Глава 5. В отряде
Получив всё, что положено вновь прибывшему на зону Руфат, Горби, борец, самбист и ещё четверо крепких парней, в сопровождении завхоза отряда, приблизились к кирпичному двухэтажному зданию, огороженному со всех сторон высокой металлической сеткой.
При входе в локальную зону стояла небольшая будочка, в которой постоянно находился "локальщик" - зэк при должности.
- Всего восемь? - спросил "локальщик" и с любопытством окинул взглядом новичков. - Всех в двадцатую бригаду? Милости просим, соколики, вас там уже ждут.
- Открывай калитку и меньше базарь, - грубо приказал завхоз "локальщику". - Смотрю, ты шибко разговорчивый стал. Смотри, как бы самому не загреметь под землю.
- Да я что… Я просто спросил, - пожал плечами "локальщик" и торопливо забренчал ключами.
- А тебе нечего спрашивать, - повысил голос завхоз. - Твоё дело калитку открывать и закрывать. Ты понял меня?!
- Конечно, - заискивающе улыбнулся "локальщик".
- То-то же, - ухмыльнулся, упиваясь властью, завхоз. - Знай своё место в стойле.
- Чего это он сегодня? - подумал "локальщик", провожая удивлённым взглядом направляющегося к жилому помещению завхоза. - Как с цепи сорвался.
Завхоз молча шёл впереди группы новичков, и внутри у него всё кипело от злости. Мало того, что ему самому пришлось сопровождать в отряд вновь прибывших с этапа, начальник колонии ещё и провёл с ним инструктаж насчёт одного из новичков.
Жилое помещение, куда привёл новичков завхоз, приятно удивило Руфата и его спутников.
Всё здесь было так, как рассказывал Граф - не только каждая бригада жила отдельно, но и у каждого звена была отдельная спальня на тридцать человек, рядом комната для стирки и сушилка для рабочей одежды. В спальном помещении койки с панцирной сеткой стояли в один ярус, между ними по две тумбочки, возле каждой койки - стул, в углу помещения телевизор, в центре комнаты большой стол и стулья, большие окна, отчего в помещении было светло и уютно.
- Занимайте свободные места и пока отдыхайте, скоро бригада с работы прибудет, - сказал завхоз отряда и удалился.
- Смотри, не обманул Граф, - сказал Горби, с удивлением осматриваясь вокруг. - Хата, действительно, ништяковая.
- Клёво, - усмехнувшись, согласился с ним борец. - Как в гостинице районного масштаба.
Руфат в прениях не участвовал, молча подошёл к одной из свободных коек и положил на неё свои вещи.
Не прошло и пяти минут, как в комнату вернулся завхоз. На этот раз в руках он держал небольшие картонные квадратики.
- Давайте ваши полные данные: фамилия, имя, отчество, год рождения, статья, срок, начало срока и конец срока.
- А пол не надо? - решил пошутить Горби?
- С твоим полом тут и без меня разберутся, вон бригады из промзоны снялись, сейчас появятся.
- Встретим.
- Встречайте, - усмехнулся завхоз. - Удачной вам прописки.
На новичков почти никто не обратил особого внимания. Усталые, после тяжёлой работы зэки, молча разбрелись по своим местам.
Некоторые прямо в одежде повалились на кровати и мгновенно отключились. Новички удивлённо переглянулись.
Лежать на кровати днём, да ещё в одежде, на всех зонах считалось нарушением режима.
- Обычно, на зоне, за такое в ШИЗО суток на десять раскрутиться можно, - тихо сказал Горби.
- Граф же говорил, что на этой зоне ещё многому придётся удивляться, - пожал плечами Руфат.
Не сговариваясь, видимо подчиняясь какому-то стадному инстинкту, все новички стали держаться вместе. Тихо обмениваясь впечатлениями, они не заметили, как в помещение бригады вошли трое. Одетые в тщательно отутюженные чёрные милюстиновые, хорошо подогнанные по фигуре костюмы, и обутые в новые, до блеска начищенные сапоги, эти трое, даже близко не были похожи на шахтёров.
Расположившись полукругом вокруг стола, они стали молча рассматривать новичков. Буквально, следом за ними, в помещение вошли ещё трое, внушительного вида заключённых, и направились прямо к новичкам. Один из них, с синей повязкой на рукаве, на которой большими буквами было написано "Бригадир", а ниже - "Бригада № 20" - сразу начал кричать: - Вы чего расселись на кроватях?! Только прибыли и уже режим вздумали нарушать?!
- Другие вон лежат, а мы только сидим, - попытался защищаться Руфат. - Значит им можно, а нам нельзя?
- Молчать! - ещё более входил в раж бригадир. - Здесь только я имею право голоса.
- Чего ты разорался, в натуре? - сказал Руфат, продолжая, как ни в чём не бывало, сидеть на кровати. - Среди нас глухих нет.
- А ты знаешь, чурка вонючая, что в натуре у собаки красный хуй? - процедил сквозь зубы бригадир и бросил презрительный взгляд на Руфата.
- Знаю, - усмехнулся Руфат, - но если ты его пососёшь, то он станет белым.
В горле у взбешённого бригадира что-то заклокотало, лицо его покрылось бурыми пятнами, и он, взвыв по-звериному, бросился на Руфата. Тот вскочил и…через секунду здоровенный детина лежал на полу и корчился от боли.
Сидевшие и лежавшие на койках заключённые буквально оцепенели от удивления, никто из них не видел, как и что произошло. Многие поднялись со своих мест и с интересом стали наблюдать за развитием событий. Двое спутников бригадира поспешили ему на помощь. У одного в руках появилась заточка, другой из-за пояса достал самодельные нунчаки.
- Не советую, - тихо сказал Руфат, выходя на середину комнаты. - Потом горько пожалеете.
Но те не послушали доброго совета и, действительно, потом пожалели об этом. Усмехнувшись, Руфат подпрыгнул и в прыжке нанёс удар ногой в голову одному из нападавших. Все, присутствующие в комнате зрители необычного поединка, ясно услышали лязг зубов и увидели, как тот мешком свалился на пол. Второфй в нерпш ительности замер на месте. В помещении наступила томительная тишина, никто не ожидал столь быстрой развязки боя, "шестёрки" бригадира были бывшими спортсменами.
- Ну и дела, - удивлённо сказал кто-то, нарушив тем затянувшуюся тишину. - А чурбачёк-то, оказывается, крутой.
Трое, до этого момента, молча сидевшие у стола встали, и направились к месту разборки. Руфат приготовился к новой драке. Борец и Горби хотели стать рядом с ним, но Руфат жестом остановил их. Подойдя почти вплотную к Руфату, все трое стали молча его разглядывать. Руфат так же молча, смотрел на них.
- Нормальный ход, - наконец, сказал один из троицы. - Я - Рекс, смотрящий отряда. Назови своё погоняло.
- Меня зовут Руфат.
- Я бы дал тебе погоняло - Циркач, - усмехнулся смотрящий. - Очень уж ты профессионально сальто крутишь.
Распахнулась входная дверь и в помещение, стремительно вошёл начальник отряда и с ним ещё несколько человек в форме.
- Начинаешь с нарушения режима? - обратился офицер к Руфату, мгновенно оценив обстановку и выявив участников конфликта. - Пойдёшь в штрафной изолятор.
- Вы, гражданин начальник, сначала разберитесь в том, кто виноват в бузе, а уж потом решайте, - попытался восстановить справедливость Горби, но офицер не стал даже слушать его.
- Травмированных в санчасть, а этого гладиатора на вахту, - приказал начальник отряда и резко повернувшись, удалился так же стремительно, как и появился.
- Какие люди! - растянул толстые губы в улыбке и широко раскинул руки начальник колонии, всем своим видом показывая, что он несказанно рад вновь видеть в своём кабинете Руфата. - Так с чем пожаловал, дорогой?!
- Драку учинил в отряде, - доложил ДПНК. - Я выписал ему отдых в ШИЗО на пятнадцать суток. Вы не возражаете, товарищ полковник?
- Не возражаю, - ехидно усмехнулся полковник. - Начинай отсчёт. Ещё получишь три раза по пятнадцать суток, потом загремишь в БУР на шесть месяцев, а там сгниёшь заживо.
- Не дождёшься, - зло усмехнулся Руфат.
- Смотри, гад, какой, - скривил в презрительной усмешке губы дежурный капитан. - Ещё зубы показывает. В какую камеру его определить?
- Да какая разница? - недовольно поморщился полковник. - В любую.
- Может, в девятую?
- А кто у нас в девятой?
- Шаман со своими бандитами.
- Беспредельщики? А, что? Это мысль. Только, сначала, пусть в "холодильнике" сутки посидит.
- Понял, товарищ полковник. Чтобы "урюк" немного подморозился? А потом блатари из него компот сделают.
Руфат молча слушал их разговор и только презрительно усмехался.
- Веди его в "боксик", - махнул рукой полковник. - Не могу больше смотреть на эту уродскую, ухмыляющуюся рожу.
- Ничего, товарищ полковник, скоро он перестанет ухмыляться.
- Веди…
- Руки назад! - приказал капитан. - Пошёл прямо и шевели батонами!..
Глава 6. В камере ШИЗО
Камера штрафного изолятора, куда поместили Руфата, была маленькая - два с половиной метра в длину и столько же, в ширину. Тусклая, матовая лампочка еле освещала помещение, но всё-таки позволяла рассмотреть бугристые, "под шубу" бетонные стены, (чтобы арестанты не делали надписей на стенах) и в углу, парашу - накрытый деревянной крышкой алюминиевый бачок. Всякие "излишества", в виде топчана и скамьи, в камере отсутствовали, окна тоже не было. Единственное отличие этой камеры от каменного склепа в том, что пол был деревянный и, видимо, помещённым сюда, спать и сидеть приходилось прямо на полу.
- Номер одноместный, по гостиничным меркам - люкс, - засмеялся прапорщик, закрывая за Виктором тяжёлую металлическую дверь.
- Благодарю за заботу и внимание, землячок, - усмехнулся Руфат.
- Тамбовский волк тебе земляк, - отозвался за дверью прапорщик.
- Сучара, - скрипнул зубами Руфат. - Тебя бы сюда закрыть на пару часов - взвыл бы, как тот волк.
О том, что его с первых же дней начнут "прессовать" в отряде, Руфат понял ещё в кабинете начальника колонии. Видимо, полковник очень не любил тех, кто не прогибается перед ним, и решил любым способом согнуть непокорного зэка. Измерив шагами вдоль и поперёк несколько раз камеру, Руфат присел на пол и прислонился спиной к шершавой стене.
- Ничего, мы ещё пободаемся, - усмехнулся он и сжал кулаки. - Посмотрим, что будет дальше.
Остаток дня и первая ночь в ШИЗО, прошли относительно спокойно, если не считать того, что ночью Руфат несколько раз вскакивал с холодного пола, и пытался интенсивными гимнастическими упражнениями, согреться, ночи в конце сентября на Дальнем Востоке, уже довольно холодные. Утро было зеркальным отражением ночи, Руфат вставал и мерил шагами камеру, снова садился, и снова вставал…
Уже на исходе дня, ближе к вечеру, он услышал приближающиеся торопливые шаги и обрывки разговора за дверью его камеры.
- Никак сама Императрица пожаловала? - с удивлением подумал Руфат, услышав женский голос.
- Екатерина Александровна, если товарищ полковник узнает, у меня будут большие неприятности.
- Они у вас и так будут, - пообещала начальник санчасти. - Почему заключённого без медицинского осмотра в холодильник поместили?
- Так, вчера ещё, товарищ полковник приказал, а я сегодня утром заступил на дежурство. По смене передали, что в холодном "боксике" злостный нарушитель режима сидит.
- Открывай дверь, а с полковником я потом буду иметь разговор.
Забренчала связка ключей и через секунду дверь камеры распахнулась.
- Как чувствуете себя, молодой человек? - спросила начальник санчасти. - Жалобы на здоровье есть?
- Жалоб нет, - буркнул Руфат.
- Мне надо осмотреть заключённого, приведите его в смотровой кабинет изолятора…через пятнадцать минут, - обращаясь к прапорщику, сказала начальник санчасти и вышла из камеры…
…Руфат вошёл в медкабинет и, как-будто сразу с Северного полюса попал в тропики - в кабинете было тепло, даже слишком тепло.
- Раздевайся, я хочу осмотреть тебя.
- Вы же только сутки тому назад осматривали меня, - пожал плечами Руфат, обнажаясь по пояс.
- Не только сутки назад, а уже сутки назад. Меня зовут Екатерина Александровна, но, если мы с тобой подружимся, ты сможешь называть меня Катей, - приблизившись вплотную к Руфату, сказала начальник санчасти и расстегнула пуговицы на халате.
- Говорят, что дружить с вами очень опасно, - сказал Руфат.
- Кто говорит!? - спросила начальник санчасти и глаза её яростно сверкнули.
- Земля слухом полнится, - уклончиво ответил Руфат.
- А эта земля тебе не сообщила, что ссориться со мной ещё опаснее?! - не сдержавшись, перешла на крик начальник санчасти.
- Из двух зол выбирают всегда наименьшее, - пожал плечами Руфат. - У нас ещё ничего не было, а гражданин полковник уже на меня волком смотрит, вот сюда на отдых определил, обещал вообще живым закопать, так что…
- Ты вначале определись, какое из двух зол для тебя меньшее, а уж потом решай, - уже спокойным голосом сказала начальник санчасти, накинула на себя халат и, рывком открыв дверь кабинета, приказала стоявшему за дверью прапорщику отвести Руфата обратно в камеру…
- Покажи список штрафников, - входя в дежурную комнату, приказала Екатерина Александровна. - Кто в какой камере находится?
- В четвёртой - девки, - начал докладывать прапорщик.
- Какие девки!? - повысила голос начальник санчасти. - Развели здесь бардак! Стань, как положено и докладывай, как учили!
- Извините, Екатерина Александровна, оговорился, - вытянулся в струнку побледневший и не на шутку испугавшийся прапорщик. Крутой нрав Императрицы знали все и, горе тому, кто попадал под её горячую руку.
- Докладывай, - погасив гнев, сказала Екатерина Александровна уже спокойным голосом.
- В четвёртой камере - двое "опущенных", в шестой камере - Сергеев, отказник от работы, в "боксике" - Каримов. Предписание есть, чтобы завтра утром, перевести его в девятую камеру.
- Почему в девятую?
- В девятой сидит команда Шамана. Так вроде бы, начальник приказал направить его на "правилку", - сказал, с некоторой заминкой, прапорщик и тут же торопливо добавил: - В камерах больных нет, все здоровы.
- Так исполняй приказ. Переведи Каримова прямо сейчас, чего тянуть резину до утра.
- А если товарищ полковник будет недоволен? - замялся прапорщик. - Видимо, он хотел поморозить узбека в холодильнике ещё одну ночь.
- Не переживай, с полковником я договорюсь, - сказала начальник санчасти и по губам её пробежала злорадная усмешка. - А Шаман пусть научит наглеца хорошим манерам, чтобы тот знал, как вести себя с женщиной. Оскорблять себя, я никому не позволю.
- Слушаюсь, - приложив ладонь к козырьку фуражки, сказал прапорщик. - Разрешите выполнять?
Екатерина Александровна молча кивнула головой и вышла из "дежурки". Покинув помещение штрафного изолятора, она быстрым шагом направилась в свой кабинет, закрылась на ключ, достала из шкафа бутылку с коньяком и фужер, наполнила его до краёв жгучей жидкостью, махом опрокинула содержимое фужера в рот, тут же налила ещё один. Оскорблённое самолюбие властной женщины взывало к действию. Ещё ни разу в жизни она не была отвергнута мужчиной. Наоборот, она, пресытившись очередным любовником, выбрасывала того без всякого сожаления, как использованный презерватив.
- Ничего, голубчик, никуда ты от меня не денешься, я же видела, что ты тоже хочешь меня, - усмехнулась Екатерина Александровна, опускаясь в уютное кожаное кресло. - Гонор с тебя немного собьют, и тогда ты сам приползёшь ко мне на коленях, и будешь просить прощение.
…Остановившись возле камеры, прапорщик нарочито долго перебирал связку ключей, словно искал, и никак не мог найти нужный. Наконец, вставив ключ в замок, прапорщик потянул дверь на себя. Звякнув металлическими запорами, та распахнулась.
- Принимайте нового постояльца в свою компанию, - сказал прапорщик и посторонился, впуская Руфата в камеру.
- Тут и так воздуха не хватает, шестеро нас! - все, как один, возмутились в камере. - Куда же ещё седьмого!?
- Ничего, вам же теплее будет, - засмеялся прапорщик и, выходя из камеры, захлопнул за собой дверь.
- Ну, ты посмотри, что делают, суки! Половина трюмов свободна, а они уплотняют! Мало того, что закупорили нас, как сельдь в банку, так они ещё и издеваются!
Камера, куда перевели Руфата, была размером раза в три больше "боксика", в котором он провёл сутки, и выгодно отличалась от него. Здесь был не бетонный, а деревянный пол, на ночь заключённым выдавались лежаки, за невысоким бетонным барьером, туалет - забетонированная в полу клозетная чаша и в камере было тепло.
Осмотревшись, Руфат нашёл взглядом свободное место, молча опустился на корточки и, прислонившись спиной к стене, закрыл глаза. После всего пережитого, хотелось забыться и отдохнуть. Вскоре страсти вокруг уплотнения жилплощади улеглись, и всё внимание обитателей камеры переключилось на новичка.
- Ты, кто по жизни, будешь? - обратился к Руфату с вопросом один из обитателей камеры, совсем ещё молодой, но крепкого спортивного телосложения парень, с явно выраженной, кавказской внешностью. - Какой масти?
Открыв глаза и взглянув на парня исподлобья, Руфат промолчал. Решил, что ниже его достоинства, вступать в полемику с молодым - в камере были люди и постарше.
- Ты не молчи, ботало-то, открой. Или тебе западло разговаривать с нами?
- Тебе чего надо? - нахмурившись, спросил Руфат и встал.
- Когда тебя спрашивают, надо отвечать, - сказал парень и подошёл поближе.
- Много чести будет для тебя, сопляк, - усмехнулся Руфат.
- Ни хрена себе! Это же рамс! Какое-то чмо будет здесь зехера выкидывать!? - с растерянным видом завопил парень и оглянулся на сокамерников, явно надеясь на поддержку. - Надо его на парашу посадить!
- Ну, так посади, - с безразличным видом сказал один из сокамерников. Остальные, с ухмылками, наблюдали за развитием событий.
- Слышал, что общество решило? - почувствовав поддержку, усилил наезд парень, - так прошу пожаловать на парашу.
Услышав эти слова, Руфат не долго думая, резким, коротким ударом сбил парня с ног. Тот упал на кого-то из сокамерников, но через секунду вскочил и с криком: - Падла! Да я тебя сейчас урою! - бросился на противника. На этот раз Руфат "успокоил" его ударом ноги. Парень, ослеплённый яростью, попытался подняться и опять броситься на Руфата, но его окриком остановил сидевший в самом углу камеры, мужчина: - Казбек, сядь, и не мельтеши перед глазами!
- Шаман, так я же по-понятиям…, - начал было возражать парень, но мужчина перебил его словами: - Ты парень горячий, но именно ты сегодня рамсы попутал и, значит, рано тебе ещё блатовать в хате. Научись вначале разбираться в людях.
Парень затих и как-то сразу успокоился.
- Меня кличут - Шаман. Слышал про такого? - уже обращаясь к Руфату, сказал мужчина.
- Слышал.
- Вот и я про тебя слышал. Мы, хотя и сидим тут взаперти, слухи и до нас доходят, - негромко сказал Шаман. - Здорово ты Наркома и его шестёрок урезонил. Одобряю. Мы, ведь, тоже здесь из-за козлов паримся, глушим их по-чёрному, а хозяину это не нравится.
- Так это ты их…? - спросил Казбек и протянул руку. - Извини, я же не знал.
Руфат молча пожал протянутую руку и все в камере поняли, что примирение состоялось.