– Такая сумка и… изумруды… Господи, ну почему она молчит? – воскликнула Глафира. – Я задала бы ей тысячу вопросов! Откуда у нее эти украшения? Кто приходил в квартиру, когда они сидели за столом? Кем они друг другу приходятся – родственники ли, друзья-знакомые? О чем они говорили за столом?
– Ладно… Поставим сумку на место. А я все удивляюсь, как же это эксперты не взяли эту коробку на экспертизу? И что они вообще здесь делали?
– Искали улики, – пожала плечами Глафира.
В кладовке обнаружился еще один холодильник, в котором Глаша нашла торт. Бисквитный торт с кремовыми розочками, высокий, пышный, явно домашнего производства. В форме сердца. И целый. От него не отрезали еще ни одного кусочка.
Лиза заглянула через плечо Глафиры и присвистнула:
– Мечта, да? Ты же больше всего на свете любишь такие…
– Знаешь, Лиза, у меня такое чувство, будто бы мы без разрешения вторглись на чужую территорию…
– Так оно и есть.
– Вот только теперь, когда эти люди погибли, какая им разница, найдем мы убийцу или нет? Они же все равно не воскреснут… Смотри, хозяйка погибла, а все осталось… Кто все это уберет? Кто приведет квартиру в порядок? Кто похоронит Веру Береговую?
– Наследники, – неуверенным голосом произнесла Лиза, не отрывая взгляда от торта. – Должны же у нее быть какие-то наследники. Вполне вероятно, что это именно они и причастны к убийствам и то, что в квартире оказались гости, им на руку – теперь пусть следователь ломает голову…
– Нет, Лиза, позволь с тобой не согласиться. Если убийца убил Веру и Владимира, можно сказать, на глазах Лидии, то почему он оставил в живых ее, ведь она – главный свидетель! Он не мог предположить, что она после пережитого не сможет говорить…
– Она может и симулировать… А еще, как мы с тобой предполагали раньше, это она сама могла убить эту парочку… Кроме того, она может одновременно являться наследницей! Какая-нибудь двоюродная сестра! Причем единственная родственница вообще!
– Странное расследование у нас с тобой получается, – пожала плечами обескураженная Глафира. – Мы словно не убийства расследуем, а разгадываем ребус. Просто так, для тренировки мозгов.
– Так оно и есть. Глафира, тебя ничего не напрягает в этом торте? Ты не замечаешь ничего особенного?
– Если бы я пекла торт, то никогда бы не стала возиться с такой трудной формой…
– Вот! – вскричала Лиза. – Наконец-то! Форма сердца! А теперь припомни, есть ли в шкафах на кухне сама форма?
Они бросились на кухню. Формы для выпечки аккуратной стопкой высились в большом кухонном шкафу рядом со сковородками и сотейниками. Но формы в виде сердца они не нашли нигде. Перерыли кладовку, заглянули даже на лоджию, антресоли – нет.
– Возможно, она брала эту форму у соседей, – предположила Глафира.
– Представляешь, у нее столько кухонной утвари, а уж форм для выпечки – штук десять…
– Одиннадцать, – уточнила Глаша.
– Тем более! А она идет к соседке за двенадцатой, в форме сердца. Зачем? Тем более что у Веры Береговой и без торта хватало работы. Я вообще не представляю, как она умудрилась столько всего приготовить!
– А может, эти двое собирались подарить ей это колье, которое мы обнаружили в сумке Лидии, ну, к примеру, за какую-то услугу… Мало ли… Вот потому-то, зная, что Бронников со своей новоиспеченной женой собираются отблагодарить ее, Вера, в свою очередь, и решила так расстараться, угостить своих гостей на славу…
– Вот! Отблагодарить… Колье? Снова колье. Дорогое, новое и явно кому-то предназначалось, или же Лидия просто взяла с собой подарок мужа, чтобы блеснуть им на празднике. Надевала она его или нет – ответ знает только она. Знаешь, когда думаю о колье, в голове вертится что-то, что никак не могу схватить, поймать… Какая-то ниточка, деталь…
Лиза решительно направилась в комнату, где на столе были разложены документы покойной хозяйки. И стала снова рыться в бумагах.
– Ну вот, конечно! Смотри! Чек! Магазин "Фантазия-Кристалл". Если бы просто "фантазия", а так – "Фантазия-Кристалл", думаю, это чек на ювелирное изделие стоимостью…
Глаша тотчас позвонила в справочную и уже через несколько минут знала номер телефона магазина.
– Здравствуйте… Не так давно одна моя подруга купила в вашем магазине колье стоимостью пятьдесят пять тысяч рублей… Знаете, там изумруды, брильянты… Все это в форме снежинок… Если я отправлю к вам своего мужа, вы не могли бы показать ему такое колье? Если ему понравится, то он купит его мне…
Глаша слушала ответ, раскрыв рот. После чего, поблагодарив, отключила телефон.
– Знаешь, мне ответили, что колье стоимостью пятьдесят пять тысяч рублей – это не снежинки, а растительный узор, напоминающий скорее лилии… И что оно намного лучше каких-то там снежинок, что пусть мой муж приходит к ним и они покажут ему еще восемь подобных колье и что стоят они от тридцати до шестидесяти тысяч…
– Вот! Что и требовалось доказать! – Лиза метнулась в другую комнату, открыла сумку Лидии Юдиной, и они с Глафирой принялись изучать рисунок золотых завитков, усыпанных изумрудами и брильянтами. – Ты молодец, Глафира! Вот только теперь наша задача усложнилась. Пока наша единственная свидетельница молчит, как понять: подарила ли Вера Береговая ей это колье или же Лидия попросту украла его?
– Может, и украла, а теперь притворяется, что не может говорить…
– Да уж, вопросы, вопросы… Навестим соседку?
Соседка, миловидная женщина, хрупкая, с заплаканными глазами, встретила их так, как если бы давно ждала подобного визита.
– Да-да, проходите, пожалуйста. Я знала, что рано или поздно придет кто-нибудь из милиции или прокуратуры… Ведь какие страшные убийства!!! Вернее, я не то хотела сказать… Погибла Верочка и этот… ее гость. Да вы проходите, проходите… Я сейчас кофе приготовлю… Понимаю, что у вас тяжелая работа, что приходится опрашивать свидетелей… Я помогу вам всем, чем смогу. Ведь мы с Верой были подругами. Я очень хорошо ее знала. Понимаете? Очень. Меня зовут Татьяна. Татьяна Аникеева. Я знала Верочку много лет, с тех пор как она поселилась здесь.
– Скажите, Татьяна, как вы узнали о том, что произошло в этой квартире?
– Соседи рассказали. Я вернулась с работы, и мне сказали… Квартира была уже опечатана… А мне до сих пор не верится, что там никого нет… Такое ощущение, словно Вера еще там… Много лет жили рядом, дружили, делились всем…
– Кто обнаружил трупы?
– Это вы меня спрашиваете? – искренне удивилась соседка.
– Дело в том, что я – не следователь, а адвокат. Елизавета Сергеевна Травина, а это моя помощница, Глафира Германовна Кифер. Следствие ведет Сергей Михайлович Мирошкин. В убийстве подозревают свидетельницу, единственную оставшуюся в живых женщину – Лидию Юдину. После перенесенного шока она чувствует себя очень плохо, вероятно, ей понадобится даже медицинская помощь… И, главное, она молчит. Думаю, что все то, что произошло позавчера в квартире вашей соседки, она видела своими глазами, но, повторяю, женщина молчит… Поэтому нам приходится добывать информацию самим… Татьяна, расскажите, пожалуйста, что вы знаете о гостях Веры Береговой.
– Хорошо, расскажу. Правда, это был единственный, пожалуй, случай, когда Верочка мне ничего толком не объяснила. Я знала ее много лет, она работала заведующей детским садом, и, казалось бы, ее устраивали и ее работа, и положение… Она была, что называется, на своем месте. И вдруг она говорит мне, что собирается в Москву. Неожиданно. Вроде бы у нее открываются там какие-то перспективы… Что у нее там есть друзья, которые хотят, чтобы она переехала туда, они ей вроде бы и место подыскали… Представляете, как я удивилась?! Возможно, будь мы с ней не так близки, я отнеслась бы к этому нормально, вот, решила одинокая женщина сменить обстановку, переехать в столицу… Кто знает, может, встретит там свою судьбу, выйдет замуж, родит детей… Правда, ей было за сорок, но женщина она здоровая, могла бы родить… Но мы же были с ней подругами! – Лицо соседки порозовело, видно было, как она волнуется. – Как же так, вдруг взять и уехать?! Ни с того ни с сего. Если бы у нее появился мужчина, друг, воздыхатель, я не знаю, тогда я все поняла бы. А так – какие-то сомнительные друзья…
– Вот и я о том же. Что это за люди? – оживилась Лиза. – Не может быть, чтобы она вам о них ничего не рассказывала.
– Сказала, что знакома с Лидией еще с юности, что та весьма удачно вышла замуж, что муж – прекрасный человек, очень добрый, и что это он подыскал Вере работу в Москве, и что нечего ей гнить в провинции…
– А жилье? Она что, собиралась продавать эту квартиру?
– И этого я тоже не знаю… Ведь у нее прекрасная квартира, там все устроено, она же недавно делала ремонт… Нет, я ничего не понимаю! И откуда они взялись на ее бедную голову?!
– Хорошо. Давайте успокоимся и во всем разберемся. Итак. Вера сообщила вам, что ждет гостей, так?
– Да, конечно. Я даже помогала ей готовить кое-что…
– Кстати, а что именно?
– Я пекла торт. Вообще-то я не мастер, но один из своих фирменных рецептов я освоила настолько, что смогла бы приготовить даже с закрытыми глазами. Знаете, бывают такие беспроигрышные рецепты. Вот и на этот раз необходимо было приготовить что-то такое, чтобы все пропеклось, чтобы не стыдно было… Она так и сказала, пожалуйста, Таня, твой фирменный, в форме сердца.
– Вы не могли не спросить ее, кто приезжает, на сколько дней, что этим людям нужно здесь…
– Разумеется. Я спросила, но она отвечала как-то странно, всем своим видом словно демонстрируя нежелание делиться со мной.
– Вы обиделись?
– В какой-то степени – да. Но, с другой стороны, я же понимала, что она – женщина одинокая, что не может вот так и дальше жить, что ей, вероятно, нужна какая-то встряска… Нет, о продаже квартиры она, кажется, ничего не говорила. Вполне возможно, что первое время она бы пожила в Москве у своих друзей, а потом уже сориентировалась бы. Я даже предполагаю, что они подыскали ей жениха. И даже больше скажу: думаю, что Вера ждала, что они приедут с "женихом", понимаете? Поэтому так расстаралась. Вы правы, я обижалась на нее, мне было непонятно, почему она не может мне всего рассказать… Но и ссориться с ней, когда она в таком состоянии… знаете…
– А в каком она была состоянии?
– В возбужденном. Еще была какая-то задумчивая. Словом, у нее внутри что-то происходило.
– Хорошо. Вернемся к тем дням, когда она готовилась к приезду гостей. Ну не может такого быть, чтобы она совсем вам ничего не говорила.
– В основном все разговоры сводились к тому, чтобы как следует встретить их. Она заранее приготовила им свою спальню, купила новое постельное белье, хотя у нее и без того было пять новых комплектов. Но они показались ей не такими красивыми, как те, что она купила неделю тому назад… Итальянское белье, с кружевами…
– Хорошо. Что дальше? – перебила ее Лиза.
– Она покупала продукты, мы с ней вместе составляли меню. Потом готовили. Еще ей было не все равно, конечно, как выглядеть. Она выбросила старую косметику, купила новую – тушь, пудру, помаду. Разорилась и купила хорошие духи. Она же собиралась в Москву, а потому должна была выглядеть соответственно. Так она, во всяком случае, говорила.
– Продолжайте.
– Не знаю, что еще…
– Мы нашли у нее чек на пятьдесят пять тысяч рублей.
Соседка залилась краской.
– Вы и это нашли… Да, она купила себе колье. Очень дорогое.
– Она купила его для себя?
– А для кого же еще?!
– Дело в том, что мы обнаружили его в сумочке Лидии Юдиной… – ответила Глафира.
– Вот сучка! – не выдержала Татьяна. – И когда успела прибрать? Наверное, когда Верочки уже не было в живых… Говорите, что она молчит? Да симулянтка она после этого, вот кто! Значит, как воровать чужое, так у нее голова соображает, а как отвечать на вопросы – так в шоке, видите ли!
– Скажите, Татьяна, вы видели Веру в день ее смерти? Видели ее гостей?
– Только мельком, когда приносила торт.
– Что они делали в тот момент, когда вы вошли в квартиру?
– Ничего особенного. Сидели за столом. Это было часа в три.
– А как выглядела Вера?
– Ой, она была такая нарядная, красивая, от нее так хорошо пахло. Она прямо-таки вся светилась… Я понимала, что она хотела меня пригласить к столу, но не решалась, поскольку у них же была своя компания… Но я не в претензии. Я радовалась тому, что у нее хорошее настроение, что у нее взгляд… знаете, как у человека, перед которым открываются какие-то неизведанные дали… Словом, у нее был блаженно-мечтательный вид. Она словно куда-то летела, никого вокруг не замечая…
– Стало быть, это не могло быть самоубийство, – вздохнула Лиза. – Как вы думаете?
– Самоубийство? Ну уж нет. Я с самого начала сказала вам, что это убийство… Верочку убили. Это точно. Знаете, что я даже подумала? А может, эти люди – ее дальние родственники, единственные, так сказать, наследники? Ведь Верочка была совсем одна. Никого из родни я ни разу не видела и не слышала, чтобы она о них упоминала. Может, она и сама ничего об этом не знала… Они ей навешали лапши на уши, а она и поверила, что ее ждут в Москве с распростертыми объятьями… Ох… – И Татьяна вдруг горько заплакала. Даже подвывать начала. Глафира принялась ее успокаивать. – Вот ведь как жизнь у женщины сложилась, вернее, никак не сложилась. Всю жизнь одна. Ни одного приличного мужика охомутать не смогла. Такая благородная, скромная, добрая… Я ей сколько раз говорила – нельзя быть такой! Надо и себя немножко любить. Но она… Она меня никогда не слушала. Жила по своим каким-то законам, своей внутренней жизнью, куда никого не пускала. Однолюбка она была страшная…
– Она ведь была интересной женщиной, – заметила Лиза. – Неужели никто из мужчин не проявлял к ней внимания? Никогда не поверю.
– И правильно сделаете! У нее потенциальных женихов было – полно. И из военных, и из богатых вдовцов, даже молодые сватались. Но она всем давала от ворот поворот.
– Но почему?!
– Характер такой, – уклончиво ответила Татьяна.
– Знаете, Таня, вы мне рассказываете совершенно непонятные вещи. Ваша подружка-соседка, Вера Береговая, была молодая еще, интересная женщина, сидела дома одна, ни с кем практически из мужчин не встречалась – и вдруг ни с того ни с сего пригласила к себе неизвестных вам людей, из Москвы, которые собирались переманить ее в столицу, устроить на работу. Но зачем им все это нужно? Может, они мошенники какие?
– Да нет… не мошенники. Это для нас с вами мошенники, а для нее – близкие люди… – Татьяна метнула на Лизу и Глафиру настороженный взгляд и побледнела.
– Хорошо. Тогда ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос. Кто, на ваш взгляд, мог желать смерти Веры?
– Никто, – уверенно ответила Татьяна. – Она была прекраснейшим человеком, и у нее не было врагов. Совершенно.
– Может, в детском саду, где она работала, произошло что-нибудь из ряда вон… К примеру, ребенок умер… выпал из окна… утонул…
– Что вы, что вы?! Типун вам на язык! Господи прости, – замахала руками соседка. – Ничего такого не было. И у нее никогда ни с кем из родителей не было конфликтов.
– Но она же умерла! Как вы думаете, способна ли женщина, у которой впереди открывались новые перспективы, у которой все было вроде бы благополучно, ни с того ни с сего распахнуть окно и выброситься из него? Расстаться с жизнью? Могла она такое совершить?
– Нет, не могла. Она на самом деле собиралась в Москву…
– А может, Лидия не хотела, чтобы Вера переезжала в Москву? Может, это Владимир хотел…
– Нет-нет, это исключено. Они оба хотели, Вера мне сама об этом говорила.
– Вы знаете, как погиб Бронников?
– Вроде бы его током ударило.
– Какое совпадение, не правда ли? Одновременно погибает Бронников и Вера. А Лидия остается жива и молчит…
– Вы сами знаете, как вести следствие… Должно же быть орудие преступления… Отпечатки пальцев. Может, Лидия и убила его… Господи, что я такое говорю? Они же только что поженились! Знаете, у меня просто голова кругом идет. Я ничего уже не понимаю…
– Ну, ничего… Правильно вы говорите, следствие во всем разберется. К тому же вы вот сказали об орудии преступления… Кое-какую улику убийца все же оставил на месте преступления…
– Да? И какую же?
– Тайна следствия… Не могу сказать. Мне жаль, что вашей подруги нет в живых, думаю, она была хорошим человеком…
– Вы ее просто не знали… Думаю, что на похоронах будет немало народу…
– А кто организовывает похороны?
– Я, конечно! Кто же еще?! У нее здесь больше никого нет. Да и вообще никого нет.
– Подождите. Давайте еще раз уточним. Получается, что у Веры не было наследников? И про завещание тоже ничего не знаете?
– Знаю. – Татьяна взглянула на Лизу жестким, немигающим взглядом, затем, гордо вскинув голову, произнесла: – Про завещание я знаю все. Его просто нет. Она не оставила завещания. И не собиралась умирать. Она была слишком молода.
– Хорошо, Татьяна, спасибо вам за информацию. У вас не найдется немного холодной воды? Что-то в горле запершило…
Татьяна вышла из комнаты. У Лизы зазвонил телефон. Глафира вся обратилась в слух.
– Да, Сережа… Что, нашел отпечатки пальцев? Отлично. И кому же они принадлежат?
Вернулась спустя несколько секунд Татьяна со стаканом воды. Лиза поблагодарила взглядом. Взяла стакан, сделала несколько глотков.
– Чьи, говоришь, отпечатки? Да? Понятно… В сущности, это вполне объяснимо, они же живут на одной площадке… Она к ней постоянно заходила, да и вообще, они дружили! – Лиза бросала на застывшую Татьяну дружеские, почти нежные взгляды, как бы ободряя ее. – Она и торт ей испекла… Да, в форме сердца, между прочим. Я сразу поняла, что это сделал кто-то из подруг, потому что в квартире потерпевшей мы с Глашей не нашли нужную форму. Что еще интересного? А… Все-таки щипцы… Неужели нашли? И что, на них… Чьи отпечатки? Нет, этого не может быть… Хотя она же могла взять на время, подруги так делают иногда… Поэтому, Сережа, это еще ни о чем не говорит…
Татьяна стояла и смотрела на Лизу широко раскрытыми глазами. Потом голова ее как-то дернулась, брови нахмурились, и она замотала головой, словно что-то отрицая. Взгляд ее остановился на одной точке. Казалось, она сейчас мысленно находится далеко.
Не дожидаясь конца разговора Лизы, она метнулась в ванную комнату (Глафира последовала за нею) и заперлась там. Глафира вернулась к Лизе. Взгляды их встретились, они поняли друг друга без слов.
Татьяна появилась минуты через три, лицо ее выражало спокойствие. Словно она только что убедилась в своей правоте и ее сомнения были развеяны. Лиза между тем продолжала разговаривать со своим собеседником, отвернувшись к окну, будто таким образом могла хотя бы частично утаить разговор.
– …Что известно о завещании? Ах, вот, значит, как… Что? Да нет, просто ее соседка сказала, что никакого завещания не было, а оно на самом деле, оказывается, есть… В сущности, завещание – это личное дело каждого, и она могла ей ничего не рассказывать… Хорошо, тогда займитесь еще раз отпечатками пальцев, поскольку это – верные улики… Все, Сережа, до связи…
И, обращаясь к Татьяне, спросила:
– Скажите, у Веры были электрические щипцы для завивки?
– Нет, не было.