- Нет, мне очень, очень интересно! - Я умильно посмотрела на кухарку, пожалев о своем необдуманном вопросе, тем более что ответ на него мне уже пришел в голову: в квартире у Гусаровых полно параллельных телефонов, и любопытная Амалия небось потихоньку подняла трубку одного из них и подслушала хозяйкин разговор…
- Ну ладно, - Амалия смягчилась, - в общем, в "Синдирелле" не нашли ей никого, и наша Виктория совсем заскучала. Просто безвыходное положение - не самой же передник надевать…
Я представила себе дородную Викторию Федоровну в кружевном передничке и кокетливой белой наколке и прыснула.
- Тут, на счастье, звонит ей знакомая, Семирамида Савельевна…
- Полуэктова? - уточнила я.
- Она самая, - кивнула Амалия, - у которой сад необыкновенный…
Когда я была своим человеком в доме Гусаровых, мне приходилось встречать там Семирамиду Савельевну Полуэктову, приятельницу Виктории Федоровны, и слышать восхищенные рассказы о ее замечательном зимнем саде, который все знакомые называли не иначе как "висячим садом Семирамиды". Мадам Полуэктова отличалась совершенно невероятной толщиной и сверхъестественной склонностью к сплетням.
- Ну, Виктория ей и говорит про свою проблему - так, мол, и так, горничная срочно нужна, назавтра гости приглашены, а взять негде, и в агентстве никого нет… а Семирамида в ответ - ну, это меня к тебе сам бог послал! Есть у меня девушка подходящая! Правда, внешне не очень… откровенно говоря, страшненькая… Наша Виктория в нее прямо вцепилась - пришли скорее! Век за тебя бога буду молить! А что неказистая - так это даже очень хорошо, не будет перед мужем задом вертеть… Тут Виктория язык прикусила - вспомнила, какая Семирамида сплетница, теперь по всему городу раструбит, что у Гусаровой муж за горничными ухлестывает, чего и не было, насочиняет, да слово не воробей, вылетело - не поймаешь… Короче, повторяет: Симочка, золотко, пришли свою девушку! Вот та к нам Женю-то и прислала…
Амалия с грустью осмотрела остаток орехового пирога, отломила от него крошечный кусочек и продолжила:
- Она потому на Женьку-то меньше и кричала, чем на прежних горничных, что опасалась - вдруг от Женьки что-то до Семирамиды дойдет, а та уж на весь город растрезвонит…
- Так что вряд ли Женя из-за обиды на хозяйку ушла, - протянула я в задумчивости.
- Уж это вряд ли, - согласилась Амалия, подбирая с тарелки последние крошки пирога.
- А тогда отчего же?
Амалия в ответ выразительно пожала плечами.
Проводив разговорчивую кухарку до метро, я села в "Жигули" к Шурику… то есть к Саше, и подробно пересказала ему разговор в кондитерской. Услышав, что Женя бесследно исчезла из дома Гусаровых в самый день знаменитого скандала, мой приятель задрожал, как гончая, почуявшая свежий заячий след.
- Нужно выяснить у этой… как ее… Семирамиды, откуда она знает Женю, - сказал он после небольшой паузы.
- Думаешь, я знаю телефон Полуэктовой?
- Это как раз не проблема, - он отмахнулся и включил зажигание, - если, конечно, ты не возражаешь против визита в холостяцкую квартиру одинокого молодого мужчины.
- Как я понимаю, одинокий молодой мужчина - это ты? - Я усмехнулась, вспомнив наши с ним прежние пикировки. - Как порядочная девушка, я должна с возмущением отказаться, но после того, как я посетила загородный дом этого одинокого… как там дальше? - меня вряд ли можно считать порядочной девушкой… Кроме того, этот одинокий молодой, возможно, даст мне прослушать новые заграничные музыкальные записи?
Когда-то, в прежние беззаботные времена, это была одна из наших любимых шуток. Шурик - вернее, Саша - как-то рассказал, что, когда он учился в университете и посещал военную кафедру, там проводили среди студентов активную работу по профилактике венерических заболеваний. В частности, им показывали потрясающие воспитательные фильмы, снятые, вероятно, в начале шестидесятых годов. В одном из этих фильмов к симпатичной и наивной девушке с круглыми доверчивыми глазами подходил на улице растленный брюнет, негодяй и совратитель, который низким гнусавым голосом произносил эту самую замечательную фразу: "Девушка, не хотите ли вы прослушать новые заграничные музыкальные записи?"
Наивная девушка соглашалась со всеми вытекающими отсюда медицинскими последствиями.
- Ну вот, - Шурик… то есть Саша, улыбнулся, - если ты способна шутить, значит, дело пошло на лад.
Его однокомнатная квартира оказалась вовсе не такой запущенной, как я ожидала. Носки не висели на настольной лампе и не торчали из принтера, в раковине не громоздился Эверест грязной посуды. Беспорядок был, но в пределах допустимого. Примерно такой же, как в моей собственной квартире.
У Шурика снова сделалось то самое странное выражение лица, которое я неоднократно замечала у него в последнее время. Он стал излишне суетлив, что-то пытался прибирать и приводить в порядок и наконец, чтобы чем-то себя занять, включил компьютер. Так многие курящие люди, нервничая, закуривают, чтобы справиться с волнением.
Хотя я тут же поняла, что такое сравнение неточно - ведь Шурик… то есть Саша, делал именно то, зачем мы к нему пришли, - он искал координаты Семирамиды Полуэктовой.
- Очень удачно, - пробормотал он буквально через минуту, включая принтер - тот самый, из которого не торчали носки.
- Что удачно? - поинтересовалась я.
- Что она - Семирамида Савельевна Полуэктова, - отозвался он.
- Почему же это такая большая удача?
- Сама посуди. - Он поднял на меня глаза, и я снова увидела то самое странное выражение. - Она одна-единственная с такими данными в базе данных, а вот если бы ее звали, например, Елена Михайловна Кузнецова, нам пришлось бы проверить приблизительно восемьсот пятьдесят кандидатур… глядишь, к пенсии бы и управились!
- К твоей? - ехидно уточнила я. - Мне лично до пенсии еще очень и очень далеко!
- Ну вот, я же говорю, - Шурик расплылся. - Ты явно идешь на поправку.
Он вытащил из принтера листок с нужными адресом и телефоном и протянул его мне.
- Подожди минутку, - добавил он озабоченно, - сейчас я найду бельевую прищепку.
В первый момент я подумала, что он шутит, но через пять минут он действительно вошел в комнату с большущей деревянной прищепкой в руке.
- Это еще зачем? - испуганно попятилась я. - Никак ты решил, раз уж девушка зашла в твой свинарник, надо пристроить ее к хозяйству и заставить постирать накопившееся бельишко? Но тогда одной прищепки явно недостаточно…
- Со стиркой неплохо справляется стиральная машина. - Шурик плотоядно улыбнулся. - А прищепку ты наденешь себе на нос!
- У тебя нет температуры? - опасливо поинтересовалась я. - Тебе не мерещатся зелененькие человечки?
- Нечего заниматься саботажем! - грозно произнес Шурик… то есть кто он там. - Ты прищемишь себе на нос, чтобы изменить голос!
Тут я вспомнила, что в те времена, когда импортные видеокассеты отечественные умельцы озвучивали в домашних пиратских студиях, они действительно надевали на нос прищепки, чтобы изменить голос и не попасть в лапы правосудия.
- Ведь ты встречалась с этой самой Семирамидой, - продолжал Шурик, - и она может узнать тебя…
- Но мой бедный нос! - жалобно заныла я. - Он еще не поправился! Да я и без всякой прищепки сейчас гнусавлю!
- Ну ладно, - Шурик посмотрел на меня с некоторым сомнением, - только, пожалуйста, не забывай гнусавить во время разговора, если не хочешь провалить всю операцию!
Я послушно кивнула и придвинула к себе телефон.
Набрав номер Семирамиды, я услышала ее самоуверенное контральто, которое с удивительно ненатуральными интонациями сообщило:
- Вы позвонили по телефону Семирамиды Полуэктовой. К сожалению, меня сейчас нет дома. Оставьте ваше сообщение после короткого сигнала, и я вам обязательно перезвоню…
- Семирамида Савельевна, душечка! - как можно более жалобно воскликнула я, не забывая изо всех сил гнусавить. - Если вы дома, возьмите трубку! Мне очень, очень нужна ваша помощь!
Как я и думала, Полуэктова была дома, она просто не хотела подходить к телефону. И тут сработал самый сильный стимул со времени сотворения мира - женское любопытство.
Семирамида не узнала меня и взяла трубку, чтобы выяснить, кто это звонит ей таким жалобным голосом.
- Алло! - пропела она тем же самоуверенным контральто, только на этот раз в нем звучало вполне реальное любопытство. - Кто это?
- Это Аделаида, Аделаида Бутылкина, хозяйка салона красоты "Елена Прекрасная", - импровизировала я, - мы с вами встречались на суаре у Вики Гусаровой.
- Да? - неуверенно проговорила Полуэктова, судорожно и безуспешно стараясь вспомнить мифическую Аделаиду и стесняясь признаться, что ей это не удается. - Да, конечно, я помню…
- Дорогая, я в ужасном, просто безвыходном положении! - продолжала я. - И только вы можете мне помочь!
- А в чем дело? - Семирамида несколько насторожилась: такое вступление не предвещало ничего хорошего, просьбы бывают самые разные, от невинных - напомнить чью-нибудь фамилию, до самой ужасной, преступной и непростительной - помочь деньгами.
Чтобы Семирамида не испугалась и не бросила трубку, я заторопилась:
- Дело в том, дорогая, что у меня на завтра назначен раут, приглашены гости - очень, кстати, достойные люди, - а горничная неожиданно уволилась! Представьте, она утром заявила мне, что выходит замуж и уезжает! И вы не представляете, за кого эта мерзавка выходит!
- За кого же? - оживилась Семирамида, предвкушая сенсацию.
- За Началовского! - воскликнула я, изображая немыслимое возбуждение, эту фамилию я слышала в свое время от Виктории Федоровны. Слышала, да не придала значения, та вечно поминала каких-то своих знакомых в разговоре. Я кивала головой, как китайский болванчик, и делала вид, что внимательно слушаю. Оказалось, однако, что в голове кое-что отложилось, и теперь всплыла нужная фамилия.
- Как? Неужели за самого Началовского! Да этого просто не может быть!
- Представьте себе! Я сама была поражена!
- Горничная - за Началовского? Ну это надо же!
- Чего только не бывает на свете!
- Постойте, а за которого - за отца или за сына?
- За отца, - быстро приняла я решение.
- Но ведь ему почти девяносто?
- Ну и что? Как будто это имеет какое-то значение! - Я решила переть напролом, главное - это уверенность в голосе.
- Да, вы правы! - промурлыкала Семирамида, предвкушая удовольствие, которое она получит, пересказывая потрясающую новость всем своим многочисленным подругам и приятельницам. - И куда они поедут?
- Кажется, на Сейшелы, - машинально ответила я, - или на Мальдивы. Куда-то туда…
- Как интересно! - пропела Семирамида и спохватилась: - Да, так вы что-то говорили о своем завтрашнем рауте…
- Он под угрозой провала, - произнесла я страшным голосом, - я не могу найти другую горничную! В "Синдирелле" мне не смогли помочь, они сказали, что у них сейчас нет ни одной свободной кандидатуры!
- Но при чем… - начала Семирамида.
Она хотела задать резонный вопрос "при чем тут я", но я перехватила у нее инициативу:
- Дорогая, душечка, цветочек мой! Я разговаривала с Викторией, и она мне рассказала, что вы выручили ее недавно в точно такой же ситуации! Дорогая, золотко, спасите меня! Я буду признательна вам по гроб жизни! Виктория ужасно, просто ужасно довольна той горничной! Это просто клад! Воспитанная, исполнительная, и самое главное - совсем невзрачная! Вы же понимаете, дорогая, как это важно! Ведь у меня муж, а мужчины - это настоящие животные! Я не могу позволить себе держать в доме королеву красоты! А та девушка, которую вы прислали Виктории, - просто находка! Во всех отношениях…
Шурик отошел в угол комнаты и бурно выражал восхищение моими актерскими данными. Он прыгал и беззвучно хлопал в ладоши, делал вид, что бросает мне огромные букеты цветов, и посылал воздушные поцелуи. Я показала ему кулак, потому что самой ужасно хотелось расхохотаться.
- Да… - неуверенно протянула моя собеседница, - но тогда это получилось совершенно случайно… мне эту девушку рекомендовали буквально накануне…
- Дорогая моя! - воскликнула я с умоляющей интонацией, при этом забыла гнусавить. Шурик, подскочил ближе, сделал страшные глаза и показал мне прищепку.
- Кажется, я действительно припоминаю вас, - неуверенно сказала Семирамида, - у Виктории…
- Да-да, я же говорила вам, что мы встречались у Гусаровой, - зачастила я, снова изо всех сил гнусавя и не давая ей задуматься и вспомнить, - так кто же рекомендовал вам эту девушку?
- Дайте подумать… - Семирамида замолчала, и я совершенно отчетливо услышала, как заскрипели от напряжения ее мозги. - Это было как раз после презентации парфюмерной серии "Толстая красная линия"… Дайте подумать… может быть, это была Дуня Альпийская? Кажется, тогда мы встретились с ней на Невском и немножко поговорили…
Я уже приготовилась записывать, но Семирамида пробурчала что-то нечленораздельное и после небольшой паузы изменила свое мнение:
- Нет, это была не Дуня, она в это время уехала на гастроли в Нижнеколымск…
На секунду Семирамида замолчала, а потом выдала очередную гипотезу:
- Может быть, это была Вассочка Селезенкина? Кажется, мы с ней именно тогда столкнулись в "Бергхаусе"…
На этот раз я не торопилась записывать, дожидаясь, пока моя собеседница примет окончательное решение.
Действительно, она подумала еще несколько минут и разочарованно протянула:
- Нет, это не Селезенкина, она в то время была на экономическом форуме в Урюпинске.
На этот раз Семирамида думала гораздо дольше и наконец неуверенно произнесла:
- Может, это была Ляля Шакальская? По-моему, я как раз тогда встретила ее возле Дома кино…
- Вы там что-то смотрели? - опрометчиво спросила я, стараясь хоть как-то поддержать разговор.
- Где? - удивленно спросила Семирамида.
- В Доме кино. - Я растерялась. - Ведь вы сказали, что встретились с ней возле Дома кино…
- Ну и что? - Кажется, Семирамида даже обиделась на меня за такое нелепое предположение. - Я шла к своей массажистке, а Ляля - на распродажу в "Рив Гош"… Что, интересно, еще мы могли там делать? Но нет, это было раньше, а в то время, которое нас интересует, Ляля уехала на международную конференцию специалистов по квилту и лоскутному шитью… Где же проходила эта чертова конференция… ох, память проклятая! А, вспомнила где - в Караганде!
Вспомнив место проведения сомнительной конференции, моя собеседница посчитала свой долг выполненным и совершенно успокоилась.
- Рада была с вами поговорить, дорогая, - произнесла она самым светским тоном, - не стоит меня благодарить, помогать себе подобным - это долг каждого цивилизованного человека, всегда звоните мне, если у вас возникнут какие-то проблемы…
- Семирамида Савельевна, душечка! - жалобно воскликнула я, пока она не успела повесить трубку. - Но как же насчет горничной?
- Что - насчет горничной? - недовольно переспросила моя собеседница. В ее голосе прозвучала интонация, которую можно было перевести так: "Я уже и без того, дорогая, очень много для тебя сделала, пора бы и честь знать!"
Однако я проявила настойчивость:
- У меня завтра раут, а горничная уволилась…
- Вышла замуж за старшего Началовского, - быстро вставила Семирамида, тем самым показав, что с памятью у нее совсем не так плохо.
- Совершенно верно, - подтвердила я, - но это не важно…
- То есть как не важно? - она глубоко возмутилась. - Как раз очень важно! Это такая сенсация!
- Но у меня завтра раут… - простонала я, постепенно теряя надежду что-нибудь у нее узнать.
- Дорогая, вы мне уже все уши прожужжали своим раутом! - Семирамида повысила голос. - Я-то тут при чем!
- Вы обещали вспомнить, кто рекомендовал вам горничную, которая работает у Вики Гусаровой… - начала я, но тут вдруг меня посетило озарение. Со мной случилось приблизительно то, что с Архимедом в ванне или с сэром Исааком Ньютоном под яблоней. - Семирамида Савельевна, золотая моя! - воскликнула я в притворном ужасе. - Неужели я не прислала вам приглашение на свой завтрашний прием?
- Во всяком случае, я его пока не получила! - мстительно заявила она, и, хотя мы разговаривали не по видеотелефону, я будто отчетливо увидела, как моя собеседница поджала губы.
- Это ошибка моего секретаря! - закричала я. - Я его немедленно уволю! Только прежде отправлю к вам с приглашением! Он привезет его вам самое большее через час!
- Да, обслуживающий персонал совершенно разучился работать, - смилостивилась Семирамида. - Они не понимают хорошего отношения! Ну ладно, дорогая моя, я, кажется, вспомнила, кто рекомендовал мне ту девушку! Это Варвара Масленкина, хозяйка галереи "Варварское искусство"… Я зашла к ней прикупить что-нибудь в прихожую, а она рекомендовала мне ту девушку…
- "Варварское искусство" - это которое на Итальянской? - применила я старый испытанный прием. При этом я так увлеклась разговором, что опять перестала гнусавить.
Как все старые приемы, он дал немедленный результат:
- Нет, Варварин салон - на Литейном, - не задумываясь, поправила меня Семирамида и тут же проговорила: - Нет, все-таки я ваш голос определенно помню… Вот только где я его слышала…
- Может быть, в Караганде? - предположила я и быстро повесила трубку.
- Ну, ты даешь! - Шурик плюхнулся рядом со мной на диван. - Тебе нужно было в театральный институт идти, а не изучать защиту информации.
- Что я там забыла! - Я чуть отодвинулась на диване, потому что тон Шурика мне не слишком понравился. - Ты что - недоволен, как я поговорила с этой самой семипудовой Семирамидой? Конечно, вытащить из нее полезные сведения было трудновато, но я очень старалась.
- Я очень доволен, - заверил меня Шурик. - Я просто счастлив! Ты была неподражаема!
- Если бы ты выслушал столько сплетен, как я в свое время от Виктории Федоровны, ты бы тоже так смог! - великодушно сказала я. - А я-то жалела потраченного на это времени!
- Ничего в жизни не бывает зря, - важно изрек Шурик, - все когда-нибудь пригодится… Итак?
- Итак, Семирамиде рекомендовала горничную Женю некая Варвара Масленкина, у нее художественная галерея на Литейном, называется "Варварское искусство".
- Что-что? - фыркнул Шурик.
- Что слышал! - обиделась я. - Тебе не понять, а еще журналист, статьи в газеты пишешь… Что делать - звонить этой Варваре? Только что ей сказать, понятия не имею.
- Нужно туда ехать и определяться на месте, - заявил Шурик уверенно, - собирайся.