Видимо, в этот день личный гороскоп профессора дал предупредительный сигнал "SOS".
Сигнал, который никто так и не услышал.
ГЛАВА 14.
- Ты можешь объяснить, что там произошло?
Я сидела в кабинете Белозубова и согревала в ладонях рюмку с коньяком - для снятия внепланового стресса. Хотя, судя по всему, стресс нужно было снимать с Юрика, причем как можно скорее. В кармане белым комом лежала злополучная анкета - я не успела ее толком рассмотреть, смахнула со стола и спрятала. Вовремя - в зале появились люди.
- Эфа, не молчи, сейчас сюда милиция понаедет. Я должен быть в курсе дела.
- Нашел, чем испугать, - фыркнула я. - Милиция. С этими ребятами я регулярно общаюсь. Успокойся и не мельтеши. И так тошно. Ничего особенного там не происходило: Филимонов посмотрел мой гороскоп и почему-то умер (в подробности я решила не вдаваться, пусть результаты моих наблюдений останутся при мне). Может, у меня гороскоп такой, особенный? Как Медуза Горгона? Кто его узнает, тот и умрет. Правда, за одним исключением - ты пока жив и даже в меру упитан.
- Не паясничай! - рявкнул Юрик и снова начал нервный забег по своему кабинету - туда-сюда. Ей-богу, хоть бы определился: либо туда, либо сюда. Туда-сюда слишком раздражает.
В кабинет влетела Марина. Столкнувшись с мужем, она отлетела к стене и сильно ударилась. Тем не менее, не стала впадать в истерику и нехотя пояснила:
- Инфаркт. Видимо, в последнее время наше светило перетрудилось. Стефания. Он тебе ничего перед смертью не говорил?
- Мне - нет, а что был должен? - в тон ответила я.
Марина пожала плечами:
- Нет, конечно, я просто так спросила.
Мы вежливо помолчали.
- Стефания, ты не против, если мы попросим тебя удалиться? Нужно еще решить вопрос с похоронами, позвонить родственникам. - Марина виновато улыбнулась. Так улыбается удав перед тем, как заглотнуть кролика.
Могли бы просто сказать "Пошла вон! У нас свои секреты". Я бы не обиделась. Обижаться на них я разучилась еще десять лет назад, с тех пор просто злюсь. "Я не злопамятный, - сказал Карабас-Барабас. - Сделаю зло и тут же забуду". Вот и я не злопамятная, но и на склероз не жалуюсь.
Молча поставила рюмку на стол, молча вышла, не забыв оставить дверь полуприкрытой. Поцокала каблуками для приличия (да здравствует керамическое покрытие!) и нырнула в развесистые пальмовые ветви, украшавшие интерьер.
Ствол - две моих талии плюс-минус пять сантиметров. Да и кадка весьма внушительных размеров. Если втянуть живот, не увидят. Живот втянула. Замерла. Ага! так я и думала: не прошло и минуты, как в коридор выглянула Марина:
- Ушла!
Дверь так и осталась неприкрытой. Мое ухо и стена слились воедино. Но без напряжения: разговор в кабинете велся на повышенных тонах:
- Ты все-таки идиот! - констатировала Скитская. - Зачем ты вообще позволил ей сюда прийти?
- Но она же свидетель! - удивился Юрик. - Филимонов умер у нее на руках. Вдруг он проговорился?
- О чем? Он ничего не знал, - судя по топоту ног, они теперь оба в шагах измеряли маленький кабинет, вот-вот и столкнутся лбами. - Филимонов - рефлексирующая пешка, все нервы мне вымотал: а вдруг нас поймают, а вдруг господь накажет. Астролог, блин! Как деньги получать, так он в первых рядах, а как ответственность разделить, нет его, - помер! Да еще так неудачно - на руках у Эфки. Говорила, что ее надо было сразу гнать отсюда, а ты в ответ: "Она - уникум, такого лакмуса в сто лет не сыскать. С ней работа пойдет полным ходом!". Ну и? Что теперь мы будем делать с этим уникомом?
- Ты только не волнуйся, Мариночка, - лебезил Белозубов. - Как только я увидел ее анкету, сразу понял - она то, что нам надо. Она - идеальный вариант.
- Этот идеальный вариант загубит все дело, - зашипела Марина. - Она же жить не может без того, чтобы не сунуть нос туда, куда не просят. Напомнить, чего именно ты избежал десять лет назад?
Юрик застонал:
- Марина, я тебя прошу: не начинай заново. Я все помню.
- Нет, кое-что ты забыл. Увидел рыжие кудри и голову потерял. Именно Эфка была источником всех твоих бед. Не помнишь? Не веришь? Тогда вот тебе еще одно доказательство: стоило Стефании появиться в Академии, как один из преподавателей умер.
- Совпадение, - слабо защищался Белозубов.
- Вся жизнь - это совпадения, - отрезала Марина. - Только некоторые из них становятся роковыми. Мой тебе совет: выкини ее под благовидным предлогом из Академии. И давай набирать новую группу - заказчик нервничает. В прошлом выпуске оказалось много брака. Взять, к примеру, твою Огудалову. До сих пор не расплатились. Все, Юра. Давай работать, время поджимает. И перестань пить: алкоголь отупляет!
- Алкоголь снимает стресс! - вяло ответил Юрик. - Только не кричи! Перестану!
Марина выскочила из кабинета, держа в руках пухлую сумку-портфель, набитую доверху бумагами, папками и прочим деловым хламом. Поскользнулась на глянцевом гладком полу, покачнулась, удерживая равновесие.
Сумка выскочила из рук и упала, бумаги разлетелись в разные стороны. Белый квадратик - бейджик-магнитка - крутанулся и упал рядом с пальмовой кадкой. Марина его не заметила, изучая свой мобильный телефон. Телефон трагически молчал, не выдержав рокового падения.
- Черт!
Марина присела на корточки, собирая рассыпавшиеся вещи. Я во все глаза глядела на бейдж-магнитку: если бы Скитская отвернулась, я бы сумела его подтащить к себе. Он совсем рядом. Небо услышало молчаливый призыв. Мобильник Марины вдруг ожил, издавая нетерпеливую трель.
- Да! Слушаю. - Инстинктивно она выпрямилась, и именно этого мгновения мне вполне хватило, чтобы подцепить бейджик и тут же спрятаться за пальмой. Есть! - Скоро буду, действуй по плану. Если поймешь, что впустую, ликвидируй. А вот это уже твои проблемы, дорогой. Надо было раньше думать. Хорошо… приеду, разберемся.
Потребовалось еще некоторое время побыть тенью волосатого дерева, дожидаясь, когда бывшая подружка наконец утрамбует портфель и ретируется. Ожидание того стоило: в руках у меня оказался заветный пропуск на четвертый этаж. Вопрос только в том, когда лучше туда наведаться: сейчас или чуть погодя. С одной стороны, лучше ковать железо, пока оно горячо, к тому же Марина может спохватиться, разыскивая потерю. Но с другой стороны, в связи с последними событиями народу в Академии - тьма. Могу попасть в неприятный переплет. Может, рискнуть? Когда еще такая возможность представится?!
Я поднялась на четвертый этаж, постоянно оглядываясь по сторонам. Вроде тихо. Вставила карточку, дверь мигнула зеленой лампочкой и с едва слышным щелчком открылась. Пусто. Все тот же больничный запах. Все кабинеты приоткрыты. Я с любопытством заглянула в один из них. Хм… И только? Обычная обстановка зарубежного психоаналитика: знаменитая кушетка, стол, серебристый маятник, вводящий в транс. В других комнатушках я обнаружила немудреный набор мага-дилетанта. В четвертом по счету - стоматологическое кресло.
Странно, откуда же этот запах? Ларчик открывался просто: перед самым поворотом в коридоре я наткнулась на лабораторию, внешне напомнившую мне больничный бокс, куда меня в детстве привезли с подозрением на аппендицит. К счастью, подозрение не подтвердилось, но неприятные минуты я все же пережила, не отрывая взгляда от медицинских инструментов, разложенных на столике. Здесь примерно то же самое, хотя и с вариациями. Батареи колбочек с анализом крови, куча баночек с лекарством, пачка шприцев, ампулы, в мусорной корзине окровавленные перчатки и халат. Оппаньки! Тут что, на полставки работает вурдалак местного пошиба? Ответа на сей каверзный вопрос, я не дождалась. В лаборатории было пусто, как в могиле. Только зеркало подмигнуло искаженным отражением. Как в могиле, повторила я, и поежилась. Привет дедушке Фрейду: в голову лезут неконтролируемые ассоциации. Пора сматываться, пока еще есть такая возможность.
Выскочив из больничного бокса, я перевела дух. И чего, спрашивается, испугалась? Ну, кровь. Ну, скальпели валяются с длинными изогнутыми ножницами. Ну, пахнет неприятно. Паниковать-то зачем?! В конце концов, не каждый день здесь убивают. В прошлый раз, помнится, я так и не завернула за поворот. Испугалась. Придется исправить досадную оплошность. Я скинула туфли и пошла босиком, пол буквально обжигал ступни, мигом ставшие ледяными. За поворотом - та же безмолвная пустота, только по стенам железные каталки с желтой, больничной клеенкой. На клеенке ржавые потеки. И кабинеты. В отличие от тех, где я уже побывала, они были закрыты. На каждом - знакомая пластмассовая нашлепка с цифрами. Однако пока что я опасалась вставлять в прорезь карточку. Вдруг там люди… Хотя есть ли здесь вообще люди? Тихо, как… (ладно, к чему искать новые образы)… в могиле. Очень удачный каламбур, Эфа, - мысленно я похвалила себя. Главное, оригинально и не избито. Другая бы на твоем месте придумала что-нибудь более интересное и подходящее к случаю. Но я - не другая. Сколько себя помню, мыслительный процесс, как правило, тормозит в критических ситуациях, а когда чуть отпустит, начинает нагонять скорость, совершая одну ошибку за другой. Подозреваю, что сегодняшний день не стал исключением. После смерти профессора меня словно бы заклинило: ну, скажите, какая здравомыслящая баба сунется туда, где она уже видела труп? Более того, какая баба будет исследовать один кабинет за другим в поисках мифических улик незнамо к какому преступлению? И, наконец, какая баба, увидев окровавленные тряпки, вместо того, чтобы заорать и броситься наутек, начнет подбирать подходящие к случаю метафоры.
Эта баба - я.
Сидела бы сейчас на работе в уютном кабинете за компьютером, раскладывая пасьянс "Паук". Секретарша принесла бы кофе с пирожными. Хорошо! Или, к примеру, лежала бы под крокодильим боком в теплой ванне с аромаслами и думала о прекрасном. Так нет, понесла нелегкая навстречу приключениям, будь они неладны. При лучшем раскладе - простужусь, при худшем - вряд ли вообще отсюда выйду.
Коридор неожиданно кончился: нос уткнулся в железную дверь, откуда тянуло холодом. Ноги совсем закоченели. Я потопталась, не зная, входить или нет. Просто компьютерная игрушка да и только, сейчас открою, а оттуда на меня как выскочит, как выпрыгнет. Кто? Не знаю, да это и неважно. И пойдут клочки по закоулочкам.
Кто бы мне объяснил, что здесь вообще творится? Люди, ау! В ответ - молчание. Зажмурившись, я дернула за ручку. "Дерни за веревочку!" - скандировала толпа возле виселицы. Такого кошмарного скрипа я, пожалуй, давно не слышала. Однако на звук так никто и не выскочил-выпрыгнул.
Стало еще холоднее.
Открыв глаза, я огляделась. Круглая и грязная комната напоминала художественную мастерскую. Пахло воском. Холсты, зарисовки, кисти и карандаши. Рядом с небольшой ванной, наполненной глиной, медицинские скальпели. Рваные тряпки, обрывки газет. Посредине длинный узкий стол, накрытый простыней.
На ледяных пуантах я подошла к нему и отодвинула краешек белой ткани. Черт! Знакомый золотой браслет с золотым же брелоком на изящной щиколотке.
Стараясь сдержать крик, я полностью сорвала простыню. И обомлела.
Передо мной лежало красивое женское тело.
Мертвое.
Искусственное.
Женщина была восковой.
- Нравится?
Я автоматически кивнула, и только потом осознала, что вопрос относится лично ко мне.
- Она само совершенство, не так ли? - голос подкрался совсем близко, я чувствовала на заледеневших плечах чужое - опасное - дыхание, но так и не смогла побороть в себе страх и обернуться.
А вдруг меня сейчас убьют?
ГЛАВА 15.
Поначалу он очень боялся своего спасителя, хотя задание, который тот дал Белый карлику, не отличалось особой сложностью. Правда, с прежнего места работы пришлось уволиться, но что поделать, долг платежом красен.
- В чем состоят мои обязанности? - спросил он, когда они встретились со спасителем наутро после звонка. В кафе не было никого. Поэтому они могли спокойно поговорить без свидетелей. К счастью, и сам спаситель был настроен благодушно: прошлого не поминал, говорил исключительно о будущем. Рисовал радужные перспективы. В общем, гладил по шерстке. Карлик слегка расслабился.
- Ничего особенного. Работка непыльная, - за прошедшие годы спаситель приобрел холеный лоск, став еще более элегантным и важным. Или Карлику это показалось? - Будешь приглядывать за группой людей, а потом докладывать об их поведении.
- И все? - недоверчиво уточнил Белый карлик.
- Все!
- Зачем нужен институт, если нужно работать сторожем?
Спаситель рассердился:
- Нашел, чем кичиться - дипломом! Специалист хренов! Если бы ты по собственной глупости не вляпался в скверную историю, то и сидел бы в своей конторе дальше. Штаны протирал. Я тебе предлагаю стать не просто сторожем, а сторожем человеческих душ, - хмыкнул спаситель. - Люди там особенные, каждый, можно сказать, ручная работа, так что гляди за ними в оба. Понял?
А чего тут не понять? В жизни наступили перемены, отказаться от которых было невозможно. Впрочем, да и зачем отказываться? Жены и детей не нажил, квартира съемная, отец до сих пор его видеть не хочет. В третий раз женился, поговаривают, что вот-вот у него появится сводный брат или сестра. Но на крестины не позовут. Так что тут ловить ему нечего.
Гороскопы в постели надоели, так что, чего уж греха таить, очень вовремя он появился, спаситель. В конце вечера между ними впервые установилась теплая доверительная атмосфера, и Белый карлик с трудом удержался, чтобы не задать мучительный вопрос: куда они тогда девали труп девахи? Но вовремя остановился.
Есть вопросы, которые нельзя задавать.
Есть ответы, которые нельзя знать.
И есть отношения, которые никогда не изменятся. Сколько бы ты в этот вечер не выпил, и как бы вам не было хорошо вдвоем.
- По рукам?
И он кивнул, мысленно прощаясь с прошлой жизнью: - По рукам! Когда приступать-то?!
Так он оказался в пансионате. Хотя справедливости ради, пансионатом это здание было давно, еще в советские времена, причем, пансионатом, рассчитанным на элиту. Грязевые ванны, косметические процедуры, лучшее медицинское оборудование. Здесь не только эффективно лечили от душевных болезней, но и добротно латали нервную систему.
В период перестройки особнячок отдали в другие, менее предприимчивые и хозяйственные руки, и он незаметно пришел в запустение, дороги развезло, персонал разбежался, стены обветшали, белые колонны потрескались. Так бы и стоял он на берегу черного матового озера, если бы не "Звездная Академия". Не успели оглянуться, как здание приватизировали, отремонтировали, обучили персонал и запустили первых слушателей.
Поначалу Белому карлику здесь понравилось. Чистый воздух, бесплатный номер - евростандарт - со всеми удобствами, отличное меню с пикантными деликатесами, вполне приличный контингент, с которым можно не только в картишки перекинуться, но и на звезды посмотреть. Идеальная работа!
Пару раз он даже завел амурные отношения с пухленькими студентками. Обмирая от страха и сладкого предвкушения, рвал сирень, потом черемуху, лазал в окно и до самого утра слушал воркующих соловьев, пока юркий язычок подружки исследовал его некрасивое жирноватое тело.
В конце месяца он исправно докладывал о контингенте (не забыв заложить и своих постельных граций), после чего получал зарплату в пухлом конверте. Деньги. Много денег. Как и обещал его спаситель. Как и предсказывали звезды. К остальным предостережением он не стал прислушиваться, какая смерть, когда жизнь столь прекрасна?!
Освоившись, он заметил некоторую странность: люди здесь долго не задерживались, максимум неделю-две. А потом бесследно исчезали. Им на смену приезжали новые слушатели. И так до бесконечности. Человеческий конвейер во имя великой науки - астрология.
Заметил Белый карлик и еще одну странность: несмотря на рекламу (курс гипноза, магические практики на свежем воздухе, опыты ясновидения и дни духовного просветления), гостей пансионата ничему не обучали. На вопросы особенно пытливых и жаждущих прикоснуться к науке, ласково отвечали: время не пришло. Ешь, спи, отдыхай. Этим они и занимались.
Гости ходили либо квелые и вялые, либо, напротив, впадали в необъяснимую агрессивность. Пару раз он даже оттаскивал разъяренных слушателей, готовых сцепиться из-за лишней булочки в столовой. Только потом он понял, что во всем виноваты наркотики. Недаром обслуживающий персонал всегда питался отдельно, из особого котла и отдельной посуды.
Но зачем травить здоровых нормальных людей, не имеющих ни семьи, ни близких родственников? Ответа на этот вопрос он, как ни старался, так и не нашел. А, может, интуитивно боялся узнать правду.
К июлю месяцу ему надоел и номер в стиле евро-стандарт, и пухлый конверт, и доносы. Надоели ему и слушатели. Он перестал различать лица и запоминать имена, легче всего было присвоить им порядковый номер. Он так и докладывал на ковре у начальства: "Сорок первый склонен к внезапной агрессии и нанесению тяжких телесных повреждений. Шестьдесят четвертая пассивна, инертна и неуверенна в себе. Она панически боится любого выпада в свой адрес. Семидесятый - шизофреник. Девяносто шестой - хитер и жесток, по натуре - садист. Сто вторая - нимфоманка и извращенка, но в душе мазохистка".
Именно от скуки и какой-то необъяснимой сосущей тоски, от которой уже ничего не спасало, Белый карлик принялся развлекаться: у каждого новенького спрашивал персональные данные и составлял гороскоп. Просто так.
К концу августа у него накопилось несколько пачек таких карт. Тенденцию он уловил не сразу: потребовалось несколько месяцев, чтобы сопоставить некоторые данные. Обладай он аналитическими способностями, додумался бы мгновенно. Помог случай.
В один из заездов приехала пара новобрачных - Карина (номер семьдесят три) и Стас (номер семьдесят четыре). Оба красивые, молодые, трепетно и нежно влюбленные друг в друга. Несоответствие характеров (она - холерик, он - меланхолик), как минус и плюс, гарантировало долгую сексуальную притягательность. Первые дни парочка не вылезала из двухместного люкса, прерывая любовные утехи лишь на обед и ужин. По распоряжению администрации, еду им носили в номер. Официантка потом рассказывала, захлебываясь от восторга:
- Такие они красивые, ну, как в кино, ей-богу. Лежат, обнявшись, ноги-руки сплели. Поцелуями балуются. У нее волосы - золотое руно. Длинные, волнистые. А мужик - ох! Не бывает таких мужиков, девочки. Фантастика. Если бы у меня такой был, все бы для него сделала.
Поставила поднос на столик и шепотом спрашиваю: "Вы кушать-то будете?". Да где там. Не слышат, целуются.
- Еще бы им не целоваться, - хмыкнула администраторша. - У них поди медовый месяц в самом разгаре, только неделю назад поженились. Оба сироты, в детском доме выросли, знают друг друга с детства. Я анкеты читала. Романтическая история, ничего не скажешь. Такую любовь ничем не проймешь.
В пансионате им завидовали, но зависть была доброй, без оттенка злобы и неприязни. Даже сам Белый карлик расчувствовался, наблюдая, как они гуляют под луной, взявшись за руки. Романтика, блин! Если бы сам не увидел, не поверил бы, что в начале двадцать первого века возможна такая искренняя и нежная любовь.