Это было не совсем точно мне известно, но я так предполагала. Раз он сразу после поцелуя решил жениться, не допустив вольностей.
В это время подъехала еще машина с одним из телеоператоров.
- Саша, Саша, что вы там передаете такое интересное?! – заорал он уже из машины. – Зрители в окнах лежат и воют!
Ко мне быстро подбежал администратор.
- Вам надо уезжать отсюда, – запыхавшись, сказал он. – Только что в России объявили военное положение, и вам будет трудно выехать отсюда... Особенно, если везде перекроют постами дороги...
Он остановился.
- Вот вам временные номера...
- Я что, на нескольких машинах ехать смогу? – подозрительно спросила я. – До сих пор у меня это не получалось...
- Мальчики пригонят вам машины, куда надо... – успокоил он меня. – А насчет номеров, я советую вам найти алкаша, пообещать ящик водки, привести к юристу, оформить задним числом продажу вашей машины на вас по доверенности... И по номеру машины вас никто не найдет, даже если запишут... Правда, ее все равно надо зарегистрировать в милиции... Мы бы раньше сделали сами, да кто ж знал...
Он замолк на мгновение.
- Ай-яй-яй, как нехорошо получилось, у нас ведь все было рассчитано на честных людей... – расстроился он.
Почему-то его расстройство за меня не сделало меня ласковей.
Я даже расстроилась.
- Но мы решили вашу проблему... – быстро сказал он, заметив подозрительное изменение моего настроения. – Автомеханики вон пригнали ваш легендарный "жигуль"!
Он заискивающе показал рукой на мою машину.
Я посмотрела, и что-то в моей машине мне не понравилось. Мне показалось, что она стала как-то больше, выше... Я даже немного попятилась...
- Не волнуйтесь, – хихикнул механик, привезший ее на эвакуаторе. – Бомбы в ней нет... Мы тут кино смотрели интересное с видеокамер автодрома, и дураков у нас нет. Потому все поработали на совесть... Сделали ее все шестьдесят человек мастеров просто мгновенно... Вон у вас, даже буквы на заду остались те же...
Я подошла и посмотрела. На свежей краске машины кто-то гвоздем вырезал латинский код – х, у, и какую-то непонятную латинскую букву.
- Не сумневайтесь, – сказал механик, или же начальник фирмы, как я поняла, – машина ваша... теоретически...
Я удивленно подняла глаза.
- Все ваши детали, что остались целы, сюда пошли... – наконец пояснил мастер. – Ну, запасное колесо, к примеру...
Я хихикнула.
Автомеханик-директор оживился, видя, что я смеюсь.
- У нас гений есть один... Он в вашей рулевой системе мигом разобрался и ахал... Он даже часть деталей системы управления сюда поставил, для улучшения чувствительности руля... Вы, наверное, кроме автовождения, еще чем-то занимались, требующим абсолютной точности глазомера? А двигатель просто чудо!
Я все-таки внимательно рассматривала машину.
- У нее номера мои? – наконец спросила я.
Тот захихикал.
- Точно... Не серчайте, но когда от нас потребовали ее отремонтировать за такое короткое время, а механик взглянул на ту кучу металлолома и хлама, то он чуть не заплакал... Потому наш гений мигом нашелся и мы наварили корпус похожего "жигуленка" на остов, собранный из остатков гоночных тягачей и остатков вашей машины. Правда, корпус "жигуля" пришлось разрезать и доварить со всех сторон, врезав посередине прокладки, но это почти не видно... Ну, и колеса не ваши... А от этих гоночных джипов... Так что и ваше тоже есть. От вашего "жигуля" не отличишь!
Я хмыкнула.
- Мы даже ваш классный мотор поставили вторым мотором сзади, – хмыкнул он. – Там, в вашем, такое хитрое автоматическое подключение сцепления, что наш механик просто плакал от восторга, когда разобрался. Оказывается, вы не просто отпускаете сцепление и просто нажимаете на газ, а там стоит хитрая промежуточная система перехода, какой-то фантастический самоучка сделал, так что когда вы резко прыгаете с места, она на мгновение демпфирует раскрученный уже нажатием газа вовсю мотор и еще стоящую ходовую часть. Почти незаметно для глаза, так быстро. Вроде второй коробки передач, только с сложной зависимостью. Так, что когда вы резко жмете на газ, машина именно мягко прыгает с места, а не резко бьет, ибо момент был подаваем на нее с почти нулевой скорости вращения на большой мощности до большой скорости и мощности за долю мгновения. Словно там пружина большой жесткости. Благодаря тому, машина хоть и прыгает с места, но мягко и мгновенно. То есть вы стартуете на полностью раскрученном моторе и используете его как раз мгновенно для старта. Машину словно, условно говоря, выстреливает вместо удара, ибо начинаете с нуля. А благодаря переменной передаче до нуля частоты вращения с бесконечностью момента, мотор можно разгонять до любых, абсолютно любых оборотов на старте, ибо это только лишь поможет быстрей стартовать... Словно бесконечно закручивающаяся внутренняя пружина – машина просто выстреливается мотором через колеса... Благодаря этому она просто прыгает с места, легко меняет скорость на трассе при маневрировании...
Я внимательно слушала его, хотя не понимала ничего, кроме отдельно взятых слов, не понимая, чего он вдруг разговорился.
- Наш гений сказал, что никто не мог сделать подобного такого ранга, хоть в гоночных и применяются иногда другие модификации. По слухам, такое придумал только дед Толика-Кидалы, но он ни за что не хотел продать старый секрет, а потом помер... А теперь разобрались, возьмем патент, и, может, теперь разбогатеем. Мы даже вам сделали на основной мотор такую же за это короткое время, Иван – золотые руки техник. Теперь наладим...
Я же думала, что осталось от моей машины в этом гибриде отца русского и десяти негритосских матерей.
- Тридцать процентов... – меланхолично вслух проговорила я, сколько осталось.
- Да вы что, обалдели что ли?! – подпрыгнул он. – Да ведь нам придется платить за патент, регистрировать его за рубежом, развивать производство, брать кредит... Мы не можем никак претендовать на меньше семидесяти процентов прибыли! – взмолился он, даже вспотев. – Мы просто не окупим! Какие тридцать, нам минимум семьдесят!
- Да вы посмотрите, тут и двадцати пяти нет! – возмутилась я, тыкая пальцем в салон. Думая, что речь идет о том, сколько от моей машины в этой.
- Шестьдесят пять! – сказал он обречено.
- Тридцать пять! – пошла я на попятную, не понимая, чего он так дергается
- Шестьдесят три...
Мы начали торговаться.
Он уперся по-глупому. Но дальше шестидесяти стоял насмерть. Вытирая холодный пот.
- Хоть вы и чистильщик, но не сдамся... – уперто сказал он.
- Ну ладно, пусть будет по-вашему, – вздохнула я, про себя думая, что вот мама говорила, что я одна такая глупая. А вот человек вообще мог спорить и стоять насмерть из-за пустяка.
- Сорок вам и шестьдесят нам... – он вздохнул.
- А что вы там говорили про патент... – вдруг вспомнила я что-то из его рассуждений.
- Да надо такую сумму!
Он назвал сумму, и я ахнула. Она была громадной...
- Но зато это порадовало бы вашего деда... – тихо сказал он. – Настоящий был гений, хоть и склочный и вредный, прости господи его душу...
- Правда? – я дрогнула. Деда я очень любила. И даже после смерти хотела, очень хотела бы сделать ему хоть что-то приятное, чтоб он получил облегчение. – Вы думаете, что он хотел бы и порадовался этому?
- Конечно... Кто же не хочет видеть, как процветает то, чем он занимался... – печально сказал он.
Да, дед много занимался мной. И много тосковал и горевал, когда видел, что ничего не получается.
Вздохнув, я подозвала носильщиков.
И приказала дать ему эту сумму.
- Сейчас оформим, все будет по закону... – задергался он. – Я передам вам расписку, а потом оформим наше совместное дело юридически ...
- Зачем?
- Ну... – замялся он. – Ведь вы даете такую сумму денег... Оформить нужно, чтобы вас, к примеру, мы не могли кинуть.
- Кинуть? Что это значит? – растерялась я. Не понимая, что значит кинуть.
- Верю, верю! – быстро засуетился он. – Верю, что вы даже не знаете и не знали, что такое кинуть... Ибо кинуть вас мог только крутой идиот, которому охота совершить изощренное самоубийство с пытками... – он даже хихикнул. – После кино с вертолетами вы можете верить честному слову людей, они станут добрее с вами...
Я не смотрела то кино, от которого люди становятся добрее, ибо меня дома не пускали к телевизору. Двоюродная сестра, у которой я жила в маленькой комнатке, и ее сын не были рады этому, ибо я все ломала. По их словам. А у богатых, у которых я чистила ковры, много не насмотришься. А кинотеатр остался доброй советской мечтой. Куда, как я мечтала, меня пригласит однажды сказочный принц на вечерний сеанс с фильмом про Золушку.
Глава 14.
Администратор снова подбежал ко мне.
Механик увидел это и сообразил.
- Куда вам перечислять эти ваши сорок процентов, когда будет доход? – быстро спросил он.
Я поняла, что он хочет отдать потом мне деньги, от которых деду станет хорошо. И он не будет говорить, что я такая глупая... – чуть не со слезами подумала я.
- Разве это не все равно? – печально сказала я, думая, что деду деньгами не поможешь уже. Что он на том свете купит, да и перевод туда не дойдет. Я уже пробовала послать ему письмо, но у меня не приняли.
- Нет, все должно быть оформлено юридически, ибо предприятие будет законным, – вздохнул механик-директор. – Должен быть получатель...
Он уперся.
- Куда нам перечислять вашу часть прибыли, если она будет... Ваши будут сорок процентов...
- Ну тогда пусть сначала это будет больница... – я назвала номер той больницы, куда я завезла Олю Ивановну... И где правила такая красивая и добрая медсестра. – В качестве благотворительной помощи, только на медицинские цели, по выбору директора...
Я подумала, что деду будет хорошо, и он будет горд.
- Всегда? – подозрительно спросил он.
- Ну хорошо! – разозлилась я. – До тех пор, пока я не приду, и не укажу перечислять кому-либо другому.
- Это точно?
- Железно... Когда я приду сама и укажу, станешь переводить их мне...
- А если вы погибнете? – осторожно спросил он.
- Тогда... – я замялась. – Тогда пусть девяносто процентов моей доли идут кардиохирургу, теперешнему директору этой больницы, – я назвала номер больницы и имя, – и она ими распоряжается... И десять – моему брату...
- Хорошо, мы оформим... – быстро сказал он. – Куда переслать документы, спрашивать указаний и т.д.?
Я назвала иностранный адрес брата, который помнила наизусть.
Администратор просто побелел в лице, смотря куда-то в сторону, и отчаянно дергал меня.
- Быстрей, быстрей... Сейчас снова пойдут вертолеты...
Мы окончили разговор, в котором я чувствовала себя китайской марионеткой. Когда кивала, я не знала, куда попаду.
И когда я садилась в свой "жигуль" с номерами, механик вдруг сказал:
- А вообще, скажу честно, в вашей машине в действительности, лишь десять процентов ваши! – проснулся он. – Но вы не волнуйтесь, Иван – гений, он сделал ее из гоночных – просто супермашину. Она только внешне и напоминает "жигуль", ведь станина – сверхкрепкая, мотор – от гоночного тяжеловеса с 5000 лошадиных сил, это просто грузовик, а ходовая – здесь два блока передач от гоночных машин, так теоретически она может развить скорость еще больше, чем та модель, которая послужила основой... Двигателек то из гоночного грузовика вам вмонтировал, добротный, цилиндров – десятки... Летать будет!
Я тихо споткнулась.
Потребление бензина, как у самолета, сказал он, – поняв, застонала я.
- Вы не волнуйтесь, – не так понял мой вопрос он. – Владельцы получат страховку, это отдали нам... На утилизацию... Они уже все оформили... Восстановлению это не подлежит... И это засвидетельствовано... Здесь оказался представитель одной страховой американской компании, они с другим представителем вон тихо воют в углу.
Я хихикнула.
- А насчет денег? Сколько мне обошелся... – я замялась... – ремонт?
- За счет компании... – усмехнулся он. – Это наша реклама... Узнав, что вы ездите на переделанной нами машине, к нам пойдут клиенты... Да и вы нам задали по ремонту работу на три года вперед, так что мы кланяемся вам низко... Приезжайте еще, всегда вас ждем!
Я хихикнула. А потом засунула руку в машину и дала ему две пачки по тысяче долларов.
- Передай ребятам. Спасибо...
- Спасибо...
Сунув сумки в машину, я выслушала теперь администратора, просто оттолкнувшего механика-директора.
Этот администратор явно злился.
- Куда вам отправить мотороллеры? – спросил вдруг он, застонав. – Отправить два трейлера почтой?! Вы издеваетесь, да? Еще и на деревню дедушке? Как мы найдем ваш адрес, если его милиция найти не может?!
- Ну, хорошо, – буркнула я, дав домашний адрес. – Вот вам адрес... Только там разворовать могут...
Ведь там жила тетка, а они с сыном ее жохи!
- За это не волнуйтесь! – повеселел он. – Все сделаем высший класс! Припугнем, никто и не тронет! Расписку возьмем...
Я пожала плечами.
И тут над трибуной с ревом прошло два Мига-27.
Администратор обречено закрыл глаза.
А я подумала, что это хорошо, когда наша армия нас бережет. Можно ехать спокойно.
Проводив их глазами, я очень медленно тронулась.
Впереди "Феррари", указывает дорогу на выезд отсюда, сзади "Ниссан", в середине я.
Оказалось, что у них тут не выезд, а специальный туннель, ведущий в город, так что так просто к ним не попасть.
Я ехала и гордилась! Я еду как королева.
Я оглянулась налево – на меня смотрели.
Я оглянулась направо – на меня глядели завистливыми глазами.
Я глянула вверх – слева стремительно приближались две точки. Миги пошли на второй круг.
Они салютуют мне! – подумала я. Мне сегодня хотелось так думать. Я была невеста, я выиграла приз! Сегодня даже пусть Миги летают надо мной ради меня!
Мы медленно въехали в туннель – я хотела, чтоб меня увидели Миги. Пусть видят, какая я красивая, какая у меня иномарка красивая.
Но они не успели.
Я уже въехала в туннель, когда его разорвал рокот прошедших над ним сверхзвуковых самолетов.
Впечатление было аховое.
Точно по ушам кто врезал. Я даже машину остановила.
Поймала, убила бы. Я стояла и сжимала уши. Ехать в таком состоянии я не могла. Не хочу больше "мигов".
Внимательно осмотревшись, я поняла, что в машине полно дыму. Он шел от ручника.
Несколько мгновений я сидела, и только потом до меня стали доноситься кое-какие звуки.
- Что такое? – подбежали ко мне из передней Феррари, которая тоже остановилась.
- Не слышу... Ничего не слышу! – я показала руками на уши.
Они постояли.
И жестами показали, что, мол, поехали медленно.
Не успели мы проехать чуть-чуть, как я снова остановила машину.
- Что опять? – они подбежали уже не так скоро.
- Да вот... – растеряно сказала я. – Дымит!
Выругавшись, один из водителей осмотрелся, а потом с облегчением дернул рычаг вниз.
- Вы забыли снять машину с ручника! – сказал он.
- А что, его надо было снимать? – расстроилась я.
Он так посмотрел на меня!
- У вас, наверное, сотрясение мозга... Может, вас довезти больницы? – искренне предложил он.
- Спасибо! Сама доеду... – сказала я.
Мы пропустили мимо себя машины, которые осторожно протиснулись мимо нас. Это разъезжались зрители. Они сигналили нам.
Я посмотрела.
- Пропустите их! – сказала я.
Ребята отвели машины под стены туннеля, благо туннель позволял разойтись машинам.
В моей машине пока дышать было невозможно.
Я стояла и смотрела.
Возле нас протиснулась Феррари, такая же по окраске, но другой, дешевой модели.
Она была набита бритоголовыми мальчиками.
Они странно на нас смотрели.
Все мои водители и сопровождающие, которых было с десяток в обеих машинах, уже были наружи машин и держали в руках ручные пулеметы. Нацеленными на проезжающих на Феррари в упор.
Вторым у них медленно шел самый обычный "жигуль". В нем сидел какой-то старичок. Сзади шел черный джип, другой марки, чем у меня, но такого же цвета. Только сидели в нем бритоголовые ребятки. Как-то нехорошо смотревшие на нас. Тоже с ручными пулеметами, нацеленными в свою очередь на нас.
Я игралась своим ручным пулеметом, вовсе не направляя его на кого-то, как мои телохранители. А просто уткнув дуло в бензобак ставшего напротив меня "жигуленка". Если точнее, то я уткнула свой пулемет даже в тоненькую крышку его бензобака.
Вообще-то я смотрела в сторону. Мой пулемет совершенно случайно уставился точно в дуло бензобака.
Они все побледнели до синевы – и мои, и те, кто в машинах.
В таком узком туннеле, если бензобак взорвется, то не спасется и не выживет никто. Даже если эта машина насквозь бронирована – крышка то простенькая! Тут не то что бумажки какие-то в моих сумках, люди сгорят. Когда от детонации саданут бензобаки остальных машин, ибо туннель – это внешняя бомба.
Они постояли, помолчали.
Старичок в "жигуленке", такой же окраски как "жигуленок", бурой и злой, смотрел на меня, скрипя зубами. От него шло страшное впечатление. Но я не дрогнула.
Мы молча смотрели друг другу в глаза. Но он ничего мне не сделал.
А потом они медленно двинулись прочь по приказу старичка. Очевидно, в машинах были рации.
Мы пропустили их в таком же молчании.
За ними прошли три джипа различных цветов.
Тоже с бритоголовыми ребятками.
Эти даже не остановились.
Наши пулеметы смотрели в упор.
Я не хотела ехать.
- Мы едем? – спросили водители, дымя сигаретами.
- Я не хочу! – сказала я с тоской. Почему-то этот дым меня убил... Мне стало дурно, уши плохо слышали, приходилось кричать.
Я еще постояла.
Они покорно ждали. Приняв меня за дуру.
- Вы решили погибнуть в газовой камере? – наконец, меланхолично спросил водитель, затягиваясь сигарой. – Еще несколько машин, и можно будет выносить трупы от угарного газа...
Я вздохнула.
Один из них сунул мне свою рацию в окно машины.
- Будете руководить нами по рации, у нас такие у всех есть, все включены...
И я медленно поехала.