И - исчезло внезапно синее высокое небо Америки. Самолет, летящий навстречу закату, в считанные мгновения нырнул в чернила густых сумерек, готовых, как виделось это здесь, в вышине, как бы исподтишка ринуться в победную атаку на покойно лежавший далеко внизу город. Иллюминаторы застила тягостная тревожная ночь, но тут Эвирон ясно ощутил, что тревога рождается не вне, а именно что внутри него - пристально вглядывающегося в темноту, отрешенно прощающегося… С чем же? С родной землей? Но ведь он вернется к ней, не надолго разлука… Отчего же столь пронзительна эта тревога, отчего?
Завороженно, с обмершим сердцем он вглядывался в черную, без горизонта, плоскость океана, обрамленную береговыми огнями, узнавая приметы отдаляющегося города: знакомую подкову залива со светящимся теремком приморского ресторанчика возле трассы Белт Парк Вэй, оранжевые фонари, протянувшиеся вдоль пирса, с которого еще в детстве он ловил на куриное мясо крабов…
И тут поползла в иллюминаторе туманная властная пелена, затирая исчезающий вдалеке город, вспомнившийся ему солнечным и беззаботным, наполненным знакомыми и любимыми лицами, человеческой суетой и всем уже непоправимо прожитым, и за оконцем окончательно и звеняще воцарились ночь и темнота. Кажется, вечные. И он, в усталой отупелости откинувшись на спинку кресла, подумал отчетливо и смятенно, что, может быть, также покидает мир этот, глядя на туманную дымку, застилающую твердь и прошлую навсегда жизнь, душа человеческая; покидает, влекомая суровым законом неизбежной Смерти, что куда мощнее всех рвущихся ввысь самолетных турбин; и не докричать свое последнее "Прощай!" всему светлому и дорогому, всему земному и понятному, что остается в чернеющем, навсегда уходящем далеке…
Как больно и страшно. Но это - будет. И это - для всех.
Далее был стаканчик виски, апельсиновый сок, аппетитные ножки стюардесс, их холеные лица, светящийся монитор, обозначавший траекторию полета "боинга" через побережия Канады, Гренландии, Шотландии, независимых в очередной раз прибалтийских держав, а после в серых сумерках зачинавшегося рассвета потянулись российские просторы, закончившиеся легким ударом шасси о бетонную полосу московской взлетно-посадочной полосы.
Оглушенный долгим перелетом Джордж, миновав пограничные и таможенные заслоны, вышел в "предбанник" "Шереметьево-2", где сразу же был опознан и привечен двумя дружелюбными представителями черногорской администрации, которые доставили его в Домодедово, прямо к посадке на лайнер местной авиалинии.
В баре аэропорта Домодедово один из представителей администрации остался развлекать американца русскими анекдотами, а другой в это время занялся оформлением билетов. Все это заняло считанные минуты, затем объявили посадку в самолет, автобус подвез компанию к трапу, Джордж бодро взбежал по нему, и уже занес ногу, дабы шагнуть в чрево воздушного судна, но вдруг, побледнев лицом, опустил ногу на площадку, уперся, растопырив руки, в края гостеприимно распахнутого люка под давлением устремившихся вслед за ним пассажиров, как Иванушка перед печью, а затем, поднырнув под бок напирающего на него физического лица и, расталкивая поднимающуюся на борт публику, решительно устремился обратно, на твердую землю.
- Что это с ним? - удивился один из сопровождающих.
- Да хер их поймет, этих иностранцев, - раздраженно пожал плечами другой, спускаясь вслед за заморским гостем.
Пассажиры, тесно толпившиеся на трапе, громко ругались, нехотя уступая дорогу суетным сумасбродам.
- Что случилось, мистер Джордж? - догнав американца, спросил сопровождающий.
- Я не полечу этим рейсом в Черногорск, - твердо заявил Джордж. - И никаким другим рейсом я не полечу в Черногорск. Я поеду поездом.
- Опасаетесь самолетов? - догадливо высказался сопровождающий.
- Я никогда не опасаюсь самолетов, - с достоинством ответил Джордж. - Но я не могу лететь на самолете, у которого половина крыла заштопана листом обыкновенной фанеры, пусть даже этот лист и покрашен алюминиевой краской…
Присвистнув, сопровождающий взглянул на крыло лайнера. Затем, подумав пару секунд, нерешительно молвил:
- Но это хорошая фанера, мистер Джордж. Прочная. Десять миллиметров толщины, не меньше. Во! - Он сблизил большой и указательный пальцы, как бы демонстрируя толщину и прочность фанеры.
Однако Джордж, не дослушав аргументов собеседника, уже решительно шагал в сторону здания аэропорта.
- Чудаковатый какой-то, - удрученно развел руками второй сопровождающий.
- Да просто мудак! - выругался другой, устремляясь вслед за строптивым гостем. - Надо срочно звонить шефу, переносить встречу…
Этот незначительный инцидент, отодвинувший на пару суток важные переговоры, ничуть, впрочем, не испортил общего впечатления от встречи с мэром Черногорска и от того поистине невероятного и предупредительного гостеприимства, с каким мистера Эвирона приняли в убогой российской провинции. Несколько черных ухоженных машин с полицейскими мигалками сопровождали предназначенный для него белый удлиненный "линкольн" по центральным улицам города вплоть до здания мэрии, не хватало лишь на пути следования по его обочинам восторженно скандирующей толпы с американскими флажками и с букетами красных гвоздик. И хотя Джордж давно привык к иррациональной расточительности русских, однако, войдя в кабинет Колдунова и мельком взглянув в приоткрытую дверь комнаты отдыха, в очередной раз поразился сказочному изобилию закусок и бутылок, которыми был уставлен большой овальный стол, прочно стоявший посреди помещения на резных львиных лапах. Вокруг стола хлопотали официанты во фраках и длинноногие официантки в коротких юбках и белых наколках, - что-то переставляя, прихорашивая, уплотняя и передвигая.
- Рад вас видеть, мистер Джордж! С благополучным приездом в наши, так сказать, палестины! - Вениамин Аркадьевич широко раскинул руки, заключил дорогого гостя в дружеские объятия, трижды с чувством облыбызал в тщательно выбритые щеки. - Прошу вас, присаживайтесь вот в это кресло. А после недолгих и, я надеюсь, приятных переговоров мы плавно перейдем в соседнее помещение. Делу, как говорится, время, потехе час…
- Я тоже рад вас видеть, уважаемый мистер Колдунов. - Джордж широко улыбнулся, стараясь привнести в свой настороженно и строго направленный на собеседника взгляд толику вымученной сердечности. - Я, признаться, не очень понял из телефонного…
- После, после, - замахал руками Колдунов. - Все обсудим! Сейчас мы удалим лишних людей и сразу же к делу… Танюша, пусть ребята пока освободят помещение. Я позову…
Официанты и официантки гуськом потянулись к выходу.
- Хочу познакомить вас, мистер Джордж, с нашими новыми коллегами по общему бизнесу, - сказал Колдунов, плотно прикрыв дубовую дверь. - Господин Ферапонтов Егор Тимофеевич. Прошу знакомиться. И господин Урвачев Сергей Иванович. Люди молодые, энергичные, новой, так сказать, формации, без предрассудков…
Ферапонт и Рвач, сияя дружескими открытыми улыбками, тепло поздоровались с гостем, который, в свою очередь, энергично и доброжелательно пожимал их протянутые руки..
"Гангстеры, - галантно расшаркиваясь, определил многоопытный Джордж. - Вот какая она - знаменитая русская мафия"…
- Ну что ж, не будем мешкать и перейдем к существу дела, - сказал Колдунов. - Прошу, господа, садитесь поудобнее… И, как говаривали в старину, слово для доклада предоставляется товарищу Урвачеву…
- По существу дела имею доложить следующее… - Урвачев хохотнул, перенимая шутливый тон Колдунова и внимательно посмотрел на поджарого загорелого американца, с лица которого не сходила предупредительная белозубая улыбка. - Вам, мистер Джордж, хорошо известен наш обогатительный комбинат и его продукция. - После данной фразы тон его сделался серьезен и вдумчив. - Вы много потрудились, чтобы продукция эта нашла надлежащий сбыт, вы выстраивали цепочку, по которой она попадала на мировые рынки, вы обеспечивали ее реализацию и осуществляли перевод денег на некоторые московские счета… - Тут докладчик прервался, неторопливо откупорил бутылку минеральной воды, налил ее в фужер и медленно, со вкусом, выпил. Затем вальяжно продолжил: - Все ваши заслуги мы оцениваем и по-существу, и по достоинсту. Однако поскольку у нас в стране ситуация постоянно меняется, и нет еще твердо установившихся традиций и законов, то кое-что, естественно, поменялось в последнее время и в нашей отрасли. Отрасли, так сказать, управленцев. Видите ли, мы тщательно проанализировали положение бизнеса и пришли к выводу, что вся конструкция, которая действовала до сих пор, слишком громоздка и неповоротлива. Чересчур много посредников, мистер Джордж, а вернее, паразитов… - Он выдержал многозначительную паузу, и в течение данной паузы мистер Эвирон пережил массу крайне отрицательных эмоций, увязывая определение "паразит" со своей собственной персоной.
- Другое дело, такой посредник как вы - то есть знающий специалист, реально увязывающий сложные и многоплановые проблемы! - самым серьезным тоном добавил докладчик, как бы откликаясь на мысли собеседника. - Однако вы порядочно и дисциплинированно следовали в русле взятых на себя обязательств, наверняка с досадой сознавая несправедливость в разделении доходов и глупое распыление капиталов. Не так ли?
Джордж был вынужден сподобиться на неопределенный кивок.
- Таким образом, - прозвучал вывод, - мы пришли к отчетливому заключению, что наш бизнес нуждается в усовершенствовании и более того - кое что сделали в этом направлении. Опираясь, простите, на собственную инициативу.
"Ему бы на партконференциях выступать, - позавидовал Колдунов красноречию бандита. - Блестящую карьеру сделал бы"…
- Теперь выслушайте наши предложения, - вещал Урвачев. - Мы хотим предельно упростить схему реализации металла, отсечь все лишнее, оставив лишь самое необходимое. И, естественно, разделить доходы сообразно прилагаемым усилиям. Итак. Все ваши обязанности сохраняются, и отныне ваша доля составит десять процентов от общей прибыли. Надеемся, подобное положение вещей вас устроит.
"Чего тут думать, убьете и все" … - мелькнуло в голове Джорджа.
- Я не тороплю вас с ответом, - лилась доброжелательная речь, - обдумайте все хорошенько. Вот вам некоторые документы, результат проведенной нами бухгалтерской проверки. Документы эти, поверьте, впечатляющи, они показывают, сколь значительно неучтенных средств уходило в чужие карманы, как много по образному выражению поэта "разных ракушек налипало нам на бока". Эти ракушки, впрочем, мы основательно подчистили и теперь наш корабль готов к большому плаванию. Надеюсь, коллективным умом, собравшись вместе, мы сумеем упорядочить наш бизнес, ибо это в наших общих интересах. Я закончил.
В кабинете стояла напряженная тишина, изредка нарушаемая шорохом перелистываемых страниц, и, читая их, Джордж уяснял, что, в общем-то, он ничего не теряет, а только выигрывает. Проконтролировать его комиссионные от покупателей продукции эти ушлые ребятки никогда не смогут, рынок сбыта по-прежнему находится в его руках, и эти безграмотные идиоты, отчего-то упрямо верящие в непогрешимость его незаменимости, рабским своим сознанием никак не дойдут, что, найми они за копейки толкового специалиста и заставь его покопаться в Интернете, не нужен им будет никакой Джордж Эвирон с его примитивными услугами, оплачиваемыми до сей поры с щедростью безумцев.
Одновременно мелькнула у Джорджа и другая мысль: ведь вскоре эти пещерные люди, влекомые инерцией своего тоталитарного сознания, наконец-то постигнут простенькое положение вещей и, несмотря на всякого рода юридические заковыки, которым грош цена, выкинут его на обочину как сегодня выкинули других… Да, это произойдет непременно, скоро, и грозит гибельными последствиями.
Очень отчетливо Джордж представил себе свой уютный домик в Нью Джерси, сияющий паркетный пол, а на нем - хладный труп в безобразной луже крови…
И мгновенно родилась в его мозгу профессионального и опытного разведчика хитроумная комбинация…
А следом зачесались и пошли мурашками сочленения ног - застарелая экзема, мгновенно откликающаяся на любое нервное возбуждение, опять давала знать о себе, сволочь!
- В принципе, существо дела мне понятно, - глубокомысленно изрек он. - Но господин Ладный, с которым…
- Увы, - мягко перебил его Урвачев. - Вы, наверное, еще не в курсе…
- Ладный не так давно умер, - со вздохом пояснил Колдунов.
- Трагически погиб, - уточнил Урвачев, мрачно кивнув.
- Ифаркт? - подыгрывая собеседникам, сочувственно вопросил Джордж.
- Практически… Пуля в сердце, - сказал свое слово Ферапонт. - Неизвестные преступники. На подмосковной даче из двух автоматов… На глазах у жены и детей…
- Какая жестокость! - вздохнул Джордж.
- К сожалению, - горестно покачал головой Урвачев, - такова общая обстановка в стране. - Продолжительность и цена человеческой жизни резко упала. Власть не справляется с разгулом бандитизма. Идеалы свободы и демократии восприняты у нас довольно своеобразно…
- Что поделаешь, переходный период, - равнодушно пособолезновал мистер Джордж. - Но насколько мне известно, шестьдесят процентов акций находятся у…
- Увы, - с трагической ноткой перебил Урвачев. - На сей раз человека постиг инсульт.
- Как?
- Это - жизнь! - торжественно пояснил Ферапонт.
- К счастью, накануне инсульта старик успел передать нам свои акции, - печально объяснил Урвачев. - Словно бы предчувствовал… Короче, освободился от праха земного, понимая, что все истинные его сокровища там, на небесах…
"Страшные люди"… - скорректировал свое впечатление от новых знакомых Джордж, вспоминая невольно бывших коллег-мокрушников из ЦРУ и приходя к заключению: как же все-таки похожи друг на друга профессиональные душегубы. Особенно - в ерничестве своем…
- Да, действительно, и в Библии сказано: "Не собирайте земных сокровищ, их ест ржавчина и точит моль…" - согласился он.
- Вечная истина, - поддакнул Урвачев. - И, что странно, редко мы в земной нашей жизни вспоминаем о вечных истинах. Пребываем в суете, в грехах, не помним о смерти…
- Ну ладно, хорош! - раздраженно произнес Ферапонт, тяжело взглянув на приятеля.
"А у них между собой не так все и просто, - мгновенно уразумел наблюдательный Джордж. - Один - балабол, второй - человек дела, но - ущербный, потому перед чужим интеллектом пасует… Хотя - какой там интеллект? Все наносное, поверхностное, разве в импровизации талантлив этот краснобай, а сам же - пустышка"…
- Вот чему я удивляюсь, - взбодрившись, вступил в разговор Колдунов, весело оглядывая присутствующих. - Как часто цепь трагических и нелепых случайностей приводит к парадоксально благоприятным результатам. Из плохого рождается хорошее. Закон диалектики? Взгляните с этой стороны хотя бы на наше дело - итогом всех этих плачевных событий последнего месяца стало лишь то, что наступила гармония, и ключи от бизнеса сконцентрировались, так сказать, в наших руках. И никаких случайностей больше не нужно, всякая нужда в них отпала…
- Случайность есть осознанная закономерность, - не преминул вновь блеснуть красноречием Урвачев. - И эту закономерность мы с вами очень хорошо осознали, а потому, надеюсь, сделаем правильные выводы.
- Господа, - стеснительно кашлянув, молвил Джордж. - Думаю, наше сотрудничество может быть плодотворным. Весьма плодотворным. Но у меня есть одно встречное предложение. Вернее, даже не предложение, а просто я хочу поделиться с вами некоторыми мыслями, которые по ходу обсуждения пришли мне в голову. Как вы сами заметили, обстановка в России далека от стабильности и в этом смысле могут возникнуть реальные угрозы безопасности вашего капитала. Счета в московских банках вещь ненадежная и, на мой взгляд, говорю это вам из чисто дружеских побуждений, деньги лучше держать за пределами вашей страны.
Колдунов, Урвачев и Ферапонт явственно насторожились.
- Нет, нет, не подумайте ничего дурного… - выставил вперед ладонь Джордж. - В конце концов, каким образом распоряжаться средствами - личное дело каждого. Но если вам потребуется содействие с открытием счетов в Штатах - к вашим, что называется, услугам… Тем более для вас дело это крайне выгодное. Во-первых, растут проценты, а во-вторых, поскольку вы не резиденты, то не платите никаких налогов. Далее. Поступления от очередных сделок автоматически оседали бы в банке. Знаете, гораздо спокойнее, когда деньги остаются на месте и не пересекают лишний раз государственных границ…
- Резонно, - сказал Колдунов. - Это мы с вами непременно и подробно обсудим. А теперь прошу к столу, господа. Надо по русскому обычаю обмыть наше дело…
ПАРТНЕРЫ
Застолье, устроенное в честь заокеанского гостя, увы, получилось пресным, натянутым и скомканным. Американец за успех предприятия выпил самую малость, да и то эту малость немилосердно разбавил апельсиновым соком; съел пару бутербродов с икрой, поклевал как птица от нескольких закусок, скоро осовел и, сославшись на тягость акклиматизации и на усталость после дальней дороги, попросил отвезти его в гостиницу. Компаньоны сердечно попрощались до вечера, усадили его в машину с охраной, и уже через пятнадцать минут Эвирон переместился в бывший трехкомнатный обкомовский номер "люкс", оснащенный новомодным джакузи, двумя туалетами и холодильниками, набитыми под завязку деликатесами и напитками.
За столом в комнате отдыха, примыкавшей к кабинету мэра, между тем продолжался заинтересованный разговор.
- По поводу заграничного счета, по-моему, он разумные вещи говорил, - поведал сидящим напротив него гангстерам Колдунов. - Надо будет подробно выяснить что к чему…
- Мутный он, - недоверчиво покачав головой, заметил Ферапонт. - Скользкий какой-то. Взять бы его хорошенько за жабры да встряхнуть…
- Скользкий-то скользкий, но и без него никуда, - возразил Колдунов. - Верить, конечно, никому нельзя, но, с другой стороны, до сих пор все чисто шло. Он слово держит…
- Меня этот заграничный счет тоже заинтересовал, - ковыряя в зубах зубочисткой, сказал Урвачев. - Мало ли что в жизни может случиться? У нас государство - как псих со справкой. Чего хочет сотворит, и ничего ему за это не будет. Власть переменится, начнутся разборки. Реквизиции, проверки, выяснения… Лучше иметь крепкие тылы. То, что сегодня норма в нашей стране - завтра преступление. И наоборот. Моего прадеда, кстати, раскулачили и в Магадан на четвертак строгача зарядили… А за что? За то, что имел двенадцать венских стульев и граммофон. А уж нас-то… Историю надо помнить!
- А не сдаст этот банк американский информацию кому не надо? - вскинул брови Ферапонт. - А то ведь…
- Да они, что, идиоты? - с напором спросил Урвачев. - Кто из них и когда чего сдавал? Только под давлением следствия, не иначе. Им вложенные деньги возвращать - никакого смысла. Да и потом у них банковская система отлаженная, все четко, шито-крыто… И ни с какими аферами в их сфере особенно не развернешься. Все продумано лучшими умами - система безопасности, гарантий, то-сё… Другое меня волнует: верного бы человечка к американу приставить, чтоб глаз с него не спускал…
- Кого же ты к нему в Штатах приставишь? - задумчиво буркнул Ферапонт.
- А верно ли я понял, уважаемый Вениамин Аркадьевич, что американец наш холостяк? - обратился Урвачев к хозяину кабинета.