Вскоре, после того как броненосец "Роттердам" бросил якорь на рейде Амстердама, в голландскую столицу без лишнего шума вернулся граф д’Оберкампф, он же Владимир, сын Фантомаса. Рядом с королевским дворцом ему принадлежал роскошный особняк, соответствовавший тому высокому положению, которое его хозяин занимал при дворе. И являться на прием в этот особняк не считали для себя зазорным самые высокопоставленные сановники.
Поэтому случайные прохожие ничуть не были удивлены, когда на следующее утро пород подъездом особняка остановилась карета с горбами, и сам главный камергер Ее величества, господин ван ден Хорейк, поднялся по ступеням.
Удивительно было другое: каким образом ван ден Хорейк сумел освободиться из каземата, куда его запер Фандор?
…Когда королева Вильхемина пришла в себя после обморока, вызванного появлением Жюва, восставшего из гроба, она обратилась с гневными упреками к Жерому Фандору. Но вскоре сменила гнев на милость, поняв, что появление Жюва было для журналиста такой же неожиданностью, как и для нее самой. В главном же Фандор со не обманул: тела Елены Майенбургской в гробу действительно не было.
Вслед за тем между королевой, Фандором и Жювом состоялся разговор, и журналист рассказал, наконец, о гнусном Предложении, которое сделал ему главный камергер в подземелье королевского дворца. Вильхемина была сражена известием об этом новом предательстве.
- Мой главный камергер! Верный ван ден Хорейк! - повторяла она. - Этого не может быть!
- Ваше величество, - отвечал Фандор, - этот человек, должно быть, все еще находится в каземате. Вы можете сами его допросить.
- Нет, нет! Наверное, вы ошибаетесь, господин Фандор. Первейшая обязанность коронованных особ - не верить наветам на своих приближенных…
- В таком случае я вынужден просить Ваше величество совершить со мной еще одно небольшое путешествие и посетить каземат, расположенный в подвалах вашего дворца.
Королева Вильхемина была решительной женщиной. Она встала, готовая последовать за Фандором.
- Только не надо вызывать эскорт, - сказал журналист. - В присутствии Жюва и меня Ваше величество может чувствовать себя в безопасности. А публичный скандал вряд ли будет уместен…
Королева согласилась с ним. Все трое спустились по известной Фандору лестнице и через несколько минут достигли подземелья. Но здесь их ожидал сюрприз: дверь подземного каземата была отворена, внутри не было никого. Ван ден Хорейк бежал!
- Какой же я идиот! - хлопнул себя по лбу Фандор. - Я не подумал отобрать у него ключи! Все ясно: он освободился от веревок так же, как до него это сделал и, затем отпор дверь своим ключом - и был таков!
Результатом этих событий стало то, что ван ден Хорейк сохранил свое место при дворе: не имея бесспорных доказательств, королева не сочла возможным подвергнуть его опале. Но она прислушалась к советам Фандора и Жюва, заклинавшим ее проявлять бдительность в отношении ван ден Хорейка и графа д’Оберкампфа.
Главный камергер чувствовал, что тучи сгущаются над его головой. И потому его приезд в особняк д’Оберкампфа не был заурядным визитом, но имел целью обсудить дальнейший план действий.
После обычных приветствий ван ден Хорейк сразу приступил к делу.
- Дорогой граф, - сказал он, - за время вашего отсутствия здесь произошли важные события, и я пришел предупредить вас о серьезных опасностях, которые над вами нависли… Нас здесь не могут подслушать?
- Это совершенно исключено. Говорите без страха.
Предлагать главному камергеру делать что-либо без страха было, по меньшей мере, бесполезно. Страх был его естественным состоянием и мог сравниться только с его подлостью.
- Дорогой граф, - продолжал ван ден Хорейк. Оглядываясь по сторонам, - здесь, в Амстердаме, появился один человек… молодой человек… судя по всему - ваш заклятый враг!
- Вот как? Как же его зовут?
- Его зовут Жером Фандор… - прошептал ван ден Хорейк.
Д’Оберкампф вздрогнул и переменился в лице:
- Вы уверены, что он здесь?
- Уверен… Я сам его видел…
- Это серьезно… очень серьезно! Фандор может меня опознать…
- Он вас уже опознал!
И, не дожидаясь вопросов графа, главный камергер стал поспешно рассказывать:
- Пока вы там носились с пустым гробом, - в его голосе прозвучали ехидные нотки, - я здесь времени даром не терял… был, так сказать, настороже! Донесли мне, что по городу ходит какой-то иностранец, француз, расспрашивает про Елену Майенбургскую. Более того - ищет встречи с королевой! А зовут его Жером Фандор!
- Что же, этот идиот Фандор не знал, что его здесь рассматривают как мужа самозванки?
- Выходит, не знал… Но, тем не менее, мы посадили его в каземат.
- Надо было убить!..
Хитрый царедворец улыбнулся. Он предпочел не рассказывать д’Оберкампфу о том, как пытался соблазнить Фандора.
- Я хотел его убить, - сказал он. - Но… не получилось. Он набросился на меня, связал, запер в каземате, а сам дал тягу.
- И что же дальше, мой отважный друг?
- А дальше мне самому пришлось бежать, и поверьте, это было нелегко. Но мне это удалось, и я поспел как раз вовремя, чтобы подслушать разговор между Фандором и королевой.
- У них был разговор? Невероятно! Что же он ей сказал?
- Он ей сказал, что граф д’Оберкампф на самом деле - князь Владимир, сын Фантомаса!
Произнося эти слова, ван ден Хорейк на всякий случай попятился назад. Хотя он и догадывался, кто такой д’Оберкампф на самом деле, но впрямую ему об этом никогда не говорил. И сейчас опасался взрыва ярости с его стороны. Однако сын Фантомаса никак внешне своих чувств не проявил.
- Значит, - переспросил он, - королева знает, кто я на самом деле?
- Да. Равно как и то, что мы с вами заодно. Так что, как видите, дорогой граф, нам надо быть начеку!
- Надо просто-напросто устранить тех, кто нам мешает! И мы это сделаем. Мой отец поможет! А теперь прошу вас, дорогой друг, пройти вместе со мной в столовую. Мы продолжим нашу беседу за обедом. Извините, если трапеза будет состоять только из холодных блюд: я отослал прислугу, чтобы нам было свободнее разговаривать.
Но едва они переступили порог столовой, как оба издали возглас удивления. Им ответил спокойный, низкий голос, проговоривший с насмешливой интонацией:
- Что же вы остановились, друзья мои? Прошу за стол! Разделите со мной трапезу - хозяин приглашает вас!
За обеденным столом по-хозяйски расположился человек высокого роста, мощного телосложения, с властными манерами. Первым оправился от неожиданности граф д’Оберкампф.
- Счастлив видеть вас, ван Маппен, - сказал он. - Мы давно не имели от вас никаких вестей…
- Я тоже очень рад, господин главный смотритель плотин! - заторопился ван ден Хорейк. - У меня для вас важные известия. Трон Вильхемины шатается, но победа еще не в наших руках. Я только что сообщил графу д’Оберкампфу, что его личность раскрыта… Мое влияние на королеву подорвано… И если уж говорить начистоту, у Вильхемины появился сильный защитник: Жером Фандор!
Господин ван Маппен, главный смотритель плотин и шлюзов (таков был его официальный титул, весьма несомый в Голландии), выслушал главного камергера с глубоким вниманием.
- Так, стало быть, Фандор в Амстердаме! - проворчал он. - И уж конечно, но один. Готов побиться об заклад, что и Жюв где-нибудь поблизости…
Он помолчал и добавил:
- Ну да тем хуже для них! Мое решение принято: если Жюв и Фандор будут мне мешать, я с ними разделаюсь! Господа! Приближается час последнего и решающего сражения! Не позже чем через восемь дней Вильхемина должна отречься, а Елена Майенбургская занять се трон!
- Но ведь Елена Майенбургская умерла! - воскликнул Ван ден Хорейк.
- Елена Майенбургская жива, и завтра об этом будет знать весь город! Надо, чтобы вся Голландия узнала, что Вильхемина пыталась убить свою соперницу, но та осталась жива. И через пять дней вся страна будет приветствовать Елену Майенбургскую как свою законную королеву! Выслушайте мой план, господа…
…В это же самое время Жюв и Фандор обсуждали, как спасти голландский трон и защитить королеву Вильхемину. Они сидели в маленькой мансарде на окраине города, где они обосновались, подальше от глаз своих противников.
- Удалась ли тебе повидать королеву? - спросил Жюв.
- Увы, нет! - вздохнул Фандор. - У нас была назначена встреча в дворцовом саду, Я ждал ее два часа на условленном месте, но она не пришла… А что дало ваше расследование, Жюв?
- Очень мало…
- Каково настроение населения?
- Неопределенное… Народ потерял голову, он не знает, кому верить. Распространяются противоречивые слухи. Одни говорят, что Елена Майенбургская убита по приказанию Вильхемины, другие - что Елена избежала смерти, а в Амстердам прибыл пустой гроб. Страсти накаляются.
Фандор покачал головой:
- Если так будет продолжаться, то вскоре произойдет революция. Нам надо как можно скорой пресечь эти слухи и дать возможность всем убедиться, что Елена Майенбургская, во-первых, жива, а во-вторых, - и не думает претендовать на трон Вильхемины!
Жюв оперся локтями о стол и подпер голову руками - в такой позе ему легче было размышлять.
- Да, - сказал он, - интрига лихо закручена! Узнаю руку Фантомаса… Выдать Элен за наследницу голландского трона, возвести ее на престол помимо ее воли и воспользоваться неизбежной смутой, чтобы ограбить государственную казну, - это, пожалуй, самый дерзкий план из всех, на какие до сих пор решался Король преступлений! Что же мы можем ему противопоставить?
Жюв встал из-за стола, подошел вплотную к своему другу и Пристально посмотрел ему в глаза:
- Фандор! Что для тебя важнее: счастье или долг?
- Почему вы меня об этом спрашиваете?
- Послушай, малыш… Я виноват перед тобой… Я сделал один шаг, не посоветовавшись с тобой. При этом я исходил из предположения, что долг для Тебя важнее покоя и безопасности!
Фандор вздрогнул, но ответил твердо и без колебаний:
- Вы правы, Жюв. Я действительно ставлю долг превыше всего… Но я не вполне вас понимаю…
- Сейчас поймешь… Есть только один способ пресечь начинающуюся смуту: Элен, которую все принимают за Елену Майенбургскую, должна самолично явиться в Амстердам и публично заявить, что не претендует на голландский трон! Без этого - Вильхемина погибла…
Наступила тягостная пауза.
- Да, я понял, - сказал наконец Фандор, - Вы считаете, что мы должны вызвать Элен в Амстердам… И вы уже дали ей телеграмму?
- Нет, малыш, этого я не мог сделать без твоего согласия! Но я подготовил текст…
Жюв достал из бумажника листок, на котором было написано размашистым почерком:
"Срочно приезжайте в Амстердам, телеграфируйте час прибытия. Это опасно, но речь идет о спасении Голландии. Мы не сомневаемся в вашем решении".
Держа листок в руке, Фандор задумался. "Конечно, Жюв прав, - рассуждал он про себя. - Весь вопрос в том, насколько велика опасность… Фантомас никогда не решится посягнуть на жизнь Элен, которую он, несмотря ни на что, продолжает считать своей дочерью… Но он может ее похитить, подвергнуть заточению… Наше счастье вновь будет отодвинуто в неопределенное будущее… Но имею ли я право думать сейчас о своем счастье?"
- Вы правы, Жюв, - наконец сказал он упавшим голосом. - Надо отправить ату телеграмму… И Элен, конечно, приедет…
- И мы вместе сумеем ее защитить! - воскликнул Жюв.
Несколько минут спустя они уже подходили к почтовому отделению. Все эти дни Фандор регулярно писал Элен, один, а то и два раза в день, держа ее в курсе всех событий. И она отвечала ему столь же часто, направляя письма или телеграммы до востребования.
- Я еще не брал сегодня свою корреспонденцию, - сказал Фандор. - Возможно, нас ожидают какие-нибудь новости…
Действительно, на почте лежало адресованное Фандору послание от Элен. Едва вскрыв конверт, журналист вскрикнул и позвал Жюва.
- Скорее! Скорее! Пошли! - повторял он, увлекая комиссара на улицу.
- Что такое? Что случилось? - недоумевал тот.
Не отвечая на его вопросы. Фандор остановил проезжавшее мимо такси.
- На железнодорожный вокзал! Скорее! - бросил Он шоферу. И только теперь он показал, наконец, Жюву телеграмму от Элен:
"Беспокоюсь в связи с вашим пребыванием в Голландии. Знаю, что вам с Жювом угрожает опасность. Приезжаю, чтобы быть рядом с вами. Встречайте меня в Амстердаме вечерним экспрессом. Есть важная информация. Я приезжаю с двумя надежными людьми, которые, я уверена, будут вам полезны".
Пока Жюв читал телеграмму, Фандор продолжал подгонять шофера:
- Скорее! Нам надо успеть к прибытию вечернего экспресса!
Таксист поддал газа.
Удастся ли двоим друзьям встретить Элен?
13. БОБИНЕТТА
В тихом провинциальном Буживало Элен вела спокойный образ жизни. Ее здоровье быстро укреплялось. В один прекрасный день доктор Манен, сказал ей:
- Ваше здоровье, слава Богу, не внушает мне больше опасений. Мне теперь нет нужды наблюдать вас каждый день. Я буду навещать вас два или три раза в неделю. Я знаю одну прекрасную женщину, которая сможет пожить с вами, скрасить вам одиночество и помочь по дому.
Элен приняла предложение доктора, и на следующий день перед ней предстала молодая женщина лет тридцати - тридцати пяти, с симпатичным серьезным лицом и прекрасными манерами. Обе женщины понравились друг другу. Компаньонку звали мадемуазель Берта. Элен представилась ей как Елена Майенбургская, поскольку с момента своего замужества она считала, что таково ее настоящее имя.
Свое время Элен заполняла прогулками, беседами с мадемуазель Бертой и чтением посланий Фандора, кратких, по исполненных страстного чувства. Чтобы не тревожить жену, журналист старался не касаться наиболее драматических сторон своего пребывания в Голландии.
Однажды во второй половине дня, после прогулки, две женщины отдыхали в зимнем саду. Берта читала книгу, а Элен, утомленная прогулкой, задремала, вытянувшись в шезлонге. Время от времени, приоткрывая глаза, она ловила на себе внимательные взгляды своей компаньонки. Наконец Элен не выдержала и спросила:
- Мадемуазель Берта, почему вы так смотрите на меня?
Та смутилась, покраснела, стала бормотать что-то невнятное. Потом, словно решившись, сказала:
- Вы не рассердитесь, если я задам вам один вопрос?
- Спрашивайте… - ответила Элен, заинтригованная таким вступлением.
- Видите ли, мадемуазель… или, вернее, мадам, поскольку вы ведь недавно вышли замуж…
- Действительно, я замужем, - улыбнулась Элен. - Это не тайна.
- Но фамилия, которую вы носите, не принадлежит вашему мужу?
Элен нахмурилась.
- Елена Майенбургская - это мое девичье имя, - сказала она.
- А мужа вашего зовут Жером Фандор?
Элен покраснела от досады. Ей совсем не улыбалось вступать в обсуждение своей личной жизни. Но и уклоняться от заданного вопроса у нее не было оснований.
- Да, - сказала она, - Я действительно жена Жерома Фандора.
Необыкновенное волнение отразилось на лице Берты. Она бросилась на колени перед Элен и нежно сжала ее руки:
- Ах, мадемуазель… мадам! Недаром говорят, что только гора с горой не сходятся! Я так мечтала встретиться с вами!.. Но скажите… значит, вы… вы… дочь Фантомаса?
"Эта особа неплохо информирована", - подумала Элен, хмурясь все больше и больше. Но волнение и сочувствие, написанное на лице Берты, смягчили досаду жены Фандора.
- Есть вещи, - сказала она со вздохом, - которые трудно объяснить и мучительно вспоминать. Я вам сказала, кто я. Но требуйте от меня большего. Не заставляйте меня бередить воспоминания, которые я хотела бы похоронить навсегда!
Сделав видимое усилие, Берта поборола свое волнение.
- Не сочтите меня назойливой, - проговорила она, - и поверьте, что мои вопросы были продиктованы не праздным любопытством. Теперь я должна рассказать о себе, а вы должны меня выслушать… Доводилось ли вам слышать о Бобинетте, с которой Фандор был знаком о прежние времена?
- Да, Фандор рассказывал мне о некоторых событиях, в которых была замешана некая Бобинетта…
- И как он о ней отзывался?
- Он говорил, что эта девушка вела странный и не вполне добродетельный образ жизни. Что она была замешана - возможно, помимо своей воли - в неблаговидную историю со шпионажем. Но потом она исправилась и постаралась загладить свою вину. Он считал, что по природе своей она - порядочная женщина и заслуживает прощения.
В то время как Элен говорила, выражение лица ее собеседницы неоднократно менялось. Наконец она прошептала дрожащим голосом:
- Если бы вдруг… если бы однажды эта Бобинетта оказалась перед вами, мадам… согласились бы вы пожать ей руку?
Элен все поняла. Она встала с шезлонга и сжала в своих руках руки мадемуазель Берты.
- Вот видите? - сказала она. - Я ответила на ваш вопрос!
Элен почувствовала, как что-то горячее капнуло ей на грудь: это Берта, она же Бобинетта, плакала, уронив голову ей на плечо.
Обе женщины сели рядышком и предались воспоминаниям. С тех пор как Бобинетта, благодаря помощи Жюва и Фандора, смогла вырваться из-под власти Фантомаса и его приспешников, она вела уединённый образ жизни, не переставая следить по газетам за перипетиями борьбы, которую полицейский и журналист вели против Короля преступлений.
Бобинетта раскрыла перед Элен одну из темных страниц своей биографии. Много лет назад, когда она работала санитаркой в психиатрической больнице в Пасси, одна больная, которую врачи объявили безнадежной, умоляла устроить ей побег. Бобинетта обещала ей помочь, но свое обещание не сдержала. До сих пор воспоминание об этом мучило ее, ибо она была убеждена, что несчастная женщина, которую считали сумасшедшей, на самом деле таковою вовсе не была.
- Но я уверена, - продолжала Бобинетта, - что теперь, когда мы встретились с вами, мы сможем общими усилиями помочь бедной мадам Рамбер…
Элен побледнела:
- Как вы сказали? Мадам Рамбер?
- Да… Вы ее знаете?
- Она… Она… - У лен задыхалась от волнения. - Она мать моего…
Молодая женщина не успела закончить фразу. В комнату кто-то вошел - это был доктор Манен. До самого вечера у них не было возможности вернуться к прерванному разговору. Когда вечером Бобинетта зашла в спальню Элен, она увидела свою хозяйку в плаще и со шляпкой на голове.
- Вы куда-то собрались? - с удивлением спросила Бобинетта.
- Напротив, я только что вернулась: я была на почте, откуда телеграфировала мужу, что завтра вечером я выезжаю в Амстердам…
- Но это совершенно невозможно! Вы не в таком состоянии, чтобы…
Элен жестом остановила ее:
- Мое решение принято. Я его не изменю!
- Но что вы скажете господину Фандору?
- Я расскажу ему то, что сегодня узнала от вас о судьбе его матери - несчастной мадам Рамбер…
- Мадам! - прервала ее Бобинетта. - Вы думаете принести вашему мужу радостную весть, но на самом деле вы можете причинить ему большое горе… Событие, о котором я вам рассказала, произошло десять лет тому назад. Кто знает, что случилось за это время с мадам Рамбер? Десятилетнее пребывание в заведениях такого рода может помутить разум и у здорового человека. Кроме того, мадам Рамбер уже в те годы была немолода, так что…