- Я сделал, как вы просили, купил то, что вы хотели, и не оставил ни одного следа, ведущего к вам.
- Тогда тебе не о чем беспокоиться. Я пришел исключительно за документами.
Мартин помахал конвертом перед носом Вилкерсона:
- Скажите тому, кто профинансировал эти покупки, чтобы оставили меня в покое.
- Почему вы считаете, что это не моя личная инициатива?
Мартин внимательно посмотрел на него.
- Кто-то использует вас, или, что еще хуже, вы сами решили нарушить закон. Помните, вам повезло, что я вас не застрелил.
- Почему же вы этого не сделали? - спросил Вилкерсон.
- Нет нужды тратить пулю. Вы не представляете угрозы. Но скажите своему благодетелю, чтобы он оставил меня в покое. А теперь забирайте свои коробки и проваливайте.
- Мне понадобится ваша помощь.
Мартин тряхнул головой и проговорил сквозь зубы:
- Эти двое пусть остаются в машине. Вы все должны вынести сами. Но знайте, если что-то пойдет не так, я застрелю вас.
Глава 14
Монастырь Этталь
Доротея Линдауэр смотрела на блестящие сине-серые камни, вывезенные ее дедом из Антарктиды. На протяжении многих лет она редко посещала аббатство. Эти навязчивые идеи деда и отца для нее мало значили. И пока она гладила шероховатую поверхность, а пальцы пробегали по странным буквам, только одна мысль преследовала ее. На расшифровку этого ее предки потратили всю жизнь.
Дураки. Оба. Особенно ее дед.
Херманн Оберхаузер родился в аристократической семье реакционных политиков, страстных в своих убеждениях и совсем недальновидных, как показали будущие события. Он ввязался в антипольское движение, прокатившееся по Германии в начале 30-х годов. Он собирал деньги на борьбу с ненавистной Веймарской республикой. Как только Гитлер пришел к власти, Херманн приобрел рекламную фирму, начал активно поддерживать национал-социалистов и все сделал для того, чтобы никому не известная группа "коричневорубашечников" поднялась от террористов до лидеров нации. Затем он организовал газетный трест и возглавил Германскую национальную народную партию, присоединившуюся в конечном итоге к нацистам. Он произвел на свет трех сыновей. Двое из них так и не увидели окончания войны: один погиб в России, другой - во Франции. Отец Доротеи остался в живых только потому, что был слишком юн, чтобы сражаться. После заключения мирного договора дед Доротеи стал одним из тех бесчисленных разочарованных людей, кто отдал все, чтобы сделать Гитлера вождем нации. А теперь они, оставшиеся в живых, испытывали жестокий стыд. Ее дед потерял все свои газеты, но сохранил фабрики, бумажные комбинаты и нефтеперегонный завод - к счастью, эти предприятия были нужны союзникам. Поэтому его грехи были если не прощены, то на время забыты. Но, несмотря на поражение Германии и Нюрнбергский трибунал, Херманн Оберхаузер не отказался от своих взглядов. Он продолжал восхищаться так называемым тевтонским наследием и все так же поддерживал идеи германского национализма, полагая, что западная цивилизация находится на грани краха и ее единственная надежда на возрождение состоит в обнаружении давно потерянных истин. Как и сказала Малоуну Доротея, еще в конце 30-х годов он заметил необычные символы на крышах голландских фермерских домов и уверовал, что они и наскальное искусство Швеции и Норвегии, а потом уже и камни из Антарктиды - все это доказательства существования великой арийской цивилизации. А камни - великое послание, по которому можно изучить так называемый арийский язык. Колыбель всех мировых языков. Язык небес.
Полная бессмыслица. Но нацисты обожали романтические идеи. К 1931 году в состав СС входили десять тысяч человек, которых Гиммлер в конце концов трансформировал в расовую элиту молодых арийских мужчин. Главное управление СС по вопросам расы и поселений тщательно расследовало наследственность претендентов и их генетику. Затем в 1935 году Гиммлер пошел еще дальше и создал тест на интеллект, тщательно следуя своей главной идее - возрождение золотого арийского прошлого.
Но ответственная миссия была двоякой. Раскопать свидетельства германских завоеваний вплоть до начала времен и сообщить немецкому народу об этих открытиях. Звучное и длинное название, как считали основатели, должно было обеспечить доверие и уважение немецкого народа. Deutsches Ahnenerbe - Studiengesellschaft Geistesurgeschichte. Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков. Или, сокращенно, Аненербе. Сто тридцать семь ученых и исследователей, более восьмидесяти кинорежиссеров, фотографов, художников, скульпторов, библиотекарей, техников, бухгалтеров и секретарей. И все они были под началом Херманна Оберхаузера.
Пока ее дед усердно трудился над проблемами филологии, немцы погибали на фронтах. В конце концов Гитлер выгнал ее деда из Аненербе и публично унизил и его, и всю семью Оберхаузеров. Вот тогда дед и уединился здесь, в аббатстве, защищенный стенами, укрепленными не только цементом и временем, но и верой. Тут он и пытался реабилитироваться, но не перед Гитлером, а перед самим собой и семьей.
Но так никогда и не смог этого сделать.
Она вспомнила день, когда он умер…
- Дедушка. - Она опустилась на колени перед его кроватью и взяла его за хрупкую руку.
Глаза старика открылись, но он не сказал ни слова. Он давным-давно потерял связь с миром и никого не узнавал.
- Никогда не сдавайся, - сказала Доротея.
- Позвольте мне сойти на берег. - Слова были не громче дыхания, и ей пришлось наклониться, чтобы услышать их.
- Дедушка, что ты, сказал?
Его взгляд остановился, масляный свет лампы не давал Доротее увидеть выражение его лица и сбивал ее с толку. Он медленно покачал головой.
- Ты хочешь умереть? - спросила она.
- Я должен сойти на берег. Скажите капитану.
- Что ты имеешь в виду?
- Их мир… Он ушел. Я должен сойти на берег. - И дед снова покачал головой.
Доротея начала говорить, чтобы переубедить его, но его рука слабела с каждой минутой. Вдруг он резко вздохнул, а затем медленно разлепил сухие губы и, напрягая последние силы, произнес: "Хайль… Гитлер".
Доротея Линдауэр каждый раз сгорала от стыда, когда думала о последних словах деда. Почему, уже умирая, он не отрекся от зла, а лишь еще раз присягнул ему в верности? К сожалению, она этого уже никогда не узнает.
Дверь в подвальную комнату отворилась - это вернулась давнишняя знакомая Малоуна. Доротея наблюдала, как та уверенно идет мимо экспонатов… Как же она, Доротея, могла допустить, что уже нельзя повернуть обратно? Ее дед умер нацистом, ее отец погиб мечтателем. А она?
А теперь и она готова повторить их судьбу.
- Малоун ушел, - сказала женщина. - Он уехал. Мне нужны мои деньги.
- Что случилось сегодня на горе? Я не могла предположить, что твой напарник погибнет.
- События вышли из-под контроля.
- Вы сделали все не так. Вы должны были только заинтересовать Малоуна, а теперь он знает то, что должно было остаться тайной.
- Это сработало. Малоун пришел, и у вас была возможность побеседовать; в конечном счете случилось именно то, что вы и хотели.
- Своими действиями вы поставили под угрозу всю операцию. Все должно было быть совсем не так.
- Я сделала все, о чем вы меня попросили, и хочу, чтобы мне заплатили. И еще я хочу долю Эрика. Он определенно ее заслужил.
- Его смерть для тебя ничего не значит? - спросила Доротея.
- Он слишком остро реагировал на нештатную ситуацию и поплатился за это.
Доротея бросила курить лет десять назад. Но недавно начала снова. Казалось, что никотин успокаивает ее и придает уверенности. Она шагнула к одному из богато инкрустированных шкафов, нашла пачку и предложила своей гостье сигарету.
- Danke, - сказала наемница.
С первой их встречи Доротея знала, что женщина курит. Она взяла сигарету и себе, нашла спички и прикурила обе.
Женщина сделала две глубокие затяжки.
- Мои деньги, будьте любезны.
- Конечно, - спокойно ответила Доротея.
Доротея Линдауэр увидела, как изменились глаза наемницы. Уверенность быстро сменили страх, боль и отчаяние. Мышцы лица напряглись, горло свело судорогой. Пальцы разжались, выпуская сигарету, а руки схватились за горло. Язык распух, и она тщетно пыталась глотнуть хоть каплю спасительного кислорода. На губах выступила пена. Она сделала последний вдох, закашлялась и попыталась что-то сказать, но тут пришла агония. Мышцы лица разгладилось, и тело мягко упало на пол.
Доротея уловила легкий запах миндаля. Цианид, им была пропитана сигарета.
Интересно, как наемница работала на людей, о которых ничего не знала. Ни разу она не задала ни единого вопроса. Доротея поступала по-другому. Она всегда тщательно проверяла всех, кого нанимала, пусть и на один день. Наемница была очень примитивной, ее интересовали только деньги. Но госпожа Доротея Линдауэр не могла рисковать и оставлять свидетелей, даже если те очень мало знали.
Коттон Малоун? О, это совсем другая история. Что-то подсказывало ей, что она с ним еще встретится.
Глава 15
Вашингтон, округ Колумбия
15.20
Рэмси возвратился в Национальный морской исследовательский центр, где располагался штаб военно-морской разведки. У двери его личного офиса уже ждал начальник штаба капитан Хоуви.
- Что случилось в Германии? - немедленно спросил адмирал.
- Отчет по "НР-1А" был передан Малоуну на Цугшпице, как и планировалось. Однако затем ситуация вышла из-под контроля, в кабинке подъемника началась драка, один человек погиб.
Рэмси выслушал объяснения Хоуви о том, что случилось, а затем коротко спросил:
- Где Малоун?
- Датчик GPS в арендованной им машине показывает все его передвижения. Он был некоторое время в отеле, а затем поехал в монастырь Этталь. Это примерно в девяти милях на север от Гармиша. Последний отчет сообщает, Малоун опять возвращается в Гармиш.
Рэмси довольно улыбнулся. Они очень предусмотрительно снабдили маячком машину Малоуна. Это позволяло им без труда следить за его перемещениями через спутник.
Адмирал сел за стол.
- Что с Вилкерсоном? - продолжил он допрос.
- Мы думаем, что он чертовски профессионален, - сказал Хоуви. - Он спокойно проследил за Малоуном, подождал в Гармише, а затем отправился в Фюссен и встретился там с неким владельцем книжного магазина. Два помощника уже ждали его в машине, поэтому им не составило труда забрать заказ.
- Он тебя раздражает, не так ли? - спросил Рэмси.
- Я знаю, что от него будет больше неприятностей, чем пользы, и мы должны убрать его как можно скорее.
Рэмси почувствовал резкое отвращение, но все же произнес:
- Где же пересеклись ваши дорожки?
- Штаб-квартира НАТО. И это общение, мягко говоря, стоило мне моих капитанских погон. К счастью, мой командир тоже не любил ублюдков, целующих задницы начальства.
У Лэнгфорда не было времени на всю эту стародавнюю муть, поэтому он просто сменил тему разговора.
- Нам известно, что сейчас делает Вилкерсон?
- Вероятно, он сейчас решает, кто ему больше поможет. Мы или они.
Когда Рэмси узнал, что Стефани Нелл запросила отчет следственной комиссии по "НР-1А", он немедленно отправил на Цугшпице свободных агентов, намеренно не проинформировав об этом Вилкерсона. Начальник его берлинской резидентуры полагал, что он был единственным следившим, и строго выполнял все полученные инструкции о наблюдении за Малоуном и передвижениях секретного отчета.
- Вилкерсон объявлялся, звонил?
- Ни слова, - покачал головой Хоуви.
Зажужжал интерком, и Рэмси услышал, как его секретарь сообщает ему, что на линии Белый дом. Лэнгфорд отпустил Хоуви и поднял трубку.
- У нас проблема, - без предисловия объявила Диана Маккой.
- Как это у нас проблема?
- Эдвин Дэвис проводит собственное расследование.
- И президент не может его остановить?
- Нет. Или просто не хочет.
- Как ты это поняла?
- Я заставила Дэниелса поговорить с ним, но все, что он сделал, так это выслушал его напыщенную речь про Антарктиду, а затем пожелал "приятного дня" и повесил трубку.
Рэмси потребовал детали, и Диана объяснила ему, что произошло. Затем он спросил:
- Наш отчет о Захарии Александре никак не повлиял на решение президента?
- Видимо, нет.
- Возможно, нам стоит увеличить давление.
Собственно говоря, именно поэтому Рэмси и отправил Чарли Смита на задание, но Диана Маккой ничего не должна знать об этом.
- Дэвис очень привязан и доверяет Стефани Нелл, - после короткого молчания сказала Диана.
- Она не помеха, - отрубил Рэмси.
Группе "Магеллан" нравилось думать, что они - лучшие игроки на поле международного шпионажа. И никаких других вариантов. Двенадцать чертовых юристов? Нужно все-таки быть реалистами. Ни один из них и гроша ломаного не стоил. Коттон Малоун? Он слеплен из другого теста. Но он ушел в отставку и с головой погрузился в расследование причин гибели отца. На самом деле Лэнгфорд Рэмси отдавал себе отчет, что сейчас он просто взбешен, а ничто так не искажает разум, как гнев. Поэтому он попытался вернуть себе спокойствие, вздохнул и продолжил:
- Нелл не может стать преградой.
- Дэвис направился в Атланту. Он очень уверен в себе и считает, что именно он управляет ситуацией.
"Любимчик президента, спокойный, самоуверенный лощеный бюрократ" - так перевел слова Дианы Рэмси, но попытался успокоить ее:
- Он не знает игры, правила и ставки.
- Ты понимаешь, что он, скорее всего, найдет Захарию?
- Что-нибудь еще? - Лэнгфорд уже взял себя в руки и попытался закончить разговор.
- Не напортачь хоть с этим, - ответила Диана.
Диана Маккой, может быть, и советник президента по национальной безопасности, но и Лэнгфорд Рэмси не мелкая сошка, им нельзя командовать. Однако вместо гневной отповеди он произнес:
- Я постараюсь.
- Речь идет и о моей заднице тоже. Не забывай об этом. Хорошего дня, адмирал.
И она повесила трубку.
Рэмси понимал, что вся эта ситуация становилась очень опасной. Как много секретов он сможет одновременно держать под водой?
Рэмси проверил время.
По крайней мере, один из этих секретов скоро откроется. Лэнгфорд посмотрел на вчерашнюю "Нью-Йорк таймс", лежавшую на столе. Его привлекла статья, касающаяся адмирала четвертого ранга Дэвида Сильвиана, вице-председателя Объединенного комитета начальников штабов. Пятьдесят девять лет, из них тридцать семь лет на военной службе. В настоящее время находится в госпитале после несчастного случая на мотоцикле, произошедшего из-за ледяной корки на Виргинской магистрали. Ожидалось, что прославленный адмирал поправится, но его состояние было все еще очень серьезным. В статье приводились пожелания от Белого дома о скорейшем его выздоровлении. Еще бы, правительство должно быть ему благодарно: Сильвиан был не только чемпионом по сокращению расходов, он полностью переписал процедуры финансирования и снабжения Пентагона. Подводник. Многим нравится. Уважаем.
Еще одно препятствие для Лэнгфорда Рэмси.
Адмирал не знал, когда придет его время, но сейчас, когда оно наступило, он был готов. За прошедшую неделю все встало на свои места. Чарли Смит уладит все мелкие неприятности, способные ему помешать.
А теперь пришло время Европы.
Адмирал дотянулся до телефонной трубки и набрал международный номер. На том конце ответили после четвертого гудка.
- Как у вас погода? - спросил Рэмси.
- Облачная, холодная и плохая.
Верный ответ. Он разговаривал с правильным человеком.
- Те посылки на Рождество, заказанные мною. Я бы хотел, чтобы их упаковали и доставили.
- Курьерской или обычной почтой?
- Курьерской. Праздники быстро приближаются.
- Мы можем организовать это в течение часа.
- Чудесно.
Адмирал повесил трубку.
Стерлинг Вилкерсон и Коттон Малоун вскоре будут мертвы.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 16
Уайт-Оук, Виргиния
17.15
Чарли Смит посмотрел на маленькие флуоресцентные стрелки своих коллекционных часов с Индианой Джонсом, а затем - на лобовое стекло припаркованного "Хендая". Он будет рад, когда вернется весна и время потечет быстрее. Чарли плохо реагировал на холод, снег, темноту и вообще на все зимние прелести. Это началось, когда он был еще подростком, и ухудшилось, когда переехал в Европу. Смит наблюдал репортаж об этом состоянии в передаче "Внутренний выпуск". Длинные ночи, мало солнца, низкие температуры. Мрачно, как в аду.
Главный вход в госпиталь неясно вырисовывался впереди. Серый прямоугольник с оштукатуренными стенами, три этажа серости и болезней. Папка на пассажирском сиденье лежала открытой, все готово, надо лишь прочитать. Но все, что сейчас волновало Чарли, - это очередная серия "Звездного пути", которую он загрузил в айфон. Кирк и похожий на ящерицу пришелец сражались друг с другом на необитаемом астероиде. Чарли столько раз смотрел каждую из 79 оригинальных серий, что обычно знал диалоги главных героев наизусть. И честно говоря, он считал, что красотка Ухура определенно была горячей штучкой. Чарли как раз смотрел, как пришелец загнал в угол Кирка, но вынужден был прервать столь приятное времяпровождение. Он заметил, как два человека вышли из дверей главного входа больницы и направились к "Форду гибрид" цвета мокко.
Чарли проверил номер автомобиля. Тот принадлежал дочери адмирала Сильвиана и ее мужу.
Еще один человек покинул госпиталь - за тридцать, с рыжими волосами - и спокойно направился к серой "Тойоте" класса SUV. Чарли сверил номерной знак. Сын.