КОПЫТИН. Ай-ай, страшно! Уже боюсь! А что сделаете вы, Роман Григорьевич, если с ее головы упадет хотя бы один волос? Когда я просил вас пощадить Дину, вы и пальцем не пошевельнули… Хотя, что я… Как раз пошевельнули, да еще как! Она истекала кровью на лестнице, не понимая, за что ее убили! А я даже не знал, что ее убили. Пока вы не принесли мне ее фотографию. Вы фотографировали ее, пока она билась в агонии!
ГАЗЕТА. Не надо, Миша… Не надо. Все искуплю. Все. О прошлом ни слова. Я хочу начать новую жизнь. С чистого листа. Квартиру оставляю жене. Тебе достанется фирма. Все по-честному. Мы уедем. Я искуплю… Только не трогай Анну.
КОПЫТИН (горько). Да кто я такой, чтобы ее трогать? Я - всего лишь пешка в игре. Судьбоносных решений не принимаю. Но была бы моя воля, провел бы вас сквозь все круги ада.
ГАЗЕТА (с надеждой). Значит, нас отпустят?
КОПЫТИН. Вас - да.
ГАЗЕТА. Анну тоже отпустят?
КОПЫТИН. Ее уже… отпустили. Полчаса назад. Приговор приведен в исполнение.
ГАЗЕТА. Скажи, что это неправда! Скажи, что она жива!
КОПЫТИН. Приговор приведен в исполнение.
ГАЗЕТА. Что же ты за чудовище?
КОПЫТИН. Я - ВАШЕ НАКАЗАНИЕ.
ГЛАВА 28.
В дверях "Эдема" ее встретила Скорая помощь… "Начинается!" - уныло подумала Дина.
- Начинается! - бодро провозгласила Юля. - Где ты бродишь? Собрание начинается. Газета про тебя уже спрашивал.
В кабинете директора собрались все сотрудники. Юля и Дина оказались замыкающими. Газета, осуждающе поглядел на опоздавших. Но промолчал. Дождался, когда стихнет скрип стульев и шуршание бумажек, прокашлялся.
- Итак, доброе утро, господа! Рад видеть вас в добром здравии. На повестке у нас несколько вопросов. Во-первых, доклад о становлении корпоративной культуры в нашей корпорации… Ответственный…
Дина украдкой посмотрела на Корнилова. Он сидел на небольшом диванчике и делал вид, что записывает мысли руководства. Дину он подчеркнуто не замечал. Юля швырнула записку: "Ну, как все было?" Дина пририсовала жирный восклицательный знак и перекинула записку обратно.
- Дина, м-м, Сергеевна, не отвлекайтесь. Теперь переходим ко второму вопросу. О творческой доминанте нашей работы.
Господи! Где он таких слов понабрался, подумала Дина. Корпоративная культура, творческая доминанта, дефиниции, инсталляции, фрустрации… Почему нельзя по-русски? Потому что! Слова-амебы. Они завораживают и подчиняют. Работники должны чувствовать интеллектуальный напор руководящего состава. Интеллект босса, словно фановая труба, прорвал давно. И теперь периодически осчастливливал коллектив новациями. В прошлый раз был запрет на компьютерные игры во время рабочего дня, в позапрошлый - их со Юлькой отчитали за аморальный облик, выразившийся в том, что обе надели прозрачные блузки. Юля - черненькую, а Дина - беленькую. Выговор за то, что мужики не работали, а на сослуживиц смотрели. Газета тогда заявил: "Немедленно снять!" Юля хмыкнула и начала пуговки расстегивать. "Отставить!" - побагровел Газета. В дальнейшем им запретили приходить на работу в сексуальной одежде. Но поскольку понятие "сексуальной" никто не расшифровал, то Юля с Диной продолжали носить то, что хотели. А на малейшие укоры резонно возражали: "И это вы называете сексуальным?"
В этот раз Газета решил позаботиться о душе своих подчиненных.
- У кого из вас есть нательный крест? - спросил Газета, перейдя к пункту "Разное".
- В принципе, или на теле? - переспросил осторожный Корнилов.
- На теле, - с достоинством укорил-подчеркнул Газета.
- У меня, - скромно потупилась Юля. - А что?
- Вы сегодня можете это крест освятить. В торжественной обстановке! - голос Отдачи зазвенел от духовного напряжения.
Коллектив встретил сообщение босса не менее торжественным молчанием.
- Дело в том, что я решил освятить наше агентство. Дела в последнее время идут не очень, так что божья помощь нам не помешает.
- А священник? - последовал невинный вопрос.
Газета усмотрел в нем издевку.
- Батюшка согласен! Его уже везут.
- Откуда? - включился в обсуждение Корнилов.
- С Сенной. Он там всегда свои услуги предлагает… Ждите.
Дина и Юля сидели в кабинете, вслушиваясь в происходящее в коридоре. Только что привезли попа. Тот явно успел с утра опохмелиться, но все же кое-какие координационные проблемы остались. Войдя в агентство, батюшка от души перекрестился, рыгнул и весомо произнес:
- Бесовское место.
Газета согласно закивал и повел дорогого гостя к себе, облачаться для обряда.
Юля еще немного послушала россыпь голосов за дверью и интимно спросила:
- Ну и как тебе Корнилов?
Дина не успела ответить. В кабинет ворвался Газета.
- Молодцы девочки, работаете? Работайте хорошо, с отдачей, так, чтобы потом было не стыдно в глаза посмотреть. Кстати, у вас ваты не найдется…
Дина покраснела, Юля наоборот фыркнула:
- Сейчас ватой никто не пользуется. Есть прокладки. С крылышками и без. И тампоны, с аппликатором. Вам какие и зачем?
- Не мне, батюшке.
- У батюшки критические дни?
- Наверное. Ему очень вата нужна.
Юля пошла выяснять, сколько ваты нужно попу, Дина, по размышлении, присоединилась. В кабинете Газеты творилось что-то невообразимое. Батюшке, помимо ваты срочно потребовался тазик с горячей водой. Секретарша помчалась ставить электрический чайник, вслух размышляя, где они возьмут тазик. Потом поп потребовал отключить телефоны, компьютеры и свет, дабы бесовская сила не помешала священному процессу. Время от времени прикладывался к замызганной бутыли, после чего заметно приободрялся. Газета рвал с юлькиной шеи нательный крест и требовал освятить тут же, в миске с теплой водой. Юля отказывалась, Газета не унывал. Коллектив с энтузиазмом следил за перепалкой.
- Итак, чады мои, с чего начнем?
Газета выпустил Юльку и оглядел собственные апартаменты.
- Может, с бухгалтерии? Глядишь, и деньги быстрее пойдут.
- Можно и с бухгалтерии, - согласился батюшка, - только дьяволиц своих уберите. Вон как недобро смотрят, вдруг еще порчу наведут.
Газета засопел:
- Девочки, миленькие, ну-ка на выход. Не мешайте.
Дина с секретаршей выкатились в коридор. Процессия во главе со священником двинулась в бухгалтерию. Поп размахивал кадилом и бормотал что-то заунывное. За ним шел Газета, сжимая в потной ладони золотой крест. За Газетой - группа товарищей, скандирующая на разные лады: "Аллилуйя!". Все скрылись в бухгалтерии.
- Дурдом! А мы, как всегда, все самое интересное пропустим. - Юля с сожалением взглянула на дверь. - Покурить, что ли.
- Юль, это грех.
- И ты туда же. Тоже мне, грех нашла. Так как там наш Корнилов? - затянулась Светка.
- Нормально. Про ангелов мне рассказывал.
- Ну, вы ребята даете. Секс по-херувимски. Было хоть чего? Динама ты наша!
- Было. Все. Много.
- Ну, Слава Богу. Слушай, а мне тут тоже один стал названивать. Голос мой ему понравился. Давайте, говорит, девушка, с вами встретимся. А я, что, назначила свидание у Большого театра. Сама, разумеется, не пришла. На следующий день он мне опять звонит. Мол, ждал вас, ждал. Не хорошо динамить. Я ему говорю, почему ж, сразу динамить. Приходила. Видела. Вы мне не понравились. Адье! А мужик недоверчивый попался, спрашивает, что у него на лице было. Я схохмила - слезы! Оказалось, в точку попала. Он очки носит, "слезы" называются. Представляешь?
- Представляю.
Тем временем группа из бухгалтерии направилась в рекламный отдел. Затем - в дизайнерскую. Затем - в креативную мастерскую. И так из комнаты в комнату. Газета невменяемо завывал "Господу помолимся!", перекрывая хиленький тенорок священника. Наконец, поп вытер пот со лба и оглядел офис. Ну, просто Винни-Пух - съел все, но уходить не хочет.
- Хотите я вас от порчи избавлю? - от запаха кадила мутило всех, но директор пожелал полную освятительную программу.
- Хотим!
- Какая порча, батюшка! - встрял Корнилов. - РПЦ, она же русская православная церковь порчи, как-то и сглаза не признает. За ересь считает.
Поп не смутился.
- Место у вас черное, гнилое. Где гниль, там и порча. Ну так как?
Газета охнул - палец священника размазал кривой черный крест на дорогих итальянских обоях.
- Теперь чертенята к вам не пройдут.
- Но пассаран! - не к месту взвизгнула Юля.
- А херувимы? - ревниво спросил Корнилов.
- Хер…ик. имы пройдут, - заверил батюшка. - Они всегда проходят.
Девушка 25 лет ответственная и аккуратная. Имевшая опыт работы с большими деньгами, ищет вакансию. Лоток и интим не предлагать. Тел…
Похудеть - навсегда! Тел…
Фирма ищет уборщицу на конкурсной основе. Резюме присылать по факсу. Тел…
Сведу с ума. Настя. Тел…
Люкс. Тел…
На рабочем столе Дина обнаружила хризантему. Благодарно посмотрела на Корнилова. Тот отвел глаза. Нет, не он. Собственно, разве совместно проведенная ночь - обещание? Нет, это просто совместно проведенная ночь. Тем более, он даже перед женой чист: ничего не было. Карандаш покатился по черному глянцу стола, быстро-быстро, словно пытался догнать ускользающую мысль. На краю замер, балансируя, и упал. Дина нырнула за ним. Выпрямившись, больно ударилась боком о столешницу.
- Вы очень неосторожны, Дина Сергеевна.
Он сидел на гостевом стуле. Нога на ногу. Старался выглядеть элегантно, но не получалось. Нервничал. Дина тоже села, держа перед собой кохинор. Палочка-выручалочка.
Мужик понимающе кивнул.
- Средство самообороны, надо полагать? Если у вас есть карандаш, ткните его в глаз, желательно, чужой. Если у вас нет карандаша, ткните пальцем. Эффект тот же. Какой вариант предпочитаете, Дина Сергеевна?
Середина рабочего дня. Кругом народ. Помещение освятили. Черт не пройдет, разве что тихий ангел пролетит. Чего, спрашивается, бояться? Вот он, задай ему вопрос.
- ЧТО. ВАМ. ОТ. МЕНЯ. НАДО?
Посетитель поерзал.
- Стулья у вас неудобные. Слишком рекламные.
- ЧТО. ВАМ. ОТ. МЕНЯ. НАДО?
- Ничего. Уже ничего. У вас сейчас нет ощущения, что жизнь просыпалась сквозь разорванный мешок. А чем мешок был наполнен - солью или сахаром - не понять.
Дина молчала.
- Вы мне нравитесь. Хотел помочь. Мама-удавка, дети-обуза, каждый день похож на предыдущий. И еще, как там, у Чехова, спать хочется. Вам ведь, Дина только и хочется, что заснуть. А не получается. Если не заснуть, то хоть жизнь свою изменить. Почувствовать к ней вкус. Хотите?
- Убирайтесь отсюда. Или я вызову охрану.
- Вы даже от мужчин, с которыми спите или не спите, удовольствия не получаете. Мама послала, и вы пошли. Вчера. Сегодня. Завтра. А что дальше? Вырастут дети. Сына вы любите, не спорю, по-своему, конечно, но любите. И поэтому он будет несчастлив. Маленький, загубленный человечек. Потеряшка. Найди то, не знаю, что. Он ведь очень на вас похож. А дочь? Вырастет вторая Лидия Петровна. Вы же в семье промежуточное, очень слабое звено. Стерильное… Молчите. Значит, я прав. Дина, это страшно, ощущать себя никакой. Вы заметили, ни один из ваших мужчин не приглашает вас во второй раз к себе. С вами никак. Да и не зачем. Хотите, все изменится?
- Пошел вон!
- И все-таки вы мне нравитесь.
- Вон!
- Уже в пути. Не понимаю, зачем вам такая жизнь?
Встал. Ссутулившись, направился к двери. Дина поймала себя на том, что сидит в кинозале и смотрит старую мелодраму. Герой уходит, и зритель понимает, ничего не исправить. Слишком поздно. Хочется вскочить и закричать: "Эй, режиссер, ну что ж ты, все это не то, не то…". Но все сидят и смотрят, как становится слишком поздно.
Он классически замер на пороге. Она классически подалась вперед.
- Это вы мне принесли хризантему?
- Я.
- Спасибо. Вчера зачем звонили?
- Я не звонил.
На полу осталось белое перышко. Тонкое. Изогнутое. Время цветения хризантем. Впрочем, ей не до психологических тонкостей. У нее работа. Звонки, денежные клиенты, сверстанные модули, электронные письма. Вот сообщение новое пришло. Отправитель: tot kto tebya bereshet. И одно слово - СЕГОДНЯ!
Время цветения хризантем? Продано!
ГЛАВА 29.
Кусочки головоломки почти сложились в единую картину. Как все просто. И как страшно. Кто бы мог подумать, что в основе всех этих преступлений - сексуальные отклонения одного человека, который однажды позволил себе взять своим чувствам вверх.
Считается, что для женщины флирт с коллегами по работе всегда заключает в себе долю риска. Там, где заканчивается служебный роман, начинаются сексуальные домогательства. Именно поэтому психологи рекомендуют придерживаться основного правила: если у вас нет твердой уверенности, что вы "среди друзей" в вашей конторе, избегайте слишком приятельских отношений с мужчинами, с которыми вместе работаете. Если вы будете вести себя стереотипно - говорить мужчинам комплименты, поправлять галстуки или поддерживать хорошие отношения с человеком, который делает вам авансы, - вы, скорей всего. Попадете в группу риска. То же относится и к женщинам, которые ведут себя в манере, близкой к мужской - используют непристойные словечки, отправляются поразвлечься "с мальчиками" и вообще ведут себя развязно.
Но что, значит, вести себя развязно? Для многих мужчин короткая юбка и ослепительная улыбка - уже сигнал к боевым действиям. Мужчина мыслит примитивно и однолинейно: "Она мне улыбнулась! Значит, я ей нравлюсь! Раз я ей нравлюсь, значит, пора действовать!". И осуществляет то самое действие через секс. Помнится, моя знакомая устроилась секретаршей. Уже на второй день начальник сделал ей непристойное предложение. "Я сказала ему, что никогда не завожу романы там, где работаю, - рассказывала потом Лялька, захлебываясь слезами, - но он продолжал преследовать меня. Мог целыми днями торчать около моего стола, спрашивать, не нужно ли мне чего-нибудь, говорить о пустяках. Несколько раз предлагал встретиться, и каждый раз я отказывалась. Я перестала есть. Перестала спать. Когда дверь кабинета открывалась, я вздрагивала. Он ни разу не намекнул, что в случае отказа я буду уволена, но я украдкой начала подыскивать работу. В конце концов, он был владельцем фирмы. Однажды я вдруг увидела, как он медленно проехал мимо моего дома; у меня мурашки по спине побежали". Ляльке пришлось уволиться. Но во второй фирме все повторилось. Так продолжалось, пока Лялька не основала собственную фирму, куда теперь принимают только женщин.
Признаю, что не каждая женщина подвергается на работе сексуальным домогательствам. Но рискую предположить, что каждая вторая. В крайнем случае, каждая третья. Когда я училась в институте, на занятиях по социологии нам все время приводили в пример классическое исследование, проведенное американским Комитетом по защите профессиональных качеств работника. Дескать, у них работающая женщина то и дело подвергается насилию и мужскому шовинизму. Может, поэтому 42 процента опрошенных женщин заявили, что подвергались сексуальным домогательствам на рабочем месте; 62 процента женщин отметили, что к ним прикасались недвусмысленным образом, а 20 процентов сообщили, что были изнасилованы или столкнулись с попытками изнасилования на работе. 75 процентов женщин считали, что их рабочие показатели ухудшались, так как они оказывались не способными концентрировать внимание, теряли уверенность в своей компетенции, не видели стимулов в работе, потому что ожидали отместки. Почти у всех этих женщин наблюдались симптомы психологического стресса, такие, как напряженность, нервозность, гневливость, страх и беспомощность. Некоторые женщины страдали от серьезного дистресса, сходного с тем, который бывает у пострадавших от изнасилования или жертв инцеста. Имели место также чисто физические расстройства, включая тошноту, головные боли и хроническую усталость. Некоторые женщины даже прибегали для снятия напряжения к алкоголю и наркотическим средствам. Более того, выяснилось, что если женщина подавала в суд, то нередко суд приходил к заключению, что "мужчины имеют право обращаться с женщинами, одежда которых слишком плотно прилегает к телу, менее уважительно, чем с женщинами в более свободной одежде". Что поделать, излишки демократического общества!
В общем, заявлял тогда старенький профессор, будьте довольны и счастливы, что живете в свободной стране, где нет половой дискриминации. Врал старенький профессор. Сексуальные домогательства существовали в нашей стране всегда. Другое дело, что данный факт мы скрывали. Впрочем, как и наличие секса. Теперь пожинаем плоды.
В рекламном агентстве "Эдем" тоже пожинали свои плоды. Тело Юлии давно увезли. Федоров удалился по-английски. Сотрудники разошлись по домам, воспользовавшись печальным поводом. А я все прокручивала запись разговора Газеты и Копытина. Казалось бы, вот он, обличающий звуковой файл: Газета признается в том, что убил одну из своих сотрудниц. Я не знаю ни причин, ни обстоятельств, но факт остается фактом он лишил жизни одну из сотрудниц. Дину-Динаму. Но почему? Какой мотив? Она отказала в сексуальной близости? Есть масса способов сделать жизнь своего подчиненного невыносимой, не мне об этом Газете рассказывать. Более того, Копытин умолял своего начальника не убивать Дину, следовательно, он знал о готовящемся преступлении. Знал он и об убийстве Анны. Не исключено, что информация о гибели Лены Зотовой также не стала для господина-оформителя большим сюрпризом. Я снова и снова складывала кусочки головоломки, но не находила ответа, который бы успокоил сознание. Какая-то деталь постоянно ускользала от меня. Какую роль в убийствах играет Синицын? Кто он, пешка, или фигура, заслуживающая внимания. А Корнилов? Федотов? Каримов? Слишком много игроков, чтобы сделать единственно верный ход в этой жуткой и запутанной игре.
Однако тот, кто стоит на месте, всегда проигрывает тому, кто не боится рисковать. Я осторожно выглянула в коридор. Темно. Тихо. Рискнуть? Пожалуй. Бесшумно прошла в приемную, отгоняя от себя призрак утреннего дежа вю. Из кабинета Газеты вибрировала тонкая полоска света. Воздух в легкие, кулаки сжаты, и стук в дверь:
- Роман Григорьевич, можно? - не дожидаясь разрешения, я вошла в кабинет.
- Стефания Андреевна, вы-то почему так поздно? Работали? - тусклый голос, мешки под глазами, дрожащие руки. Физическое воплощение безысходности на фоне музыки Моцарта.
- Нет.
- ?!
- Роман Григорьевич, вы не задумывались, почему в вашей фирме люди мрут, как мухи? За полгода четвертая смерть. Согласитесь, это настораживает, - я взяла высокий старт и теперь чувствовала, что не справляюсь, - падаю куда-то вниз, цепляясь за края хрупких фраз. Газета вяло кивнул головой:
- Соглашусь, а дальше что? - только сейчас я заметила, что он пьян. На столе стояла хорошо початая бутылка виски. - Люди, Стефания, мусор, пожухлые листья. Их сметешь, и чисто. Просторно! Хорошо! Потому я и не люблю людей. Хотите выпить?
- Почему вы убили Дину?
Рука дрогнула, и янтарная жидкость пролилась на черный матовый стол.
- Вы знаете про Дину?
- А также про Лену, Анну. А теперь вот и про Юлию.
Он опрокинул в горло стопку. Лицо - восковая маска, на которой проступили иероглифы вен.
- Вы умная женщина. Моя ошибка в том, что я взял вас на работу.
- Возможно, в этом ваше спасение.