- Не обращайте на него внимания, мистер Грант. Он обожает слушать самого себя. Он часто брал у меня интервью, но так меня ни разу и не выслушал. Это не его вина. Едва он в первый раз переступил мой порог, как я поняла, что он родился под созвездием Рыб. А вот вы, мистер Грант, конечно, Лев. Правильно? Нет, можете мне не говорить, я и так знаю. Даже если бы я не чувствовала это здесь… - она постучала кулачком по плоской груди, - то все равно не ошиблась бы: все признаки Льва у вас налицо.
- Надеюсь, они не очень пугающие? - спросил Грант, думая только о том, как бы поскорее вырваться из когтей этой гарпии.
- Пугающие? Что вы, мистер Грант! Сразу видно, что вы ничего не понимаете в астрологии. Рожденный под знаком Льва - это король. Такие люди - баловни звезд. Им обеспечены успех и слава. Они - владыки мира.
- Когда же надо родиться, чтобы находиться под покровительством Льва?
- Между серединой июля и серединой августа. Думаю, вы родились в начале августа.
Грант полагал, что ничем не выдал своего удивления. Он действительно родился четвертого августа.
- С Лидией просто страшно иметь дело, - вмешалась Марта, передавая Гранту бокал. - Год назад она составила гороскоп для бедной Кристины Клей и предсказала ей смерть.
- И наконец-то попала в точку! - заметила девица Джуди, поглощая сэндвич за сэндвичем.
Лицо Лидии исказилось от ярости, и Марта поспешила утихомирить готовую вспыхнуть ссору.
- Это нечестно с твоей стороны, Джуди. Предсказания Лидии и до этого часто сбывались. Помнишь, она ведь предупредила Тони Пикина, что может произойти, еще до того, как он попал в автокатастрофу. Если бы он прислушался к ее словам и стал осторожнее, то не лишился бы обеих ног. И мне она сказала, чтобы я не принимала приглашения Клайнса и…
- Марта, дорогая, я не нуждаюсь в твоей защите. Тут дело не во мне. Я только читаю судьбу по звездам. А они не лгут. Чего другого и ждать от рожденной в созвездии Овна. Они обычно ни во что не верят и не способны увидеть то, что у них под самым носом.
- Приготовиться: ринг! - прошептал Джемми и щелкнул по дужке очков: "Начали!"
Но матч не состоялся: их отвлек Клементс.
- Мне хочется знать не про то, что Лидии открыли звезды, а про то, что полиция открыла в Вестовере, - проговорил он манерно.
- А я хотела бы узнать, кто ее кокнул, - подала голос Джуди, откусывая большой кусок очередного сэндвича.
- Джуди! - укоризненно воскликнула Марта.
- Да бросьте вы! Признайтесь, все мы думаем об одном и том же: перебираем возможные варианты. Лично я ставлю на Джасона. Кто принимает ставку на Джасона?
- Почему именно Джасон? - спросил Клементс.
- Потому что он один из этих пламенных иудеев, в которых бурлят страсти, и они обожают горячие ванны.
- Джасон бурлит? - запротестовала Марта. - Он поет, как веселый чайник.
Грант украдкой взглянул на нее. Значит, она готова защищать Джасона. Интересно, насколько сильно она к нему привязана.
- Джасон слишком быстро выдыхается, где уж ему бурлить.
- И в любом случае, - вставил Клементс, - те, кто предпочитает горячие ванны, не совершают убийств. Иное дело - приверженцы холодных обливаний: эти приходят в ярость по малейшему поводу. Они одержимы стремлением поскорее ощутить горячий ток крови после перенесенной мучительной процедуры.
- А я считал, что мазохисты редко бывают одновременно и садистами, - заметил Грант.
- Так или иначе, но Джасона из кандидатов в убийцы надо вычеркнуть: он мухи не обидит.
- Как бы не так! - многозначительно заметила Джуди, и все выжидающе поглядели на нее.
- Что ты хочешь этим сказать? - спросил Клементс.
- Неважно. Я за то, что это Джасон.
- Какой у него мог быть мотив?
- Полагаю, она собиралась его бросить.
- Глупости, и ты сама это знаешь, - резко сказала Марта. - Тебе прекрасно известно, что между ними ничего не было.
- Ничего такого мне не известно. Она все время держала его при себе.
- Сучка на сучку всегда лает, - проговорил Хопкинс в ухо Гранту.
- Я подозреваю, - вмешалась в разгорающийся спор Лидия, - что мистер Хопкинс осведомлен об этом деле лучше всех нас. Он был сегодня в Вестовере по заданию своей газеты.
Джемми немедленно оказался в центре внимания. Что он думает? Какими сведениями располагает полиция? Кого они подозревают? Насколько верны намеки в газетах, что она жила там не одна?
Джемми расцвел. Он долго распространялся о психологии убийц, щегольнул эрудицией по поводу преступности вообще, показал себя знатоком в области психологии; он позволил себе весьма нелестно отозваться о полиции, при этом со злорадной ухмылкой поглядывая на вынужденного молчать Гранта.
- Они арестуют парня, с которым она жила. Можете в этом не сомневаться. Тисдейл его зовут. Смазливый парнишка. В тюрьме он будет пользоваться успехом, помяните мое слово.
- Тисдейл?! - раздались возгласы. - Никогда не слышали!
Такова была реакция всех, за исключением Джуди. Ее рот слегка приоткрылся от горестного изумления, но она быстро овладела собой и плотно сомкнула губы. Лицо ее приняло опустошенное выражение. Грант с интересом и удивлением следил за этой игрой чувств.
- Я лично считаю все эти домыслы отвратительными, - с презрением произнесла Марта. - Представить, что Кристина тайно встречалась с кем-то! Это не ее стиль. Скорее… скорее я готова предположить, что убийство совершил Эдуард.
Кто-то рассмеялся.
- А почему бы и нет? - отозвалась Джуди. - Представьте, он возвращается в Англию, узнает, что жена ему неверна, и теряет от ревности голову.
- Ну да! Представьте себе Эдуарда в шесть утра на холодном пляже.
- Чампни вернулся в Англию только в среду, так что придется его исключить.
- Более бессмысленной и жестокой болтовни трудно себе представить, - сказала Марта. - Давайте поговорим о чем-нибудь другом.
- Давайте, - согласилась Джуди. - Все это абсолютно беспочвенные рассуждения. Тем более что скорее всего ты сама, Марта, ее и убила.
- Я?! - воскликнула Марта. Наступило неловкое молчание. Потом все заговорили сразу, перебивая друг друга.
- Ну конечно! - произнес Клемент. - Ты же претендовала на роль в новом фильме, которую предложили ей! Как же мы об этом забыли!
- Ну уж коли мы заговорили о мотивах, милый Клемент, то ты сам был вне себя от злости, когда она отказалась, чтобы ты ее сфотографировал. Если мне не изменяет память, Кристина сказала, что твои работы напоминают ей кашу-размазню.
- Клемент не стал бы ее топить, - подала голос Джуди. - Он бы ее отравил, как Борджиа. Нет, скорее всего это дело рук Лежена. Он боялся сниматься с ней в одном фильме. Тем более что его отец был мясником, и очень может быть, что сын унаследовал папину кровожадность. А может, это Койен? Сколько раз он готов был убить ее, пока на него никто не смотрел, во время съемок "Железной хватки"!
Про Джасона она явно забыла.
- Может, все-таки прекратите этот глупый треп? - сердито сказала Марта. - Понимаю, это шок, и дня через три вы придете в себя. Но Кристина была нашим другом; отвратительно устраивать игру из смерти человека, которого мы все любили!
- Ax-ax! - с издевкой воскликнула Джуди. Она только что осушила пятый бокал. - Плевать мы на нее хотели. И почти все рады, что она убралась с дороги.
7
Ясным прохладным утром в понедельник Грант вел машину по Вигмор-стрит. В этот ранний час улица была пустынна. Завсегдатаи Вигмор-стрит не имели привычки оставаться в городе на уик-энд. В цветочных магазинах субботние розы связывались в тугие викторианские бутоньерки, где не были заметны увядшие лепестки; в антикварных лавках сомнительного качества коврики убирались в дальний уголок - подальше от разоблачающих пронзительных лучей утреннего солнца; в крошечных кафе официанты жевали с утренним кофе вчерашние булочки и с оскорбленным достоинством обиженно взирали на тех посетителей, которые с утра требовали свежих. В магазинах готового платья продавцы торопливо пришпиливали к нераскупленному за субботу, по сниженным ценам, товару обычные ценники.
Грант направлялся к портному Тисдейла и был крайне раздосадован еще одним непредвиденным осложнением: если бы Тисдейл заказывал себе пальто у лондонского портного, то не было бы ничего проще, чем идентифицировать пуговицы, пришитые, в частности, именно к пальто Тисдейла. Это, разумеется, еще ничего не решило бы, однако значительно сузило бы круг поисков. Но пальто Тисдейла было заказано не где-нибудь, а в Лос-Анджелесе.
- То, которое у меня было до этого, оказалось слишком теплым для тамошнего климата, - объяснил Тисдейл, - поэтому я заказал новое.
Резонно, но очень хлопотно теперь для Гранта. Если бы пальто было заказано в одной из лондонских солидных фирм, можно было бы спокойно получить информацию о всех видах пуговиц, которые шли на пальто на протяжении последних пятидесяти лет, и все это без лишнего шума и услужливо - при условии, если они знали, кто ты такой. Но надеяться на то, что в Лос-Анджелесе вспомнят, какие пуговицы они пришили на такое-то пальто полгода назад?! И потом, сама пуговица нужна была здесь. Ее нельзя было послать в Лос-Анджелес. Самое большее, что можно сделать, - это запросить образцы всех пуговиц, какие у них там имеются, но и на это трудно рассчитывать.
Грант надеялся главным образом на то, что наконец объявится само пальто. Если бы это произошло и на нем действительно недоставало бы одной пуговицы, дело можно было считать раскрытым. Когда Тисдейл вел машину, он был в пальто. К чести Вильямса, тому удалось-таки это выяснить. Во вторник, вскоре после шести, машину Тисдейла видел фермер. Он сказал, что заметил машину у перекрестка на Ведмарш где-то в шесть двадцать, хотя часов у него нет. Они ему не нужны. Он и так может определить любое время в течение дня, есть солнце или нет - не важно. Он выгонял овец, и из-за них водителю пришлось сбавить газ. Он точно запомнил - водитель был молодой, в темном пальто. Опознать его он не берется, тем более под присягой, но машину опознал. Она была единственной за целое утро.
Другая находка Вильямса была скорее негативного свойства. Вильямс доложил, что Джасон Хармер не ночевал в Сэндвиче в гостинице, которую он им назвал. Более того, в Сэндвиче он вообще не появлялся.
Грант оставил нетронутым жареный бекон и почки и, не откладывая дела в долгий ящик, отправился допрашивать мистера Хармера. Грант явился к нему на квартиру, отделанную в розовых тонах, и застал его облаченным в малиновый шелковый халат, заросшего щетиной и в разгаре творческого процесса.
- Я редко встаю так рано, - заметил он, освобождая для Гранта кресло, заваленное листами нотной бумаги. - Но эта история с Крис выбила меня из колеи. Мы были добрыми друзьями, инспектор. Другим было сложно с ней, а мне - нисколько. И почему? Хотите, я вам скажу почему? Потому, что она и я чувствовали себя в этой среде неуверенно и все время опасались, как бы это кто-нибудь не заметил. Люди ведь ужасно бессердечны. Если ты выглядишь и держишь себя так, будто у тебя миллион в кармане, они будут лизать твои башмаки. Но стоит им догадаться, что ты не очень-то уверен в себе, как они накидываются на тебя, как муравьи на дохлого жука.
Я разгадал Кристину с первой встречи: я понял, что она блефует. А уж мне ли не знать, что такое блеф! В Штаты я пробился, потому что блефовал; первую свою песню я пробил тоже благодаря блефу. Издатели догадались об этом уже после того, как моя песня стала шлягером, и посчитали за лучшее не поминать про то, как я их надул.
Выпьете?.. Да, пожалуй, еще рановато. Сам я не пью обычно до ленча, но когда не спал… Мне еще две песни надо написать, срок договора на исходе. Песни для… - его голос вдруг замер, - для нового фильма Койена, - торопливо закончил он. - Знаете, каково это - сочинять песню, когда у тебя в голове ни одной идеи?
Нет, конечно. Это чистое мучение. И кто их будет исполнять, я вас спрашиваю? Эта дамочка Халлард петь не умеет. Вы когда-нибудь слышали в исполнении Крис "Спой мне еще раз"?
Грант слышал.
- Вот это было то, что я называю презентацией песни! Да, я писал и более удачные вещи. Но она сделала ее лучшей из всего, что когда-либо было написано мной. И какой мне смысл теперь мучиться над очередной песней, если эта выскочка Халлард все равно ее испортит?
Он кружил по комнате, перекладывая с места на место кучи нотных листов. Так вот он, "веселый чайник" Марты и "кипящий страстью иудей" Джуди! По мнению Гранта, он был ни то ни другое. Обыкновенный американский еврей родом из Богом забытого нищего местечка в центре Европы; малообразован, несдержан и неразборчив в средствах, как многие из его соплеменников; не очень хорош собою, но, без сомнения, пользуется благосклонностью женщин. Грант вспомнил, что и Марта Халлард и Джуди Селлерс, несмотря на полную противоположность характеров, обе находили его привлекательным, но каждая рисовала его по-своему. Он явно в полной мере обладал способностью, столь характерной для представителей его расы, быть приятным для всех сразу. Что он находился в приятельских отношениях с Мартой, которую недолюбливал, было очевидно. Марта была не из тех, кто кинется защищать человека, не поклоняющегося ее таланту. Иными словами, он всю жизнь играл некие роли. Он только что сам это признал. Интересно, какую роль он играл сейчас.
- Извините, что я обеспокоил вас в столь раннее время, но этого требует дело. Вы, конечно, знаете, что мы расследуем обстоятельства смерти Кристины Клей. По ходу расследования нам необходимо установить точно, где находились люди, знавшие ее близко. Мы устанавливаем местопребывание всех и каждого - независимо от личности, мотивов, возможностей и прочего. В четверг, когда вы беседовали с сержантом местной полиции, то сказали, что провели ночь в гостинице в Сэндвиче. Теперь обнаруживается, что вы там не ночевали.
Хармер, не поднимая глаз, продолжал перебирать ноты.
- Где вы провели ночь на самом деле, мистер Хармер?
Хармер наконец поднял голову и с усмешкой проговорил:
- Вы не находите это забавным: милый человек навещает вас рано поутру, извиняется за беспокойство, выражает надежду, что не помешал; однако, находясь при исполнении обязанностей инспектора по уголовным делам, он вежливо требует от вас дать ему кое-какую информацию, да еще при этом упоминает, что в предыдущий раз ваша информация не соответствовала действительности. Просто прелестно! И вы добиваетесь результатов, я уверен. Может, люди даже сами признаются и рыдают у вас на плече - так их трогает ваше дружелюбие. Любимый мотив в мелодраме: злодей попадает под гостеприимный кров, видит на столе пирог и, рыдая, раскалывается, говоря: "Такой же пирог пекла моя мамаша!" Меня только интересует: вы этот метод применяете исключительно на господах с Парк-Лейн или на бандитах и нищих из района Пимлико тоже?
- А меня интересует, где вы провели ночь со среды на четверг, мистер Хармер.
- "Мистер" - это тоже, наверное, исключительно для господ с Парк-Лейн. Представляю: если бы вы изловили меня, Джасона, лет десять тому назад, то отвезли бы в участок и вытрясли бы из меня всю душу - как делает полиция во всем мире. Они везде одинаковы: любят тесто из людей делать.
- Должен признаться, мистер Хармер, что у меня нет вашего обширного опыта по части общения с полицией разных стран.
- Ага! Я таки вас достал! Полицейский делается таким оскорбительно-вежливым, только когда очень зол! Однако не поймите меня превратно, инспектор: у полиции на меня ничего нет. Что же до ночи со среды на четверг, то я провел ее в машине.
- Вы хотите сказать, что вовсе не ложились в постель?
- Именно это я и хочу сказать.
- И где же находилась все это время ваша машина?
- В аллее, где живая изгородь была высотой с дом, на обочине. На этих обочинах в Англии столько травы пропадает даром! В той аллее она росла по обеим сторонам - больше трех метров шириной.
- Так вы говорите, что спали в машине? Кто-нибудь может это подтвердить?
- Нет, никто. Такое уж это было место. У меня слипались глаза, я сбился с дороги и просто заснул.
- Сбились с дороги?! Это в восточной-то части графства Кент!
- Да хоть в восточной, хоть в западной - какая разница? Вы когда-нибудь пробовали отыскать нужную вам деревушку в Англии ночью? Нет? По сравнению с этим ночь в пустыне - просто игрушки. Вы едете, видите наконец нужное вам название и рядом расстояние: две с половиной мили. "Слава тебе Господи! - говорите вы мысленно. - Вот она, миленькая! Почти приехал. Слава английским дорожным указателям!"
Вы катите дальше и через полмили оказываетесь у развилки трех дорог. И тут же, на травке, аккуратненький такой указатель, и над каждой его стрелкой, указывающей на три разные стороны, по крайней мере три названия; может, вы думаете, что среди них есть то, которое вам нужно? Ничего подобного! Это было бы уж слишком примитивно! Вы несколько раз кряду прочитываете все названия и ждете, чтобы кто-нибудь появился и подсказал вам нужное направление, но будете ждать напрасно. Последний раз кто-то проезжал тут в прошлый вторник. Вокруг ни одного строения. Одни поля да объявление о цирковом представлении, которое прошло в этих местах в апреле прошлого года.
Так, вы наобум выбираете одну из трех дорог и после того, как проезжаете два дорожных указателя, которые нужную вам деревеньку не берут в расчет, наконец натыкаетесь на тот, где она есть, и дальше надпись: "Шесть и три четверти мили". Оказавшись на четыре мили дальше, чем прежде, вы все начинаете сначала, и все повторяется снова. И снова! После того как пункт назначения ускользает от вас в шестой раз, вам уже все равно: только бы съехать с дороги и где-нибудь прикорнуть. Так случилось и со мной, я решил поспать. В любом случае было неудобно заявляться к Крис так поздно.
- Но не слишком поздно для того, чтобы заночевать в гостинице.
- Конечно, если только вы знаете, где она. К тому же, судя по тем гостиницам, которые я видел по дороге, лучше уж заночевать в машине, чем там.
- Я смотрю, вы совсем обросли, - заметил Грант, кивая на небритый подбородок Хармера.
- Да. Иногда приходится бриться даже дважды в день. Особенно если вечером куда-нибудь иду. А что?
- Вы приехали в дом мисс Клей уже выбритым. Каким образом?
- Всегда вожу бритву с собой. Иначе мне нельзя, вы же видите.
- В то утро вы не завтракали?
- Нет, я намеревался позавтракать у Крис. Да я и не привык плотно завтракать. Только кофе и апельсиновый сок. Господи, ваш апельсиновый сок - гадость сплошная. А кофе… Что они с ним делают? Хозяйки, я имею в виду. Он…
- Может, оставим в покое кофе и перейдем к делу? Почему вы сказали сержанту, что ночевали в Сэндвиче?
Выражение лица Хармера неуловимо изменилось. До сих пор он отвечал не задумываясь, почти автоматически. Его широкое, в общем-то добродушное лицо было не напряжено и довольно дружелюбно. Сейчас оно стало настороженным, оно сделалось… да, пожалуй, враждебным.
- Потому что нутром почувствовал - случилось нечто неприятное, и не желал оказаться в чем-то замешанным.