– Да там целая история, сюжет для детектива. На лодочной станции лодочник узнал по фотографии одну из жертв. По счастливому совпадению он оказался художником. Нарисовал портрет человека, с которым была та женщина, когда он выдавал им лодку. К тому же он вспомнил, что уже видел этого самого мужчину. Две недели назад он садился в лодку с другой девушкой, но вернулся один. Показали фотографию первой жертвы – опознал и ее.
Турецкий потер ладонью лоб, взъерошил волосы.
– Пожалуй, съезжу к Ирине. Надо хоть немного отдохнуть.
– Ну, поезжай. А Никите будешь звонить?
– Позвоню, заодно узнаю, получили ли они из МУРа фотографию убийцы и как у него продвигается расследование.
– А ты к Ирине собираешься с какой целью? – вдруг подозрительно спросил Всеволод.
– Как с какой? С целью воссоединения семьи.
– Что-то мне не верится, – признался Всеволод. – Хочешь там покопать? Но я тебя предупреждал – только в личное время. Ты мне и здесь нужен.
– А я разве попросил командировочные? – изобразил на лице искреннее удивление Турецкий.
– Да уж, просить командировочные, чтобы встретиться с женой, это было бы слишком, – улыбнулся Всеволод.
Турецкий подумал, что Алька, конечно, сейчас возмутится, обидится, может, устроит сцену ревности. Но ведь необязательно докладывать, куда он едет.
Алька уже успела накрасить губки и сейчас, выпятив их и сложив бантиком, внимательно рассматривала себя в зеркало. Турецкий всегда удивлялся, как она пристально всматривается в зеркало, словно изучая себя со стороны. Взгляд у нее в этот момент становился чужим. Так смотрят на постороннего человека, желая найти в нем недостатки. Но в данный момент она себе явно нравилась. Потому что оторвалась, наконец, от зеркала и улыбнулась Турецкому такой счастливой улыбкой, что он невольно почувствовал укол совести. Ведь он обещал ей романтический вечер и море любви.
– Что он тебя так долго держал? – капризно сказал она и легко вскочила со стула. Ей не терпелось обнять его, но Турецкий приложил палец к губам.
– Начальник еще на месте.
– Да и так все догадываются, – Аля все-таки обняла Турецкого и поцеловала в губы. Но тут же с деланым смущением отпрянула, взглянув испуганно на дверь кабинета начальника.
– Куда пойдем? – кокетливо спросила она и метнулась к сумочке.
Турецкий распахнул перед ней дверь и, когда они вышли на улицу, нежно взял под руку.
– У меня изменились планы. Извини, дорогая.
Лицо Альки сразу вытянулось от разочарования.
– Как это – изменились? Ты же обещал!
– Срочно еду за город. Помнишь моего приятеля Серегина Никиту? Ты еще с ним говорила по видеосвязи. Нагловатый такой. Он расследует серийное убийство. Так вот, в области тоже нашли трупы женщин, почерк убийства тот же. Нужно ехать.
– А ты при чем? Пусть твой Никита и едет.
– Нужно помочь товарищу. Алечка, ты только не обижайся. Я вернусь послезавтра, и мы выполним всю программу, обещаю тебе.
– Ты и про эту обещал, что выполним. А сам уезжаешь. Да еще на воскресенье. Наверное, тебе жена звонила…
Девушка уже надула губы и смотрела на него крайне недовольно.
– С чего ты вдруг так решила? – удивился Турецкий проницательности Али.
– С того, что завтра выходной. Вряд ли местные органы завтра работают. А потом – в понедельник вернется твоя Ирина.
– Разве нам это когда-нибудь мешало? – приобнял Алю Турецкий и почувствовал тепло ее податливого тела. До чего же Алька хитрая. Выражая свои обиду и недовольство, между тем мгновенно откликнулась на его ласку, и ее легкая нежная рука уже скользит по его спине, невзирая на то, что сзади идут люди и смотрят на них осуждающе. Хотя ему, наверное, просто кажется, что смотрят. В Москве никому ни до кого нет дела. Хоть целуйся у всех на виду. Алька, похоже, собралась именно так и поступить, потому что настойчиво тащила его к газону, чтобы не мешать прохожим. И он, конечно, сдался. Если они поцелуются, то это его задержит минут на пять, не больше. Но ему хотелось не только целоваться, а еще и погладить ее по нежной длинной шейке и взъерошить золотой хвост прически. И естественно, вспомнить, какая шелковистая кожа у нее в других, не менее приятных местах.
– Пошли к машине, – сказал он и заметил в глазах Али лукавые искорки.
Девушка не отпускала его руку, и пришлось ее вести к машине, как ребенка.
– Давай заедем в какой-то двор, – предложила она, и стоило им сесть в машину, прижалась к нему грудью, жарко дыша в ухо. Если так пойдет и дальше, то он не в состоянии будет вести машину. Но Алькины ласки, которые становились все смелее, возбуждали его. Мелькнула мысль, что, если он отправится в дом отдыха на час или два позже, ничего страшного не произойдет.
Турецкий вел машину, радуясь, что в субботу улицы были почти свободны. Алька довольно улыбалась и терлась щекой об его плечо.
Из Москвы он выехал спустя два часа и был собой весьма доволен. Ничего не сорвалось – ни свидание, ни поездка к Ирине. Если человек организован, он успевает все. "А ведь Никите я так и не позвонил!" – вдруг вспомнил Турецкий. Может, уже и не звонить? Но надо хотя бы узнать, получил ли он информацию из МУРа.
Никита информацию получил. И теперь раздумывал, достаточно ли ее для продолжения поисков или стоит все-таки съездить в Кучково, чтобы уточнить некоторые детали. Узнав, что Турецкий в данный момент уже движется по автостраде в сторону Кучково, он заявил, что выезжает немедленно. А когда Турецкий предупредил, что с ночлегом, возможно, будут проблемы, Никита заявил, что его корочки дадут право на ночлег в лучшем номере дома отдыха. Всем известно, что в провинции московских гостей в высоких чинах встречают уважительно. Так что пускай Турецкий не волнуется. А что, жена Турецкого отдыхает там вместе с подругой? Тогда совсем замечательно. Можно будет сочетать полезное с приятным. Голос у Никиты при этом стал какой-то особенный. Как у мурлыкающего кота. Хотя чего он ожидает от женщины, которой пошел пятый десяток? Или он совсем не привередлив? Турецкий не стал задавать интимных вопросов.
Солнце уже клонилось к закату, и Турецкий подумал, что доберется до "Речных заводей" скорее всего уже в темноте. Если указатели стоят, где надо, то с поисками дома отдыха проблем не будет. Конечно, можно позвонить Кате, разузнать поподробнее, как к ним добираться. Катерина вроде с картой дружит, с соображалкой у нее тоже все в порядке. Но хотелось сделать жене сюрприз.
Он включил магнитолу и настроил ее на какой-то дурацкий канал. Шел абсолютно дебильный треп на тему, нужно ли наказывать детей. "Конечно, нужно", – подумал он. Только не пороть, а действовать внушением. Именно поэтому у них с Иркой выросла замечательная дочка Ниночка. Он-то сам был отцом довольно бесхарактерным, что поражало Ирину, потому что в работе Турецкий был настоящий кремень. Но Ириной строгости хватало на двоих, где-то она даже перегибала палку. И результат все равно получился хороший. Это уже Васю, сына его сослуживца Антона, Ира баловала сверх меры. Но мальчишка ее обожал и слушался, ее излишняя мягкость во вред мальчику не пошла.
Турецкий вспомнил немало неприятных минут, когда он ревновал жену к Антону. Слава богу, все уже в прошлом.
Когда совсем стемнело, на обочине дороги появился первый указатель с надписью "Речные заводи". Турецкий разогнал машину и едва успел завернуть. Нужный поворот оказался сразу за указателем. Гладкая асфальтированная дорога тянулась сначала между полями. Потом появился лес, за ним опять открытая местность, наконец он подъехал к воротам. Территория дома отдыха была хорошо освещена. А в будке охранника ярко горела лампочка. К воротам вышел охранник и прищурился, вглядываясь в машину. Его лицо ничего не выражало.
Турецкий показал документы и сказал, что приехал к жене. Охранник куда-то позвонил, что-то сказал в трубку и только тогда распахнул ворота.
– Погодите. Я ваш номер машины запишу, – сказал он.
– Какие у вас строгости, – удивился Турецкий.
– Соблюдаем, в целях безопасности отдыхающих, – солидно ответил охранник и показал рукой вправо.
– Там парковка, можно поставить машину. Потом пройдете к администратору, она вам скажет, где живет ваша жена.
Администратор, невзирая на позднее время, встретила Турецкого с улыбкой.
– Добро пожаловать в "Речные заводи", – заучено поприветствовала она гостя. – Это вы приехали к Турецкой Ирине Генриховне?
– Совершенно верно, – ответил Турецкий и улыбнулся ей в ответ. Хотя ее улыбка была довольно вымученной, но это с непривычки, – решил он. Дама, судя по солидному возрасту, воспитывалась в советское время, когда обслуживающий персонал к улыбкам был не приучен. Тем более похвально, что в зрелом возрасте ей удается себя переломить.
– Но вы все-таки документик покажите, – немного смущенно попросила она и развела руками. Дескать, такие у нас правила.
Она внимательно посмотрела на его фотографию, изучила данные.
– Только ваша жена живет в номере с подругой. Если вы хотите, мы поставим туда раскладную кровать. Конечно, если подруга не будет возражать. А если хотите поселиться отдельно, у нас есть свободный номер.
– Хочу отдельно, но сначала схожу к жене. Я ей сюрприз приготовил, она не знает, что я приехал.
Часы в холле показывали уже одиннадцать вечера, и Турецкий подумал, что администратор очень удивится, когда через час заявится еще один гость к Турецкой. Надо бы ее предупредить.
– А еще номер у вас не найдется? Примерно через час приедет мой приятель, он тоже хотел бы денек у вас отдохнуть.
– К сожалению, свободных комнат сегодня больше нет. Вот завтра часть народу съедет, тогда и будет. Но раз он ваш приятель, вы могли бы поселиться вместе. Тогда и номер вам обойдется дешевле.
– Хорошо, так и сделаем, – согласился Турецкий.
Он поднялся на второй этаж и постучал в Иринин номер. Никто не ответил. Он постучал громче и услышал за дверью шорох. Настороженный голос Ирины раздался неожиданно, словно она подкралась к двери на цыпочках.
– Кто там?
– Твой муж. Но если ты с мужиком, то лучше не открывай! – решил подшутить над женой Турецкий.
Ирина распахнула дверь и бросилась к Турецкому. Она обняла его так крепко, словно они не виделись целую вечность. Из-за балконной занавески испуганно выглядывала Катя.
– Что это вы, девчонки, шифруетесь? – удивился Турецкий. – На стук не отвечаете, к двери подкрадываетесь, прячетесь за занавески.
Катя уже отбросила плотную ткань и улыбнулась Турецкому.
– Да так, на всякий случай.
– Всякого случая не бывает. Вы здесь уже две недели. Что, каждый раз так реагируете, если к вам кто-то стучит?
– А тебе Гоша не звонил? – неожиданно спросила Катя.
– С чего вдруг? Он мне кто – друг, товарищ? Мы телефонами не обменивались. Ира сказала, что он поступил с тобой не очень хорошо.
– Да бросил меня, – махнула рукой Катя. – Но я его наказала.
– Теперь можно говорить? – уточнила Ирина, обернувшись к Кате. Та кивнула.
– Девчонки, вы изъясняетесь загадками. Как ты его наказала?
– Рублем, – торжественно провозгласила Катя. – То есть долларом. Я изъяла деньги, которые он заплатил за свадьбу и круиз. Не все, – с сожалением уточнила она, – он заплатил только аванс.
– И правильно сделала. Зло надо наказывать. Так поэтому вы тут прячетесь?
– Ну, он звонит каждый день. Только я трубку не беру.
– Тоже правильно. Потому что то, что ты с ним сделала, уголовно наказуемо. Называется присвоением денежных средств. Но я на твоей стороне. Он мне, если честно, сразу не понравился. Ну и чего вы боитесь? Он же не знает, где ты.
– А вдруг как-то вычислит?
– Да бросьте, как он вычислит? Вот я бы вычислил, а этот – нет, – пренебрежительно отозвался о недавнем Катином женихе Турецкий.
Катя недоверчиво уставилась на Турецкого.
– Правда, вычислил бы. Не раз приходилось по сигналу мобильного находить его хозяина. Но не парься так. У него же нет знакомых с сфере мобильной связи. Или в уголовном розыске, кроме меня. Все, забудь этого урода.
– А когда я вернусь в Москву, он может потребовать денег. Грозился, что нашлет на меня "других людей", – пожаловалась Катя. – Наверное, бандитов.
– Блефует, – уверенно сказал Турецкий. – Не волнуйся, я с ним поговорю. По-мужски. Вы мне лучше расскажите, как вас угораздило обнаружить труп женщины.
Подруги переглянулись.
– А откуда ты знаешь? – в один голос спросили они.
– Слухом земля полнится. Давайте, выкладывайте. Вообще-то, это нечестно, что муж все узнает в последнюю очередь, – не преминул упрекнуть жену Турецкий.
Ирина принялась рассказывать, Катя время от времени перебивала ее, вспоминая существенные детали. Когда они закончили довольно сбивчивый, но красочный рассказ, в дверь постучали.
– Ой! – тихо вскрикнула Катя и метнулась к занавеске.
– Это, наверное, Никита, – Турецкий шагнул к двери.
– Какой еще Никита? – так же тихо переспросила Катя.
– Мой однокурсник. Подполковник, между прочим.
Но Катя не выходила из-за занавески, пока действительно не убедилась, что это не Гоша приехал по ее душу, а вполне приличный с виду мужчина. Немного полноватый, с аккуратной лысой макушкой, вокруг которой дыбились пушистые светлые волосы, мясистым носом и, в общем-то, добрым лицом. Глаза у него были веселые и тоже добрые. Он сразу же уставился на Катю, которая смущенно вышла из-за занавески, одергивая на бедрах юбку.
Никита прежде поцеловал руку Ирине, потом похлопал по спине Турецкого. И когда Катя подошла к компании, он вдруг наклонил голову, поцеловал ее руку, и Катя почувствовала, что ей эта церемонность очень приятна. Никита с удовольствием окинул взглядом Катину фигуру, и в глазах его что-то появилось, Катя знала этот взгляд. Так смотрит мужчина, когда женщина ему нравится. И он предполагает, что она не прочь оказаться в его объятиях. Катя заглянула в его глаза и мысленно отправила посыл – да, она не прочь. Потому что от Никиты пахло очень приятным парфюмом, он был такой уютный, пухленький, а главное, его веселые глаза, которые смотрели спокойно и призывно. Его взгляд просто гипнотизировал.
Турецкий и Ирина почувствовали, что между Никитой и Катей что-то произошло, и переглянулись. Ирина в недоумении пожала плечами, а Турецкий, напротив, наконец понял, чем берет женщин этот самый заурядный по виду мужик. Взглядом. Не наглым, не настырным, а мягким, обволакивающим, таким, которому доверяются женщины.
– Ресторанчик здесь имеется? – спросил весело Никита.
– Ресторан уже закрыли, – огорченно ответила Катя. Она подумала, что без ресторана Никита потеряет всякий интерес к компании.
– Не беда, – махнул он рукой. – Я тут кое-что закупил по дороге. Думаю, нашей парочке нужно дать минут десять на то, чтобы они налюбовались друг на друга. Насколько я знаю, вы уже две недели в разлуке? Я бы так долго не выдержал, – он перевел свой фирменный взгляд на Катю.
Та смело смотрела ему в глаза. Да, да, я согласна – опять послала она мысленный призыв Никите.
– Тогда поможете мне? Я вам дам нести что полегче.
– Помогу, – с готовностью откликнулась Катя.
Когда Никита вышел первый, а Катя уже была в дверях, Турецкий предупреждающе прошипел:
– Он женат!
Катя только вздернула плечами. Дескать, какое это имеет значение? Я иду помогать, а не разбивать семью.
Турецкий закрыл за ними дверь, полагая, что Ирина немедленно бросится в его объятия. Как же он был удивлен, когда она озабоченно спросила:
– Ты видел, как они смотрели друг на друга? Катька совсем обалдела. Она же видит его в первый раз!
– Ну и что? Они взрослые люди. Не волнуйся, Никита ее не обидит. Наоборот, утешит, как сможет. Ей же нужно утешение после облома с этим придурком Гошей.
– Но вот так, в первую встречу!
Турецкий расхохотался.
– Ну и ханжа ты, Ирка! В молодости такой не была.
– Я к тебе в постель запрыгнула не на первом свидании.
– Правильно, на третьем. Зато когда я тебя впервые увидел, ни о чем думать не мог, только о том, какая, ты, наверное, восхитительная в постели! И не ошибся!
Турецкий по-хозяйски обнял Ирину и стал ее целовать, почувствовав, что уже восстановился. Ирина отвечала на его длинный поцелуй довольно активно, прямо как в дни далекой юности.
Катя тем временем шла по освещенной фонарями дорожке рядом с Никитой и очень удивлялась, что он не делает никаких поползновений обнять ее или хотя бы прикоснуться. Он рассказывал о том, как ехал в "Речные заводи" и проскочил поворот, искал дальше указатели, но их не было. Пришлось останавливаться на обочине и смотреть в карту, потом разворачиваться.
– Да, там поворот сразу же за указателем. Я с Ирой тоже чуть не проскочила.
Они подошли к машине, Никита стал доставать из багажника пакеты. И опять Катя ждала, что он хотя бы намекнет на то, что она ему понравилась. Лучше было бы, конечно, если бы он под благовидным предлогом пригласил ее в машину. Тогда она как бы ненароком прикоснулась к его руке. Или к щеке, будто что-то хочет смахнуть. А это уже довольно интимный жест, и его можно истолковать однозначно – поцелуй меня. А потом делай со мной все, что хочешь. Но Никита деловито доставал пакеты и вручал ей. Действительно, они были нетяжелые. Сам он вытащил два пакета, в которых звенели бутылки, и поставил их на асфальт. Закрыл машину, посмотрел на нее своим обволакивающим взглядом и спросил:
– Не тяжело? – и положил свои теплые ладони на обе ее руки, которые держали ручки пакетов, легонько сжав их.
– Нет, – почему-то тихо ответила она.
– Тогда пойдем.
Он поднял пакеты с бутылками, и они направились к зданию.
Катя чувствовала волнение и подумала, что очень рада этому. Значит, к ней опять вернулась жажда любить и быть любимой. Только Никита почему-то не слишком форсирует события. Не может быть, чтобы он не понял, что понравился ей.
Катя не знала, что это обычная тактика Никиты, когда он собирался завоевать женщину. Сначала ошеломить своим взглядом, а потом, когда женщина попадала на его крючок, а он это всегда чувствовал, притормаживать развитие событий. Чтобы она сама желала очутиться в его объятиях. Женщина, которой не терпелось узнать его как мужчину, которая едва сдерживала свое желание, – самая сладкая. Катя уже точно созрела.
Ирина, конечно, посмотрела на подругу подозрительно, хотя они ходили за продуктами совсем недолго. Но потом отвлеклась, накрывая на стол. Никита, видно, продумал все до мелочей. Он выставил две бутылки шампанского, две бутылки водки и четыре – чилийского вина.
– Куда столько? – всплеснула руками Ирина.
– Не обязательно же все выпивать сразу. Я обычно покупаю, чтобы был ассортимент. Мало ли, что у нас хорошо пойдет? Может, вы любите шампанское? А может, водку?
Он уже раскладывал мясную нарезку на белых подложках, красную рыбу, сыр, помидоры и огурцы.
– Какой вы хозяйственный, – похвалила его Катя.
– Ну, как же иначе? Я же знал, что здесь дамы. Кстати, а вот и сладкое.
Он поставил на стол две упаковки с пирожными.