Не без грусти Кудряшов подумал, что женщины ему уже давненько не доверялись. Обычно дамы чувствовали его свободолюбивую мужскую силу и абсолютное нежелание создавать семью. Их и влекло к нему, наверное, предчувствие предстоящей борьбы. Как показывает статистика, большинство из тех, кто играет в рулетку, - женщины, и соответственно большинство из тех, кто по-крупному проигрывает, тоже женщины. Они азартны, даже если тщательно скрывают это под своим консерватизмом и стремлением к стабильности. На самом деле, тихая гавань нужна женщинам только для того, чтобы удобнее было совершать дерзкие пиратские рейды в бурное море. Но часто бывает так, что, найдя эту гавань, дамы забывают, зачем она им, собственно, была нужна, и поселяются здесь на веки вечные. Но это уже из области женской логики и женской непоследовательности в желаниях.
- Ну что? - примирительно проронил Кудряшов.
Лариса простодушно посмотрела на него.
- Вы настоящий мужчина, не испугались женских слез.
Ободренный, Кудряшов принял суровый вид, может быть, даже слишком суровый при данных обстоятельствах, завел машину, и они покатили дальше.
- Боже, как хорошо, - говорила Лариса, - как хорошо, когда рядом мужчина. Я так устала, знаете, Слава, я так устала быть одна и все брать на себя…
- Что ж, такая женщина и одна?.. - Кудряшов спохватился, выругал себя за банальнейшую фразу, какую не брякнул бы и двадцатилетний пацан, но было поздно, Лариса опять захлопнула свою непробиваемую раковину.
В подъезде пшеничноусый капитан Мальцев, как видно, давненько переминался с ноги на ногу. Однако ожидание его не было заполнено полезным делом, а посему капитан по прибытии начальства тут же отправился за понятыми. Кудряшов с Ларисой остались ждать у двери квартиры Коляды.
Верещагина курила с такой нервной отрешенностью, что Кудряшову стало и вовсе ее жалко. Ему захотелось бросить все прямо сейчас, немедленно, и увезти Ларису куда-нибудь, где растут тюльпаны и стоят на одной ноге розовые фламинго, где безлюдно и тихо, тепло и спокойно.
Лариса потушила сигарету, подошла к Кудряшову близко-близко, посмотрела на него снизу вверх и прошептала:
- Я боюсь.
Неожиданным для себя самого жестом Кудряшов сгреб ее в охапку, и руки Ларисы обвились вокруг его шеи. Спустя какое-то время Лариса отстранилась.
- Сейчас сюда придут…
Кудряшов не отпускал ее. Лариса улыбнулась:
- Ты очень хороший…
…Появившиеся Мальцев и понятые могли бы убедительно засвидетельствовать, что Лариса и Кудряшов находились на вполне безопасном расстоянии друг от друга.
Сорвана печать. Открыта дверь. И все стоят, не зная, кому войти первым. Не дав затянуться замешательству, Лариса переступила порог. Прошла на кухню, потом в комнату, перешла во вторую. Постояла.
- Здесь все осталось так, как было? Как было тогда, ночью? - спросила она глухо.
Мальцев кивнул. Кудряшов наблюдал за Верещагиной исподлобья. "Вот интересно, кто кого соблазняет - она меня или я ее?" Вопрос остался открытым.
Кудряшов не утруждал себя серьезными отношениями с женщинами. И более того, с годами он привык к легким, необременительным связям, в основном с женщинами замужними, чтобы все было без обид. Но к тридцати пяти годам Слава подустал, пропал охотничий азарт, перестала радовать новизна. Хотелось… Да черт знает, чего хотелось. Доверие к нему Ларисы сбило Кудряшова с толку. Он вдруг вспомнил, что вот так бесстрашно кидались к нему девушки, когда он был еще в поре молочной спелости и не чувствовал себя мужчиной, способным обмануть женские ожидания.
Лариса ходила по комнате в растерянности. Трогала упавшие на пол книги, бумаги на столе. Будто хозяйка после разгрома, которая не знала, с чего начать уборку.
- А что, - спросил Кудряшов, - здесь действительно всегда был такой беспорядок? Как сказала бы моя бабушка, жандарм с лошадью потеряется.
- Это не беспорядок, - процедила сквозь зубы Лариса, - просто так кажется.
Понятые сидели нахохлившись. Лариса посмотрела на них с удивлением, будто спрашивая себя, откуда здесь появились эти посторонние существа. Перевела взгляд на Мальцева. Кивнула Кудряшову:
- Да, в этой комнате так было всегда. В гостиной - прибрано, а в кабинете - так.
Из-под стола с гнутыми ножками выдвинула коробку. Коробка была пуста.
- Нет архива.
- Архива?
Лариса молча обошла еще раз комнату, заглянула в другую, вернулась.
- Архива не вижу, - сказала она, - можно еще поискать, конечно, но хранила его Алевтина вот в этой коробке. Записи там разные о клиентах, о болезнях, чем лечила, человек поправился - не поправился, что предсказала, сбылось - не сбылось. Алевтина даже у меня брала астрологические карты разных людей. Хотя это, конечно, нехорошо, вроде бы как я нарушала тайну чью-то. Но Алевтина все пыталась научиться таким образом астрологии. Считается, если имеется большой архив и возможность сравнивать, вроде бы можно сказать о человеке точнее…
- Вроде бы?
- Это так на самом деле.
Лариса улыбнулась Кудряшову, но он не заметил ее улыбки, потому что напряженно размышлял об услышанном.
- И большой был архив? - спросил.
- Приличный. Алевтина уже лет двадцать своим делом занимается. Плюс мои карты лет за пять.
- И что было на этих ваших картах?
- Все. Весь человек, с которым столкнула судьба. Весь его жизненный путь. Все его слабости и победы, все возможности - реализованные и упущенные. Иногда была просто астрологическая карта. В сложных случаях - еще и ее трактовка. Потому что карту не всегда "видишь". Бывает, бьешься, бьешься - не понимаешь ничего. А то вдруг взглянешь на хорошо знакомую карту, и такое открывается… Озарение, не знаю, как вам объяснить, - пожала плечами Верещагина.
- Вы мне составите такую карту? - Кудряшов улыбнулся улыбкой, понятной только им с Ларисой.
- Посмотрим… - смутилась она.
- А что, архив - это ценность какая-то?
- Ценность не ценность… Ну, как если бы у вас пропала картотека - с отпечатками пальцев, с фотографиями в профиль и анфас, со всеми сведениями, какие там вас еще интересуют. Для вас бы это было ощутимо?
Вопрос ответа не требовал.
- Вы считаете, что Коляду могли убить из-за архива?
- Вряд ли, - быстро сказала Верещагина.
- Почему вы так думаете?
- Мне так кажется…
- И все-таки… - настаивал Слава.
Верещагина посмотрела на него, улыбнулась обворожительно:
- Доверьтесь моей интуиции. Убийство и пропажа архива не связаны между собой.
Противопоставить что-либо такой логике оперу было решительно нечего.
- Ценности Коляда в доме хранила?
Лариса подошла к секретеру, выдвинула ящик.
- Вот они, кольца.
У Верещагиной в руках были не просто кольца - полная пригоршня разномастных, разнокалиберных колец-перстней. Но - Кудряшов определил наметанным взглядом - все они были с камнями-самоцветами, серебряные. Не очень дорогие.
- А драгоценных украшений в доме не было? - спросил Слава.
Верещагина усмехнулась.
- Видите ли, Вячеслав Степанович, эти украшения очень ценные. Они Алевтину хранили от всех и вся… Например, вот эта темно-зеленая яшма. Вообще-то считается, что она хранит владельца от яда и ненависти. Алевтина уверяла, что если надеть перстень с определенным камнем определенной формы в определенное время, то свойства камня усиливаются, порой преображаются и трансформируются. У Алевтины на пальцах всегда было несколько колец, иногда она их меняла, комбинировала одни камни с другими, в зависимости от обстоятельств, которых опасалась. Но дело не в этом. Алевтина всегда - вы поняли меня? - всегда надевала кольца с камнями, если ей предстояла встреча с чужими людьми. Эти камни были частью ее имиджа.
Кудряшов посмотрел на маленькие ручки Верещагиной, на ее тоненькие пальчики без единого колечка.
- А вы, Лариса Павловна, чего ж не бережетесь?
- Я ведь, Вячеслав Степанович, с порчеными дела не имею. У меня несколько другое амплуа. - Кудряшову послышались нотки торжества в ироничном тоне Верещагиной.
- А у Коляды не было каких-либо сбережений?
- Кто нынче делает сбережения? Время не то.
- И все-таки неужели вы, Лариса Павловна, никогда не видели у Коляды компьютер?
Повисла тяжелая, вязкая тишина, но ее пытались перечеркнуть, словно играя в крестики-нолики, звуки улицы, врывавшиеся в окно.
- Я никогда не видела у Алевтины компьютера, - наконец, внятно выговаривая слова, сказала Лариса. - И еще - записывайте - здесь нет книг по белой и черной магии. Старинные были книги и рукописи очень древние. Мне кажется, ценные.
…Несколько разворотов-поворотов, и "Таврия" остановилась у Ларисиного подъезда.
- Груз доставлен, хозяйка. - Кудряшов выключил зажигание и протянул Ларисе ключи.
- А вы сейчас куда?
Нет, она положительно не собиралась приглашать его в гости.
- На службу.
- Так возьмите мою машину, как вы доберетесь?
- О, Лариса Павловна, вы забываете, с кем имеете дело. - "И чего я выпендриваюсь?"
Кудряшов проводил Ларису до лифта. Пока бегал по цифрам этажей огонек, смотрел на нее. Она отводила взгляд. Дверцы автоматически открылись и захлопнулись, скрывая Ларисин взмах руки. Кудряшов постоял еще немного. "Чудес не бывает", - подумал он, чуть огорченно.
В этом новом районе дома стояли вне логики - за номером двенадцатым шел двадцатый, потом восьмой. Кудряшов долго плутал, пока не нашел нужный дом, потом еще блуждал, не в силах отыскать нужный корпус. В подъезде Кудряшову пришлось нудно объясняться с консьержкой - не хотелось пугать добрую женщину красными корочками. Наконец, позвонив в нужную дверь и услышав почти не ожидаемые шаги, Кудряшов облегченно вздохнул. Так, на выдохе, ему и пришлось спрашивать:
- Виталий Александрович?
- Да? - В голосе худого седеющего человека звучала та же вопросительная интонация.
- Уголовный розыск.
- О, как интересно! - обрадовался хозяин и посторонился, впуская Кудряшова. - Опять кого-нибудь ограбили?
- Почему? - вздрогнул сыщик.
- Нет? Странно. Тут у нас в доме каждый день кого-нибудь грабят. Меня тоже пытались. Дверь не сумели только открыть - мальчишки, жалко, жизнь себе поломали. Я следователю говорю: Бог с ними, не взяли же ничего… Так чем обязан?
Кудряшов поудобнее устроился в предложенном кресле.
- Грабят, Виталий Александрович, это когда с насилием над личностью. А когда тайно похищают имущество - это крадут. У вас в доме, как я понял, пока крадут, слава тебе Господи… Виталий Александрович, дело в том, что трагически погибла некая Коляда Алевтина Григорьевна…
- Вот оно что, - удивленно протянул Виталий Александрович, - но тут я вряд ли вам сгожусь на что-то. Я ее почти не знал.
- Да. Я понимаю, - согласился Кудряшов, - но вы занимаетесь астрологией. - Вы - астролог.
- Какой я астролог? - махнул рукой Виталий Александрович и доверчиво посмотрел на Кудряшова. - Это так… Знаете, я ведь кандидат технических наук. Раньше подрабатывал репетиторством. Теперь учу людей астрологии. Современнее получается, выгоднее, да и интереснее. Астрологии ведь можно научить, вы знаете. Это не какая-нибудь экстрасенсорика с ее идеей элитарности и исключительности, с напускными тайнами, с мощнейшим механизмом внушения, которое как бы изначально нацелено на то, чтобы заморочить человеку голову. Это вполне конкретная наука, определенный объем знаний, в принципе доступный каждому, кто захочет его освоить. Но, конечно, как и в любом другом деле, есть талантливые носители этих самых знаний, есть бездарные. Но научиться астрологии может каждый.
Кудряшов наконец понял, кого напоминает ему собеседник. В десятом классе Слава собирался поступать на физфак МГУ и занимался у репетитора, который был точь-в-точь Виталий Александрович: та же манера потирать руки, словно от холода, те же приподнятые плечи, та же посадка головы - будто птица, нахохлившись, по сторонам озирается. Славин репетитор вечно мерз, а потому у его ног обычно горел пучок электрических лампочек, служа наглядным пособием для объяснения многогранных свойств энергии, которая и светит, и греет. Физиком Кудряшову стать не довелось - провалился на экзаменах, а после армии поступил уже на юрфак. И сейчас, глядя на Виталия Александровича, Слава в который раз обрадовался этому обстоятельству. Виталий Александрович был типичным технарем. И типичным учителем-репетитором: человеком, который много знает, но не может сам извлечь ничего конструктивного из своих знаний, а потому ему необходим посредник - ученик.
- Лариса Павловна Верещагина, - Кудряшов пытался сохранить бесстрастный тон, - ваша ученица?
- Да, - гордо сказал Виталий Александрович, - Лариса моя ученица.
- Лариса была подругой Коляды.
- Подругой - не подругой… Это сложнее.
- Расскажите, - попросил Кудряшов и добавил с иронией: - Я пойму.
Учитель астрологии иронии не принял.
- Боюсь, что вам трудно будет понять. Но попробуем. Хотя, честно говоря, мне не хотелось бы касаться этой темы. Я не уверен, что Лариса от этого не пострадает, - быстрый взгляд в сторону Кудряшова.
- Я вам обещаю, - серьезно заверил Кудряшов, - не пострадает. Нам, то есть мне, как занимающемуся этим делом, важно располагать сведениями о той области знаний, которыми владела Коляда.
- Располагать сведениями? - Виталий Александрович усмехнулся.
- Хотя бы ориентироваться в них, - уступил Кудряшов.
- Да, но Коляда занималась совсем не тем, чем занимаемся я и Лариса. Это во-первых. Во-вторых, вас, как я понял, интересует, почему они дружили, то есть почему общались. Видите ли, Лариса - очень способная ученица. Знаю по себе: учить ее - одно удовольствие. Наступает момент, когда она… Когда полученные знания становятся для нее естеством, ее полной и безраздельной собственностью. Тогда она поднимает тебя самого на новый уровень. Она начинает отдавать. Так что Алевтину я могу понять: Лариса трактовала ее примитивные знания на таком уровне, какой деревенской гадалке и не снился. А вот почему Лариса дружила с нею…
- Наверное, чтобы учиться, - подсказал Кудряшов.
Виталий Александрович хмыкнул.
- Дело в том, что Лариса - немножко вампирчик. Она перенимает у человека, с которым общается, очень многое, пожалуй, слишком многое: сущность, естество, энергию. Перенимает, может быть, не желая этого. Потому она очень осторожна в дружбе и знакомствах.
- Вы хотите сказать, что Коляда была не очень хорошим человеком?
- Упаси Бог так говорить. Тем более о покойной. Но в Алевтине была… была некая дурная кровь. Даже я это чувствовал. И Лариса должна была чувствовать - интуиция у нее потрясающая. Вы с ней говорили уже? Будьте поосторожнее - она ведь мысли читает, знаете? Только не распространяется об этом, хотя, казалось бы, зачем скрывать? Другие вон, - Виталий Александрович глобально указал рукой за окно, - только тем и занимаются, что бесстыдно лгут, внушая окружающим, будто в состоянии читать чужие мысли. А что, собственно, случилось с Алевтиной Григорьевной?
Кудряшов отметил про себя, что учитель астрологии слишком долго не задавал этот вопрос.
- А вы не знаете? - изобразил удивление Слава, подумав, что Виталий Александрович не так прост, как хочет казаться. - Алевтина Григорьевна Коляда выбросилась из окна. Но есть подозрение, что это убийство.
Виталий Александрович деланно опечалился, Кудряшов ждал, что сейчас прозвучит вопрос: "Когда это случилось?" Но вместо этого услышал:
- Кому же это было выгодно?
- Вот и мне хотелось бы вас об этом спросить. Вы один из немногих людей, которые могут нам помочь разобраться в жизни Коляды.
- А что же, Лариса не снизошла?
"Они все похожи, репетиторы, - подумал Кудряшов. - Ревнуют своих учеников к тем знаниям, которые сами же им и передали. Радуются успехам своих воспитанников, но одновременно им приятны и их неудачи".
- У Ларисы Павловны свой взгляд на вещи, у вас - свой. Вы все-таки человек науки, - польстил Кудряшов.
- Да, но с научной точки зрения я вряд ли смогу что-то объяснить. Знаете, на Западе, например, богатые фирмы платят ученым деньги - просто так, чтобы те имели возможность удовлетворять свое научное любопытство. Однажды такая фирма взяла как бы на содержание одного биолога. Он сидел себе, изучал нервную деятельность какого-то насекомого, не имеющего отношения, как вы понимаете, к сфере деятельности фирмы. И вдруг изобрел принцип нового способа наведения ракет средней дальности, который фирма, разумеется, запатентовала на пару с изобретателем. Все, что касается науки, иррационально. Чудеса - и те укладываются в некую закономерность. Например, их можно объяснить божественным провидением. Наука не может себе позволить такую роскошь, она находится в иной системе координат, она плод человеческого разума. Ну а Коляда… Она просто очень хорошо знала древние способы гадания, чувствовала знаковую систему судьбы. Знаете, это ведь именно система. Медицина - система. Психология - система. Астрология - система. То, что мы называем ворожбой, - тоже система освоения мироздания окружающей действительности, и у этой системы свои законы и закономерности, свои "этого не может быть, потому что не может быть никогда". Например, вы замечали когда-нибудь, как много в нашей жизни совпадений? Идете вы по улице, встречаете вдруг, предположим, своего одноклассника. Вы думаете, что это случайность, потому что не умеете ее прочесть, понять, что за ней стоит. У вас нет системы - цельной картины мира, где все не просто так, где каждая ситуация на своем месте и - в динамике. Коляда этой системой владела. С блеском. Муха пролетит над человеком - Алевтина и ее полет увяжет с судьбой и с общим порядком вещей. И концы с концами у нее всегда сходились. И что бы там ни говорили, я считаю, что Коляда была сильнее Ларисы как предсказательница. У Ларисы просто общий уровень выше. Поэтому она боится быть злой. Она никогда не скажет человеку, какой он плохой. Постарается поддержать, направить, остеречь. Алевтина - нет, она добивала. У нее была метода такая: сказать человеку о чем-то тайном, гнетущем его, о мелочи, может быть, какой-то. Ну, что он в детстве две копейки украл или о том, что когда-то завел поганенький романчик, о котором стыдно вспоминать. Человек терялся, расстраивался, считал уже, что Алевтина видит его как голенького. А она тогда и начинала работать…
- Так откуда же она знала? - не удержался Кудряшов, хотя понимал, что это не тот вопрос, который надо здесь задавать.
Но Виталий Александрович был настоящим учителем, он стал терпеливо объяснять:
- У каждого человека это есть - маленькая подлость, которую он помнит всю жизнь, потому что таким образом вытесняет подлости большие. И существует система ассоциаций, по которой можно вычислить украденные копейки или некрасивый романчик. Да вы расслабьтесь, Вячеслав Степанович, расслабьтесь. Хотите выпить чего-нибудь?
Кудряшов подсобрался и решительно помотал головой.