- И ни капельки кетчупа, - сказала она мрачно. - Типично для французов.
- Вы поели? - спросил Холлидей.
- Да. А вы что-то придумали?
- Конечно. Маленькая Мари-Клер Аллар только что натолкнула меня на мысль.
Оплатив по счету, они пересекли улицу Фош и подошли к дому номер десять. В роскошном холле, облицованном мраморной плиткой, висели на стенах многочисленные таблички с фамилиями жильцов, рядом с которыми располагались кнопки звонков. Однако Алларов среди них не значилось.
Холлидей услышал легкий скрип. Это ветерок качал дверь в конце коридора. Сквозь прямоугольники матового стекла, оправленные деревом, пробивался дневной свет. Выход во внутренний двор? Подполковник решительно толкнул створку, и они вышли в маленький садик. Дорожка, выложенная каменными плитами, привела их к крыльцу двухэтажного дома, крытого красной черепицей. Должно быть, когда-то именно этот особняк имел адрес: номер десять по улице Фош. Но с годами он отошел на задний план, прикрытый многоквартирным ульем.
Дубовая дверь, покрытая строгой резьбой, выглядела мощно и надежно. В старинную замочную скважину можно было запросто засунуть указательный палец. Если постараться, Холлидей мог бы открыть такой замок при помощи гнутого гвоздя. Только зачем? Он пошарил по перемычке над дверью и нащупал ключ - массивный, железный, вполне соответствующий по внешнему виду как замку, так и двери. Поворот, второй… Двери открылись.
Жилище семейства Алларов и убогий номер в гостинице на Рю-Латран различались, как небо и земля. Дверь слева вела в огромную, обшитую ореховыми панелями библиотеку с камином, гигантским древним глобусом, стоящим на полу, и широкой плазменной панелью телевизора, прячущейся среди полок с книгами. Здесь же стоял кожаный диван, несколько кресел и дубовый стол.
Ряд зашторенных окон смотрел на ухоженный садик и старую каменную стену. Уходящее солнце бросало последний луч в щель между роскошными портьерами, играло бликами на оловянной посуде и темно-зеленом персидском ковре. Поверхностный осмотр бумаг на столе подсказал Холлидею, что мосье Пьер Аллар занимал должность профессора философии в Венсенском университете, а мадам Аллар следовало, скорее, называть доктор Аллар - она имела специализацию ортодонта.
Пройдя направо из прихожей, Пэгги и Холлидей попали в обширную столовую, а оттуда в смежную с ней кухню, оборудованную по последнему слову техники. На втором этаже они нашли четыре спальные комнаты: три маленькие для девочек и большую - для мосье и мадам Аллар.
Американцы даже не пожелали друг другу спокойной ночи. Холлидей прямиком направился в спальню со множеством кукол Барби, а Пэгги предпочла комнату с эмблемами зимних олимпийских видов спорта на стенах. Через несколько минут они уже спали.
27
Проснулись путешественники следующим утром, отдохнувшие и посвежевшие, но слегка потерявшие ощущение реальности. Первым, что Холлидей увидел, открыв глаза, был отряд грудастых Барби, выстроившихся на полке, как солдаты на плацу, а Пэгги натягивала джинсы под пристальным взглядом красавчика Джеймса Дина и Криса Мартина, больше известного как супруг Гвинет Пэлтроу.
Приведя себя в порядок, девушка спустилась в библиотеку. Холлидей пил кофе и смотрел телевизор.
- Кофе можете найти на кухне, - сказал он. - Но молока нет. Мадам Аллар опустошила холодильник перед поездкой.
- О нас сообщали в новостях? Мы в розыске? - спросила Пэгги.
- Ничего на TF1 или на Канал плюс. Ничего на Скай ньюс или на Си-эн-эн.
- Может быть, они еще не нашли тело?
- Может быть, может быть… А возможно, уголовная полиция просто затягивает вокруг нас сеть.
Девушка принесла себе кофе и уселась в кресло перед телевизором. Там мелькала французская версия игры "Последний герой".
- Мне кажется, нужно убираться из этого города. И чем быстрее, тем лучше. Желательно успеть до вечера, - проговорила она. - Мы можем вляпаться в крупную неприятность. Вдруг Аллары вернутся с уик-энда? Здесь я ощущаю себя Златовлаской.
- Не переживайте! Медведи не придут, чтобы потребовать ответа за съеденную овсянку. - Холлидей улыбнулся. - Они набили в автомобиль столько вещей и припасов, что вряд ли вернутся до конца года. Кстати, об овсянке. Ее в доме нет. И похоже, французы не употребляют в пищу консервы или замороженную пиццу.
- Я бы не отказалась от еще одного sandwich jam-bon! - Девушка решительно поднялась с кресла. - Я голодна как волк. Или как медведь.
Они заперли дом и заглянули в "LA TOURELLE". Несмотря на раннее время - девять часов утра, - на улицах теснились машины и прохожие. Усевшись за тем же столом, они дождались появления все того же улыбчивого официанта и взяли у него меню. Пэгги выбрала омлет с овощами, а Холлидей решил подкрепиться яичницей с ветчиной. И по большой кружке кофе. Кухня в кафе была все так же изысканно-вкусной, а обслуживание - по-прежнему неласковым.
- Нам нужно отправляться в Ла-Рошель, - сказал Холлидей, потягивая кофе. - Но если полиция нас ищет, то все вокзалы и аэропорты будут под наблюдением.
- Автомобиль напрокат?
- Если они знают, что мы иностранцы, то возьмут под наблюдение и агентства по прокату автомобилей.
- Но выход же должен быть? - нахмурилась Пэгги. - Мы же не можем жить в доме Алларов бесконечно.
Позавтракав, они откинулись на спинки удобных стульев и неторопливо пили кофе. Официант не спешил поинтересоваться, хотят ли посетители еще чего-нибудь. Пэгги поглядывала на улицу и ползущие сплошным потоком автомобили.
- Вы совершенно случайно не обратили внимания на адрес места работы мадам Аллар? - глубокомысленно поинтересовалась журналистка.
- Улица Виктора Гюго. Номер дома… что-то в первой десятке. Возможно, шесть.
- Несколько кварталов от Триумфальной арки.
- И что?
- И теперь подумайте. У Алларов довольно вместительный "пежо партнер", почти микроавтобус. Почему?
- Потому что у них трое детей, и они любят путешествовать.
- Почти всегда дети посещают школу, расположенную неподалеку от дома… Венсенский университет находится в Сен-Дени - в трех или четырех милях отсюда. Наверняка при нем есть школа начальной ступени.
- Я повторюсь: и что?
- Это означает, что мосье Аллар, молодой профессор, скорее всего, завозит детей в школу в Сен-Дени на микроавтобусе. И я не представляю себе, что доктор Аллар, женщина, имеющая зубоврачебную практику рядом с Триумфальной аркой, едет на метро, чтобы лечить преуспевающих парижских буржуа.
- Вы хотите сказать, что у них есть еще один автомобиль?
- Сто процентов. Ее автомобиль.
Холлидей посмотрел на улицу. Вдоль тротуара стояли несколько десятков припаркованных машин. А ведь наверняка есть еще переулки, где можно оставить транспортное средство…
- И как мы сумеем его разыскать? - озадаченно проговорил он.
- Вы мало смотрите телевизор, дорогой Док! Помните, я вам однажды сказала: добро пожаловать в цифровой век!
Они вернулись в дом, поискали ключи от автомобиля и нашли их на самом видном месте: в коробочке из-под леденцов на столике у дверей. На колечке вместе с ключом висел брелок с пультом управления сигнализацией и логотипом "мерседеса". Десять минут спустя, прохаживаясь вдоль улицы и нажимая кнопочку каждые пару шагов, они обнаружили автомобиль мадам Аллар - "мерседес", седан класса S, стоивший не меньше восьмидесяти тысяч долларов.
- Вот это уже кое-что, не так ли? - заявила Пэгги, рассматривая блестящего могучего "зверя" малахитового цвета.
Через час, набив сумку-холодильник запасом еды и питья, которого, по их расчетам, должно было хватить на пятичасовую поездку до Ла-Рошели, они выехали из города по направлению на юго-запад, к Бискайскому заливу.
Они миновали Версаль, потом свернули на юг к Шартру и дальше по дороге на Тур достигли Луарской долины, остановились пообедать на окраине Тура, наслаждаясь видом реки Шер. Отсюда, через Шательро, Пуатье и Ньор, добрались до Ла-Рошели к половине четвертого пополудни.
Город Ла-Рошель возник как маленькая рыбацкая деревушка в самом начале одиннадцатого века нашей эры, но местный университет выглядел кричаще модерновым. Его, как и студенческий городок, построили в ультрасовременном стиле и открыли в тысяча девятьсот девяносто третьем году. Кроме зданий, современными были формы и методы обучения - университет сотрудничал и обменивался студентами с разными зарубежными учебными заведениями, включая и довольно далекие, как, например, Государственный университет Нью-Йорка. Находился он в южной части города, совсем неподалеку от моря - на расстоянии броска камня из катапульты от давнишнего рыбацкого порта, ныне переоборудованного в огромную пристань для яхт.
Кабинет доктора Дюрок они разыскали довольно быстро - на факультете гуманитарных наук, на самом верхнем этаже. Убранство отличалось строгостью, граничащей с аскетизмом: металлический стол, металлические книжные шкафы, металлические картотечные ящики. На стене одна-единственная фотография в простой рамке, изображающая морской берег с пальмами на закате. Может быть, Сейшельские острова, а может быть, Сан-Диего.
Мадам Дюрок можно было дать около шестидесяти лет. Звезда Голливуда Лорен Бэколл, только немного похудевшая. Голос с приятной хрипотцой, огромные глаза Бетти Дэвис, точеные скулы, волосы с легкой проседью, стрижка "под мальчика". Прическа, внешне небрежная, наверняка стоила очень больших денег. Одета была мадам в бордовую шелковую блузу, плиссированную юбку и туфли на низком каблуке от "Арче". Курила она черный "Житан" без фильтра, не такой вонючий, как "Байард" Бернхейма, но где-то близко.
Гости представились, сообщили, что Морис Бернхейм порекомендовал обратиться к ней, а потом поведали всю историю от начала до конца, впрочем не упомянув постоянно возрастающее количество трупов на пути, в том числе убитого в парижской гостинице полицейского, политических убеждений Акселя Келлермана и его отца, а также свое незаконное проникновение в жилище семьи Аллар и похищение их дорогущего "мерседеса". В отредактированном виде их приключения выглядели, по крайней мере, благопристойно.
Доктор Дюрок щелкнула золотой зажигалкой, прикурила "Житан" и выпустила две тонкие струйки из ноздрей аристократического носа.
- Я боюсь, что по Интернету расползлось слишком много увлекательной, но, мягко говоря, неправдоподобной информации о таких людях, как Роджер де Флёр, - неспешно начала она. - Можно посидеть в Google, поиграть клавиатурой, как пианист, и набрать материала на целую романтическую эпопею…
В ее словах проскальзывал почти незаметный, но неискоренимый акцент. Чувствовалось, что для француженки английский был долгое время вторым языком общения. Холлидей мог поклясться, что она несколько лет преподавала в каком-нибудь американском университете.
- А правда заключается в том, что Роджер де Флёр был не кем иным, как немецким виноторговцем. Он никогда не состоял в ордене Храма, не совершал никаких героических подвигов, не спасал Святую чашу Грааля из осажденного сарацинами Иерусалима. Он был просто деловым человеком. Бизнесменом до мозга костей. Трезвомыслящим и практичным.
- Но он реально существовал? - озабоченно спросил Холлидей.
- Конечно! - кивнула Дюрок. - Его существование подтверждается записями в книгах порта Ла-Рошель. И кстати, архивы моего рода тоже свидетельствуют: Роджер де Флёр - не вымышленный персонаж.
- Вашего рода? - удивилась Пэгги.
- Famille Duroc живет в Ла-Рошели с начала двенадцатого столетия, - с легким оттенком гордости ответила мадам. - Мы - одна из самых старых семей в Аквитании. - Она выпустила облачко дыма, словно жирную точку в своем утверждении.
Слушая эту женщину и глядя на ее породистое лицо, Холлидей начал догадываться о причинах французской революции и возвышения маленького корсиканца по имени Наполеон Бонапарт. По крайней мере, о некоторых причинах. Она просто излучала высокомерие, взращенное и выпестованное на протяжении многих сотен лет.
- Первоначально мои предки носили фамилию дю Ла-Рошель, но впоследствии ее сократили до Дюрок.
- Они были винными торговцами, как де Флёр? - не смог удержаться от сарказма подполковник и тут же пожалел об этом.
- Они были наследными герцогами Аквитании, - холодно ответила Валери Дюрок. - В моих предках числятся Гильом Железнорукий и Ричард Львиное Сердце…
- И по-видимому, ваши предки участвовали в Крестовых походах?
- Конечно! Ведь среди них был Вильгельм Благочестивый!
- Они арендовали суда торгового флота де Флёра?
- Само собой. К тому времени де Флёр стал одним из главных поставщиков вина из Франции в другие земли. У него было королевское разрешение на ввоз вин в Англию, например.
- Следовательно, между вашими семьями есть связь?
- Исключительно деловые отношения. Я очень сомневаюсь, что кто-либо мог в те годы перевозить грузы морем без определенной связи с Роджером де Флёром.
Дюрок бросила быстрый взгляд на часы.
- Почти четыре часа, - улыбнулась она. - Обычно в это время я пью кофе. Вы с мисс Блэксток не желаете ко мне присоединиться?
Они пересекли пустынный в эту летнюю пору университетский городок, прошли мимо новых застроек вокруг озера Соле и спустились на пристань для яхт к бару под названием "Сестры Доган". Выбрав столик на открытой площадке, доктор Дюрок прикурила очередную сигарету и заказала приправленный лакрицей пастис. Такой себе перерыв на кофе… Холлидей и Пэгги попросили, чтобы им принесли по бокалу пива.
Ярко светило южное солнце. Ближе к берегу колыхался целый лес мачт, а дальше, за волнорезами vieux port, простиралась бесконечная гладь Бискайского залива. В небе с криками носились чайки. Ветер натягивал снасти яхт и парусных шлюпок. Неторопливо и ритмично грохотал прибой.
Даже самого скудного воображения хватило бы, чтобы представить, как выглядела эта местность тысячу лет назад. Легкие лодчонки скользили по волнам, на якорях стояли каравеллы с латинскими парусами, многовесельные галеры и крутобокие когги, готовящиеся к отплытию в дальние края. Часть судов направлялась по выходу из порта в Англию, часть - в Лиссабон, многие шли к Гибралтару и дальше, пересекая все Средиземное море, в Землю обетованную. Если человек владел подобным флотом, он обладал огромной властью и влиянием даже среди сильных мира сего. Герцог Аквитании, объединившись с хозяином множества морских судов, мог представлять серьезную угрозу даже для католической церкви. Части головоломки начинали складываться.
- Что случилось с де Флёром? - спросил Холлидей.
- Его убили в Турции, в тысяча триста пятом году, - ответила Дюрок, потягивая мутноватый напиток.
- И кто заказал убийство?
- Некоторые историки считают, что Михаил Девятый Палеолог, молодой император Анатолии. Другие склонны винить Папу Римского Климента Пятого.
Климент Пятый… Прежде чем надеть папскую тиару, он был епископом Пуатье, следовательно, и Ла-Рошели тоже, а позже, в тысяча триста седьмом году, освятил ликвидацию ордена Храма. Новая метла чисто метет… Тем самым Папа освободил короля Франции Филиппа Четвертого от огромнейшего долга перед тамплиерами, спас монарха и его государство от полного банкротства. Круг замкнулся.
- По-моему, Папе Клименту не слишком нравился де Флёр, - заметила Пэгги.
- К тому времени тамплиеры набрали слишком много силы и власти, накопили слишком много богатства в орденских сокровищницах, - ответила Валери Дюрок. - Официально решение упразднить орден бедных рыцарей Иисуса из Храма Соломона принимала Святая инквизиция.
- Испанская инквизиция? - удивилась журналистка. - Те, которые сожгли уйму людей по обвинению в колдовстве и вероотступничестве?
- Ну, это лишь часть их деятельности. - Доктор пожала плечами. - Поле деятельности инквизиции было куда шире. На самом деле они представляли собой некий средневековый аналог ЦРУ. Они не за страх, а за совесть работали на католическую церковь. Искали еретиков не только среди разных слоев населения, но и внутри самой церкви. - Она покачала головой. - Они всегда очень отрицательно относились к любому проявлению инакомыслия. Вспомните историю.
- ЦРУ? - задумчиво проговорил Холлидей. - По-моему, не совсем удачное сравнение.
- Нисколько! Доминиканцы, так называемые "псы Господни", рассылали шпионов во все прочие духовные и духовно-рыцарские ордены. Особые подразделения папских убийц известны еще со времен Борджа. В период Ренессанса религиозное убийство стало прекрасным способом раз и навсегда решить многие проблемы. Уже в двадцатом веке по приказу Папы Римского Пия Десятого создали службу "Содалитиум пианум" - тайную организацию, занимающуюся поиском среди католических священников тех, кто излагал осужденные официальным Ватиканом религиозные учения. Во Франции подобную тайную службу иронично называли "La Sapiniere" по аналогии со школой ЦРУ "Ферма" в Мэриленде. Именно эта организация тайно руководила уходом эсэсовских шишек через "крысиный лаз" из Рима, а потом перекачивала фонды из ватиканского банка на противозаконные операции в семидесятые годы. - Дюрок замолчала, внимательно посмотрела на собеседников. - О нет, мосье Холлидей! Разведывательная агентура папского престола все еще сильна и работоспособна.
"Что ж, это вполне объясняет, почему священник, встреченный в Иерусалиме, оказался убийцей, - подумал Джон. - Но остается непонятным, откуда он там взялся? Какую такую тайну может скрывать в себе меч тамплиеров, что она продолжает интересовать Ватикан спустя тысячу лет? Аксель Келлерман мог в самом деле искать наследство отца, возвращать то, что считал своей собственностью. Но у Римско-католической церкви денег куры не клюют… Значит, жажда наживы тут ни при чем… Тогда что же?"
- А что вы скажете насчет идеи профессора Бернейма о святом Эмилии и пещере? - спросила Пэгги. - В ней есть рациональное зерно?
- Чепуха! - отмахнулась Валери Дюрок, гася сигарету в пепельнице. - Святой Эмилий обитал в ста двадцати милях отсюда. Это около двухсот километров. В Средние века путешествие на такое расстояние занимало неделю, самое меньшее. И это если дороги будут сухие… В пещере святой отшельник Эмилий принимал паломников приблизительно в восьмом веке. В подземных галереях его церкви хранилось вино. Трудно придумать более неподходящее место, чтобы спрятать сокровища. У Мориса причудливое воображение. Он мог бы сделать великолепную карьеру адвоката, но ученый из него получился весьма посредственный. Главная беда Мориса в том, что он притягивает факты к гипотезе, а не наоборот. - Она снова покачала головой. - Нет, мосье Холлидей, я боюсь, ваш поиск мифических сокровищ Роджера де Флёра закончится здесь, в Ла-Рошели.