Лицо его расплылось в мечтательной улыбке, казалось, еще немного и он замурлычет, как довольный кот.
– Ну, насчет молоденьких… У каждого свой вкус, – немедленно отреагировал Турецкий.
– А ты спец по молоденьким? – заинтересованно спросил Никита.
Турецкий решил, что и так сказал слишком много.
– У каждого мужчины есть определенный опыт.
– А я-то думал, что у вас с Ириной полная гармония. Вы вчера смотрели друг на друга, как молодожены.
– Я же не сказал, что у нас с Ириной что-то не в порядке.
Турецкому не понравился неожиданный поворот разговора. Получалось, что Никита хочет что-то у него выпытать. Еще чего! А потом проболтается Кате. А Катя выложит Ирке. Нет уж, свои тайны Турецкий не доверял никому.
– Действительно, давай пообедаем, заберем девчонок и вернемся в Москву. Думаю, для пробок время еще не наступило, – сменил он тему.
Катя и Ирина восприняли предложение с радостью. Они уже устали отдыхать – как заявили обе. Катю огорчило только одно – она не могла ехать в машине Никиты, потому что тогда некому было бы вести ее собственную. Ирка, паршивка, естественно, захотела ехать в машине Шурика. Мужчины удивились не слишком радостному настроению Кати, но после обеда Никита заявил, что должен полчасика отдохнуть, а то его всегда клонит ко сну после сытной еды. И пускай Катя посидит рядом с ним и подробно опишет, как выглядел тот человек в кустах, даже если она его отчетливо и не видела. Потому что они с Турецким собираются его разыскивать. У Кати сразу улучшилось настроение. Она едва скрывала радость и старалась не смотреть на подругу, чтобы не увидеть на ее лице осуждения. Но Ирине было не до осуждения морального облика подруги. Перспектива отдохнуть после обеда с мужем ей показалась весьма романтической.
Когда спустя час обе пары с вещами проходили мимо администратора, та с откровенной завистью посмотрела им вслед. Надо же, тетки тетками, ничем не лучше ее, обеим наверняка под пятьдесят, а с какими кавалерами идут. И что самое обидное – не только бабы, но и мужики, похоже, остались довольны. В ней самой и тела побольше, и все округлости сразу бросаются в глаза, а вот что-то никто из мужчин на нее так не смотрел. Разве что когда ей было лет семнадцать.
Она вышла на улицу и увидела, что все расселись в разные машины. Вот это да, еще и на трех машинах уезжают! Правда, одна совсем плохонькая, старенькая, в нее как раз и села толстуха. Это немного подняло настроение администратора. Хорошо, что мир не настолько совершенен, чтобы у всех все было.
21
Не имей сто рублей, а имей сто друзей, – лишний раз убедился Серегин, когда к вечеру понедельника получил нужную информацию. Вот что значит век высоких технологий. Компьютер запросто выдал, что Ермилов Юрий Иванович, такого-то года рождения, прописан в Красноярске по такому-то адресу. Судим не был. Коллеги из Красноярского УВД сообщили, что Ермилов не появлялся дома с августа прошлого года. Его мать, которая проживала вместе с ним, иногда получала от него денежные переводы. Сначала из Барнаула. Там он кантовался три месяца. Затем перебрался в город Нижнекамск. Оттуда он послал матери два перевода за четыре месяца. Перебрался в Ярославль и оттуда позвонил ей на Новый год, а потом на день рождения, 24 апреля. Последний перевод прислал из Москвы 15 мая. С тех пор он ей не звонил, но ее это не беспокоило. Если он не прислал денег в июне, то пришлет в июле. Сын у нее заботливый.
С утра следующего дня Серегин запросил базу данных ГУВД городов Красноярска, Барнаула и Ярославля и УВД Нижнекамска, с тем чтобы ему сообщили, не происходили ли в указанное время убийства женщин со следующими признаками насильственных действий. И описал картину убийств всех шести жертв по Москве и области. Одним нажатием кнопки отправил запрос сразу во все города. Из Барнаула пришел ответ спустя шесть часов: за три месяца были обнаружены два трупа молодых женщин с подобными следами насильственных действий. Убийцу найти не удалось. Из Нижнекамска ответ пришел к вечеру: за четыре месяца обнаружены три женских трупа, способ убийства идентичен. Из Ярославля ответ пришел утром в среду. Там был обнаружен один женский труп, способ убийства тот же, что и в предыдущих случаях. Во второй половине дня, наконец, был получен ответ из Красноярска. В августе прошлого года в пятидесяти километрах от Красноярска на реке Игарка был обнаружен женский труп с гитарной струной на шее. Убийца изнасиловал девушку, затем задушил ее и бросил в воду. Труп находился в воде около недели. Убийца не обнаружен.
Во вторник и среду следователи Москвы и Кучково активно обменивались информацией, и инициатором этого был Серегин. Он первый отослал в Кучково информацию о том, что Ермилов по месту проживания не появлялся с прошлого года. Он же вслед за первой информацией послал вторую – из Барнаула. Просто перебросил ее на электронный адрес Кучково с небольшой припиской Бурому: "Я всегда выполняю обещанное". Тому ничего не оставалось делать, как переслать отчет экспертов-трасологов. В заключении подтверждалось, что отпечатки следов обуви идентичны во всех местах, где они снимались. Отпечатки следов протекторов тоже. Микрочастицы почвы на колесах свидетельствуют о том, что мотоцикл находился в районе, где его хозяина увидела сотрудница местного РУВД. В пятницу пришел результат последней экспертизы, подтверждающей, что шлем мотоциклиста принадлежит человеку, следы которого обнаружены на местах преступления. Серегин переслал все сведения экспертам, которые занимались экспертизой улик, найденных на местах преступлений в Москве. В понедельник во второй половине дня пришел ответ. Серегин, всю эту неделю работая, как каторжный, не жалея себя и подчиненных, смог наконец окончательно убедиться, что знает имя убийцы. Теперь оставалось только найти его. Периодически он звонил в Кучково, но Бурый неизменно отвечал, что наружка не спускает глаз с домика Выродовой. Вот только Ермилов не появлялся. Всю неделю, с тех пор как Серегин вернулся в Москву, усиленные наряды милиции в гражданской одежде наблюдали за всеми лодочными станциями, даже отпускники были отозваны из отпуска. Они всматривались в лица и одиноких мужчин, которые брали напрокат лодки, и особенно тех, кто приводил с собой девушек.
Турецкий время от времени звонил Никите и интересовался, как проходят розыскные действия. Демидов, который в третий или четвертый раз услышал от Турецкого фамилию Ермилов, но не придавал этому особого значения, наконец поинтересовался.
– А кто этот Ермилов? Что-то мне фамилия знакома.
– От меня, наверное, и слышал, – ответил рассеянно Турецкий. – Это тот серийник, которым занимается Серегин. Ну, помнишь, я ездил еще в Кучково? Он там тоже орудовал.
Демидов только что вернулся в агентство, сдав наружное наблюдение за домом клиентки своему сменщику Агееву. Он присел на стул и задумался о том, что слышал эту фамилию совсем недавно. Но не от Турецкого. Он взял мобильный, нашел там нужный номер телефона и нажал кнопку вызова.
– Приветствую вас. Это я, Демидов, – услышал Турецкий. – Да все нормально. Сейчас ничего интересного.
Турецкий перестал слушать его. Но вздрогнул от неожиданного возгласа Демидова.
– То-то я думаю, где же я слышал эту фамилию? Так вы его нашли? Нет? А жаль. А то у нас тут столько народу стоят на ушах. И в Кучково, и в московской речной милиции… Как почему? Он же убийца.
Турецкий вытаращил глаза и бросился к Демидову.
– Ты с кем говоришь?
– С Угрюмовым, следователем, который ведет следствие по делу Клесова. На, поговори с ним сам. Твой Ермилов – четвертый участник убийства Заботиной.
Турецкий схватил трубку.
Демидов отошел в сторонку и уселся в кресло, сложив руки на животе. Он был очень собой доволен. Один раз услышал фамилию Ермилова и запомнил ее. И даже вспомнил, от кого.
Турецкий уже закончил разговор и укоризненно посмотрел на Демидова.
– Что ж ты мне раньше не сказал, что слышал о Ермилове?
– Так ведь Голованов решил, что четвертого мы искать не будем. Это уже дело районного отделения милиции. Я и выбросил из головы. А что ты нервничаешь? Что это тебе дало? Вот если бы они его нашли, тогда другое дело. Представляешь, его ищут, а он уже давно сидел бы у Угрюмова! Вот был бы номер!
Демидов рассмеялся.
– Поэтому и надо было сразу сказать, как услышал от меня фамилию Ермилова. Ничего смешного не вижу. Как раз было бы глупо искать человека, когда он сидел бы уже по другому делу, – недовольно заметил Турецкий.
– Все равно это бы выяснилось довольно быстро.
– А усиленные наряды береговой милиции? А наружка в Кучково? Представляешь, сколько народу задействовано?
– Тьфу ты, – обиделся Демидов. – Вместо того чтобы сказать спасибо, ты на меня всех собак спускаешь. Будто ты занимаешься этим Ермиловым. Пропади он пропадом!
– Извини, старик. Просто я тоже в это дело втянут, потому и нервничаю. Если он почувствовал неладное и уехал, он же примется за старое. И когда его тогда еще найдут? Правда, теперь в базе данных есть его ДНК и фотография, так что не нужно будет начинать с нуля. Но это очень слабое утешение, – вздохнул Турецкий.
Позвонила Ирина и сообщила, что сегодня к ним заедет Катя. По очень важному делу.
– Она что, хочет просить у нас благословения на брак с Никитой, что ли? – довольно мрачно пошутил Турецкий.
– Да вроде нет. Ей и так хорошо. Представляешь, он к ней заезжает каждый божий день!
– Да ты что? Вот это мужик! И когда он успевает? – поразился активности приятеля Турецкий.
– Да вот есть такие мужчины, – с некоторой ноткой упрека ответила Ирина.
– А тебе, душечка, грех жаловаться, – осадил ее Турецкий. – Я тоже каждый день возвращаюсь домой.
– Ты мне муж! – резонно заметила Ирина.
– А Катька ему свежая возлюбленная. Неизвестно, что будет через месяц. Надоест ему каждый день таскаться. Устанет.
– Да непохоже. Короче, она будет в восемь. Так что ты постарайся не задерживаться. Она хочет вовремя вернуться домой, к ней в десять приедет Никита.
– Так когда же он домой доползает? Жена его не грызет?
– А ему близко. Оказывается, его дом через два квартала. А жене говорит, что Ермилова ищет.
Демидов был прав, когда сказал: пропади он пропадом, этот Ермилов. Еще и от своих родных слышать эту фамилию!
– Буду в восемь, – пообещал Турецкий. И в эту минуту встретился взглядом с Алькой. Демидов уже ушел, и Аля неслышно зашла в комнату, а теперь слушала разговор Турецкого с женой. Ее глаза выражали такое отчаянье, что он испугался.
– Ты чего? Что случилось?
Турецкий закрыл дверь и обнял девушку, прижав ее голову к груди.
Аля сердито вырвалась из его объятий.
– Ты же обещал сегодня пойти со мной в ресторан!
– Ой, прости, Алечка, – застонал Турецкий, готовясь к бурным выяснениям отношений. Хоть б не расплакалась и не начала его упрекать. Прав, прав был тысячу раз Никита, который говорил, что лучше иметь дело со зрелыми женщинами. Вон Катя – ей плевать, что Никита женат, ей и так хорошо. А Алька каждый раз устраивает сцены. Потому что молодая и глупая, не ценит своего счастья.
– Ты же обеща-а-ал, – протянула она противным плаксивым голосом. Турецкий смотрел на нее беспомощным виноватым взглядом, и это еще больше ее подзадорило. Как по заказу из глаз ее полились слезы, личико сморщилось и она стала похожа на старушку. Хоть бы никто не зашел. Мужики и так каждый раз пялятся, когда они разговаривают или вместе уходят. Можно, конечно, на минуточку заскочить в его машину. Но если он ее туда усадит и станет целовать, это может повлечь за собой самые непредсказуемые последствия. Хотя почему непредсказуемые? Тогда еще сложнее будет от нее оторваться.
– Алечка, ко мне сегодня приедет человек. По очень важному делу.
– Какой человек? – капризно сказала она.
– Ну, один… Ты его не знаешь.
– А по какому делу?
– Да откуда я знаю? Думаю, ему нужен мой совет. А может, вмешательство. Скорее всего его нужно защитить от одного гада. Он такой полукриминальный тип, – вспомнил Турецкий про Гошу и решил, что скорее всего, это и есть причина Катиного визита. Но лучше бы она уже подключала к своим проблемам Никиту и не срывала свиданий Турецкого. Так он ей и скажет, если речь зайдет о Гоше. Во всяком случае в данный момент у него было оправдание перед Алей.
– Ладно, иди, – неожиданно сдалась Аля. Видимо, решила, что благородное желание защитить человека достаточно веская причина для отмены свидания. – Только обещай мне, что завтра мы с тобой пойдем в ресторан.
– Обещаю! – не задумываясь сказал Турецкий.
– Тогда поцелуй! – потянулась она к нему и подставила губы.
В этот поцелуй Турецкий вложил всю свою нежность, и Аля осталась довольной. Она только вздохнула, как вполне взрослый человек, вынужденный смириться с реальностью, и отпустила его.
Как Турецкий и предполагал, Катя пришла жаловаться на Гошу. Он звонил ей каждый день и требовал вернуть деньги.
– Ты не можешь на него как-то воздействовать? – жалобно попросила она Турецкого.
Александр вспомнил о том, что хотел посоветовать Кате обращаться со своими проблемами к Никите.
– А Никита знает о Гоше?
– Только то, что я рассталась с женихом. Но я сказала, что сама его бросила. Так что теперь говорить правду поздно. Он подумает, что я всегда вру.
– Кать, прямо и не знаю, что тебе сказать. Конечно, ты поступила с Гошей, мягко говоря, неправильно. Но с другой стороны, этого жулика стоит проучить. Не обеднеет. Может, тебе поменять номер телефона? Мне кажется, что на решительные действия он не способен.
– Да он оказался такой жаднюга. Уже почти месяц прошел, а ему все неймется. А если он так до скончания жизни будет ко мне приставать?
– Да мне ввязываться в ваши дела как-то несолидно. Все-таки ты поступила незаконно. Ты не можешь пригрозить ему от моего имени, а до кучи и Никитиного тоже?
– А еще друг называется! – горестно поджала губы Катя. Но когда Ирина принесла бутылку шампанского и блюдо с пирожными, она довольно быстро утешилась. И на звонок Гоши гневно ответила:
– Слышь ты, козел, оставь меня в покое! Я уже рассказала генералу Турецкому и подполковнику милиции Серегину, что ты меня преследуешь. Заявление они приняли, и если ты будешь мне надоедать, пеняй на себя.
У Турецкого отвалилась челюсть, а Ирина злорадно захихикала. Самое интересное, что Гоша сразу отключил телефон. Но Катя уже вошла в раж и решила, что сказала бывшему возлюбленному не все. Она безуспешно набирала его номер вновь и вновь, но он так и не поднял трубку.
– Я не думал, что ты примешь мой совет всерьез, – наконец выговорил Турецкий.
– А чего с ним теперь чикаться? Представляешь, он извинился! Сказал: "Прости"! Во как – "Прости"! Целый месяц мне нервы трепал! Нет, я это так не оставлю! Я ему еще скажу все, что о нем думаю! – раскипятилась Катя.
– Скорее всего, теперь он поменяет номер телефона! – предположила Ирина и провозгласила тост:
– Ну, за счастливое избавление!
Катя посидела совсем немного, потому что позвонил Серегин и сказал, что освободился пораньше. Она, как юная влюбленная, вспыхнула и подхватилась, зацепив бедром журнальный столик и едва не опрокинув его. Фужеры зазвенели, и Ирина испуганно подхватила бутылку с остатками шампанского.
– Ой, извините! – бросила на ходу Катя и кинулась в прихожую.
– Смотри не гони! – крикнула ей вслед Ирина, но Катя уже не слышала напутствия подруги, захлопнув за собой дверь.
Турецкий только покачал головой.
Витька и дядя Миша сидели в лодке, и каждый не сводил глаз со своего поплавка. Сосед решил сегодня показать пареньку новое место, где иногда бывал очень приличный клев. Лодку они привязали к стволу дерева, и она почти не качалась, потому что у берега течение было слабым. Витька сидел тихо, погруженный в свои невеселые мысли. Вчера Тамарка опять не пришла на свидание, хоть и обещала. Он, как дурак, отдраивал руки пластмассовой посудной щеткой, постриг ногти, вымыл голову и ноги, надел новые носки, и все это в надежде, что она заметит его аккуратный вид и одобрит его старания. Витька убил уйму времени на то, что так и осталось незамеченным. А ведь он не раз слышал от Тамарки, что городские ребята ей нравились гораздо больше своих деревенских именно потому, что следили за собой, и от них всегда хорошо пахло. Он даже шею сбрызнул материнскими духами, хотя сам терпеть не мог этого запаха. Младшая сестренка Настя наблюдала за его приготовлениями своими круглыми черными глазищами и сосредоточенно сосала палец.
– Куда пойдесь? – спросила она шепеляво.
– Гулять, – коротко ответил ей.
– А с кем?
– С пацанами.
– Куда?
– Еще не знаю.
– Почему?
Она задавала вопросы совершенно бездумно, лишь бы слышать голос брата.
– Надо! – грубо ответил он и, не оглядываясь, вышел.
Витька прождал Тамарку полтора часа, сидя на бревне напротив школы. Она появилась с каким-то парнем в городской модной одежде, и Витька узнал в нем внука бабки Выродовой. Явился, – с горечью подумал он. Прошлым летом Тамарка вертелась перед этим Димочкой, стараясь привлечь его внимание, но он ею не заинтересовался. Гонял с пацанами в футбол. А в этом году он вытянулся, раздался в плечах и по всему видно – приобрел опыт общения с девчонками. Он шел рядом с Тамаркой, по-хозяйски положив ей руку на плечо. Тамара улыбалась во весь рот, как дурочка, и на Витьку даже не обратила внимания. Он сухо кивнул Димке, сорвал травинку и впился в нее зубами, всем видом показывая полное равнодушие. Проследил за ними взглядом, пока они не завернули к реке. Потом вернулся домой, переоделся в свою обычную одежду и пошел чистить хлев. Хотелось изваляться в навозе, чтобы его чистое тело провоняло, а руки опять стали шершавыми и грязными. Потому что с Тамаркой ему, конечно, ничего не светило, глупо было даже надеяться. А для кого тогда стараться? Его удел – быть мужчиной в семье, помогать матери по хозяйству.
Лодка тихонько качнулась. Это дядя Миша ловко подсек карася и теперь снимал его с крючка.
– Как там у тебя? – спросил, не оборачиваясь.
– Ничего, – пробормотал Витька.
На самом деле было хреново. Рыба словно чувствовала настоящего рыбака и шла только к дяде Мише.
– Здесь хорошее место, – сказал дядя Миша. – И не жарко, деревья от солнца закрывают.
Действительно, если бы кому-то вздумалось проплыть мимо, могли бы и не заметить рыбаков, потому что деревья наклонили свои ветви к воде, и получалось, что они сидели в шалаше, высунув удочки наружу. Витька сначала боялся, что, забрасывая удочку, зацепится крючком за ветки, но для нормального замаха было вполне просторно.
– Ты там не уснул? Что-то совсем притих, даже не двигаешься, – опять подал голос дядя Миша.
– Я не сплю, – неохотно ответил Витька.
Откуда-то слева со стороны реки раздался короткий женский крик.
Витька почему-то представил, что это Димка заломал Тамарку, и она бьется в его руках. Его словно обдало жаром, и он вскочил в лодке.
– Сдурел? – обернулся дядя Миша. – Что ты кидаешься?