На новенького никто внимания не обращал. Все занимались своими делами. Может быть, свежие офицеры появляются здесь каждый день, а то и по три раза на дню. Ведь кроме Георгиевского отделения наверняка существуют и другие. А где и сколько – одному начальству известно. Но, судя по всему, организация достаточно мощная и влиятельная, если занимается международными делами. А только ли международными? Ничего, со временем все станет ясно, не надо торопить события.
Ступин остановился перед одной, ничем не отличающейся от остальных дверью без таблички, только с номером, постучал и, дождавшись ответа, распахнул ее.
– Разрешите, товарищ полковник?
Он пропустил Евгения вперед.
Кабинет как кабинет, средних размеров, мебель обычная, канцелярская, никаких изысков, кроме кожаного дивана у стены. На таком удобно подремать пару часов, если служба не позволяет отлучиться из кабинета. За столом, склоненная над бумагами лысина обширных размеров.
– Садитесь, капитан, подождите пару минуток, – прозвучал голос обладателя лысины.
Евгений послушно присел на стул. В тишине слышалось только раздраженное сопение хозяина кабинета, да шелест переворачиваемых им бумаг. Но вот он поднял взгляд и уставился на посетителя рыжими, похожими на тигриные, глазами. "Чистый Сталин, – вдруг подумалось Евгению. – Трубки не хватает. Да еще лысина…" Он вскочил.
– Сидите, сидите, не до уставов сейчас, – махнул на него рукой лысый полковник.
Евгений опять сел.
– Значит, капитан Миронов, значит, прибыли в наше распоряжение… – не то спрашивая, не то утверждая, протянул полковник.
Евгений сделал еще одну попытку вскочить, но последовала очередная отмашка, и ему ничего не оставалось делать, как просто сказать:
– Так точно.
– Ну, посмотрим, посмотрим.
Евгений сделал попытку передать ему сопроводиловку, но полковник порылся в бумагах у себя на столе, выудил какой-то листок и пробежал его глазами. Улыбнулся.
– Что же, капитан, характеризуют вас положительно, кое в чем даже хвалят. Рад, что наши специалисты не ошиблись при отборе вас для обучения. Сами-то, как, работать хотите? Не сдрейфите, не подведете?
– Буду стараться, товарищ полковник, – честно сказал Евгений. Он вообще всегда старался не давать пустых обещаний.
– Ну, капитан, вы уж постарайтесь, постарайтесь, – развеселился вдруг полковник. – В нашем деле старательные ой, как нужны! – Тут же оборвал смешок, спросил резко: – С испанским как дела у вас обстоят?
– Более-менее, – осторожно ответил Евгений. – За коренного испанца или аргентинца вряд ли сойду, но объясниться и понять, что мне говорят, вполне сумею. – И добавил: – В широком диапазоне.
– Ну, да, – кивнул полковник, – вас же там интенсивно учат, в этих отделениях. Значит, языковых проблем у вас не будет. С оружием, как я прочел в характеристике, обращаться умеете и даже сами иногда занятия проводили. Похвально. В штатском костюме давно не ходили?
Евгений несколько опешил от неожиданного вопроса. Попытался вспомнить – и не смог.
– Давненько, товарищ полковник.
– Это хуже. Сегодня же отправитесь получать все, что вам полагается, и тут же беритесь подгонять и обнашивать. Кроме того, не забудьте финчасть и квартирно-хозяйственную часть. Вы ведь не на пустое место приехали. Займете место… убывшего.
Миронов не мог не заметить этой секундной заминки и положил себе обязательно узнать о судьбе предшественника.
– Ну вот, познакомились, – подвел черту краткому разговору полковник. – Я вас, капитан, Ступину передам, он все расскажет и покажет.
Евгений мог поклясться, что никакой кнопки лысый начальник не нажимал, даже пальцем не пошевелил, но на пороге кабинета возник давешний лейтенант, вытянулся, ожидая приказаний.
– Вот что, Ступин, займитесь капитаном. Сводите в финчасть, потом пусть переоденут его, ордер выдадут и ключи от квартиры. Ну, да сами все знаете. Вы на машине сегодня?
– Так точно, товарищ полковник!
– Вот сами его домой и отвезете. На сегодня это вся ваша работа. А вас, капитан, жду завтра к девяти часам утра. Устраивайтесь пока, обживайтесь. Всего доброго.
Ступин и Миронов четко повернулись через левое плечо и вышли из кабинета.
– Простите, товарищ лейтенант, – не сдержал наконец своего любопытства Евгений. – А кто это был? Он ведь так и не представился.
Ступин глянул на него с легким осуждением.
– Это был начальник отдела "Л" полковник Сундуков Федор Мефодьевич. – А в тоне, которым говорил лейтенант, прозвучало: "Эх, ты! Таких людей не знаешь!".
Но Миронов не смутился, чего ему было смущаться, если он в СОБе всего полгода, и никто ему до сих пор так и не удосужился рассказать, кто здесь – кто, и что здесь – почем. Но спрашивать, чем знаменит этот лысый Федор Мефодьевич и что входит в сферу интересов отдела "Л", не решился, только осторожно поинтересовался:
– Я на чье-то место пришел?
Лейтенант сразу помрачнел лицом, потом неохотно выдавил:
– Да, до вас был Боря Завгородний. Погиб месяц назад…
Веселенькая организация этот СОБ, ничего не скажешь. В мирное время люди гибнут. Но, может быть…
– Автокатастрофа? – уточнил Евгений.
– Можно и так сказать. С задания не вернулся. Ладно, потом сами все узнаете. Давайте делами заниматься. Сейчас мы в финчасть, она здесь же расположена.
Сумма, полученная Мироновым не то, чтобы потрясла его, но воображение поразила. Если учесть, что здесь был его оклад за полгода, то он и впрямь вдвое превышал получаемый в бригаде. Плюс еще, так сказать, подъемные. Опять не соврал Симонов. "Жигули" не купишь, но на жизнь более чем хватит. И еще родителям часть отправить можно. Даже нужно.
Для того чтобы получить полагающуюся ему штатскую одежду, пришлось ехать едва ли не на другой конец Москвы. Евгений только порадовался, что ему выделили в Вергилии лейтенанта Ступина, да еще и при автомобиле. Сам бы он потратил на розыски полдня, не меньше, ведь в Москве был один раз школьником и еще дважды – во времена курсантства в Рязанском училище, поэтому ориентировался в хитросплетениях улиц и веток метро весьма слабо. Склад оказался прямо в жилой пятиэтажке, "хрущобе", и занимал там почти весь первый этаж. Хмурый прапорщик предложил на выбор три костюма, несколько пар туфель, рубашки, галстуки, носки, платочки и даже трусы. Плюс бежевый плащ. Все это было неплохого качества, а костюмы даже гэдээровские. Евгений был не особенно привередлив по части одежды, поэтому экипировка заняла менее часа. Мундир он сложил в предоставленный тем же прапорщиком чемодан искусственной кожи, не очень ловко повязал галстук и вышел на улицу совсем другим человеком.
Ступин критически осмотрел его, посоветовал пока на танцы не ходить – засмеют, но, в общем-то, остался доволен, сказал:
– Это вам еще повезло, настроение, видно, у него сегодня хорошее. Иной раз так оденет – хоть на огород вместо пугала выставляй. Мой вам совет – засуньте это куда-нибудь подальше. Или подарите. А сами пройдитесь по магазинам, подберите что-нибудь посимпатичней. Деньги у вас сейчас есть и это Москва, как-никак, не провинция какая-нибудь, что-то всегда найти можно.
Потом они отправились по следующему адресу и там, без особых проволочек Евгению выдали ордер и ключи от отдельной однокомнатной квартиры и именно в Кузьминках. Поначалу он решил, что это бывшая квартира того самого Завгороднего, но потом вспомнил, что о Кузьминках в штабе Георгиевского отделения СОБ разговор случился за два месяца до выпуска, а предшественник погиб, по словам Ступина, всего месяц назад.
Квартирка помещалась в обычном пятиэтажном доме, на третьем этаже. Обитая поцарапанным коричневым дерматином дверь, простенький замок, который согнутым гвоздем открыть можно. Стандартная "однушка", но она просто поразила Евгения, не имевшего до сегодняшнего дня своего собственного угла ни разу. Это если не считать комнаты в доме родителей.
И мебель имелась, старенькая, но еще крепкая. В шкафу – два комплекта постельного белья, белые вафельные полотенца. На маленькой кухоньке в шкафчике – минимально необходимый набор посуды, включающий и две рюмки. Это навело Евгения на определенную мысль.
– А что, товарищ старший лейтенант, может, отметим новоселье? – осторожно предложил он.
Ступин задумчиво посмотрел на него, словно прикидывая, стоит ли связываться с этим новичком-капитаном. Потом согласно кивнул.
– Можно. Только не сейчас. Вы пока обживайтесь, осматривайтесь, а я вечерком подойду. К тому же сейчас мне нельзя – за рулем не употребляю. Вечером посидим, поговорим по душам, выпьем слегка. А сейчас позвольте откланяться, по своим делам поеду. Если уж выпало свободное от начальства время, надо использовать его со всевозможной пользой. Правильно я говорю? – И он заговорщически подмигнул.
Миронов не мог с ним не согласиться.
– Я, кстати, в ближайшие магазины успею сбегать, все необходимое закупить, – сказал он. – А то здесь хоть и чистенько, но пустовато.
– Ну, вот и договорились. Счастливо, новосел! – откланялся Ступин.
А Евгений принялся осматривать свое новое жилье.
В квартире имелась даже ванна, правда, сидячая, но это его не расстроило, он обычно предпочитал душ. На кухне – двухкомфорочная газовая плита, небольшой холодильник "Саратов", отключенный от сети и, естественно пустой. Кухонный стол, две табуретки, широкая тумбочка рядом с плитой, для хранения всяческих макарон и круп, а также для приготовления на ней пищи. Занавески на окнах, слегка пожелтевшие от газовой гари и табачного дыма. Кстати, пепельницу он тоже обнаружил – на подоконнике. Открыл форточку, присел на табуретку и закурил.
Вот и есть теперь у него свой дом, есть куда возвращаться со службы, есть, где подумать, почитать спокойно. Можно и женщину привести, только нужно будет как-то жилье свое облагородить, чтобы не стыдно было перед этой женщиной. Телевизор, к примеру, купить, занавески поменять, скатерти необходимы и в комнату и на кухню. В общем, трат предстоит много, может быть, и не уложиться в полученную сегодня сумму. Но родителям все же часть денег надо отослать.
Квартира ему досталась далеко не новая. Здесь жили и долго. А потом куда-то исчезли. Может быть, туда же, куда и Боря Завгородний. Квартиру прибрали и оставили дожидаться нового хозяина. Но привидений и домовых тут явно не водится, в таких домах им делать просто нечего, стенки настолько тонкие, что в них не спрячешься.
Он еще раз обошел квартиру, заглянул во все шкафы (числом два: в комнате и на кухне), под кровать (на всякий случай), потом накинул плащ и отправился разыскивать магазины.
Ступин явился в семь часов. Да не один, а с двумя смешливыми симпатичными девушками, Томой и Наташей. И пока с шутками и смехом мужчины помогали дамам снять верхнюю одежду, он успел знаками объяснить Евгению, что Наташу привел для него. Миронов понимающе кивнул.
До прихода гостей он успел квартиру немного подмарафетить. Телевизора, конечно, еще не было, но магнитофон (японский!) в комиссионке купить ухитрился. Точнее, не магнитофон, а магнитолу. И несколько кассет с музыкальными записями к ней прилагалось. Деньги отвалил очень немаленькие, но о них не жалел, машина ему досталась красивая и мощная. Одно слово – "Шарп"!
Появились и новенькие скатерти, и покрывало на постель, и даже утюг! А как прикажете на службу ходить – помятым? Офицеру, тем более – десантнику, это непозволительно.
Холодильник провизией набил основательно, даже бананы попались. Когда он их увидел, рот открыл от изумления. Ну, Москва, ну, живут люди! До этого бананы он пробовал всего один раз, еще пацаном, тетка в Ставрополь приезжала, привезла гостинец племяннику. А тут – гляди-ка, очередь небольшую отстоял и купил. Чудеса!
И в магазинах было что брать. Не капиталистическое изобилие, каким его описывают люди, побывавшие на Западе, где в одном магазине сорок сортов сыров и колбас, но уж точно побогаче, чем в том же Ставрополе.
Со спиртным тут тоже было не в пример лучше. Евгений соблазнился не только на отечественные водку и вино, но и на бутылку виски "Тичерс", и на другую – джина "Гордон". Надо же когда-нибудь попробовать?! А то говорят, пишут: "Виски, джин!", но что это такое в действительности, мало кто знает.
Прикупил также кое-что из посуды. Пара тарелок, чашка и две рюмки – этого, конечно же, маловато для нормальной жизни. Тем более, что гости приходить будут. Вот как сейчас. Значит, правильно сделал, что разорился на стандартные шестипредметные наборы вилок, ложек, ножей, рюмок, бокалов, тарелок.
Да что там вилки-ножи! Он ведь даже коврики купил! Один, погрубее, для малюсенькой прихожей, другой, помягче – прикроватный. А самое главное – тапочки! Вот ведь буржуй!
Но гостям Евгений тапочек предложить не мог, поэтому сразу же заявил, что разуваться не надо, в его доме, дескать, это не принято. И, правда, что, разве грязь на улице? Ну и ничего страшного, если в обуви походят.
Девушки оказались студентками Московского университета, с филологического факультета, романо-германское отделение, третий курс. Были они очень милыми и казались умненькими. Обе не коренные москвички, Тома – из Архангельска, Наташа – ростовчанка. "О, – обрадовался Евгений, – почти землячка!". За это, а также для разгона быстренько выпили по рюмочке (мужчины – водку, дамы – вино) и тронулись на кухню, чтобы приготовить закуски. Девушки оказались хозяйственными, быстро взяли все в свои руки, а мужчин прогнали, чтобы под ногами не путались, на кухне и без них тесно. Миронов со Ступиным покорились безропотно, но, удалившись в комнату, тяпнули еще по рюмке. И закурили. И познакомились уже по-настоящему, тут же перейдя на "ты". Лейтенанта звали Сергей и служил он в Управлении СОБ уже третий год. Вызнавать подробности тут же Евгений не стал, решив, что, поддав, Ступин и сам ему расскажет, все, что нужно. Стояли у форточки, курили, стряхивая пепел на улицу, говорили обо всяких пустяках. Жалко, что у квартиры не имелось балкона, а то вышли бы на свежий воздух. Сейчас хотя и осень, но еще не очень холодно.
– Слушай, Сергей, ты откуда девиц этих притащил? – поинтересовался Миронов.
Ступин с усмешкой посмотрел на него.
– А что, не понравились?
– Да нет, девки, вроде бы, в порядке. Вопрос в другом. Насколько далеко можно с ними заходить?
Лейтенант пожал плечами.
– Ну, я не знаю. Ты не извращенец какой-нибудь? Чего-нибудь уж очень дикого не хочешь?
– Нет, вроде бы, – хмыкнул Евгений. – К женщинам я очень трепетно отношусь.
– Ну и на здоровье! Тому я со второго захода уложил в постель. Думаю, что и у тебя с Наташей проблем возникнуть не должно. Нынешние студенты на эти вещи спокойно смотрят, без предрассудков.
– Будем надеяться, – пробормотал Евгений, выбрасывая окурок в форточку. – Ну что, еще по одной, пока дамы наши делом заняты?
– Свободно, – ответил Сергей, выщелкивая свой окурок.
И они опрокинули по третьей.
Потом Миронова запрягли чистить селедку, а Ступина картошку и все закрутилось-полетело. Много шутили, рассказывали анекдоты, истории из своей жизни. Для девушек оба парня были просто офицерами, послужившими уже изрядно и повидавшими тоже достаточно. О СОБе не упоминали. Незачем посторонним об этой структуре знать. Армейские байки рассказывали самые захватывающие, причем выставляли именно себя их героями. В положительном свете, естественно. Студентки смотрели на ребят во все глаза, слушали раскрыв рты и приходилось напоминать им, что пора бы уже заканчивать с приготовлениями и садиться за стол.
Наконец подоспели закуски. Сначала простенькие салаты из огурцов и помидоров (но и под них было выпито), потом жареное мясо с картошкой и каким-то вкусным соусом. Было что-то еще, но к тому времени народ уже набрался изрядно, закуска интересовала мало, захотелось танцевать. Евгений сунул первую попавшуюся кассету, разобрался с кнопками, и в комнате загромыхали, завыли "Бонни М". Как раз то, что требовалось.
Плясали, выпивали еще, Сергей уже в открытую целовался с Томой, а Евгений все никак не мог придумать, как же подъехать к Наташе. Магнитола играла что-то медленное и томное, они прижимались друг к другу, он чувствовал под своими ладонями ее упругое, молодое тело и хотелось ее страшно, чуть ли не до судорог. И то сказать, больше полугода у него не было женщины. Тяжелое испытание для молодого мужчины "в полном расцвете сил", как говорил Карлсон.
А еще он чувствовал, что и в девушке поднимается желание, ее тело просто трепетало в его руках, дыхание становилось прерывистым, резким. Внезапно она остановилась, шепнула ему:
– Пойдем, покурим на кухню.
Оставив Сергея и Тому целоваться, они вышли. Наташа взяла протянутую ей сигарету, стала у форточки, глубоко затягиваясь. Евгений тоже закурил. Она хрипло сказала:
– У тебя в холодильнике "Нарзана" нет?
Он покачал головой:
– Только какая-то московская минеральная.
– Сойдет, налей, пожалуйста.
Он выполнил ее просьбу и смотрел, как она жадно пьет из чайной чашки. Допила, улыбнулась и сказала:
– Сейчас я Томку с кавалером отправлю и останусь у тебя. Не прогонишь?
Евгений моргнул, проглотил комок, возникший в горле, и сумел наконец выдавить:
– Н-нет…
– Вот и хорошо, – она одернула юбку и вышла из кухни. А минут через пятнадцать – Евгений продолжал тупо стоять у окна и курить – заглянул Сергей.
– Старик, мы с Томой уходим, Наташу на тебя оставляем. Не возражаешь?
Евгений покачал головой.
– Отлично! Не балуйтесь здесь сильно. Увидимся завтра, в Управлении. Смотри, не опаздывай. Начальство наше очен-но этого не любит.
Девушки чмокнули друг друга у порога, мужчины пожали руки, и одна парочка ушла, а другая осталась. И стала исступленно целоваться, будто тоже прощаясь. Постепенно они переместились в комнату. Потом потушили свет.
В Управление Евгений почти опоздал. То есть прибыл туда за три минуты до девяти. Хорошо, хоть вчера Ступин сделал ему постоянный пропуск и не пришлось проходить всю процедуру проверки документов, как накануне. Сергей уже дожидался его. Выглядел он свежо и бодро. А вот у Миронова голова немного побаливала: сказалось выпитое накануне и почти бессонная ночь, сопряженная с физическим нагрузками.
– Ну, как оно? – сказал лейтенант, улыбаясь и протягивая ему руку.
– Нормально, вроде бы, – ответствовал Евгений, отвечая на рукопожатие. – Наташка досыпать осталась. Ей на занятия сегодня поздно.
– Ох, старикан, зря ты так сразу ее привечаешь, – покачал головой Сергей. – Девиц надо держать на разумном расстоянии, а то, не успеешь оглянуться, как окажешься под венцом с кольцом на пальце.
– Ну и что? – пожал плечами Миронов. – Надо же когда-нибудь жениться?
– Вот это ты даешь! – восхитился Ступин. – Ночь провел с дамой и, как честный человек, уже готов на ней жениться! Настоящий офицер! Только вот, – тут он посерьезнел, – при нашей работе жена – непозволительная роскошь. Учти.
"А я ведь его так и не расспросил вчера, что же такого особенного в нашей работе? – с запоздалым сожалением подумал Евгений. – Да и вообще, черт побери, в чем эта работа заключается? Вот так нам женщины всегда и мешают".