- Да мы вообще женщин никогда не обижаем. Мы с ней просто разговор за жизнь ведем. Смотрим, девушка одна на дорогой машине у кладбища застряла. Вот мы и заинтересовались, что же она тут делает, в таком месте? Почему ничего не боится. А девушка нагло нам врет, что у нее колесо спустило и что она мимо кладбища случайно проезжала. Да, видно, ничего случайного не бывает. Смотрим, со стороны кладбища знакомый дед идет. Грязный да усталый, словно он носом все кладбища перепахал. Дед, а ты-то что на кладбище делал?
- Да так, прогуливался… Я тут часто прогуливаюсь. За кладбищем смотреть некому, вот я иногда сюда прихожу. Слежу, чтобы хулиганов не было.
- Ты чо, тут вроде смотрителя, что ли?
- Вот верно, вроде смотрителя.
- На добровольных началах или тебя сюда кто на работу поставил?
- На добровольных. Кто меня сюда поставит, ежели кладбище брошено и никакого начальства нет.
- Дед, а ты за свой базар отвечаешь? - вспылил Витюха.
- Как это?
- Я тебя ясно спросил: ты за свой базар отвечаешь?!
- Да ни за какой базар я не отвечаю… Ни за кладбище, ни за базар. У нас тут вообще никакого базара уже тысячу лет нет. Ежели вам базар нужен, то вы в районный центр езжайте.
Парни недобро гоготнули и одновременно посмотрели на часы. Видимо, комбинация из двух стрелок произвела на них должное впечатление. Лица у них стали серьезными и напряженными, словно они кого-то ждали или им нужно было куда-то явится в назначенное время.
- Дед, ты чо, вообще блатного языка не знаешь?
- Я с блатными никогда дел не имел. Я всю жизнь с деревенскими общался и говорю, как все деревенские говорят. А вы блатные?
- Ты законченный придурок, лох деревенский. Кого собрался за нос водить? Ты чо, дурнее себя ищешь? Да только знай, что дурнее тебя не бывает. Дурнее уже просто некуда.
Дед затоптался на месте.
- Да кто дал вам право так со мной разговаривать? Я вдвое, а то и втрое старше вас! Я в этой деревне вырос, а вы только приехали и сразу решили свои порядки наводить. Я вот бабке Матрене сегодня же скажу, чтобы она вам в жилье отказала. Нечего таким извергам, как вы, в нашей деревне делать! В город езжайте и там на блатном языке говорите, а здесь деревня, и старших тут уважать надо! Здесь свои правила! У нас перед старшими шапки снимают, почитают. А если вы подобру-поздорову сами убраться не захотите, я в районный центр поеду и милицию привезу.
- Ты кого вздумал милицией-то пугать? - не на шутку разозлился говорливый. - Это только такие лохи, как ты, милиции боятся. Что я должен перед тобой снять? Шапку? А у меня шапки нет. Хочешь, я перед тобой штаны сниму и тебе свою задницу покажу? У меня задница волосатая. Не веришь? Ты чо, никогда не видел волосатых задниц? Щас покажу! Хочешь, я всегда тебя в деревне так встречать буду - сразу свою задницу показывать? Ты же почтения, по-моему, хотел… Жопу тебе, а не почтение!
Дед покраснел от злости и в упор посмотрел на меня. В его глазах читались и злость, и беспомощность одновременно.
- Анна, тебе еще много работы осталось?
- Нет. Я колесо поставила. Осталось только закрутить.
- Так крути быстрее и поехали отсюда. Я с этими архаровцами разговаривать не желаю! Мы в райцентр в милицию заявление отвезем.
- Да я бы и рада колесо закрутить, да не дают, - жалостливо пробурчала я.
- Как это не дают?
- Руки распускают.
- Как это "распускают"?
- Так, распускают, и все.
- Крути, я сказал. Пусть они только попробуют тебя пальцем тронуть, убью гадов!
Я растерянно пожала плечами и, с трудом заставив себя согнуть ватные ноги, села на корточки. Я принялась орудовать домкратом, искоса поглядывая то на парней, то на злобного деда Герасима. Наверное, для того, чтобы заполнить вынужденную паузу, дед скорчил свирепую гримасу и громко запел: "Сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько я отправил на тот свет…" Эта песня придала мне уверенности, и я стала орудовать домкратом быстрее. В это мгновение один из парней толкнул меня в спину и схватил за волосы. Я рванулась, мне удалось вырваться, а в его руке остался клок моих волос. Я завизжала и принялась махать руками. Дед замахнулся лопатой на одного из парней так, что чуть было не отрубил ему голову.
- Убью, гады! - что есть мочи орал дед, рассекая воздух лопатой. - Всех, на хрен, сейчас на куски порублю! Знай наших, деревенских, городское быдло!
Один из парней выхватил пистолет и прицелился в него.
- Стой, зараза, я щас тебе седую башку прострелю!
Вид оружия на деда подействовал, и он резко остановился.
- Дед, ты пистолет видишь?
- Вижу.
- Ты знаешь, что из пистолета убить могут?
- Знаю.
- А что люди от пули дохнут, тоже знаешь?
- Знаю.
- Тогда молись, дед. Ты щас сдохнешь.
- Не надо, сынок. Не бери грех на душу.
- С каких пор я тебе сынком стал? Папашка хренов. Я с таким папашей даже рядом не сяду. Скажи, ты жить хочешь?
- Хочу, - испуганно ответил дед.
- Точно хочешь?
- Точно хочу.
- Тогда говори, какого хрена на кладбище делал? И зачем ты лопату с собой брал?
- Какую лопату? - Дед спрятал лопату за спину и удивленно заморгал глазами.
- Ту самую, что ты за спиной держишь, урод.
- А, эту, что ли…
Дед вытащил лопату и посмотрел на нее так, словно видел ее в первый раз.
- Ты, чо, дед, опять горбатого лепишь? Я тебя щас, ей-богу, замочу.
- Да я просто забыл про эту лопату. Я на кладбище ходил, могилку себе рыл.
- Что делал?
- Могилку рыл. Ежели я умру, кто меня хоронить будет? У меня родных никого нет. Бывшая жена и сын со мной не знаются, они в городе живут. Я совсем один-одинешенек. Вот я сам о себе забочусь. Могилку себе выкопал. Хорошую такую, чтобы лежать удобно было, просторно, чтобы ногами в землю не упираться. Лежать-то долго придется. Поэтому об удобствах нужно заботиться заранее.
- А что ж, тебя дочка-то похоронить не сможет? - Парень показал пистолетом на меня.
- Да это моя названная дочка. Она в городе живет. В банке работает. Зачем я ее обременять буду? Пусть себе спокойно работает, а о своих похоронах я сам позабочусь.
- Значит, ты тут по совместительству не только за кладбищем смотришь, но и могилы копаешь?
- Бывает иногда. Я человек свободный. Распоряжаюсь своим свободным временем, как моей душеньке угодно.
В этот момент у одного из парней затрезвонил мобильный. Он ответил, утвердительно кивнул и несколько раз сказал слово "еда".
Витюха вновь посмотрел на часы и задумчиво произнес:
- Ладно, пошли на кладбище.
Мы с дедом одновременно переглянулись и в один голос произнесли:
- Мы?
- Вы. И ты, дед, и ты, названная дочка.
- Зачем?
- Могилку посмотрим, ту, которую дед себе вырыл.
- А что ее смотреть-то? - не на шутку перепугался дед и бросил на землю лопату.
- И вправду, что на нее смотреть? - поддержала я деда, понимая, что нам эта экскурсия даром не обойдется.
Черный зрачок пистолета смотрел то на меня, то на деда и заставлял наши сердца стучать, как два паровых молота.
- Быстро пошли на кладбище! Второй раз не повторяю, а стреляю!
Мы с дедом подумали, что спорить будет себе дороже, и двинулись между могилами. Парни молча пошли следом за нами.
- Ребята, у меня времени нет. Мне в город пора, - первой нарушила я молчание. - Меня муж дома ждет. Он у меня ревнивый, ругаться будет.
- Ты еще совсем недавно говорила, что у тебя никакого мужа нет. Чо заливаешь-то?
- И вообще я очень тороплюсь. Мне сегодня на работу нужно. Я во вторую смену выхожу.
- Так ты где, на шахте работаешь или в банке?
- В банке. У меня работа сменная. Если я не выйду, то меня уволят.
- В банке сменных работ не бывает.
- В нашем бывает. Так удобнее, чтобы не уставать. Ребята, ну на что вам сдалась эта могила? Меня, ей-богу, уволят.
- Боюсь, что тебе больше никогда работать не придется, - злобно хихикнул один из парней.
- Почему не придется-то?
- Потому что мы хотим создать тебе все условия для того, чтобы ты не уставала.
Я не стала задавать больше вопросов, ответы на них напрашивались сами собой. Вот именно сейчас я по-настоящему испугалась. Испугалась так, что от страха зажмурилась, при этом чуть не упав носом в землю.
- Подруга, тебя чо, твои костыли не держат?
- Нет, я просто канавки не увидела…
Дойдя до могилы, где еще совсем недавно лежал уголовник, я встала у ее края и, посмотрев на деда со значением, затаила дыхание.
- Вот моя могилка. - Дед встал рядом со мной.
- Так говоришь, что ты эту могилу себе вырыл?
- Именно так.
- А в соседней кто лежит? Вторая могила совсем свежая. Земля еще не осела. Такое впечатление, словно в неё на днях кого-то похоронили.
- Про эту могилу я ничего не знаю. Она недавно появилась.
- Как же она недавно появилась, если кладбище недействующее и здесь уже черт знает сколько времени никого не хоронят?
- Этого я сказать не могу. Здесь незаконно кого-то похоронили. Ежели бы это участковый из соседней деревни увидел, он бы потребовал за нарушение закона литр спирта, а то и больше. У нас с этим делом строго. У нас порядки такие.
- Говоришь, порядки у вас строгие?
- Да, очень.
- Тогда дед щас тебе хорошенько попотеть придется.
- Как? - прищурился испуганно дед.
- Надо эту могилку раскопать. Посмотреть, кто же там лежит противозаконно?
- Да вы чего, ребята? - запаниковал старик. - Это же грех - могилы тревожить. Зачем вам это нужно? Дураку же понятно, что там покойничек. Пусть он себе спит спокойненько.
- Вот мы щас грешить-то и будем. Где твоя лопата?
- Я ее у машины оставил.
- Пойди за ней.
- Зачем?
- Затем, что ты щас будешь работать! Ежели ты за лопатой идти не хочешь, так греби руками. Может, у тебя руками лучше получится, чем лопатой?
Дед ущипнул себя за седую бороду и шагнул в сторону.
- Что, я и вправду могу идти?
- Можешь, но только за лопатой. Нам уже самим интересно стало, кто же здесь общественный порядок нарушает.
- Тогда я пошел… - Дед побледнел как полотно, посмотрел на пистолет и продвинулся еще на несколько шагов.
- Давай топай быстрее. Шевели поршнями, а то твоя дочка на работу в банк торопится.
- Я сейчас. Я мигом, - кивнул дед и опрометью бросился прочь.
- Ежели ты через минуту не вернешься, то мы твою названную дочку застрелим! - донеслось вслед пыхтящему деду. - Ты понял, застрелим!
Но дед не вернулся ни через минуту, ни через пять, ни через десять. Я стояла как вкопанная и чувствовала, как на глаза закипают слезы… Один из парней пошел посмотреть и вернулся ни с чем.
- Вот гад, сбежал…
Я стояла ни жива ни мертва и боялась встретиться с парнями взглядом.
- Ты слышала, дед твой сбежал!
- Слышала.
- Так он, падла, тебя любит! Если бы мы знали, что он такой гад, то его не отпустили бы. Он же за тебя так заступался… Получается, милочка, в жизни ничего святого нет. Он оставил тебя подыхать и наплевал на ваши родственные связи. Ему, главное, свою задницу спасти.
- Нет у нас никаких родственных связей. Мы совершенно чужие. Я здесь дачу снимаю и иногда ему из города бутылку привожу. Вот и все, что нас связывает.
- А что ж он тебя тогда дочкой называл?
- Да мало ли кем меня назвать можно?! Если он меня дурой, не дай бог, назовет, значит, я, по-вашему, дура?
- Тогда дураки мы, если этому козлу поверили и отпустили.
Я жалобно посмотрела на парней:
- Ребята, надеюсь, вы меня-то копать не заставите? Отпустите меня, пожалуйста. Я ничего не видела и ничего не знаю. Я живу тихо, мирно, никому не мешаю.
- Хорошо стелешь, да только так ли уж ты мирно живешь? Если тебе этот дед никто, тогда какого хрена ты в эту деревню приехала?
- Я здесь дачу снимаю. Мне ее мой друг сдал.
- А что ж здесь за радость дачу снимать? Тут отродясь дачников не было.
- Но ведь вы тоже комнату у бабки Матрены сняли.
- Мы сюда по делу приехали. У нас в этих местах друг пропал. Должен был позвонить и дать о себе знать. Мы его искать стали и нашли убитым в этой могиле, про которую дед сказал, будто он ее себе вырыл.
У меня перехватило дыхание. Должно быть, в этот момент я позеленела. Сомнений не было, речь шла об уголовнике.
- Вы хотите сказать, что он лежал в этой могиле?
- Лежал, пока мы его не вырыли и не отдали товарищам, чтобы они похоронили его по-человечески, а не как собаку на заброшенном кладбище. Друг наш в бегах был. Только с зоны оторвался и тут… такое. Мужик он нормальный, жил по понятиям. Сильный, выносливый - вот мы и стали думать, кому его смерть понадобилась? Кому наш человек помешал? Он, можно сказать, без проблем выбрался оттуда, где люди пожизненный срок мотают, и так глупо погиб. Вот мы и стали местных жителей прощупывать, а их оказалось всего-то раз, два и обчелся. Одно старье. Ты нашего друга видела?
- Нет, - замотала я головой. - Не видела и не слышала.
- А чего побледнела так?
- Да вы такие страсти рассказываете. В этой деревне всегда все было спокойно. Тут вообще тишь да гладь, да божья благодать. Спокойнее этого места не найти.
- Тем не менее наш товарищ убит. А может, ты его все-таки видела? Его трудно не запомнить. У него все тело в наколках.
- Не видела я никакого товарища.
Парень по имени Витюха метнул на меня подозрительный взгляд и клацнул зубами.
- Девка говорит, а сама от страха трясется.
- Конечно, трясусь. А что я, по-вашему, должна делать, если на меня пистолет направлен? Боюсь, что он выстрелит.
- А может, наш товарищ к тебе приставал и вы с дедом его на пару замочили? - Витюха так посмотрел на меня, будто прочитал мои мысли. - Он у нас на баб голодный был. Столько времени без женщины. На одной Дуньке Кулаковой далеко не уедешь. А тут такая телка… Если одеть нормально, то была бы и ничего.
- Да что вы такое говорите…
- А может, дед тебя приревновал? Послушай, а ты случайно с дедом не трахаешься?
- Нет.
- А то, может, ты деду иногда даешь, а дед ревнивый, ни с кем делиться не хочет.
Несмотря на свой страх, я начала злиться и запыхтела как паровоз:
- Я ваш бред слушать не желаю! У меня, кроме дружеских чувств, с дедом ничего нет и быть не может. А вашего товарища я никогда не видела и ничего о нем не слышала.
- Хороши у тебя с дедом дружеские чувства, а вот ему твоя дружба по барабану. Он от тебя свалил и забыл про все на свете. Он твою жизнь ни в грош не ценит.
- Конечно, ему собственная жизнь намного дороже. Он человек пожилой, ему нервничать нельзя. У него сердце может не выдержать.
Я посмотрела на пустую могилу, где еще совсем недавно лежал уголовник, и решала, как же эти двое могли определить, что в этой яме находился труп? Но никаких соображений по этому поводу у меня не было, как и не было возможности даже хорошенько подумать.
Парни вновь посмотрели на часы и занервничали.
- Вот, старый хрыч, убежал, - сказал молчаливый и достал свой мобильный.
- Надо было его не отпускать…
- Да кто знал, что он такой козел.
- А как ты думаешь, куда он рванул?
- Да где-нибудь за сараем прячется. Дело сделаем и обязательно его найдем. Далеко не уйдет. Прятаться надоест.
- А может, он за помощью побежал?
- За какой помощью, если в деревне всего три бабки? Что, он их сюда, что ли, приведет? Пусть ведет, мы их всех уложим. Милиции тут нет и быть не может. За участковым нужно за три деревни бежать. Уж больно далеко. А тащиться до райцентра - тоже не ближний свет. Все, что старый ублюдок может, так это где-нибудь укрыться и трястись от страха в надежде, что мы скоро свалим.
В этот момент у парня вновь зазвонил мобильный.
- Витюха, я пока девку покараулю, а ты пойди, там Глеб приехал. Он товар из сарая забрал, сказал, что лучше дело днем обстряпать, потому что ночью гаишники всех подряд стопорят, можно попасться. А днем среди машин затеряешься и никому нет до тебя никакого дела. Я с ним вполне согласен. Глеб - бывалый, плохого не посоветует.
Признаться честно, я плохо понимала, о чем идет речь. Вернее, я уяснила только то, что приехал какой-то Глеб и привез какой-то товар, но не понимала, зачем я могла понадобиться этим отморозкам? Дождавшись, когда парень скроется между могил, я посмотрела на пистолет и тихо спросила:
- Я больше не нужна? Я могу идти?
- Куда? - деловито поинтересовался парень.
- Домой.
- Домой?
- Ну да. Домой. Мне еще до города черт знает сколько ехать. А дел выше крыши.
- Забудь про свои дела. От дел отдыхать нужно.
- Не могу. У меня дела неотложные.
- Неотложных дел не бывает. Отложить можно любые дела.
- И все же мне пора, - жалобно настаивала я на своем.
Парень снял пистолет с предохранителя, нахмурился и засопел.
- Ты что делаешь-то? - перепугалась я не на шутку.
- Сейчас я тебя порешу.
- Тебя же за это посадят.
- У меня уже две ходки. Я тюрьмы не боюсь.
- Ты что, на третью ходку собрался?
- Собрался.
Мне стало себя невообразимо жаль, и я заплакала. Ну кто меня пожалеет, если не я сама! Стою на кладбище под прицелом законченного отморозка и трясусь от страха. И никакой перспективы того, что скоро все это закончится…
- Ну что ты так на меня смотришь? Что ты от меня хочешь? Я же тебе уже тысячу раз говорила, что ни в чем не виновата, что здесь оказалась случайно… Дай мне уйти…
- У меня друга убили, а ты уйти собралась. А ну скажи, кто моего друга убил?
- Я не знаю, - замотала я головой. - Я ничего не знаю.
- Пока ты запаску меняла, твой дед могилу копал. Видишь, земля совершенно свежая.
- Я про это ничего не знаю…
- Все ты знаешь. Кстати, что тут за крендель лежит?
- Понятия не имею.
- Рожа у него такая знакомая, словно я его раньше видел. Только вот память напряг, а вспомнить не могу. Вид у него такой… интеллигентный. Главное, что при нем никаких документов нет. Ни прав, ни паспорта, ни удостоверения личности, вообще ничего. И все-таки где-то я с этим кренделем встречался. Мне даже показалось, что он на мента похож. Морда как у ищейки, ему только в фильмах ментов играть. Мы его сразу засекли. Довольно странный тип. Все ходил, вынюхивал… То ли за нами следил, то ли за кем-то еще. Ни машины у него, ни какого иного средства передвижения; не понятно, каким образом он до этой деревни добрал. А когда мы могилу копали и на своего товарища наткнулись, этот крендель за соседней могилкой спрятался и внимательно за нами следил. Я его очки и усы сразу приметил. Морда легавая. Он палил без разбора. Мы в этом деле оказались разборчивее, его сразу хлопнули. Пух, и готов.
Все время, пока он это рассказывал, я чувствовала, что меняюсь в лице. Мои эмоции опережали разум, который совершенно не хотел принять к сведению информацию, которую слышал.
Посмотрев на могилу, где лежал лжеследователь Голубев, я опустила глаза и еле внятно сказала: