***
Естественно, я постаралась задержаться настолько, насколько выдержали мои промерзшие насквозь кости. В гостиной на низком столике уже была приготовлена машинка, рядом лежала стопка бумаги. Муж что-то искал на полках и в шкафчиках стеллажа, занимавшего целиком одну из стен гостиной. Так называемая "стенка" заменяла собой практически всю мебель в комнате - книжные и платяные шкафы, шкафы для белья и посуды и пр. и пр. Кроме дивана и кресел, в комнате стоял еще старинный секретер со множеством ящиков и дверок.
Я поднялась к себе наверх, переоделась и, когда уже спускалась вниз, услышала в гостиной какой-то грохот и вроде бы звон. Может, этот псих, разозлившись на то, что я не спешу приняться за его письма, в сердцах грохнул машинку об пол?
Влетев в гостиную, я застала впечатляющую картину: один из ящиков старинного секретера лежал на полу, а вокруг валялись серебряные ложки, ножи и вилки, тоже старинные. Они усыпали весь пол, их было столько, что просто непонятно, как они могли поместиться в одном ящике. Стоя на коленях посреди этого разгрома, муж лихорадочно собирал с пола свое богатство и запихивал его обратно в ящик. Не глядя на меня, он пробормотал:
- Никак не могу запомнить, что эта проклятая рейка сломана…
Не обращая на него внимания, я кинулась к машинке. Катаклизм с фамильным серебром дал мне время ознакомиться с нею. А то я уже представляла, как ищу по всей клавиатуре скобки или кавычки - в машинке, которой я, как считается, все время пользуюсь. К счастью, машинка оказалась старенькой "Оливетти", точно такой же, как у меня дома.
Хозяин дома собрал с пола столовое серебро, с трудом засунул ящик с ним на место, после чего, расхаживая по комнате, ероша волосы и беспрерывно поправляя сползавшие с носа очки, принялся диктовать мне деловые письма. Писем было три штуки. Меня удивило такое обстоятельство: во всех трех срок исполнения заказов переносился с марта на апрель, прием новых и вовсе откладывался на неопределенное время. А ведь вроде бы наша мастерская не была так уж завалена работой… Впрочем, какое мне дело до этого? Сейчас гораздо важнее узнать, куда прячут машинку, и я ломала голову над тем, как это сделать.
Закончив письма, я надписала на конвертах адреса, письма разложила по конвертам, машинку накрыла чехлом и вышла в кухню, не закрыв за собой ни дверь в гостиную, ни дверь в кухню. В кухне я зажгла свет, а сама на цыпочках вернулась в холл и притаилась за лестницей, ведущей на второй этаж, В случае чего скроюсь в мастерской… Отсюда прекрасно было видно, что делается в ярко освещенной гостиной.
Муж собрал свои письма, а машинку затолкал глубоко под секретер. На этом, собственно, можно было и закончить наблюдение, я узнала, что хотела, но осталась на своем посту - меня заинтересовало поведение мужа.
Бросив опасливый взгляд в сторону кухни, он взъерошил волосы, потом нерешительно подошел к секретеру и принялся изучать содержимое его ящичков, выдвигая их один за другим и снова задвигая. Самый нижний не выдвинулся, наверное, был заперт на ключ. Подергав несколько раз за ручку, муж в раздумье застыл над ним.
Я тоже застыла, не зная, что и думать. Возможно, он и в самом деле малость помешался на почве своих матримониальных передряг? У него так основательно отшибло память, что он не помнит, где что лежит в его доме? Ну, допустим, ящик заперла зловредная Басенька в рамках отравления ему жизни, и все-таки… Хотя нет, очень возможно, Басенька действительно перед своим исчезновением заперла ящик, спрятав туда что-то ценное, и сделала это не из вредности, не для того, чтобы позлить мужа, а просто из опасения, чтобы я не украла. Интересно, какая же это ценная вещь, если в спальне она оставила мне и свои золотые часики, и кольцо с бриллиантами, да и вообще оставила весь дом с мебелью, мехами, одеждой и мужем? Я уже не говорю о "вольво". А заперла какой-то ящичек. Уж не Кохинор ли там?
Меж тем муж вел себя очень странно. Он обошел секретер со всех сторон, лег на пол и заглянул, вернее, сделал тщетную попытку заглянуть снизу, встал, растерянно осмотрелся по сторонам и в полном недоумении опять взъерошил волосы, причем сначала запустил в шевелюру одну руку, потом вторую и принялся отчаянно теребить волосы. Видно, помогло, ибо лицо его прояснилось, он кинулся к стеллажу и, открыв дверцу одного из шкафчиков внизу, извлек из него большой черный ящик. Я знала, что в таком черном футляре с полукруглой крышкой находится старинная швейная зингеровская машинка - точно такая же когда-то была у моей бабушки.
Муж, похоже, этого не знал. Сняв крышку и увидев швейную машинку, он в изумлении застыл над ней. Не знал, что у него в доме есть швейная машина? Не знал, что находится в ящиках секретера? Может, вообще первый раз в жизни оказался в этой комнате? Вон как затравленно озирается… А он снова в какой-то мрачной отрешенности уставился на несчастную машинку, потом раздраженно захлопнул футляр и опять огляделся. Мне стало страшно, до того он походил на человека, лишившегося рассудка: волосы взъерошены, стекла очков дико блестят, движения нервные, резкие. Не хватает только пены изо рта! Ну и влипла я! Обманом завлекли меня в этот дом и заперли наедине с сумасшедшим!
А сумасшедший явно что-то искал. Сочтя, видимо, секретер изученным, он принялся за стеллаж. Заглядывал во все его отделения, распахивал дверцы, выдвигал ящики, переставлял книжки. Постепенно он переместился в сторону и исчез из моего поля зрения, а потом и вовсе затих. Интересно, чем он там занимается? Покинув свое укрытие за лестницей, я тихонько заглянула в комнату. Псих стоял в углу, заложив руки за спину, и раскачивался с носка на пятку взад и вперед, взад и вперед. Глаза устремлены в одну точку, а на лице - тупое отчаяние. Что же такое эта злыдня спрятала от него?!
Я уже заканчивала ужин, когда муж появился в дверях кухни и мрачно заявил:
- Мне нужны иголка с ниткой.
Кусок хлеба с маслом застрял у меня в горле. Так вот что он искал! Интересно, откуда мне их взять? Ничего похожего на швейные принадлежности мне не попадалось на глаза в этом доме, кроме упомянутой зингеровской машинки, а гадать, куда Басенька могла их засунуть, - бесполезно. Не стану же я сейчас, при нем, их искать?
- С какой ниткой? - неприязненно поинтересовалась я, чтобы выиграть время.
- С белой и черной, - подумав, ответил муж. Еще подумал и добавил: - И еще мне нужна булавка. Две булавки.
- Так возьми сам. Кто тебе запрещает?
- Взял бы, так ведь ты опять куда-то их засунула, - обиженно возразил он. - Сколько раз говорил - пусть стоит на виду, тогда буду брать сам. Я чуть было не ляпнула, что это не я засунула, а его Басенька, да вовремя прикусила язык. Вместо этого мерзким голосом ответила:
- Завтра дам. Ишь мода какая - шить по ночам!
Ему ничего не оставалось, как принять мои условия:
- Ну завтра, так завтра, только с самого утра.
Поиски заняли у меня чуть ли не всю ночь. Как я и предполагала, в ящичках швейной машинки было все, что угодно, только не то, что положено. Один из них был доверху забит пробками для бутылок, среди которых притаился штопор. Второй - карандашами и шариковыми ручками. Третий - тюбиками губной помады и зубной пасты. В комнатке домработницы мне правда попался портняжный сантиметр, но нигде никаких следов ниток и иголок. Уже стало светать, когда я отправилась спать, решив приобрести необходимые принадлежности в магазине. Гонорар в пятьдесят тысяч злотых уже не казался мне слишком большим…
Утром при встрече с мужем я его холодно известила о том, что белые и черные нитки все вышли, остались только розовые. Иголки могу дать, но раз пока нет ниток… В общем, поеду за покупками и куплю, пусть подождет. Мое сообщение муж принял без восторга, но не возражал.
После обеда я отправилась за покупками, решив заодно купить и еще кое-какие необходимые для дома вещи. Вот только, может, имеет смысл вместо обычного мыла купить что-нибудь этакое, необычное. Чтобы не выйти из образа Басеньки. Ну, я не знаю… Ага, вот косметические отруби, пожалуй, подойдут. А то я веду себя излишне нормально, мужу мое поведение может показаться подозрительным. Пора что-нибудь этакое выкинуть…
Получив долгожданные нитки и иголки в новой упаковке, прямо из магазина, муж ничуть не удивился. Немного удивилась я - что-то уж больно легко удается выходить из затруднительных положений, но не стала задумываться над этим, ибо затруднительные положения возникали буквально на каждом шагу.
Ну например, рыжий дебил за окном. Он подолгу ошивался у нашего дома, то сидел на корточках во дворе, то прилипал к окну мастерской, когда я работала и не сводил глаз с моих рук, выводивших кружки и полукружия. И ни на миг не переставал ритмично двигать челюстями - то ли жевал резинку, то ли у него был такой нервный тик. Это меня раздражало больше всего. Очень хотелось потребовать удаления рыжего оборванца из моего дворика, но я воздержалась, - а вдруг рыжий дебил составляет неотъемлемую часть пейзажа, нормальное, обычное явление, и я себя разоблачу. Пан Паляновский со своей Басенькой уже столько важных вещей упустили, могли и рыжего упустить.
Как и обещала, после обеда я закончила свой образец и ближе к вечеру зашла к нему в мастерскую, чтобы сдать работу. К делу рук моих он отнесся без всякого почтения и радости особой не проявил. Профессиональным жестом проверив идентичность узора со всех сторон, он небрежно свернул его в трубку, обвязал шнурком и повелительно буркнул:
- Ну, поехали.
Вот еще неожиданность! А я чуть было окончательно не успокоилась - раз с образцом все в порядке, раз до сих пор он не раскрыл обмана, то уж не раскроет, и я могу наконец успокоиться. И вдруг "поехали"! Господи, куда еще?! Что за человек, все-то он недоволен! Получил нитки и иголки, даже свои булавки, получил образец, и все ему мало!
- Поехали! - грубо повторил муж. - Чего ждешь?
- Что ты еще выдумал? - недовольно вскинулась я, с ненавистью наблюдая, как у него опять очки слетели с носа. - Куда поехали?
- То есть как куда? Ясно, к Земянскому! Кто такой Земянский, Езус-Мария?! Ну просто на каждом шагу западня!
- Не поеду! - я капризно оттопырила губы. - Сам поезжай!
Видимо, в данном конкретном случае муж никак не ожидал капризов жены. С рулоном в руке он уже выходил из мастерской и теперь с недоумением обернулся в дверях.
- Спятила ты, что ли? Так я и буду вот с этим таскаться по городу? Что еще за новые фокусы?
Растерявшись от такого натиска, я встала со стула и послушно пошла за ним. Мы поднимались по лестнице в холл, а я ломала голову в поисках выхода из новой западни. Теперь я вспомнила, вроде пан Паляновский упоминал о том, что в мои обязанности входит водить машину, а значит, и возить супруга. И если в плане личных отношений чета Мацеяков находится в состоянии перманентной холодной войны, то в деловом плане они сотрудничают. Общность материальных интересов заставляет их помогать друг другу, выходит, и сейчас я не имею права капризничать и просто обязана отвезти супруга к этому чертову Земянскому, который, по всей видимости, готовит по нашим образцам матрицы. Вот только знать бы еще куда? Сяду в машину, а сама не знаю даже, в какую сторону ехать…
Муж стоял в холле и недовольно наблюдал, как я задумчиво преодолевала ступеньку за ступенькой.
- Да поторопись же! - недовольно сказал он. - Нужно успеть до шести.
Он осмелился поторопить Басеньку! Ну этого я так не оставлю. С готовностью прервав подъем, я облокотилась на перила:
- Это займет слишком много времени, как-нибудь в другой раз. Сейчас мне некогда!
- Как это "некогда"? Какие могут быть "некогда"? - раскипятился муж. - Не для того ты торопилась закончить узор, чтобы он сейчас лежал! Всегда отвозили вовремя, а тут снова фокусы!
- А я не желаю!
Муж растерянно смотрел на меня. Очки опять свалились, и он беспомощно моргал, потом нацепил очки и стал бушевать:
- Так и знал, что ты опять примешься за свои штучки, но больше терпеть я не намерен! Не позволю!! И так весь дом перевернула вверх ногами! Хватит! Немедленно в машину! Едем! Подумаешь, всего-то полчаса времени, Черняковская не на краю света. Ты меня знаешь, я долго терпел, но когда речь идет о деле… В машину!!
Грозно взмахнув руками, он зацепился рулоном за перила и чуть было не свалился вниз, прямо на меня. Непосредственная опасность заставила меня прекратить фокусы, тем более что ста-то известно, куда ехать. Да и прав он, в конце концов. Когда речь идет о деле… Фокусы могу продолжать и в машине, извергая по дороге яд и ненависть. А у этого Земянского на Черняковской может оказаться какая-нибудь вывеска…
Садясь в машину, я вдруг вспомнила, что, пожалуй, знаю, где именно на Черняковской проживает Земянский. Несколько лет назад, когда мне пришлось заниматься такими узорами, меня как-то один знакомый привез в мастерскую, где по шаблонам изготавливали матрицы. Точно, это было на Черняковской! Там еще рядом вулканизационная мастерская, и я на всю жизнь запомнила жутко элегантного автовладельца, который почему-то колесо от своей машины нес в объятиях, вместо того чтобы катить его по земле. Раскорякой, приседая от тяжести, перепачкав свой роскошный костюм и с несчастным выражением лица. Нет, такое не забывается.
- Заткнись! - бросила я мужу, который все продолжал бушевать. - Не видишь, еду!
По дороге мне стало ясно, почему машину водит Басенька, а не муж. Когда мы выехали на Хелмскую, муж, до сих пор спокойно сидящий рядом, вдруг вздрогнул и судорожно ухватился обеими руками за приборную доску. Я удивилась - ничего не произошло, ехала я нормально, других машин в непосредственной близости не было. Что это на него напало? Он же весь затрясся, вытаращил глаза и хрипло застонал:
- Тише! Ну куда ты так гонишь?
Я невольно кинула взгляд на спидометр - может, и в самом деле гоню, сама того не замечая, так как всегда любила быструю езду, а может, еще не освоилась с новой машиной и еду быстрее, чем положено? Спидометр показывал 65. Посмотрела на мужа - тот весь перекосился от страха. Снизила скорость до 60, но и это не помогло, он сидел зажмурившись, ухватившись обеими руками за доску перед собой и тихонько стонал. Когда я сделала правый поворот (на скорости 15 км), он вел себя так, будто я брала на бешеной скорости крутой поворот над пропастью. Похоже, он относится к тем несчастным, которые боятся ездить на автомашинах. Это своего рода болезнь, автофобия, и тут уж ничего не поделаешь. Странно только, что ее приступ начался на Хелмской, где я ехала спокойно и ровно, а не раньше, на Бельведерской, где я с наслаждением обошла "фольксваген", "фиат" и два автобуса, для чего пришлось немного нажать на газ, и в результате к перекрестку примчалась на скорости за 90. Пришлось резко затормозить, сбросила скорость я в последний момент и сделала левый поворот буквально под носом мчавшегося из Вилянова "мерседеса". И только на Хелмской вспомнила, что мне нельзя привлекать внимание дорожной инспекции, поэтому и тащилась там, как черепаха.
По Черняковской я ехала не торопясь, чтобы не пропустить вывески вулканизационной мастерской. Улица неширокая, и за мной вынуждено было тащиться такси, зеленая "Варшава". Я хотела пропустить его и даже несколько раз притормаживала, чтобы не путаться у него под ногами и спокойно разыскивать нужный мне дом. Таксисту не удалось воспользоваться возможностью обогнать меня, потому что его пассажир, похоже вдребадан пьяный, никак не мог указать дом, где следует остановиться. Таксист уже сделал несколько попыток, останавливался, но все его усилия выжать из пассажира информацию оказались тщетными. Судя по жестам пьяницы, он жил в нескольких домах одновременно.
Тут передо мной мелькнула вывеска вулканизационной мастерской. Земянский должен быть рядом. Я остановила машину, муж забрал с заднего сиденья рулон с узором и вышел, велев мне ждать его. Поскольку он вошел во двор дома, перед которым я затормозила, стало ясно - привезла его на место. Такси с пьяным пассажиром наконец смогло проехать дальше. Кажется, они нашли нужный дом, потому что шофер остановил машину, и пьяница начинает вылезать из нее. Это продолжалось довольно долго. Наконец вылез, но, не найдя опоры, пошатнулся и, чтобы не упасть, навалился на капот. С трудом развернувшись и опершись о машину задом, он огляделся, и, видимо, остался недоволен увиденным, так как сделал попытку залезть в машину обратно, не рискуя, однако, оторваться от нее и перекатываясь по ней до самой дверцы. Шофер тщетно пытался отговорить его от этого намерения.
Я с интересом наблюдала эту сцену, которая несколько скрасила ожидание. А, впрочем, зачем же я так послушно ожидаю мужа? Не разумнее ли будет бросить его на произвол судьбы и уехать, не дождавшись? Ведь Басенька очень здорово приучила его к своим художествам, благодаря им только и можно объяснить тот факт, что он до сих пор меня не разоблачил, а если буду излишне покорна, то как пить дать разоблачит.
Муж успел вернуться до того, как я приняла решение.
- А теперь домой! - пробурчал он. Пьянице удалось-таки залезть обратно в такси. Шофер, похоже, смирился, захлопнул за ним дверцу, сел и развернулся, опередив меня. Наверное, специально поторопился, вспомнив, как пришлось тащиться за мной. Ничего, на первом же перекрестке "вольво" показало, что оно "вольво"! А этот придурок, муж, пусть потерпит. В конце концов, должна же Басенька продемонстрировать свою неприязнь к мужу? Муж, как ни странно, сидел спокойно и не прореагировал ни на одну автомобильную штучку. Я было огорчилась, но на Бельведерской до него дошло, что происходит с машиной, и он, к величайшему моему удовлетворению, впал в настоящую панику. Когда я припарковалась у нашего дома, он был в невменяемом состоянии.