом разделении женщин и мужчин, ругали правительство, смеялись над шутками. Несколько самодовольного вида парней попытались присоединиться к нашему обществу, но Тулия демонстративно обняла меня за плечи, сказав, что нам и без них хорошо. Они смущенно удалились, а мы весело захохотали им вслед.
За третьей кружкой пива я почувствовала, что опьянела. Тулия сказала, что не в состоянии идти к вокзалу на автобусную остановку, и я решила остаться с ней подождать трамвая. Стемнело, похолодало, Тулия спрятала ладони в длинные рукава свитера.
- У меня довольно плохое кровообращение, поэтому руки и ноги всегда мерзнут.
- А ты помнишь, как в детстве на переменах играли в ладушки? Попробуем? - И мы начали играть, хлопая в ладоши сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, не замечая удивленных взглядов прохожих. Нам стало весело, как на переменке в третьем классе.
- А у тебя на удивление теплые ладони. Теплые руки, холодное сердце - это про тебя?
- Значит, у тебя должно быть теплое сердце, - бросила я мяч на ее сторону.
Подошел трамвай, мы обнялись, Тулия уехала. Возвращаясь домой, я думала о том, что уже давно не получала такого удовольствия от общения, как этим вечером.
8
Лодочку река несет -
где ж пути конец придет?
Из живых никто не знает…
До конца недели я была плотно занята расследованием случая с поножовщиной в Малми. Там в пятницу появилась еще одна жертва - молодой румын ударил ножом своего кузена. Я пыталась понять, что ими двигало, но для этого следовало погрузиться в их культуру, познакомиться с бытом, а на это у меня совсем не было времени.
Несколько раз я пыталась дозвониться до руководителя хора Тойвонена, но повезло мне только в понедельник.
- Я сейчас в отпуске на даче и собираюсь в город только на репетицию песен для похорон. Извините, у меня очень мало времени, - произнес он.
- Речь идет о расследовании убийства. - Я пыталась говорить официальным тоном.
- Да, конечно, я готов вам помочь. Вы могли бы прийти сегодня вечером к нам на репетицию. Где-нибудь в районе восьми.
Меня это устраивало. Заодно я смогу увидеть и остальной состав хора, не только свидетелей преступления, и побеседовать с ними о Юкке.
Мартти Мяки позвонил в четверг. Поколебавшись пару секунд, он рассказал мне, что в ночь убийства его не было дома. Когда я спросила, кто может доказать его алиби, он очень смутился.
- Ну это… Я не знаю, как ее зовут. Мы случайно познакомились за стойкой бара в Кайвохуоне. И провели всю ночь в гостинице "Ваакуна".
Мы договорились, что он придет ко мне побеседовать сразу, как только вернется в Финляндию. Наверное, с моей стороны было наивно ему верить, но у меня не оставалось другого выхода. Зачем Мяки понадобилось прятать топор под сауну? Возможно, Койву что-нибудь узнает, зайдя в бар в Кайвохуоне с фотографией Мяки. Или Мяки вспомнят в гостинице "Ваакуна", и, если повезет, мы даже найдем женщину, с которой он провел ночь.
Я ушла с работы чуть раньше семи. Накануне вечером допрос свидетелей случая с поножовщиной затянулся далеко за полночь, поэтому сегодня я чувствовала себя усталой, болела голова. Мне так хотелось, чтобы дома меня кто-нибудь ждал с горячей ванной и холодным пивом. Или хотя бы встретила, мурлыкая, кошка… Я надеялась, что репетиция не затянется надолго, ведь дома надо было еще убираться, стирать белье, готовить что-нибудь на ужин и ухитриться поспать хотя бы часов шесть.
В трамвае по дороге на репетицию хора я вспоминала отчет Койву о походе по злачным заведениям. По его словам, сначала бармен вспомнил, что встречал Юкку, но потом замялся и ушел от разговора. Койву сказал, что с женщинами было еще сложнее. У него создалось впечатление, что многие из них его узнали, хотя никто в этом так и не признался. Может, Койву слишком мягко разговаривал с ними?
Репетиция проходила на улице Лиисанкату в помещении Землячества Восточной Финляндии. Из открытого окна доносилась песня. Я узнала знакомую мелодию - "Лодочку река несет…". Именно ее они репетировали в день перед убийством. Неужели они собираются выступать с ней на похоронах?
Лифт не работал, пришлось подниматься пешком на пятый этаж Песня доносилась все громче, иногда она прерывалась и опять начиналась сначала. Я удивилась - как это жильцы дома терпят такое шумное соседство?
Дверь была заперта. Я нажала на звонок, мне открыли лишь спустя несколько минут. На пороге стояла Мирья. Мне показалось, что, когда она меня увидела, у нее изменилось выражение лица.
- Добрый день! Мне нужно побеседовать с руководителем хора, - пояснила я.
- Он будет через десять минут, - бросила она и, развернувшись, быстро ушла в конец коридора. Я пришла немного раньше условленного времени, да и Тойвонен, похоже, не торопился объявлять перерыв, так что минут двадцать я провела, наблюдая за репетицией. Из-за боковой двери мне был прекрасно виден весь хор и их обливающийся потом руководитель.
Осенний сезон выступлений еще не начался, поэтому хор присутствовал не в полном составе. Мужчин оказалось гораздо меньше, чем женщин, и всего три тенора - Юри, Тимо и незнакомый мне молодой человек. Хотя людей собралось не так уж и много, в зале было тесно и жарко. Но несмотря на духоту, лишь в углу было слегка приоткрыто окно.
Тойвонен, более известный по прозвищу Безнадежный, дирижировал с небольшого возвышения в центре зала. Это был невысокий плотный мужчина с блестящей лысиной и козлиной светлой бородкой. Я никак не могла понять его стиль - он обращался то к одной половине хора, то к другой, беспорядочно размахивая руками. Уловить такт никак не удавалось. Короткая рубашка постоянно задиралась, открывая живот, он периодически пытался заправить ее обратно в джинсы. Мне рассказывали, что перед концертом женская часть хора внимательно осматривала своего руководителя, проверяя, аккуратно ли он причесан и выглажена ли у него сорочка. Наверное, это называлось творческим беспорядком одаренной личности.
- Эй, тенора, да заткнитесь наконец! - вдруг заорал он. - Вы что, ноты читать не умеете, это же партия баса.
Я заметила, как Тимо смущенно покраснел, а у Юри на лице появилась извиняющаяся улыбка.
- Теперь сначала, а то не очень чисто получилось. Альты и сопрано, пожалуйста, более четкий такт, басы, не опаздывайте. Сначала! Второе сопрано, вы не тянете верхние ноты!
Тойвонен говорил резко. Я заметила, как некоторые тяжело вздохнули. Видимо, эта сцена часто повторялась на репетициях.
- Верхняя партия правильно, - сухо бросил он и сделал второму сопрано знак начинать.
Сначала не было слышно ни звука. Затем кто-то неуверенно начал, и кто-то громко поддержал из глубины хора. И тут же все вразнобой закончилось.
- Мирья, тише, ты все портишь, - довольно резко произнесла Пия.
- Почему вы все время запарываете начало? - спросил Тойвонен, вытирая пот с лысины.
- Мы боимся начинать, так как все просто ждут, что мы не вытянем, - пояснила рыжая полненькая девушка, стоявшая рядом с Пией.
- Я могу петь с ними, пока не вступит второе сопрано, - сказала Мирья, выразительно глядя на Пию. Все зашумели. Прошло несколько минут, прежде чем Тойвонену удалось успокоить взволнованный хор.
- Глупо, если ты будешь петь вместе со вторым сопрано. Тулия, может, споешь вместе с ними два первых такта? - выдвинул предложение Тойвонен.
Предложение было одобрено, и они наконец снова начали петь. Я невольно заслушалась - песня была действительно глубокой и лиричной и очень подходила к исполнению на похоронах. "Лодочку река несет - где ж пути конец придет? Из живых никто не знает".
Теперь хор пел гораздо лучше. Я стояла близко к альтам, голос Мирьи звучал громче всех. Так что Тулия была недалека от истины, когда язвила по поводу того, что Мирью принимают за солистку. Казалось, она все время пела в одной тональности - форте. Я подумала, что стоявшие рядом с Мирьей наверняка немного глуховаты на одно - ближайшее к ней - ухо. В центре группы альтов стояла Сиркку и раскачивалась в такт музыке, что придавало ей довольно глупый вид.
За альтами стояли теноры. Тимо пел, уткнувшись в ноты и вообще не глядя на дирижера. Юри стоял с сосредоточенным выражением лица и выглядел не таким инфантильным, как в обычной жизни. Я невольно бросила взгляд на задние ряды, где Антти выводил глубоким басом: "Море, твердь - все умирает". На мгновение мне показалось, что у него в глазах стоят слезы.
- Спасибо! - вдруг произнес Тойвонен, прервав песню. - Спасибо, значит, заткнитесь! - продолжил он, повысив голос, потому что часть хора продолжала петь. - "Море, твердь - все умирает" - страница три, ряд три. Видите, там двойная буква "эф". Кто-нибудь представляет, что это значит?
Лица исполнителей стали сосредоточенными. Видимо, и этот спектакль повторялся здесь далеко не первый раз.
- Фортиссимо, - ответили едва ли не все.
- Ну а если все знают, что это такое, то почему же никто, кроме альтов, не поет так, как положено?
- А они и так всегда поют фортиссимо, - услышала я насмешливый голос Тулии.
Она тоже меня увидела и улыбнулась, приветствуя. Я не могла не улыбнуться ей в ответ. У нее была очень теплая улыбка, на мгновение я даже забыла, что стою за дверью в тесном и душном помещении.
- Тенора, вы постоянно не вытягиваете высокие ноты, каждый должен стараться.
Я заметила, как Юри взглянул на Тимо.
- Сопрано, смелее, вас совсем не слышно. Басы, вы все время опаздываете! Соберитесь! Страница три, начинают басы!
Я смотрела на Тулию. Улыбка сменилась серьезным выражением лица. Тулия пела легко и свободно. Яна рассказывала, что у нее природное высокое сопрано, и ей легко даются даже самые сложные переходы.
Пия же, напротив, пела с трудом. Потом она вообще замолчала, слезы градом катились у нее по лицу. Рыжая соседка сочувственно протянула ей носовой платок.
Хор пропел еще раз, не сбиваясь, исполнил всю песню. Сейчас она звучала гораздо более слаженно. Затем Тойвонен объявил перерыв, и я стала пробираться к нему через стулья и скамейки. Нечаянно я уронила на пол чьи-то ноты и, поднимая их, увидела, что там кто-то чернильной ручкой написал свои заметки к стихотворению Эйно Лейно и украсил страницу кляксой, похожей на жирную муху.
Протискиваясь между скамейками, я столкнулась с Антти, который ел цветную капусту, отламывая кусочки от большого вареного кочана.
- Привет, Мария! Угощайся. - Он протянул мне капусту.
- Нет, спасибо. Ты не видел, куда пропал Тойвонен?
Антти махнул мне в сторону задней комнаты, где Тойвонен что-то объяснял Тимо, яростно размахивая руками. Увидев меня, они замолчали.
- Добрый день… - неуверенно поздоровался Тойвонен. - Вы хотите присоединиться к нашему хору?
- Нет. Мария Каллио, уголовная полиция Хельсинки, отдел тяжких преступлений.
Тойвонен смущенно взглянул на меня и робко пожал протянутую руку.
- О чем вы хотите со мной побеседовать? - спросил он, теребя козлиную бородку.
- Юкка Пелтонен был вашим заместителем. Что входило в круг его обязанностей?
- Мой заместитель был не сильно загружен работой. Иногда мы делили хор пополам, Юкка работал с одной половиной, я - с другой. Обычно заместитель работает вместо дирижера, когда того нет на месте, но я все время на работе.
- Юкка был вашим заместителем с самого начала работы хора?
- Не помню. Я вообще плохо помню, кто когда пришел в хор. Но он с нами был давно, лет десять, не меньше.
- У вас же молодежный хор, а Юкка уже давно окончил институт.
- Знаете ли, молодежный хор - это довольно расплывчатое понятие. Мы стараемся, чтобы хорошие певцы подольше задерживались. К тому же Юкке у нас было хорошо… - Тойвонен тонко улыбнулся. - Наверное, ему нравилось, что к нам каждый год приходят новые девушки.
- Значит, Юкка пользовался успехом у девушек? - спросила я, будто впервые слышала об этом.
- Да у него было столько подружек, что он мог с другими делиться. - Улыбка вспыхнула и тут же погасла у него на лице. Возможно, Тойвонен вдруг подумал, что о мертвых нехорошо говорить в легкомысленном тоне.
- С другими делиться? Что вы имеете в виду?
Тойвонен смущенно заправил рубашку в брюки, но более ничего не пояснил. Зато он просто рассвирепел, когда я поинтересовалась, можно ли побеседовать с кем-нибудь из участников хора во время репетиции.
- Это наша последняя репетиция перед похоронами, а они еще в себя не пришли после летних отпусков!
Прежде чем он согласился, мне пришлось еще раз напомнить ему, что речь идет о расследовании убийства. Затем Тойвонен взглянул на часы и вскочил со словами, что пора продолжать репетицию.
Хор разделился на небольшие группы, которые разбрелись по всему зданию, кто-то вышел на улицу покурить. Мне показалось, что все как-то сторонились участников событий в Вуосаари. Только Юри непринужденно болтал в курилке с каким-то альтом. Сиркку испуганно посмотрела на меня, сидя как приклеенная около Тимо.
Когда Тойвонен объявил окончание перерыва, Тимо взобрался на возвышение в центре зала. Он некоторое время подождал, пока все утихнут, затем раздраженно крикнул:
- Эй, послушайте меня! Я хочу сказать по поводу следующей субботы. Заупокойная служба состоится в Церкви в скале в два часа. Мы встречаемся в час, чтобы успеть еще раз все отрепетировать.
- Что мы будем исполнять? - поинтересовалась Мирья.
- Еще неизвестно, - вмешался в разговор Тойвонен. - Господин Пелтонен обещал позвонить мне завтра, я перезвоню кому-нибудь из вас, например Тимо, он передаст остальным. Так что у вас будет время заранее ознакомиться с репертуаром.
- После похорон состоятся поминки в ресторане, там мы тоже должны исполнить пару песен. Это будет Бах "Когда я ухожу из мира" и Генетц "Страна покоя". Еще вопросы?
- В какой одежде приходить? - спросила Пия.
- В обычной повседневной одежде, концертный костюм не нужен, - ответил Тимо.
- Оденьтесь, как принято одеваться на похороны друга, - пояснил Тойвонен. - Мужчины в темных костюмах.
- А женщинам рекомендуется не надевать платья в цветочек и не делать яркий макияж, - сухо добавила Мирья.