- Не говори глупости, Фандор! - прикрикнул на него Жюв с напускной строгостью. - Я твой друг, почти твой отец. Мы пойдем вместе!
Быстрыми шагами они миновали предместье, приблизились к центру города и остановились против стены, опоясывавшей королевский дворец. Она производила грозное и неприступное впечатление. Мосты через ров были подняты, решетки, защищающие вход, опущены, вооруженные часовые прохаживались на равном расстоянии один от другого.
Два друга шли вдоль стены, ища и не находя место, где можно было бы ее преодолеть. Стоило им немного приблизиться, как очередной часовой брал ружье на изготовку и громко кричал:
- Назад!
Жюв и Фандор отошли в сторону, чтобы посовещаться.
- У меня родилась идея, - сказал полицейский. - У тебя нет при себе большого бумажного конверта?
- Да, есть. А что?
- Давай его сюда… Так… Я кладу в него два листа чистой бумаги… У меня есть палочка воска, сейчас мы его запечатаем по всей форме… Черт возьми! Печатки-то у меня нет…
- Воспользуйтесь моим перстнем… Но что вы там стряпаете?
- Это будет нашим пропуском! - воскликнул Жюв, размахивая большим конвертом, украшенным внушительными восковыми печатями. - Я успел выучить несколько голландских слов. Думаю, мне этого запаса хватит…
- Но что вы хотите делать?
- Не беспокойся! - отвечал Жюв, увлекая Фандора к стене. - Видишь вон того часового? Место здесь пустынное, мы должны разом навалиться на него, связать твоими подтяжками, два носовых платка ему в рот вместо кляпа - и дело сделано!
- Допустим, нам это удастся… А дальше что?
- Узнаешь в свое время…
Приблизившись к часовому на двадцать шагов, они услышали:
- Стой!.. Назад!
Жюв произнес несколько невразумительных слов, в которых слышались многочисленные протяжные звуки "о" и "а".
- Вот образчик моего голландского! - шепнул он другу. - Следуй за мной… Когда надо будет действовать, я кашляну…
Сняв шляпу, он подошел к часовому, пытавшемуся вникнуть в смысл услышанных им непонятных слов. Над головой полицейский держал конверт, украшенный печатями, который тоже действовал на солдата гипнотизирующе. Когда до часового оставалось не более четырех шагов, Жюв кашлянул. По этому сигналу Фандор, как безумный, кинулся на несчастного солдата и схватил его за горло так, что тот не успел издать ни единого звука. Опрокинув его на землю, журналист в мгновенно ока забил ему рот кляпом из двух носовых платков, в то время как Жюв связал руки и ноги.
Момент был критический. Несмотря на наступившую темноту, соседние посты могли заметить нападающих и поднять тревогу.
- Быстро! - скомандовал Жюв Фандору. - Бери ружье на плечо и начинай расхаживать вдоль стены - издали тебя примут за часового… Обо мне не беспокойся! Я иду в будку… вернусь через три минуты.
У каждого часового имелась полосатая будка, расположенная у самой стены. Туда и направился Жюв, таща за собой связанного солдата. При этом полицейский шепнул ему на ухо:
- Не бойся! Ничего плохого тебе не сделают…
Прошло три минуты. И тут Фандору пришлось пережить неприятный момент: чья-то рука легла ему на плечо, и чей-то голос произнес у него над ухом:
- Стоять!
Обернувшись, он увидел рядом с собой фигуру в мундире. "Я погиб!" - подумал журналист и вскинул ружье, готовясь дорого продать свою жизнь. Но стоявший рядом с ним человек тихонько рассмеялся.
- Дурачок! Ты что, не узнал меня? - проговорил Жюв.
Полицейский надел на себя мундир часового, его ботинки и кепи.
- Ну, как, мундир мне к лицу? - шутил он. - Не бойся, тебя я тоже не забыл: на твою долю в будке осталась шинель… Вот тебе газеты, набей их в капюшон, - в темноте будет казаться, что ты накинул его поверх кепи. Это никого не удивит, ведь начинает накрапывать… Будем надеяться, что никто не станет смотреть на твою обувь… А теперь - вперед! Следуй за мной и ничему не удивляйся!
Тяжелым шагом часового, держа ружье на плече, Жюв двинулся к ближайшим воротам, где, как он знал, находился пропускной пункт.
- Ты увидишь, как это просто, - шептал он Фандору. - Я только буду повторять обычные в таких случаях жесты, и нас примут за курьеров, принесших депешу…
Действительно, солдат, сидевший в проходной, увидев их, нимало не удивился. "Курьеры от полковника…" - подумал он и даже не повернул головы. Миновав проходную, Жюв и его спутник, естественно, не стали заглядывать в помещение, где находилась охрана. Но, проходя мимо запотевшего изнутри окна, Жюв постучал. Кто-то протер рукавом стекло и посмотрел наружу. Жюв поднял конверт над головой. Изнутри ему махнули рукой - мол, проходи…
Заметив через приоткрытую дверь, что в прихожей никого нет, полицейский быстренько прихватил одно из ружей, стоявших в козлах, и кепи с вешалки. Фандор, таким образом, тоже был экипирован полностью.
- Теперь начинается самое интересное! - шепнул Жюв, когда через минуту они подошли к входу во дворец.
Стоявший у дверей швейцар в ливрее с золотыми галунами шагнул им навстречу.
- Вам чего, солдаты? - спросил он по-голландски.
Жюв не мог ничего ответить, но сохранял полное хладнокровие. Он звучно и протяжно зевнул, показан рукой: мол, не могу говорить, да и неважно все это… Одновременно он потряс перед носом у швейцара пакетом с печатями.
- Опять к пастору, - проворчал швейцар. - Надоели, хуже горькой редьки…
И махнул рукой, чтоб проходили. Жюв переступил порог, обернулся и, не переставая зевать, жестом приказал Фандору следовать за собой.
Жюв уже неплохо ориентировался во внутренних покоях дворца. Он уверенно свернул налево, потом направо, и пошел по длинной внутренней галерее, ведущей к дворцовом церкви, откуда, как он знал, есть проход в личные апартаменты королевы. И если подходы к этим апартаментам со стороны парадных залов охранялись целой толпой стражников и челяди, то со стороны церкви не было никого. "Правда, дверь может быть заперта, - рассуждал про себя Жюв. - В этом случае, делать нечего, придется прибегнуть ко взлому…"
И действительно, дверь, которая вела из молельной комнаты в прихожую королевской спальни, была на замке.
- Это для нас пара пустяков! - пробормотал Фандор.
Дверь была двустворчатой, и, чтобы ее открыть, достаточно было поднять два шпингалета. Гораздо труднее им было решиться и переступить порог королевской спальни.
- Как-никак, а поступаем мы не очень вежливо! - прошептал Жюв. - Врываться, таким образом, в спальню молодой женщины… Положим, я холостяк, с меня взятки гладки, но ты-то, Фандор, - женатый человек!
- Ладно, нашли время шутить! - проворчал Фандор и тихонько постучал в дверь спальни.
Ответа не последовало.
- Досадно! - шепнул Жюв. - Что если и эта дверь заперта?
Фандор снова постучал и, не получив ответа, толкнул дверь. Она оказалась не запертой, и они вошли.
- Ваше величество… - начал Жюв - и осекся.
Освещенная электрической лампой, спальня была пуста, постель не смята. Королевы не было…
На следующее утро, как обычно, две камер-дамы в сопровождении горничных постучали в дверь королевской спальни.
- Ваше величество! Соблаговолите проснуться, - произнесла одна из дам, открывая дверь. Каково же было удивление вошедших, когда они увидели несмятую постель и убедились, что королева исчезла… Тут же по всему дворцу прозвучал сигнал тревоги, были закрыты все входы и выходы. Началась страшная суета.
Срочно собрался совет министров.
- Господа! - сказал генерал Грундал, весь бледный, входя в зал заседаний, - Господа! Сегодня ночью было совершено ужасное покушение: один из часовых подвергся нападению, был связан, и два неизвестных солдата проникли во дворец!
Генерал еще ничего не знал об исчезновении королевы. Но уже с разных сторон министры кричали ему:
- Если бы только это, господин генерал!
- Похищена королева!..
- Королева исчезла!
- Возможно, она убита!..
Услышав это известие, генерал рухнул как подкошенный, в кресло, разрывая ворот своего мундира.
- Боже, спаси Голландию! - прохрипел он.
Затем, несколько овладев собой, он продолжал:
- Господа! Завтра в Амстердам с официальным визитом прибывает император Германии… Совершенно невозможно, чтобы королева Вильхемина не встретилась с ним! Мы должны разыскать ее, чего бы это ни стоило! Если мы вынуждены будем признаться в исчезновении Ее величества, кайзер может воспользоваться этим, чтобы навязать Голландии кого-нибудь из своих родственников… Или же трон захватит самозванка, с помощью своих приспешников… А это еще хуже!.. Боже мой! Боже мой!.. Неужели никто ничего не знает о судьбе нашей всемилостивейшей монархини?
- Увы, нам ничего не известно! - ответил ван ден Хорейк.
Но при этом глаза главного камергера странно блестели, а губы кривились от сдерживаемой улыбки…
16. ПОХИЩЕНИЕ
Несколько часов спустя после драматических событий, разыгравшихся на эспланаде Амстердамского железнодорожного вокзала, трое мужчин, закутанных в плащи и вооруженных револьверами, сошлись в сельской местности недалеко от города. Место встречи, судя по всему, было определено заранее, потому что каждый пришел к нему отдельно и своим путем. Эти трос были граф д’Оберкампф, ван ден Хорейк и ван Маппен - главари заговора против королевы Вильхемины. Главным среди них был ван Маппен. Он держался уверенно, в то время как двое других были явно растеряны.
- Какая гнусная история! - начал д’Оберкампф.
- Произошло нечто ужасное! - подхватил ван ден Хорейк.
Вал Маппен поглядел на них с насмешкой и пожал плечами.
- Спокойно, друзья мои! С чего это вы так разволновались?
- Есть отчего разволноваться! - ответил главный камергер, заискивающе заглядывая ван Маппену в глаза, - Мы выполнили все ваши приказания, чтобы захватить Элен по приезде в Амстердам… А в результате она оказалась в руках приспешников Вильхемины! И что теперь делать…
Ван Маппен прервал его властным движением руки.
- Ты дурак, ван ден Хорейк! - сказал он с презрением. - Разве ты забыл, что все происходит только с моего ведома и по моей воле?
- Хозяин… - забормотал главный камергер. - Я знаю…
- Ничего ты не знаешь! Ты хнычешь, как идиот, по поводу вещей, по имеющих никакого значения… Ты уже готов признать, что мы потерпели поражение… Так вот, слушай! Ты думаешь, будто Елена Майенбургская попала в руки сторонников Вильхемины, а на самом деле - она в наших руках!
И ван Маппен расхохотался, видя растерянность своего подручного, видя, как тот дрожит и пугливо озирается по сторонам. Ощущение мрачной силы и зловещего величия исходило от фигуры главного смотрителя плотин и шлюзов. Выпрямившись во весь свой громадный рост, скрестив руки на груди, он властно окидывал взором окрестность, и ночь одевала его черным плащом. Он казался сверхъестественным видением, возникшим из ночной тьмы, из сумрака лесов, из глубины холодных каналов.
- Ты хочешь знать, что мы будем делать? - продолжал он. - Мы отомстим! И наша месть будет ужасна!
При этих словах ван ден Хорейк задрожал так, что зубы его застучали. Он принадлежал к тому разряду подлецов, которые способны замыслить любую низость, но обливаются потом от страха, когда приходит время действовать.
- Отомстить кому? Королеве? - пробормотал он. - Что вы еще придумали, ван Маппен?
Но, отвечая ему, тот повернулся к д’Оберкампфу:
- Ты выполнил мои приказания? Элен в надежном месте? Узнал ли ты все, что требовалось?
- Все, что вы приказали, исполнено.
- Так, где же место их встречи?
- Под большой ивой, у фонтана Нептуна.
- Время встречи?
- Два часа ночи.
Ван Маппен потер руки:
- Пошли! Сейчас как раз время…
Быстрыми шагами он направился к городу. Его сообщники следовали за ним на почтительном расстоянии. Спустя полчаса они были возле дворца.
- Ван ден Хорейк! - сказал ван Маппен. - Ты занимаешь должность главного камергера. Ты должен был бы находиться в курсе всех придворных интриг. А между тем ты ничего не знаешь… Иногда я спрашиваю себя, нужны ли мне такие помощники…
Ван ден Хорейку показалось, что вал Маннен взглянул на него с каким-то особенным выражением, и он задрожал еще больше.
- Раз ты ничего не знаешь, - продолжал главный смотритель шлюзов, - я тебе расскажу… Известно ли тебе, что Вильхемина время от времени встречается с Жеромом Фандором?
- Нот… Он никогда не приходит на приемы…
- Фандор не настолько глуп, чтобы являться к королеве публично. Они встречаются ночью, в королевском парке, возле фонтана Нептуна! Теперь понял?
- Да, хозяин… И вы что же, хотите пойти на это свидание?
- Именно так!
- Вы… Вы хотите убить королеву?
- Не исключено…
Королевский дворец и окружающий его парк были погружены в ночную темноту. Время от времени тишина нарушалась перекличкой часовых.
- Ван ден Хорейк, - сказал главный смотритель плотин, - у тебя, конечно, есть ключ от потайной двери… Иди, отопри!
- Хозяин, вы ошибаетесь… Нет у меня никакого ключа…
Ван Маппен сделал угрожающее движение:
- Раз у тебя нет ключа… Раз ты вообще ни на что по пригоден… Придется тебя…
- Нет, нет!.. Я вспомнил… Я знаю, как войти!
Еле передвигаясь на подгибающихся от страха ногах, главный камергер подвел своих спутников к маленькой дверце, скрытой в зарослях плюща. Ключ у него, конечно, оказался при себе.
Через несколько минут трое заговорщиков были уже возле фонтана Нептуна. В ночное время воду в фонтане отключали, и вокруг бассейна царила полная тишина.
- Здесь никого нет… - пролепетал ван ден Хорейк. - Королева не пришла…
- Заткнись! - бросил ему ван Маппен, - Мне надоело слушать твои кретинские замечания! Вот большая ива… Ясно, что сегодня у них свидание не состоится… После всего, что произошло днем… Но раз мы здесь, королева должна прийти!.. Ван ден Хорейк! Ты понял, что от тебя требуется?
- Что?.. Что?.. Я не понимаю…
- Ты сейчас пойдешь к королеве… и сделаешь так, что она спустится сюда… спустится одна!
- Но что… что я ей скажу?
- Ты же придворный! Придумай что-нибудь!.. Скажи, например, что, прогуливаясь по парку, ты услышал возле фонтана Нептуна чьи-то стопы… призывы на помощь… что ты испугался и побежал во дворец… что сейчас поднимешь охрану и организуешь поиск…
- Но ведь если начнут обыскивать парк, то найдут вас…
- Ну какой же ты кретин! Услышав твой рассказ, королева очень испугается, побледнеет… но уже в следующую минуту она назовет тебя трусом и станет высмеивать твои страхи. Ты будешь настаивать на том, что видел и слышал… потом уступишь и скажешь, что, мол, да, все это, возможно, тебе померещилось… Королева посоветует тебе лечь в постель, а сама пойдет спать в сопровождении своих камер-дам.
- И что дальше?
- А дальше - помолчи и делай, что тебе говорят!
Ван ден Хорейк рысью пустился прочь, счастливый в глубине души, что таким образом он как бы выбывает из игры: он скажет королеве то, что от него требуется, а дальнейшее - не его дело!
- Вы думаете, она придет? - спросил д’Оберкампф.
- Еще бы! Готов поклясться голландской короной, которая скоро будет на голове Элен! Вильхемина, конечно, подумает, что у фонтана стонет Фандор, ставший жертвой какого-то несчастного случая. Она постарается скрыть это от придворных и сама прибежит его спасать!
И ван Маппен добавил слова, в которых раскрылась вся низость его души:
- Вильхемина так добра! Вильхемина так глупа!
Д’Оберкампф ничего не ответил. Он скрестил руки на груди и стал ждать дальнейших распоряжений. Они не замедлили последовать:
- Граф д’Оберкампф! Спрячьтесь за этим кустом!
- Хорошо… А сами вы куда, хозяин?
- Это мое дело…
И ван Маппен, сбросив свой черный плащ, лег под большой ивой, где царил полный мрак. Прошло еще несколько минут.
Тишину ночи нарушал лишь плеск воды в бассейне да редкий крик ночной птицы… Вдруг вдали песок аллеи заскрипел под легкими шагами.
- Королева… - прошептал д’Оберкампф.
- Помолчи! - оборвал его ван Маппен.
Королева в накинутом на плечи горностаевом манто осторожно пробиралась между кустами.
- Фандор, - тихонько позвала она. - Господин Фандор? Жюв?
Ей ответил слабый, исполненный страдания голос:
- Каше величество… На помощь… Я умираю…
- Вы ранены! - воскликнула Вильхемина. - Мужайтесь!.. И иду к вам!..
Но в тот момент, когда королева склонилась над человеком, лежащим в тени большой ивы, он внезапно вскочил на ноги. Тяжелый черный плащ накрыл королеву с головой, окутал со всех сторон, лишил возможности двигаться, заглушил ее крик. Граф д’Оберкампф был уже туг как тут.
- Скорее! - приказал ему паи Маннен. - Ватный тампон и хлороформ!
Минуту спустя, опустив на землю неподвижное тело Вильхемины, потерявшей сознание под действием хлороформа, ван Маппен потер руки:
- Вот теперь королева Голландии ведет себя тихо и послушно - как я того хочу!
Между тем граф д’Оберкампф казался удивленным.
- Вы не убиваете ее? - спросил он холодно.
- Пока нет… - ответил тот, кто называл себя ван Маппеном.
На следующее утро королева Голландии пришла в себя, как будто пробудилась от страшного кошмара. Но, к ее ужасу, кошмар продолжался наяву. Она увидела себя запертой в маленькой комнате с деревянными стенами и низким скошенным потолком, который едва позволял ей выпрямиться во весь рост. В комнате были только кровать, стол и стул. "Где я?" - в смятении подумала она. Она хотела открыть дверь - дверь была заперта. Она сделала попытку отворить ставни, закрывавшие узкое окно, но и это оказалось невозможно.
Рядом с кроватью, на которой очнулась королева Вильхемина, валялся ватный тампон. Голова у нее раскалывалась. Острый характерный запах хлороформа наполнял комнату.
- Я попала в ловушку, - пробормотала Вильхемина. - И уж конечно, человек, который набросился на меня, не был Фандором!
Но не только страх за собственную судьбу мучил царственную пленницу. Она представила себе Голландию, лишившуюся своей королевы, неизбежную гражданскую смуту, революцию, которой не замедлят воспользоваться авантюристы и низкие властолюбцы… Обычная женщина на се месте, вероятно, разразилась бы слезами. Но королева в этих трагических обстоятельствах напрягла все свои силы и всю свою энергию.
- Даже если мне суждено погибнуть, - воскликнула она, - королева Голландии не унизится до слез!