- Знаю. Работаю над этим. Давай решать проблемы, Владимирович, по мере их возникновения. Останемся в живых - тогда и поговорим, а сейчас не будем ничего загадывать.
- Годится.
На следующий день я просидел над картой, моделируя ситуации. Записывал умозаключения. Опыт проведения учений был. Картина вырисовывалась интересная. Нет, "интересная" не то слово, интересно, это когда играешь с офицерами преферанс и видишь, что можешь сыграть на мизере.
То есть не взять ни одной взятки, у тебя нет ни одного козыря, а всех посадить в лужу. И все объединяются против тебя. Вот это интересно. А предстоящий бой на "мизере" -- это уже не игра. Тем более, когда ставка в этой "игре" -- несколько десятков, а то и сотней жизней твоих соратников. Подчиненными язык не поворачивается их назвать. Операция "Мизер". Бой при минусовом раскладе.
Вот примерно так и будет завтра. Про себя я решил так, и назвать операцию. "Мизер". Ни одного козыря, только наглость и отчаяние. Авантюра. В академии меня бы порвали на части и выгнали обратно в войска с понижением как выжившего из ума. И ходил бы я вечным дежурным по части и старшим на всех хозяйственных работах и "куда пошлют". В армии есть разница между "Товарищ майор" и "Эй, майор".
Когда вечером появился усталый, нервный, злой, измотанный Миненко, я поделился с ним своими мыслями с выкладкой и схемами. Он сделал добрый глоток хозяйской медовухи, закусил сильной затяжкой сигареты. И мрачно произнес:
- Знаешь, командир. Я бы назвал "Абзац".
- Почему.
- Если мы победим, то это станет красной строкой в летописи борьбы с фашистами...
- Не думал, что чекисты способны на романтические чувства.
- А если проиграем, то очень уж хочется провести аналогию: "абзац" -- "трындец" -- "холодец" -- "конец". Понимаешь, я забрал наши радиоуправляемые мины и передал их нашим людям на авиабазе, изготовил "гондомные бомбы". Предварительно испытали. Рвет хорошо, только вот мы взяли две бутылки. В одной презик быстро растворился и он рванул минут через тридцать, а во второй - через шестьдесят семь минут.
- Думаю, что американцы, подобно немцам, чтят букву инструкции и поэтому запустят авиацию за час до выхода колонны.
Зашел хозяин дома Захаров, он рассказал, что за местными полицаями прибудет завтра автомобиль с их новым начальством и тогда уже поставят вдоль дороги. Где именно - никто не знает.
- Ты мне вот что скажи, Захаров, -- у Миненко был загадочный вид, точно, что их никто не знает? Я имею в виду начальников полицейских?
- Точно. Прежних арестовали, те там что-то много украли, вот новых и поставили, а прежних арестовали.
- А сбор у полицаев где?
- Вот здесь. - Захаров на карте указал развилку, примерно в паре километров - В шесть ноль-ноль завтра. Наши придурки поедут на Пашке - это шеф местной полиции.
- Понятно. - Миненко кивнул. - Какая машина у этого начальника гестапо? ---- "Жигули" третьей модели, красная, как пожарная машина.
- Да, такую машину ни с кем не спутаешь. - Миненко злорадно потер руки и вышел из дома, на ходу доставая мобильный телефон.
- Эй, Иван, ты тот телефон достал? А то... это, раньше времени устроишь салют.
- Все нормально. Тот самый. Что мне сейчас нужен.
Минут через пятнадцать он вернулся, улыбаясь своей обычной лучезарной улыбкой, он мне подмигнул, а когда Захаров вышел за хлебом на кухню, Миненко наклонившись к уху, рассказал:
- Коль этих полицаев никто не знает, то их завтра возьмут тихо, переоденутся и встанут на дорогу.
Я оценил изящество задуманного и просто показал ему большой палец. Не сговариваясь, мы решили не посвящать Захарова в этот план. Не то, что не доверяли ему, просто односельчане, пусть и подонки. А все равно жалко. Русский человек - жалостливый, лежачего бить не будет.
Так и русские женщины одинаково совали последнею краюху хлеба и кому-то из советских пленных, когда их гнали немцы, так и пленному немцу, когда тот шел в колонне под конвоем советского солдата.
Поэтому от греха подальше лучше при Захарове молчать, а то будет добрый дядька корить себя за смерть недоумков. То, что они не доживут до обеда, отчего-то я не сомневался ни секунду.
Был ли я готов к тому, что вот так просто Миненко решает чьи-то жизни, что мы точно также планируем убить массу незнакомых нам людей? Нисколько. Только внутри было возбуждение. Я старался его гасить. Только вот выпить много нельзя, а от никотина и в горле уже першит и глаза слезятся. Часов в одиннадцать вечера мы легли спать. Надо было вставать часа в три.
6.
Сказать, что мы с Миненко спали - соврать. Крутились на постелях, вслушивались в ночные шорохи, то вдруг собаки забрешут на другом конце деревни, то одиночная машина осветит стену... Всякий раз машинально ощупывали пистолет. Эх, нервы, и почему вы не стальные, не как канаты стальные.
Пора! Пора! В путь!
Мы встали без будильника, ополоснули лица, не брились. Не знаю откуда, но вдруг всплыло в памяти, что худая примета бриться в день боя. Накануне - можно, в день - не смей. Вперед!
Мы сели в "Москвич", которым управлял Иван Николаевич.
Не знаю отчего, но зубы начали выстукивать дробь. Я вставил сигарету, изжевал фильтр, чтобы не слышал Миненко как я волнуюсь. Бейсболка быстро напиталась потом, и он, не удерживаемый ничем, струился по лбу, по лицу. Я сдернул ее, все-таки армейская кепи удобнее. Вытер пот рукавом.
- Потеешь, полковник? - без иронии, серьезным голосом спросил Миненко.
- Потею. -честно признался я - А, ты?
- И я потею. - ровным голосом ответил Иван.
- Не видно.
- И не увидишь. Выучка. Эх, водочки бы!
- Хорошо бы. Но позже!
Через полчаса приехали на место. Здесь как было намечено ранее, был наш КНП - командно-наблюдательный пункт.
Он находился на возвышении, но в километре от дороги, нам было все видно, примерно километр дороги просматривался уверенно, но не смогли бы быстро вмешаться в бой. Да, и до нас было бы сложно дотянутся. На месте уже было трое молодых людей. Как пояснил Миненко, это были связисты. И в армии служили как связисты, и в гражданской жизни тоже были связистами.
Минут через пятнадцать пошли доклады:
- Мусульмане на исходной.
-Бандиты выдвинулись, через полчаса займут позицию.
- Наша первая группа на исходной.
- Наша вторая, третья группа на месте.
- Саперы отошли, мины установлены.
- Все группы на исходных позициях.
По мере поступления информации. Я делал пометки на карте. Пока все шло, как мы планировали.
Посмотрел на часы. Полшестого.
- Наши видят полицаев. Спрашивают: "По плану?"
- Да. -- мой голос сух, отрывист.
- По плану. - шелестом слышу я голоса связистов. Под тентом под разлапистой липой стоят и мобильные станции и на приеме большие армейские станции, типа Р-159, около десятка сотовых телефонов.
Мы сидим на корточках в тени деревьев. Надеюсь, что нас не видно. Поступает доклад, что полицаев сменили наши. Каюк полицаям.
Через полчаса послышался шум техники. Три "Хамера" с пулеметами на крышах. Едут медленно, крутят стволами. По обговоренному плану, разведку мы пропускали беспрепятственно.
Доклад от мусульман, что к ним направляется группа разведки противника в количестве пяти человек. Зубы предательски начинают выбивать очередную дробь. Сигарету в зубы. Не зажигаю, дым может выдать нас...
Жую фильтр. Дыма, дыма табачного хочу! Глоток дыма!!!! Смахиваю пот. Оглядываю присутствующих. Все напряжены, у одного их связистов видно как темнеет от пота рубашка на груди. Тишина в эфире, тишина вокруг. Мы не замечаем трелей птах лесных, не стрекотание кузнечиков. Только слушаем, не начнется ли бой, не начнется ли крик чей. Тишина. Эта тишина мотает нервы на кулак. Эта тишина маскирует нас, но и противника, который также слушает тишину и смотрит нас, думая, что за группа идиотов расположилась молча. Тихо.
Шорох станции. И вслед за ним слышим грохот техники. Сначала несколько "Хамеров" с пулеметчиками, затем БТР. Один, два, три, четыре. Пыль, поднимая с каждой машиной, заволакивает их завесой. Потом пошла и колесная техника? Штаб? Узел связи? Не знаем.
Связист оборачивается, и по губам читаю: "По плану?" Киваю. Секунд через десять сначала содрогнулась земля, за поворотом виден столб пыли с комьями грязи, а посередине искры, и тут же звуковая волна донесла до нас раскатистый звук мощного взрыва.
Я поднял глаза. Я так привык, когда проводили учения, то смотришь на панель перед собой. Там и огромный планшет с картой, и приборы, датчики показывают, что и, как и где происходит. Тут же наносится изменение обстановки на карту, телефоны, станции звучать привычной музыкой, привычным ритмом, и ты принимаешь решение, отдаешь команды... А тут? А сейчас все в бою. А ты здесь сидишь как мартышка, как не пришей кобыле хвост, пятое колесо в телеге! Точно также и обезьяна могла с умным видом кивать башкой, мол, все по плану. А я как командир? Что сейчас могу сделать? Вперед, рваться в бой? Где, с кем? Тьфу! Бля!
И тут же вслед за взрывом противотанковой мины раздались автоматные очереди наших и отрывочные - американцев.
Спустя минуты наши стали стрелять короткими очередями. А потом грянуло еще несколько взрывом. Два? Три? На слух пытался определить. Они почти слились в один.
Саперы.--Лаконично, но с бешеными глазами от возбуждения доложили связисты. Противопехотные мины. Сколько хватало взгляда - по всей дороге шел нешуточный бой. Над дорогой поднимался дым от выстрелов, пыль, со стороны где должны были атаковать бандиты поднимался черный дым, то клубами, то закручивающимся столбом. Горела какая-то техника.
Связист обернулся:
- Вертолеты взлетели. Пять минут и у нас.
Я обернулся к Миненко. Иван улыбался. Но это была не улыбка - оскал. Волосы прилипли к черепу, глаза горят и улыбка-оскал в пол-лица. Маска смерти - мелькнуло в голове.
- Вертушки взлетели, кручу пальцем над головой для верности.
- Сейчас!!! - он кивает головой, достает мобильный телефон, жмет кнопки.
Слышен звук вертолетов, но не видно их. И... Раз, два, три, четыре!!!! Почти одновременно раздается четыре взрыва. Где-то на горизонте небо озаряется вспышками и видно как много чего-то непонятного, с черными дымными шлейфами падают вниз.
Слышны с дороги звуки выстрелов орудий. Танки? Не танки. Слабовато будет.
Смотрю на часы, казалось, прошло полдня, а минуло всего десять минут.
Командую:
- Всем отход! Выходим из боя, по базам! Командирам собраться через четыре часа в пункте "Сестра".
Пункт "А" -- это дом у Деда. А пункт "Б" -- поляна, где проводили совещание. "Сестра" -- бункер под домом. Почему "Сестра"? Там мы раненных будем лечить, значит, медицинская сестра милосердия, значит - "Сестра".
Где-то далеко в воздухе почти над нами раздался легкий хлопок. Мы задрали головы - какие-то обломки падали на землю, объятые пламенем.
-- Гондоны сработали. Скоро еще несколько свалятся. - Иван теперь улыбался.
Мы попрощались со связистами, так и не узнал, как их зовут. Второй раз никому ничего говорить не надо. Это в мирное время орешь как ненормальный, а сейчас все быстро делали свое дело. Мы вышли к машине и быстро уехали. Иван отключил телефон и вытащил батарею.
- А это зачем?
- В некоторых моделях есть такая не декларируемая функция, пояснил Миненко, -- Телефон вроде и выключен, а вот можно спокойно слушать, разговоры возле трубки. Можно определить почти точное месторасположение трубки. У каждого телефона имеется свой идентификационный номер. Ты можешь вставлять в него всякий раз новую сим-карту, но все это без толку, можно слушать и так. Плюс можно и навести ракету на тебя с помощью слабого излучения телефона.
Я покачал головой. Теперь понятно, отчего он запретил мне пользоваться телефоном. Я закурил, казалось, что сигарету выкурил за две затяжки, прикурил от окурка новую. Миненко несся по проселочной дороге - не совсем туда, куда мы ехали, перехватив мой взгляд, пояснил:
- Немного попетляем. Как заяц "петли" на снегу крутит, а потом встает на свой же след за спиной лисицы, так же и мы. Покрутимся, потом встанем на свой же след.
Я не знал, куда мы едем. Иван поднял палец:
- Слушай!
- Чего? - не понял я.
- Музыка души.
- Чего? - думаю, что он рехнулся.
- Сирены!
И точно слышно как воюют сирены. Наши - "Скорая", "Милиция", басовито "крякали" импортные сирены.
- А вот теперь - пора! - Иван вырулил на перпендикулярно подходившую дорогу.
Мы оказались на той дороге, по которой шла колонна, что попала в нашу засаду. Впереди нас было видно как колонной, вперемежку шли военные американские машины, наши машины скорой помощи, милиция. Над дорогой кружили военные вертолеты, как наши МИ-8, так и американские. Впереди ГАИ, ВАИ, МЧС, машины американской военной полиции, они отсекали гражданские машины и направляли в объезд, который проходил через деревню, в которой жил Захаров.
Теперь командирам боевых групп надо было лишь встать на "свой след" и американцы, вкупе с нашими ГАИшниками, отправят прямо на совещание - "разбор полетов".
Хотя, по большому счету не я готовил операцию, не знал я всех деталей. Но надо учится "с колес". Иначе... Иначе крах. Не только меня, но людей, которых собрал Миненко для борьбы.
В деревне много гражданских машин, узкие улочки, никто толком не знает, как проехать. Все пыльные, грязные, присыпанные слегка дорожной пылью, мы среди таких же, как и все.
Уверенно лавируя между машинами, Миненко подъехал к дому Захарова, тот стоял, облокотившись на забор из штакетника, курил, завидев нас, быстро открыл ворота, гараж был готов.
- Вот мы и дома. - Миненко вылез разминая шею и спину.
- Ну, делов натворили. - Захаров качал головой и не понятно было то ли осуждал, то ли одобрял.
- Слышно что-нибудь?
- В деревне гутярят, что полтыщи америкосов положили, что напала на них дивизия партизан.
- Ладно, разберемся, идем в дом.
В доме Захаров показал молча на пол. Спустились в бункер. Там был уже командир бандитов.
При нашем появлении он встал и хорошо поставленным голосом начал рапортовать:
- Товарищ полковник! Силами разведывательной роты выполнена задача по нападению на колонну противника. В результате боя уничтожено у противника: один бронетранспортер, пять машин колесных, до сотни живой силы противника. Двое пленных захвачено в плен, после короткого допроса ликвидированы, а также документы, которые находились в штабной машине. Потери - один легкораненый, помощь оказана, эвакуирован. - бывший старший лейтенант сиял как начищенный пятак. Он снова был в бою, в своей стихии, из которой его вытащили, вытерли ноги и выбросили. - Доклад закончен.
Я стоял, принимая доклад. Нет потерь?! Невероятно!
- Вольно, товарищ старший лейтенант!
А, потом не зная почему, обнял его, похлопал по спине.
- Спасибо! Молодцы! Ой, молодцы! Все мы молодцы! Без потерь, а такую кашу заварили!
Поднялся второй - командир боевой группы.
- Товарищ полковник, -- в тон, как Александр Витальевич, начал "Автобус" -- оперативно-боевой группой уничтожено до взвода живой силы противника, сожжено два автомобиля. Потерь нет. Личный состав на отдыхе по заранее обговоренным адресам. Доклад окончен.
Я тоже приобнял его.
- Нет потерь. Молодцы!
Было видно, что командир волнуется. Хоть и "Автобус", а все равно - человек.
Раздались шаги - отрылась дверь - Захаров:
- Включите телевизор! Новости.
Я не знал, что установили телевизор.
- Это я притащил. - пояснил бандит - Чтобы скучно не было, антенну от приемника приспособили. Надо будет комплект спутникового ТВ притаранить.
- Лучше сразу Останкино. - проворчал Миненко.
Было видно, что кадры прямого эфира с места разгрома колонны. Догорают машины, возле них крутятся пожарные. Гражданские и военные медики перевязывают раненных, грузят их в машины. Камера пошла на склон, там рядком лежали убитые. Много. Чересчур много заполненных черных пластиковых мешков.. Вот уж и не думал. Начал считать, сколько же их, но кто-то грубо толкнул оператора, мол, нечего снимать. Вон и сгоревший БТР, груда металла. Много крови пролилось. Земля была местами бурой, она много впитала крови. Хорошо поработали!
Голос за кадром вещал:
- Совершено нападение на колонну объединенной миссии, она шла с гуманитарным грузом. Нападение было внезапным, хорошо организованным, никого не щадили. Только по примерным подсчетам, погибло около двухсот человек, командование объединенных сил не дает никаких комментариев. Но мы видели сгоревший танк, пять сожженных БТР, больше десяти сожженных автомобилей. Говорят, что было сбито пять боевых вертолетов. Упало по непонятным, пока, причинам три беспилотных самолета. Чувствуется, что за всем этим стоит большая террористическая организация. По различным оценкам атаковали колонну около пяти -десяти тысяч человек. О потерях со стороны нападавших ничего неизвестно.
Потом снова в студии. Дамочка объявила, что из конфиденциальных источников стало известно, мол, за всем этим стоит сбежавший начальник штаба дивизии полковник Лазарев Николай Владимирович. И снова мое фото из личного дела. Популярность собственная меня начала пугать. Благо, что мало я сейчас похож на свое фото, сделанное давно.
- Ну, насчет танка, конечно, соврали, но все равно приятно. - "Автобус" откомментировал.
- Может, обмоем первую победу-то, а? - Александр показал на пакет, что стоял в углу.
- Саша. Давай так, сначала приедут все. Обсудим бой, потом уже решим пить или не пить?
- "Если работа мешает пить - брось такую работу!" -- "Автобус" вспомнил старую армейскую поговорку.
Потом мы вышли на воздух покурить.
- Народу в деревне - как сельдей в бочке. У нас же, вот, вроде, как заехал, и кажется, что вот эта широкая долга - центральная, сквозь идет. А вот и ни фига. При Советский власти так и планировали сделать, но не доделали, а потом и вовсе рукой махнули. А старая дорога - вот она, немного сбоку и поуже будет. Народ-то не местный, вот и завернули, все и щемяться по широкой, которая ведет к оврагу, куда все мусор сбрасывают, потом дождь его смывает и уносит подальше. А потом назад разворачиваются и начинают плутать.
- Интересно, нам долго в этой духоте как крысам сидеть? - "Автобус" ворчал.
- Крысы - крайне умные и порядочные животные. - ответил бандит Саша.
- Да? И чем же они умны?