- Хорошо, хорошо, - не стал спорить Торкелл. - Шарон, я попрошу вас поехать со мной на встречу с семьей Оскара. Он был не последним человеком в Исландии, и родным приятно будет узнать, что делается для розыска его убийцы.
- Конечно, конечно, - ответила Пайпер.
- Что это за чушь насчет терроризма? - спросила она, выходя вместе с Магнусом из кабинета.
- Да, вы обнаружите, что для исландцев сейчас это больная тема, - пояснил Магнус. - Когда все банки обанкротились в прошлом году, британцы наложили арест на активы одного из них в Соединенном Королевстве, руководствуясь антитеррористическим законодательством. Кое-кто здесь считает, что это привело к краху двух крупнейших местных банков. Британское правительство опубликовало черный список террористических организаций, и исландские банки оказались на следующем месте после "Аль-Кайды", Талибана и Северной Кореи. Большинство исландцев были просто потрясены. В Интернете даже появилось обращение с фотографиями простых людей, заявлявших, что они не террористы. Многие очень злятся на вашего премьера и Джулиана Листера.
- Я понимаю этих людей, - спокойно проговорила Пайпер. - Листера летом уволили, но премьер-министр все еще занимает свою должность.
- Давайте все-таки взглянем на ваш список.
В отделе расследования преступлений против личности Магнус представил британскую коллегу Арни и Вигдис, соизволившую сказать по-английски "добрый день".
- Ну, Шарон, как вам нравится Исландия? - спросил Арни с выражением человека, заранее хорошо знающего ответ.
- Здесь ветрено, - ответила Пайпер. - И потом, я, собственно, еще и не видела страну. Заметила только, что здесь почти нет деревьев.
Вигдис закатила глаза.
- Не думаю, что у вас будет время на то, чтобы разувериться в этом впечатлении, - со вздохом проговорил Арни. - Извините.
- Давайте наконец ознакомимся с подготовленным вами списком, - предложил Магнус.
Они провели над изучением списка около двух часов. Команда Магнуса ничем не проявила себя при этом. Сам он почти не слышал ни о ком из этих людей. Арни упорно делал смелые заявления и оглашал необдуманные предположения, тут же рассыпавшиеся в прах. А Вигдис, работавшая с полицейскими досье и как будто узнавшая большинство упомянутых в списке, потребовала, чтобы все было переведено на исландский язык.
Магнус попросил ее не делать этого, он не мог поверить, что она говорит только по-исландски, на что она лишь ответила: "Jeg taler dansk".
В общем, из этого списка выяснилось только то, что Оскар знал всех наиболее значительных людей в исландском деловом мире, однако в этом не было ничего удивительного. Лицо Пайпер выражало явное разочарование.
- Надо передать этот список в канцелярию прокурора, - уверенно заявил Магнус. - Посмотрим, смогут ли там извлечь из него что-нибудь интересное.
Канцелярия прокурора, специализировавшегося на расследовании финансовых преступлений, находилась за углом здания управления полиции. Прокурор, дородный, дюжий человек с цветущим лицом, в прошлом, как удалось узнать Магнусу, занимал пост начальника полиции в каком-то городке возле Рейкьявика. Занимаемую им в настоящее время должность не удалось заполучить никому из столичных юристов, так как они состояли в родственных или дружеских отношениях с подозреваемыми. В общем, в правительстве решили подыскать человека на стороне. В результате тот, кого они выбрали, хотя и не имел никакого опыта в делах, связанных с противодействием международному мошенничеству, но зато обладал репутацией усердного и честного работника.
Прокурор читал досье, взятое из лежавшей перед ним кипы такого же рода материалов. Между завалами бумаг на полу тянулись провода к стоявшей в беспорядке компьютерной аппаратуре.
Они заговорили по-английски.
- Можете сказать нам что-нибудь о вашем расследовании убийства Оскара Гуннарссона? - начал Магнус.
- Конечно, - ответил прокурор. - Специально мы на нем не сосредоточивались, но внимательно изучаем положение дел в "Одинсбанке", как и во всех других банках.
- Так что это было? Мошенничество? - спросил Магнус. - Отмывание денег?
- Кажется, ничего такого явного. Скорее рыночные манипуляции: ссуживание денег контролируемым компаниям и отдельным лицам для покупки акций банка.
- Это противозаконно? - спросила Пайпер.
Прокурор пожал плечами:
- Сложный вопрос. Это, вне всякого сомнения, дурно и во многих странах было бы противозаконно. Но в Исландии слабо разработано законодательство по ценным бумагам. Отчасти это зависит от того, сколько таких сделок было выявлено.
Прокурор взял карандаш и стал постукивать им по столу.
- Весьма примечательно то, каким образом исландским банкам удалось так быстро разрастись. В сущности, схема стара как мир. Так, одна инвестиционная компания одалживает деньги, чтобы вложить в другую, та одалживает еще больше, чтобы вложить в третью, третья одалживает деньги, чтобы вложить в банки, изначально дававшие им ссуду. И сто миллионов крон быстро превращаются в десять миллиардов.
- Процедура, похоже, сложная, - задумчиво проговорила Пайпер.
- Да, несколько громоздкая. Особенно когда все делается через сеть холдинговых компаний на Виргинских островах. Потребуются годы, чтобы все распутать.
- Годы? Значит, Оскара Гуннарссона не собирались в чем-то обвинять? - спросила Пайпер.
- Нет. Во всяком случае, в настоящее время. Возможно, со временем что-то изменится. Мы не собираемся спешить. Конечно, общественность требует крови, но если дело дойдет до предъявления обвинения, это нужно сделать надлежащим образом.
Прокурор, казалось, как-то неудобно чувствовал себя в своем темном костюме - видимо, потому, что тот не совсем подходил ему по размеру. Магнус подумал о Колби, занимающейся инвестиционно-учредительской деятельностью банков, и о ее многоопытных друзьях юристах в Бостоне. Те бы уж сдвинули это дело с мертвой точки. Но он знал также, что терпеливая и упорная полицейская работа в конце концов дает свои результаты. И несомненно, исландцы, поддерживающие своего прокурора, достойны всяческого восхищения.
- Мы составили список исландцев, контактировавших, как полагаем, с Гуннарссоном на протяжении последних нескольких месяцев в Лондоне. - Пайпер протянула прокурору сложенный вдвое листок бумаги. - Вам знакомы какие-то из этих имен?
Прокурор внимательно изучил список.
- Да, знакомы почти все. Бизнесмены, банкиры, адвокаты. Элита исландского бизнеса.
- Как ведут себя члены этой элиты в подобных ситуациях? - спросила Пайпер. - Объединяются для защиты своего или пользуются моментом, чтобы избавиться от соперника?
Прокурор рассмеялся.
- Соперники - это еще мягко сказано. Некоторые из них таят злобу десятилетиями. Знаете, я далек от этого мира и поэтому получил свою должность, однако, кажется, начинаю его понимать.
Дело в том, что уже давно сложился своеобразный союз неких влиятельных семейств, иногда именуемый "Спрутом", потому что еще в двадцатом веке он охватил своими щупальцами весь исландский бизнес. Этим кланам принадлежат судоходные компании, фирмы, занимающиеся импортом и оптовыми продажами. Они могущественны, но не очень агрессивны. Потом, есть новые люди, молодые "викинги-рейдеры", создавшие за последнее десятилетие обширную сеть компаний. Они скупили много предприятий в вашей стране: "Хамлиз", "Хаус оф Фрейзер", "Мазеркер", цепь исландских супермаркетов, "Мосс Брос" и даже лондонский футбольный клуб "Уэст-Хам юнайтед". У них есть доли в трех крупных банках. Одни из этих бизнесменов были друзьями нашего бывшего премьер-министра Олафура Томассона, другие врагами, на кое-кого из них он сам имел большой зуб, для кого-то создавал режим наибольшего благоприятствования в ходе приватизаций.
- И как вписывается во все это Оскар Гуннарссон? - спросил Магнус.
- Он подружился почти со всеми. "Одинсбанк" не был связан с какой-то одной группировкой, вел дела со всеми.
- Значит, у него не было никаких определенных врагов?
Прокурор покачал головой.
- Знаете, люди иногда говорят об исландской мафии. Конечно, все влиятельные семейства в Исландии знают друг друга. Но они не действуют с позиции силы. Мы здесь не говорим об итальянской или русской мафии. Полагаю, везде встречаются отдельные индивидуумы, готовые проявить вспыльчивость или совершить убийство, это возможно в любом обществе. Но от имени и по поручению своей группировки эти люди не совершают тяжких преступлений.
- А как насчет русских? В Лондоне говорят, что исландцы пользовались деньгами русских.
Прокурор покачал головой.
- Кое-кто из этих "викингов-рейдеров" сколотил капитал, занявшись ликероводочным бизнесом в девяностые годы в Санкт-Петербурге. Возможно, эти слухи пошли отсюда. Не исключено, что у них до сих пор сохранились контакты с русскими. Но в своем большинстве они к этим делам непричастны.
Пайпер вздохнула.
- Весьма признательна вам за эти сведения. Если обнаружите что-то еще на этих людей, сообщите нам.
- Мы будем тщательно заниматься "Одинсбанком", - украдкой глядя на часы, проговорил прокурор. - И если выявится что-то проливающее свет на убийство Оскара, я вам сообщу. Но в настоящее время ничего такого нет.
- И последний вопрос, - проговорил Магнус вставая.
Прокурор вскинул брови.
- Оскар был мошенником?
Прокурор вздохнул.
- Оскар ни у кого не крал. Никому не причинил физического вреда; во всяком случае, мне об этом неизвестно. Но если он и его друзья создали сеть офшорных компаний, чтобы тайно делать в них вклады, он нарушил правила. И это не просто отступление от каких-то формальностей, но граничащий с криминалом проступок. Это означает, что вся система исландского экономического бума была построена на обмане.
Он печально улыбнулся.
- Но нельзя винить только банкиров. Все мы, исландцы, должны спросить себя, почему влезали в долги, заведомо зная, что они практически не подлежат выплате. А тем не менее возвращать их нам придется.
Магнус уже немного притомился от оживленной болтовни за столиком. Он был под легким хмельком. Все пили уже несколько часов. Началось с двух бутылок вина у Ингилейф, потом они пошли отужинать в кафе, затем направились в бар на Лейгавегюр. Этот вечер обошелся ему в немалую сумму, но надо же было подобающим образом принять гостью, приехавшую им помочь, тем более в вечер пятницы. А при повсеместном снижении цен было как-то неловко просить управление полиции оплатить ему эти представительские расходы.
Накануне днем он вместе с Торкеллом и Шарон Пайпер посетил родителей Оскара в их доме в Гардабайре. Его поразила их скромность. Тогда как Эмилия выглядела вполне состоятельной сестрой "викинга-рейдера", их родители отличались строгим благородством "серебряной" супружеской пары. Отец Оскара все еще работал инженером-строителем в государственном ведомстве, мать, в прошлом администратор налогового управления, вышла на пенсию. Оба были потрясены. Было ясно, что сын являлся для них всем, они обожали его с раннего детства, внушали ему уверенность в себе, столь необходимую для достижения успеха.
Они весьма благосклонно восприняли визит полицейского из Лондона. Шарон заверила их, что британская полиция направила на расследование все силы, она также задала вопросы о личных проблемах, если таковые были у Оскара, и о возможных врагах, однако ничего нового узнать ей не удалось. Родители были знакомы с его обеими подружками, благоговели перед русской и считали венесуэлку невероятно экзотичной. Они явно гордились сыном, но их слегка беспокоил его расточительный образ жизни. Беспокойство перешло в чувство вины: им казалось, что, удержи они своего любимого Оскара в Исландии, он остался бы жив.
Магнус испытывал досаду, чувствуя себя вовлеченным в это расследование. Ведь он действительно хотел найти убийцу Оскара, отнявшего у этих замечательных людей сына. Хотел полететь вместе с Шарон в Лондон и ознакомиться с ходом расследования лично, но понимал, что Торкелл и комиссар ему не позволят. Да и с какой стати им на это соглашаться?
Конечно, если бы обнаружилось исландское звено, он мог быть вовлечен в расследование должным образом. Возможно, этим звеном была Харпа. Интуиция подсказывала ему, что ее, Габриэля Орна и Оскара связывает не только общий работодатель и бурная ночь, проведенная вместе четыре года назад. Но может, ему просто хотелось в это верить.
Жаль, что ему не пришлось поговорить об этом с Шарон.
За столиком в переполненном баре их было пятеро: Магнус, Шарон Пайпер, Ингилейф, Арни и Вигдис. Ингилейф присоединилась к ним, уйдя с какой-то элитарной вечеринки, и Магнус был за это ей благодарен, хотя подозревал, что ее привело любопытство.
Как обычно, исландцы были одеты гораздо лучше иностранцев; исключение составлял лишь Магнус, облаченный в клетчатую рубашку поверх майки и старые джинсы, а потому определенно смахивавший на иностранца. Долговязый Арни превосходно выглядел в черном свитере под полотняной курткой. Ингилейф и Вигдис были в джинсах, но великолепно выглядели благодаря легкой косметике и украшениям, а Шарон красовалась в своих серых брюках и розовой блузке, в которой провела весь день.
Разговор был оживленным, но невнятным. Арни и Магнус перешли на виски, а женщины весь вечер пили вино. Магнус потерял счет бутылкам. Вигдис расспрашивала Шарон, каково быть женщиной в лондонской полиции; Арни переводил быстро и неточно.
- Приятно вырваться на вечер-другой, - заметила Шарон.
- У тебя есть дети? - спросила Ингилейф.
- Двое. Дочь в университете, сын в этом году окончил школу. Не работает - говорит, что не может найти работу во время спада; возможно, так оно и есть. Проблема в том, что в последнее время он попадает во всевозможные неприятности. Каждый раз приходится его вытаскивать, но с меня хватит. Не знаю, где я допустила ошибку. Еще три года назад он был другим.
- А твой муж?
- Он не оказывает на него никакого влияния. Теперь он сидит целыми днями дома и смотрит по телевизору спортивные передачи.
- Он на пенсии? - спросила Вигдис.
- Да, проработал всю жизнь в банке, в довольно скромной должности. Получал гроши, в марте его уволили по сокращению штатов. Пытался найти другую работу, но везде ему говорили, что он слишком старый. Пятьдесят один год. Так что все легло… - Она замигала и, словно стараясь стряхнуть все заботы, покачала головой. - Все легло на меня.
- Полицейские у вас теряют работу? - спросила Вигдис по-английски и вдогонку добавила: - В Рейкьявике теряют.
Арни перевел заплетающимся языком на исландский.
- Нет, - ответила Шарон. - Но с пенсией нас надуют, я уверена. - Она захлопала глазами. - Постой. Так ты говоришь по-английски?
Вигдис глянула на Магнуса и Арни. Хихикнула.
- Только в подпитии.
Арни перевел на исландский, выражая всем своим видом некоторое недоумение.
- Почему не говоришь по-английски, когда трезвая? - спросила Шарон.
- Ну да. Ведь все ожидают, что я буду говорить по-английски, - ответила Вигдис с сильным исландским акцентом. - Я же черная, и потому никто не верит в мое исландское происхождение.
- Я заметила, что от окружающих ты слегка отличаешься, - усмехнулась Шарон, - но не хотела ничего говорить.
Вигдис улыбнулась.
- С иностранцами все ясно. Но коренные исландцы представляют собой проблему. Для многих из них не важно, где ты родилась и на каком языке говоришь. Если твои предки, все предки, не приплыли сюда на длинном корабле тысячу лет назад, значит, ты иностранка.
- Понимаю, - кивнула Шарон. - Один из твоих предков прибыл сюда несколько позже.
- Мой отец был американским солдатом на военно-воздушной базе в Кефлавике. Я его ни разу не видела. Мать никогда о нем не говорит. Но из-за этого люди не верят, что я исландка.
- Вигдис, я верю, что ты исландка, - успокоила коллегу Шарон. - Очень славная исландка. И в полиции ты на своем месте. А это, знаешь ли, существенно.
- Была ты когда-нибудь в Америке? - спросила Ингилейф. Теперь тоже по-английски.
- Еще нет. - Вигдис не смогла сдержать улыбки. Ингилейф это заметила. - Лечу на будущей неделе. Во вторник. В Нью-Йорк.
- Что собираешься увидеть? - спросил Арни.
- Точнее, кого? - поправила Ингилейф.
- Парня, - призналась Вигдис.
- Не американца ли? - спросил Магнус.
- Нет, исландца, - ответила Вигдис. - Это брат моей старой подруги из Кефлавика. Он работает в телекомпании. Я познакомилась с ним летом, когда он навещал родных.
- Как будешь решать языковую проблему? - спросил Магнус.
- Справится, - сказал Арни. - Если будет все время в подпитии, сможет объясняться и по-английски.
Где-то запищал телефон. Все переглянулись, а Шарон полезла в сумочку.
- Алло. Это детектив Пайпер.
Магнусу стало ее жаль. Конечно, не очень-то приятно получать звонок из участка, когда немного накатишь.
- Да, Чарли мой сын… За что вы его задержали?.. Участок в Тутинге?.. Что он сделал полицейскому?.. Звонили моему мужу?.. Дело в том, что я сейчас в Исландии… На вашем месте я бы заперла его в камере и выбросила ключ.
На том разговор завершился.
- Дома неприятности? - спросила Ингилейф.
- Чарли опять угодил в участок. Думает, я буду освобождать его под залог. Нет уж. На этот раз он получит по полной программе.
Она откинулась на спинку стула и закрыла глаза.
Но тут ее телефон зазвонил снова. Шарон не отреагировала.
- Она заснула? - спросила Ингилейф.
Магнус поднял телефон.
- Алло?
- Могу я поговорить с матерью?
Голос подростка.
- Она сейчас занята, - ответил Магнус, бросив взгляд на женщину, сидевшую, развалившись, напротив.
- Кто ты, черт возьми? - послышалось на другом конце. - Трахаешь мою мать? Я хочу поговорить с ней!
- Минутку. - Он прикрыл рукой телефон. - Шарон? Это твой сын.
Шарон открыла глаза.
- Скажи ему, что я поговорю с ним утром.
И закрыла глаза снова.
- Доброй ночи, Чарли, - сказал Магнус. - Приятных сновидений.
Глава тринадцатая
Май 1940 года
Солнце освещало Олафсвик, когда Бенедикт скакал на своей верной Скьёне, возвращаясь из города в Храун. Он представлял свою семью на конфирмации двоюродного брата Торгильса - мать не могла оставить ферму.
В Олафсвике разговор только и шел что о высадке на прошлой неделе в Исландии британских войск. Мнения разделились. Одни считали, что пусть уж лучше здесь будут англичане, чем немцы. Другие полагали, что Исландии нужно оставаться в стороне, они не участвуют в войне, ведущейся на континенте, в тысяче километров от них.
Но все надеялись на экономический подъем, такой же как во время Первой мировой войны. Цены на рыбу, шерсть и баранину уже начали подниматься, и люди надеялись, что британцы защитят исландский экспорт.