- Как давно?
- Не знаю… Лет пятнадцать назад. А что?
- И с тех пор вы ничего не слышали о его деятельности?
- Я же сказал - нет!
- Хм, интересно… - Турецкий прищурился: - А вот ваш друг Шаховской рассказывал мне совсем другое.
Лицо Полянина стало холодным и неприязненным.
- Ну, во-первых, никакой он мне не друг. А во-вторых… - На столе министра зазвонил телефон. - Извините, - сказал Полянин и взял трубку. - Да… Да… Я скоро подъеду… Да. - Он положил трубку и вновь взглянул на Турецкого: - Во-вторых, мне совершенно не интересно, что вам говорил Шаховской. Повторяю вам: "Университетский проспект" был чем-то вроде молодежного клуба. Возможно, мой ответ вас не удовлетворил, но другого у меня нет.
- Да, да, - кивнул Турецкий. - Извините мне мою чрезмерную настойчивость. Сами понимаете - издержки профессии. Однако я хочу снова вернуться к этому… молодежному клубу. Георгий Викторович, скажите, а кто-нибудь из ваших нынешних коллег входил в "Университетский проспект"?
- Я плохо помню… Многих членов коллегии министерства я знаю еще с университета. В этом нет ничего необычного. Вполне вероятно, что кто-то из них входил в "Университетский проспект". И к тому же… - Вновь зазвонил телефон. - Слушаю, - буркнул в трубку Полянин. - Так… так… Хорошо. - Он поднял руку и быстро глянул на часы. - Сейчас выезжаю. Буду у вас через полчаса. - Послушайте, Александр Борисович, - обратился министр к Турецкому, положив трубку, - я рад вам помочь. Но я и в самом деле мало что об этом помню. Если я что-нибудь вспомню, я обязательно вам позвоню. А сейчас… - он развел руками, - дела.
- Хорошо. - Турецкий поднялся со стула. - Спасибо за беседу.
- Не за что.
Турецкий, развернувшись, неторопливо покинул кабинет министра. "Ну вот, - думал он, бодро шагая по красной ковровой дорожке, которая устилала пол коридора. - Болото растревожено. Пауки забегали по банке. Теперь остается ждать".
Ирина Генриховна Турецкая лежала в гамаке с книжкой в руках и лениво скользила взглядом по страницам. Книжка называлась "Легкий завтрак в тени Некрополя" и представляла собой помесь подросткового чтива и дамского романа. Хотя читать было забавно. Вот, например, такой перл:
"Сегодня утром я надела трусики шиворот-навыворот. Карина сказала мне, что это к переменам в личной жизни".
Ирина Генриховна бегло оглядела свою одежду - все было в порядке. "Значит, перемен не предвидится, - улыбнулась она. - Ну и слава богу". В последнее время Турецкая сильно скучала по мужу. Особенно по ночам. Дни были заняты теннисом, сауной, разговорами с соседками по корпусу и прочими суетными и приятными вещами. А вот ночи…
Ирина Генриховна сладко потянулась.
По ночам ей хотелось большего, чем разговоры, и теннис. К тому же разговоры, которые в последние дни вели между собой соседки, стали совсем уж неприличными. Не разговоры, а просто эротические фантазии какие-то! Начиналось все с обсуждения семейных проблем, модных тряпок, магазинов и бутиков, где эти тряпки можно приобрести. А теперь - с какой бы темы ни начинался разговор, он неизменно сворачивал на излюбленную тропинку - мужья, любовники, секс и тому подобное.
Ирина Генриховна вздохнула и снова бросила взгляд на страницу, читая очередной перл автора:
"Почти все девушки одеваются, как ураган, да только раздеваются неохотно. Со зрелыми женщинами - наоборот. Полдня они примеряют разные тряпки, чтобы разоблачиться в два счета".
"Что ж, - с улыбкой подумала Ирина Генриховна, - в таком положении вещей есть своя логика. Все-таки молодым девушкам шанс раздеться предоставляется гораздо чаще, чем зрелым женщинам. Как говорится, имеем - не ценим, потеряем - плачем. После тридцати женщина начинает наверстывать упущенное. Поэтому и одежда летит на пол в два счета".
"Я лежал на кровати и чувствовал, как у меня все клокочет от ярости. Почему вдруг, спрашивал я себя, все должно подчиняться ее желаниям? Хочу - родила, хочу - дала. Неужели жизнь в этом мире подчиняется только желаниям женщины? Почему вообще есть какая-то фатальная необходимость в женщине?"
"Потому что без нас вы просто умрете, - с усмешкой подумала Ирина Генриховна. - Не от голода, так от скуки".
"Что требуется женщине? Немного шарма, немного тепла и немного самолюбия… Чтобы не чувствовать себя лишней в этой жизни. Пусть чувствует себя лишней другая женщина…"
Ирина Генриховна закрыла книжку. После столь справедливой и точной мысли ей больше не хотелось читать. Единственное, чего ей сейчас хотелось, это позвонить мужу и услышать его голос. Пусть даже он пробурчит "извини, дорогая, я занят, перезвони попозже". Пусть. Главное - услышать его голос. И как хорошо, если этот голос будет теплым и нежным.
К гамаку, помахивая ракеткой, подошла Вика, постоянная компаньонка Ирины Генриховны по теннису.
- Ира, ты готова? - весело окликнула она Турецкую.
- Вик, давай через полчасика, а?
Вика вздохнула.
- Ладно, делать нечего. Пойду пока постучу по стенке.
Вика пошла к теннисному корту, а Ирина Генриховна встала с гамака и, расправив юбку, направилась в гостиницу.
- Ирина Генриховна? - услышала она у себя за спиной. Турецкая остановилась и обернулась.
Во внешности человека, который стоял перед ней, не было ничего примечательного. Средний рост, средняя комплекция. Вот только лицо, пожалуй, чересчур бледное, особенно на фоне черных, как смоль, волос.
- С кем имею честь? - поинтересовалась Ирина Генриховна.
Чернявый улыбнулся, его маленькие темные глазки быстро и цепко пробежали по ее лицу, по ее фигуре. "Как тараканы", - невольно подумала Турецкая.
- Меня зовут майор Петров, - представился незнакомец. Голос у него был сиплым и негромким. - Меня послал к вам ваш муж, Александр Борисович Турецкий.
В душе Ирины Генриховны шевельнулась тревога.
- Что с ним? - спросила она.
Чернявый улыбнулся.
- Ничего страшного, - проговорил он.
- Ир! Я тебя жду! - прокричала с теннисного корта Вика.
Майор Петров быстро оглянулся, затем посмотрел на Ирину Генриховну жалостным взглядом и сказал с мольбою в голосе:
- Если вы не против, давайте поговорим об этом в машине.
- Что-то я не поняла. Вас послал ко мне мой муж?
- Ну, конечно, - кивнул чернявый. - У него к вам срочное дело. Вот только… - Он виновато вздохнул: - Я не уполномочен обсуждать это дело на улице. Давайте продолжим разговор в машине.
Ирина Генриховна нахмурилась. Заметив появившееся на ее Лице недовольство, чернявый состроил добродушную физиономию и произнес с мольбою в голосе:
- Ирина Генриховна, у нас мало времени. Вы ведь знаете, какими делами мы занимаемся. Любая огласка может привести к беде. Поэтому прошу вас - давайте пройдем в машину. Я не хочу получить нагоняй от начальства только за то, что дольше положенного торчал посреди этой поляны.
Ирина Генриховна пристально вгляделась в лицо майора Петрова. Он спокойно выдержал ее взгляд, лишь улыбнулся еще шире и добродушнее, чем прежде.
- Можно взглянуть на ваши документы? - спросила Ирина Генриховна.
- Конечно! - Майор Петров сунул руку в карман, вынул удостоверение и протянул его Турецкой. - Извините, что не показал сразу. Совсем вылетело из головы.
Ирина Генриховна принялась внимательно разглядывать удостоверение. Сравнила лицо на фотографии с лицом майора Петрова. Провела пальцем по печатям. Слегка ковырнула ноготком по номеру удостоверения. В конце концов перевернула удостоверение и рассмотрела обложку.
Майор Петров наблюдал за ее действиями с улыбкой.
- Ну? - спросил он. - Все в порядке?
- Вроде бы да. Удостоверение такое же, как у моего мужа. Не подкопаешься.
Она протянула "корочку" майору Петрову. Он спрятал ее в карман.
- Ирина Генриховна, теперь мы можем поговорить?
Турецкая еще какое-то время размышляла, подозрительно поглядывая на майора из-под нахмуренных бровей. Затем кивнула и сказала:
- Ну хорошо. Где ваша машина?
- Да вон она. - Чернявый повернулся и показал рукой на синий "форд". Вновь посмотрел на Ирину Генриховну: - Уверяю вас, это не займет много времени. Ну что, идем?
- Идем.
Ирина Генриховна швырнула книгу в гамак и решительно зашагала к машине.
Чернявый двинулся за ней. На губах его показалась холодная улыбочка.
11
Ждать, пока пауки забегают по банке, пришлось недолго. В тот же день Турецкому позвонили.
- Александр Борисович Турецкий? - сипло проговорил незнакомый голос.
- Он самый, - ответил Турецкий. - С кем имею честь?
- Здравствуйте, Александр Борисович. Очень рад вас слышать. Мы не знакомы, но я очень много слышал о вас.
- Надеюсь, только хорошее?
- Всякое, - уклончиво ответил сиплый незнакомец. - Несмотря на мелкие оплошности и недоразумения, сопровождающие вашу карьеру, я понял, что в целом вы - вполне разумный человек. И поэтому позвонил.
- Забавное вступление, - похвалил Турецкий. - Но я бы предпочел не лить воду из пустого в порожнее, а сразу приступить к делу.
- Экий вы быстрый. Все ваши оплошности из-за вашей торопливости, Александр Борисович. А вступление мое призвано настроить вас на неторопливый и, самое главное, рассудительный лад.
- Считайте, что настроили. Что дальше?
Незнакомец выдержал паузу и заговорил снова (голос его зазвучал еще вкрадчивей и загадочней, чем прежде):
- Дело в том, уважаемый Александр Борисович, что у вас есть некая вещь, которая представляет для нас большой интерес.
- Для кого это - для вас?
- Для меня, - поправился незнакомец.
- А, понятно. "Мы, Николай второй". Мания величия - довольно распространенное заболевание в наши дни. И что же это за вещь?
- Пленка, - просипел незнакомец. - Пленка, на которой записан разговор Кожухова с одним высокопоставленным лицом из правительства. И, само собой, все копии, которые вы успели с нее сделать. Мы… То есть я мог бы купить ее у вас.
- Правда? Увы, этот товар не продается.
- Вы в этом уверены? - вежливо поинтересовался незнакомец.
- На все сто. По крайней мере, до тех пор, пока я не узнаю, с кем имею дело.
- Александр Борисович, дорогой, все, что вас должно интересовать, - это цена, которую мы… то есть я готов предложить за пленку. Остальное не имеет никакого значения.
- Для вас, может быть, не имеет. А для меня - еще какое. Я ведь должен быть уверен в вашей платежеспособности.
Сиплый пару раз кашлянул в трубку. Затем сказал, чуть повысив голос:
- Мне кажется, вы недостаточно серьезно отнеслись к моим словам. Хорошо… Я назову вам сумму. Пятьдесят тысяч долларов вас устроит?
Турецкий взъерошил ладонью волосы.
- Заманчиво, - с усмешкой проговорил он. - Это цена за одну только пленку? Или от меня потребуются еще какие-нибудь услуги?
- Одна, Александр Борисович. Всего одна услуга.
- Какая же?
- Дело Кожухова должно быть закрыто. Вы нашли убийцу, Александр Борисович. Вам ясны его мотивы. Что вам еще нужно? Я знаю, Александр Борисович, что на вас давят сверху, и понимаю, как вам тяжело. Но поверьте, всех устроит, если дело будет закрыто. Вы и сам вздохнете с облегчением. Ну, скажите, неужели вам самому не надоела вся эта пошлая история?
- Надоела, - сказал Турецкий. - Давно надоела. Знаете что… Давайте обсудим все нюансы сделки при личной встрече. А там будет видно.
Незнакомец долго молчал.
"Собирается с мыслями, - подумал Турецкий. - А может, с кем-то советуется… Ну давай, соображай скорее, змей пустоголовый".
- Жаль, - заговорил незнакомец. - Жаль, Александр Борисович, что вы не хотите продать нам пленку. Тогда, может быть, вы захотите ее обменять?
- Обменять? - Турецкий хмыкнул. - Боюсь, что у вас нет ничего, что меня заинтересует.
- Ошибаетесь, Александр Борисович. Есть.
- И что же это?
- Ваша жена.
- Что вы сказали? - переспросил Турецкий упавшим голосом.
- Вы все верно расслышали, - заверил его незнакомец. - Ваша жена Ирина Генриховна Турецкая у нас. Мы навестили ее в доме отдыха и предложили прокатиться. Она оказалась сговорчивее вас.
- Если это шутка, - прорычал Турецкий, - то очень глупая. А если нет - я тебя, сволочь, из-под земли достану, понял?
Незнакомец засмеялся:
- Ну, ну, Александр Борисович, мы ведь интеллигентные люди! Давайте не будем друг другу хамить. Тем более что не в вашем положении показывать зубы. С сегодняшнего дня вы больше не владеете ситуацией. Признайте это и играйте по нашим правилам.
- Правилам? Ах ты сволочь! Обещаю тебе, что, как только я тебя найду…
Незнакомец положил трубку.
Какое-то время Турецкий сидел, прижав трубку к уху, затем стукнул пальцами по рычагу и быстро набрал номер мобильника жены.
Один гудок… Другой… Третий…
- Ну, давай! Давай же! - стиснув зубы, шептал Турецкий.
В трубке раздался шорох.
- Алло! - крикнул Турецкий. - Ира, ты слышишь меня?
- Да, Александр Борисович, я вас слышу, - произнес сиплый голос незнакомца. - Рад, что вы позвонили. Надеюсь, больше вы не станете делать глупости?
- Где Ирина?
- Здесь, недалеко. Я дам вам с ней поговорить, но обещайте, что вы не будете делать глупости.
- Обещаю, - процедил Турецкий сквозь стиснутые зубы.
- Вот и хорошо. Потому что, если вы вздумаете позвонить своим друзьям ментам, ваша жена умрет.
Но я надеюсь, что до этого не дойдет. Ведь до этого не дойдет, а, Александр Борисович?
- Нет.
- Ну и славно. Теперь, когда вы поняли, что я вас не разыгрываю, все, что вам нужно, это взять себя в руки и выслушать наши условия.
- Я хочу поговорить с женой.
- Разумеется. Оставайтесь на связи…
Турецкий ждал несколько секунд.
- Алло! - раздался в трубке звонкий голос жены. - Сашка, это ты?
Турецкий так крепко сжал трубку, что у него хрустнули суставы.
- Да, дорогая!
- Синий… - начала было Ирина, но ей не дали договорить.
Послышались звуки борьбы, затем - сдавленный стон. Потом все стихло.
- Ну вот, - вновь заговорил сиплый, - вы услышали голос жены и знаете, что она жива. Теперь мы можем поговорить?
Турецкий глубоко вздохнул, досчитал до трех и медленно выдохнул воздух. Сердце его перестало биться как сумасшедшее. Голова прояснилась.
- Да, теперь я готов вас выслушать.
- Тогда слушайте…
12
Филя Агеев, голубоглазый оперативник детективного агентства "Глория", сидел на краю стола и болтал ногами, обутыми в белые кроссовки. Оглядев коллег, он смачно зевнул и сказал:
- Скучно, господа.
- Это точно, - поддакнул Сева Голованов, поводя мощными плечами. - Клиенты разъехались к теплым морям, а нам остается сидеть и скучать в ожидании осени.
- Одним - море и пальмы, другим - пыльные улицы, душный офис и сломанный кондиционер, - проворчал Филя. - В нашем мире царит несправедливость.
- Спорный вопрос, - возразил ему бородатый, вечно взлохмаченный Макс, отрываясь от компьютера, чтобы отхлебнуть из чашки зеленый чай. - Умным людям нигде не скучно. Это я вам с полной ответственностью заявляю.
- На себя намекаешь? - с иронией поинтересовался Филя.
- Ну не на тебя же, - усмехнулся Макс.
- Что и требовалось доказать, - вздохнул Филя. - Мир чудовищно несправедлив. Одни пашут в поте лица, а другие только и умеют, что по клавишам тюкать. Кстати, Головач, хочешь свежий анекдот в тему?
- Давай, - кивнул жадный до анекдотов Голованов.
- По пустыне на верблюде едут монах с монахиней. Вдруг верблюд падает замертво. До ближайшего поселения - дней десять пути. Ну, монашка, ясное дело, в слезы. "Брат! - кричит. - Теперь мы погибнем?" - "Да, сестра, на то воля Всевышнего". - "Брат, тогда объясни мне напоследок, что такое мужское достоинство?" Монах задирает сутану и показывает. Монахиня долго разглядывает, а потом спрашивает: "Что это, брат мой? Для чего он нужен?" Монах почесал репу и отвечает: "Ну… понимаешь, сестра, это-источник жизни…" "Правда? - обрадовалась монахиня. - Тогда втыкай его скорей в верблюда и сваливаем отсюда!"
Кротов, сидевший в углу кабинета с газеткой в руке, криво усмехнулся. Голованов басовито хохотнул, а Макс едко заметил:
- Ты ведь говорил, что анекдот в тему.
- А он и есть в тему, - вздохнул Филя. - Все, что нам остается в душном городе, - это пыль, жара, монашки и верблюды. Макс, не принимай, пожалуйста, на свой счет.
- Обидеть художника может каждый кретин, - парировал Макс, улыбнулся и добавил: - Разумеется, я не имею в виду тебя.
Ответив любезностью на любезность, Макс снова уткнулся взглядом в компьютер, а Филя в очередной раз зевнул и сказал:.
- Ребят, а может, распишем пульку? У меня в столе есть картишки. Азартные игры помогают скоротать время.
- Ставлю десятку, что в течение ближайших пяти минут сюда войдет Денис Грязнов, - сказал Кротов.
Все уставились на него.
- Десять долларов? - с сомнением переспросил Филя.
Кротов кивнул:
- Да.
Филя слез со стола, выглянул в окно, затем проверил звонки на телефоне, повернулся к Кротову и кивнул:
- Принято.
Не успел Филя забраться обратно на стол, как дверь бесшумно распахнулась, и на пороге возник Денис Грязнов, шеф агентства "Глория" собственной персоной.
- Привет! - поприветствовал коллег Денис.
Сева Голованов посмотрел на кислую физиономию Фили и засмеялся.
- Денис, - обратился к начальнику Филя, - ты предупреждал кого-нибудь, что придешь в офис именно в эту минуту?
- В эту минуту? - Денис удивленно воззрился на Агеева. - Нет. А что?
Филя вздохнул, вынул из кармана бумажник, достал из него десять долларов и протянул купюру Кротову.
- Три два в мою пользу, - с усмешкой сказал Кротов и спрятал купюру в карман. Затем он пристально посмотрел на Дениса Грязнова и спросил: - Что-то случилось?
Грязнов кивнул:
- Да. У Турецкого неприятности.
- Насколько большие?
- Очень большие. - Денис обвел присутствующих тревожным взглядом. - Это очень конфиденциальная информация, - сказал он. - Никто, кроме нас, не должен об этом знать.
- Да ты скажи, что случилось-то? - не выдержал Филя.
- У Турецкого похитили жену.
Коллеги раскрыли рты, а Грязнов продолжил:
- Я только что говорил с ним по телефону. Через час мы встречаемся в ресторане на Большой Дмитровке. Едем все. Кроме Макса, разумеется.
- Разумеется, - поддакнул Макс. - Хотя в ресторан я бы, конечно, тоже поехал. Но думаю, что здесь от меня пользы побольше.
- Вне всякого сомнения, - с улыбкой сказал ему Кротов. - Будь на связи.
Макс положил ладонь на грудь и торжественно кивнул:
- Буду!
Час спустя Грязнов, Кротов, Агеев, Голованов и Турецкий сидели за столиком в ресторане и, непринужденно улыбаясь, попивали пиво.
- Он сказал, что убьет Ирку, если я свяжусь с милицией, - рассказывал Турецкий. - Вряд ли он пойдет на это, но рисковать я не хочу.
- А то, что вы встретились с нами, - с безмятежной улыбкой спросил Филя. - Они ничего не заподозрят?