- Ну, надеюсь с его появлением, ваше плодотворное сотрудничество возобновится?
- Хочу на это надеяться, но, к сожалению, иногда время и власть меняет людей, и не всегда в лучшую сторону, - многозначительно улыбнулся Рыбаков.
- И такое бывает, - согласился с ним начальник, делая вид, что не заметил подтекста в сказанном. Затем не найдя нужных слов для продолжения разговора, он вышел из кабинета, тихо закрыв за собой дверь.
- Ну что, Витек, - облегченно вздохнул Нарышкин, - Завязываем с работой и пойдем хряпнем по "соточке".
- Сегодня не могу. Дочку с тренировки забирать нужно, - тактично отказался Рыбаков, - Сейчас темнеет рано, не хочу, чтобы она сама домой возвращалась.
- Ну, как знаешь, а я заскочу, освежусь перед днем рождения, - не теряя оптимизма заявил Юрий и стал быстро складывать документы в сейф.
Глава 3
Утро следующего дня оказалось для майора Нарышкина совсем не добрым. Как обычно он не мог вспомнить, чем закончился день рождения у друга и как он попал домой. Жена с утра не разговаривала и, видимо, от этого он испытывал легкое чувство тревоги и вины перед ней. Казалось, что природа и весь окружающий мир были с ним солидарны. В это ноябрьское утро моросил мелкий осенний дождь, с моря дул промозглый ветер. Серые тучи казалось висели на крышах домов, выдавливая из себя все новые и новые потоки воды. Голые деревья, уже сбросившие листву, медленно покачивались, издавая жуткий, режущий ухо, скрип. И только нахохлившиеся воробьи, как не в чем не бывало, весело и бойко клевали корочку хлеба, размокшую под дождем. Юрий, едва передвигая ноги, шел в отделение погранконтроля порта. Он старался не смотреть в лица прохожих, его не покидало ощущение, что на него все смотрят с осуждением и укором. Подойдя к зданию, на огражденной территории которого красовался пограничный столб, он сунул в рот жевательную резинку и, стараясь не дышать, вошел в помещение. В ответ на приветствие дежурного, он лишь махнул рукой и сразу же без стука открыл дверь в кабинет начальника отделения.
- Доброе утро, Петрович, - стараясь, как можно бодрее, поприветствовал он сидевшего за столом капитана Илющенко. - Не помешаю?
- Что ты, Саныч, - вставая из-за стола и протягивая руку гостю, ответил пограничник. Он изучающее посмотрел на Нарышкина и, покачав головой, произнес:
- Да-а, товарищ майор, видно борьба со шпионами вчера была тяжкой.
- Ты хоть не подкалывай, - усаживая в кресло, буркнул майор, - Лучше дай водички из холодильника.
- Может не стоит себя обманывать, а сразу водочки? - учтиво предложил капитан.
- Да ты что, - возмутился Нарышкин, - Меня от этого слова с утра в дрожь бросает.
- Тогда кофейку, - продолжал настаивать Ильющенко.
- Ну, кофейку можно, - согласился Нарышкин и стал снимать с себя куртку.
- С коньячком? - весело подмигнув глазом, уточнил хозяин кабинета.
Нарышкин на несколько секунд задумался, а затем, махнув рукой, ответил:
- Ну, давай с коньяком.
Капитан включил в розетку чайник и полез в шкаф за горячительным напитком.
- Только давай коньяк отдельно от кофе, - уточнил майор.
Ильющенко вновь открыл шкаф и вытащил оттуда один пузатый бокал.
Нарышкин посмотрел на него удивленным взглядом и спросил:
- А ты что, со мной не будешь?
- Юрий Саныч, - улыбнулся капитан, - Я по утрам, тем более на службе, не пью.
- А я значит, настолько конченый алкаш, что и по утрам могу пить и на службе, - обиженно произнес Нарышкин и демонстративно отодвинул от себя бокал с янтарной жидкостью.
- Саныч, не обижайтесь. Вы же "вольный стрелок", Вам на совещаниях у командира не сидеть, а мне к 11 часам на доклад нужно идти. Поверьте, если б в конце дня, я бы обязательно составил Вам компанию.
Нарышкин снисходительно улыбнулся и вновь подвинул к себе коньяк.
- Хорошо, ловлю на слове, - произнес гость и залпом выпил содержимое бокала.
Он прикрыл веки, смакуя послевкусие напитка. Его лицо мгновенно порозовело, Нарышкин сделал глубокий выдох и, открыв глаза, сразу же попросил Ильющенко:
- Виталий Петрович, дай мне, пожалуйста, наблюдательное дело на турецкое судно "Беркен".
Капитан, приготовившийся к повторному наполнения бокала, не выпуская бутылки из рук, удивленно посмотрел на майора. Тот, в свою очередь жестом руки, дал понять, что продолжения не будет, и вновь повторил свою просьбу.
Ильющенко быстро спрятав бутылку и стакан в шкаф, вышел из кабинета. Пользуясь отсутствием хозяина кабинета, Нарышкин сам сделал себе кофе и сел на прежнее место. Через минуту вернулся Ильющенко с толстой папкой в руках и протянул ее майору.
- Интересно, чем могло заинтересовать это судно особый отдел, если оно стало на линию в наш порт только месяц назад, - осторожно поинтересовался капитан.
- А по объему дела не скажешь, - удивленно произнес майор.
- А, - отмахнулся капитан, - это старые заходы. Он вначале 90-х стоял на линии, а потом перешел на Черноморские порты.
- Так, все же, - хитро улыбнувшись, напомнил о своем вопросе Ильющенко, - если не секрет, что связано с этим судном?
- Да, какие тут секреты. Как всегда, "пиджаки" прислали запрос в отношении одного из матросов, а мне приходиться отписывать. Как будто трудно самим запросить у Вас, - невозмутимо ответил Нарышкин, листая дело.
Капитана Ильющенко был далеко не глупым человеком, к нему с подобными просьбами часто обращались представители различных правоохранительных структур, и каждый раз свой интерес они объясняли аналогично. Поэтому он не стал досаждать расспросами Нарышкина, а, улыбнувшись, произнес:
- Наверно, того требует конспирация в работе.
- Это точно, - пробормотал майор, безотрывно делая записи в своем блокноте.
Капитан не стал ему мешать и тактично вышел из кабинета.
Через 15 минут, отложив папку в сторону, Нарышкин вышел на улицу. Дождь к тому времени закончился и Ильющенко курил во дворе в кругу офицеров и прапорщиков отделения. Юрий за руку поздоровался с каждым из них, поблагодарил за помощь начальника и направился к выходу.
Дорога в отдел заняла не более получаса. За это время Нарышкин продышался морским воздухом и почувствовал себя значительно лучше. В кабинет начальника он вошел бодрым и необычно серьезным.
- Чем порадуете, Юрий Александрович? - опустив взаимные приветствия, спросил Парамонов.
- Да, особо нечем, - присаживаясь на стул, ответил Нарышкин, - Хотя есть некоторые странности.
Он раскрыл свой рабочий блокнот и протянул записи начальнику. Тот бросил беглый взгляд на блокнот и сразу же обратился к майору:
- Давайте на словах.
- Короче ситуация следующая, - начал Нарышкин, - Судно стоит на линии немногим более месяца. За это время оно сделало три рейса. В экипаже офицерский состав постоянный и состоит из одних турков, а вот матросы - полный интернационал.
- Ну и что тут удивительного? - без оптимизма спросил начальник.
- А удивительно то, что почти каждый раз в составе экипажа есть матросы - грузины по национальности. И при каждом заходе в наш порт, они списываются с судна. - пояснил Нарышкин. - Это, конечно тоже обычное явление для любого экипажа. Но в данном случае, почему именно грузины.
- А что вас удивляет, Юрий Александрович? - Парамонов отодвинул от себя блокнот Нарышкина, - Турки и грузины исторически недолюбливал друг друга. После развала Советского Союза многие грузинские моряки остались не у дел. Для турков они - дешевая рабочая сила, им выгодно их брать в экипаж. А межэтнические отношения остаются межэтническими. Где-то, в чем-то не сошлись во мнении, возможно, подрались, вот и списывают их сразу по приходу в порт, а может быть, даже ради того, чтобы не платить им зарплату.
- Может быть и так, - задумчиво протянул Нарышкин, - Но я думаю, все равно нужно проверить выезд этих грузин через наши автомобильные пункты пропуска и аэропорт.
- Это мало что даст, - отрезал Парамонов, - У пограничников еще нет единой базы данных о пересечении границы за всю Украину. Вы сможете проверить только по пунктам пропуска нашего погранотряда. А они могут выехать назад в Грузию через любой пункт пропуска Украины. Поэтому запрос нужно писать на Госкомграницы, а это долгая песня. Ответ может прийти и через несколько месяцев.
- А другого выхода у нас нет, - подвел итог Нарышкин.
- Да, что вам дались эти грузины? - повысив голос, произнес Парамонов, - Турецкий гражданин проверяется в связи со шпионской деятельностью, а вы все о грузинах волнуетесь.
- Я внимательно перечитал материалы и кроме контактов капитана с секретоносителями, никаких данных об его шпионской деятельности в деле не нашел.
- Так что Вы предлагаете? - стал закипать начальник, - Доложить наверх, что все предыдущие наши коллеги толкли воду в ступе и только Вы майор Нарышкин узрели во всех этих материалах мыльный пузырь.
Парамонов был прав, и возразить Нарышкину было нечем. Он насупился и уставился в одну точку.
- Хорошо, - наконец, согласился он, - будем работать дальше. Для начала решим вопрос в горотделе, чтобы во время очередного захода в порт этого судна за турком походила наружка, а там посмотрим, что делать дальше.
- Это другой разговор, - воодушевился начальник, и тут же сделав серьезное лицо, спросил, - А фотография турка у вас есть?
Нарышкин задумчиво почесал подбородок. Фотография в деле была, но очень плохого качества и узнать по ней объекта было почти не возможно.
- Есть выход, - радостно произнес он. Парамонов подвинул стул ближе к столу и вопросительно взглянул на подчиненного.
- У Рыбакова друг в отряде появился - начальник оперативно-розыскного отдела. А у тех ребят на всех моряков есть фотографии еще с советских времен.
- Не боитесь расшифровки? - резонно заметил подполковник.
- А чего бояться, - окрыленный новой идеей произнес Нарышкин, - Павленко в отряде человек новый, ничем не запятнанный. Тем более с Рыбаковым давно знакомы. Я думаю, проблем не будет.
- Ну, хорошо, - согласился Парамонов, - идите к Рыбакову и договаривайтесь с ним. Чтобы завтра подготовили все необходимые документы для организации наружного наблюдения за иностранцем.
- Есть, - по-военному ответил Нарышкин и быстро вышел из кабинета.
Глава 4
- Слава, можно к тебе, - заглянув в кабинет Павленко, с порога спросил Рыбаков.
- Заходи, Витя, - улыбнувшись, ответил подполковник и, не вставая с места, протянул руку старому знакомому.
- Ну, как осваиваешься на новом месте? - спросил Рыбаков, усаживаясь на стул.
- Ты правильно заметил, что на новом месте, - откладывая документы в сторону, ответил подполковник, - Я в этом отряде хоть и начинал свою службу, но сейчас ничего не могу ни узнать, ни понять. Бардак страшный. Понабирали в отдел одних сынков "нужных людей" и "блатников", работать не с кем. Такую ахинею пишут, что читать без слез не возможно.
Он потянулся к папке, видимо, желая подтвердить свои слова каким-то документом, но в последний момент передумал и совершенно другим тоном спросил:
- У тебя ко мне какое-то дело?
- В обшем, да, - подтвердил майор.
- Я слушаю Вас внимательно, - почти официально ответил Павленко и направил холодный взгляд на гостя.
После такой смены отношения, Рыбаков захотел встать и выйти из кабинета, но вовремя успокоил себя тем, что времена их оперской юности давно прошли и бывший Славик, пройдя через кабинеты столичного ведомства, превратился в самого настоящего чиновника, с характерными амбициями и привычками. С этим нужно было смириться и принять, как должное.
- Стас, мне нужно на время взять у тебя фотографию одного турецкого моряка, - осторожно спросил Рыбаков.
- Пишите официальный запрос, начальник погранотряда даст добро, я тебе отберу любую фотографию, - холодно ответил начальник оперативно-розыскного отдела.
- Слава, может, хватит передо мной крутого начальника строить? Мы что, первый день знакомы? - не сдержался Рыбаков, - Или уже по разные стороны баррикад воюем? У тебя что, звездная болезнь в Киеве началась?
Лицо у Павленко заметно побагровело, на щеках заиграли желваки, он сцепил пальцы рук в кулаки и почти минуту молча, не моргая, смотрел на собеседника. Затем, улыбнулся и даже внешне как-то обмяк в кресле.
- Да, не кипятись ты, - снисходительно ответил он, вставая с места. Павленко подошел к майору и присев рядом с ним, тихо произнес:
- Ты знаешь Витя, меня после Киева действительно "накрывать" стало. Уже многие из старых знакомых обижаются, что нормально перестал общаться, я это и сам понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Приучили меня в столице всех держать на дистанции. Ты не представляешь, какие там, в Госпогранслужбе взаимоотношения. Все друг другу улыбаются и при этом, все друг друга хотят подставить. Я эти годы службы в Киеве прожил как на войне. Мне выслугу нужно считать год за три.
Он молча встал, открыл шкаф с картотеками и спросил:
- Как зовут твоего турка?
Виктор назвал имя. Павленко на секунду замер, а затем задумчиво произнес:
- Мне известно это имя, но не могу вспомнить, в связи с чем.
Он посмотрел на учетную карточку и продолжил:
- Да, точно, лицо тоже знакомо, - он потер ладонью щеку, пытаясь вспомнить, - А в связи с чем, он тебя заинтересовал?
- Я не в курсе, им Нарышкин занимается, - слукавил Рыбаков, - у нас сейчас тоже все друг от друга таятся.
- Не сильно-то он от тебя таится, если назвал имя своего объекта, - усмехнулся Павленко.
- А что, у него был выбор, - в тон собеседнику ответил Виктор, - с тобой он не знаком. Ты бы его отправил с запросом к командиру, тот бы наложил резолюцию, и пошел бы документ гулять по кабинетам. В конечном счетеЈ половина отряда знала бы, кем он занимается. Так что, ему проще было решить свою проблему через меня.
Павленко вытащил из-под скрепки фотографию турка и протянул ее Рыбакову.
- Возьми фото себе, у меня в картотеке их две есть, и передай Нарышкину, если от меня нужна будет какая-то помощь, то он может на меня рассчитывать. Мы хоть теперь и в разных структурах служим, но делаем одно общее дело.
Он закрыл шкаф, не торопясь, вернулся за стол, положил ключ в сейф и сказал:
- Ты знаешь, Витя, а я скучаю по тем временам, когда мы были молоды. Вся жизнь была впереди, и казалось, что пройдут годы и у нас все будет хорошо и дома и на службе. А получилось все не так, как хотелось бы.
- Ну, тебе ли обижаться на жизнь, - возразил ему Рыбаков, - тебе еще нет 40 лет, а ты уже заместитель начальника погранотряда, подполковник на полковничьей должности.
- Все это мишура, - махнув рукой, перебил его Павленко, - нет уже той страны, которой мы присягали. Защищаем больше чьи-то коммерческие интересы, нежели интересы страны. А то, что подполковник, то скажу одно, когда от меня ушла жена и забрала с собой сына, то все эти чины и звания потеряли всякий смысл. Карьера хороша тогда, когда она складывается не в ущерб семье. А так, слишком высока цена этих звезд. - он похлопал себя по плечам.
Станислав вытащил из верхнего ящика стола пачку сигарет и нервно закурил.
- Что-то я с тобой слюни распустил, - выдавив из себя улыбку, произнес он, - Если ты не против, я вернусь к изучению рукотворных опусов своих подчиненных. Ты на меня плохо влияешь, с тобой я становлюсь сентиментальным.
- Хорошо, не буду тебе мешать. Спасибо, Славик. - вставая со стула, произнес Рыбаков и направился к выходу.
Павленко молча махнул рукой на прощание и выпустил очередной клуб дыма.
Глава 5
Весь последующий день Нарышкин занимался оформлением различных документов для проведения наружного наблюдения за иностранцем. Только к обеду следующего дня его материалы попали на доклад к начальнику городского отдела СБУ.
Не успел он выйти за пределы административного здания, как возле него с визгом тормозов остановился знакомый автомобиль "Opel". Совсем недавно его владельцем стал бывший коллега Нарышкина Владимир Демченко. Они вместе служили в одном отделе на заре образования Службы безопасности Украины, а спустя несколько лет Нарышкину пришлось принимать должность у Демченко, когда тот вышел в запас.
- Володя, что случилось, ты мне чуть ногу не переехал, - отступая на шаг назад, с возмущением воскликнул майор.
- Садись в машину, дело есть, - полушепотом произнес Владимир и оглянулся по сторонам.
- У меня своих дел сегодня по горло. Знаю я твои дела, - проворчал в ответ Нарышкин, но все же сел в салон автомобиля. - Предупреждаю сразу, отмазывать тебя не буду и пить сегодня не хочу.
- Отмазывать меня ни от кого не нужно, сам еще кое-что могу, и выпить тебе не предлагаю, потому как за рулем, - трогаясь с места, ответил Демченко и сразу же продолжил:
- Я тебя с утра ищу по всем шхерам. Даже в отряде был. Мне твой шеф сказал, что ты здесь.
- Короче можно, - перебил его Нарышкин.
- Если короче, то есть один турок, который хочет продать ценную информацию российским спецслужбам. - не отрывая глаз от дороги, произнес Владимир.
Нарышкин всем телом развернулся к бывшему коллеге и, толкнув его в плечо, громко сказал:
- А вот теперь стой и рассказывай все подробно.
Демченко резко принял вправо и нажал на педаль тормоза. От неожиданности Нарышкин не успел схватиться за ручку двери и сильно ударился головой об лобовое стекло.
- Ты мне еще стекло разбей, - недовольно проворчал Владимир.
- Да, ладно, не томи уже, - потирая лоб, произнес Нарышкин.
- Юра, ты определись, как тебе нужно - короче или подробнее, - удерживая интригу, спросил отставной опер.
- Вова, а ты когда служил в органах, не был таким занудой, - констатировал майор, - Я смотрю, экологическая Инспекция порта тебя совсем испортила.
- Моя нынешняя работа в этой инспекции приносит и тебе в моем лице кое-какие дивиденды, - поворачиваясь к собеседнику, парировал Демченко, - я тебе информации даю больше, чем весь твой негласный аппарат.
- Ты рассказывать будешь, или так и будем упражняться в словоблудии.
- Хорошо, - уже серьезно ответил Владимир, и, сделав непродолжительную паузу, начал рассказывать:
- Сегодня ночью я ходил на комиссию на турецкое судно "Мевлана". Документы мне предоставил не капитан, а старпом. Это судно у нас на линии уже давно, возит от нас серу. Я на нем часто бываю. Так вот, этого старпома я видел впервые. Имя его забыл, но по судовой роли выяснить будет не сложно. Говорили с ним по-английски, по-русски он ни бельмеса. После второго стакана виски он спросил, нет ли у меня связей в ФСБ России.
Нарышкин слушал бывшего коллегу не перебивая, периодически делая записи в блокноте. Услышав последнюю фразу, он удивленно поднял брови, но продолжал молчать.