Причем платила "Росинкомвнешт" от 100 до 120 процентов той суммы, на которую они были выписаны. А? Гениально! Тут только тупой не купится.
Тупых к тому времени в промышленности почти не осталось. Все ушли. Не ушли только очень тупые. Но и у них хватило мозгов, чтобы, захлебываясь от слов благодарности, рвануться в контору на Чистопрудном бульваре.
В промежутке между долгими эротическими сеансами крутобедрая Жанетта посылала факсы по адресам российской оборонки, благо адреса, пользуясь связями покойного отца, Валька раздобыл без проблем.
И пошел кайф. Со многими предприятиями оборонки Минобороны расплачивались именно векселями. Им не хватало оборотных средств, и они яростно искали коммерческие структуры, чтобы погасить векселя и заполучить "живые" деньги.
Валька Олегов обещал им "живые" деньги. А тот факт, что он был сыном выдающегося ученого, прибавлял ему, конечно же, авторитета и доверия.
Если учесть, что негласную поддержку его фирме оказывала сама Хозяйка, словно выступая гарантом его благонадежности, то и госпредприятия, и криминальные структуры, кормящиеся вокруг оборонки, отнеслись к Валькиной затее с интересом и пониманием.
...Выпив чашку чая с клубничным вареньем, Бугрова скинула халат, постояла минуту под холодным душем и, некрасиво махая руками и виляя низким для ее высокого роста задом, пробежала несколько метров, отделявших душевую от сауны, рванула дверь на себя и плюхнулась на горячий, обжигающий кожу деревянный полок.
Ах, хорошо!..
Это тут хорошо. А с Валькой вышло совсем худо. Хотя, конечно, поначалу было тоже хорошо.
Поначалу, действуя строго по разработанной ею схеме, Валька назаключал с заводами оборонки с два десятка договоров о приеме ценных бумаг. При этом, чтобы вызвать к себе доверие, демонстрировал гарантийные письма.
Конечно, не от нее, Бугровой. По этим письмам, в случае срыва сделок, возврат указанных в векселях сумм гарантировали правительственные структуры ряда стран СНГ.
Время шло. На счетах фирмы росли суммы, которые мысленно Бугрова уже видела на 80 процентов своими. Тут главное - не упустить момент. Чуть зазеваешься, и погоришь. Чуть раньше времени рванешься с места, не просто фальстарт, но потеря возможной прибыли. Этим самым элементарным экономическим законам новых рыночных отношений Бугрова учила розовощекого Вальку даже с каким-то удовольствием. Приятно было видеть, растет способный ученик. Причем, как и она, и другие ее помощники, "Плешки" не кончавший и все "превзошедший" своим умом...
Умник хренов! Хотя, конечно, поначалу он все делал так, как учила "тетя Ира". И когда два предприятия потребовали, чтобы фирма перевела им сорок процентов сумм, на которые были выписаны векселя, она успокоила рыдающего Вальку и разрешила выдать им эти "сраные семьсот миллионов" из их общих денег". Суммы были в качестве предоплаты сделок переведены в оговоренный контрактом срок.
Репутация "Росинкомвнешт" росла. Рос счет в базельском банке. Цифровой счет, ключ к которому был только у двух людей - у нее и у Вальки. В ее масштабных играх это была капля в море. Но весомая, реальная капелька в 160 миллиардов рублей.
Ее кровных.
Потому что ведь идея-то была ее, Хозяйки. Чего-чего, идей в голове умной женщины наберется достаточно. Набралось бы достаточно мужчин-исполнителей. Таких, как расторопный Валька Олегов.
Первой забеспокоилась не оборонка, а самая что ни на есть мирная фабричонка, случайно вляпавшаяся в большую аферу.
Заказчик фирмы "Разумовское", одно из управлений Минобороны расплатилось за всякие там аксессуары для воинской формы векселями банка "Отчизна".
Валька обещал погасить векселя в течение трех недель, даже перевел часть сумм на счет фабричонки.
И вдруг исчез.
В офисе секретарша с насморочным томным голосом отвечала, что гендиректор фирмы в зарубежной командировке. Будет через три дня.
Но его не было ни через три дня, ни через неделю.
И тогда директор, главный инженер и главный бухгалтер фабрики пришли в Мосгорпрокуратуру к старшему следователю Идрисовой Елене Петровне.
Изучение заявления позволило возбудить уголовное дело. И провести первоначальные оперативно-следственные действия.
Фабрике фирма осталась должна 167 миллионов. А вот предприятиям оборонки, как оказалось, все 159 миллиардов рублей в реальной стоимости рубля по состоянию на октябрь 1996 года.
Когда Елена Петровна Идрисова прибыла в офис "Росинкомвнешт", увидела, что офис опечатан.
Как выяснилось, опечатали его сотрудники посольства Казахстана, надеясь таким образом хотя бы частично вернуть недополученные от фирмы 700 миллионов за аренду.
Недополучила свою зарплату и доплату "за вредность" и насморочная секретарь-референт гендиректора, равно как и бухгалтер, и водитель.
Гражданина Абакумова Петра Христофоровича, специалиста по фондовому рынку, допросить не удалось, так как он пропал.
Первые же допросы по делу принесли много интересного. Выяснилось, что секретарша употреблялась по своей второй специальности только в офисе и на квартире гендиректора никогда не была. Водитель Тимофеев Сергей Иванович признался, что всегда подвозил гендиректора только "до метро", в целях экономии.
Оперативная связь с гендиректором поддерживалась по сотовому телефону.
А сотовый телефон гендиректора упрямо молчал...
Елена Петровна Идрисова за десять лет работы следователем районной, а затем городской прокуратуры привыкла к тому, что людей обманывают, над ними издеваются, их "кидают". Но такое она увидела впервые.
В фирме с миллиардными оборотами сотрудники уже три месяца не получали зарплату. Такое могло быть только у сумасшедшего гендиректора.
Рассказы возмущенных или зареванных сотрудников фирмы позволяли предположить, что исключать возможность резкого и неожиданного умопомешательства процветающего бизнесмена вовсе представляется несколько преждевременным.
В тот день, когда Олегов пропал - таинственно и навсегда, часть его поступков была логична, часть же не поддавалась разумению. Так, по воспоминаниям водителя, он приказал остановиться у хозяйственного магазина, где купил большую бутыль полироля, причем ранее, по словам водителя, в интересе к такого рода бытовым предметам директора заподозрить было нельзя.
Потом он приехал в офис и дал секретарше 150 тысяч на закуску. Она купила овощей, бананов, ветчины, колбасы, "нарезки" рыбки соленой, накрыла стол. Директор вытащил из портфеля бутылку водки "Довгань" и бутылку коньяка "Арарат" московского разлива. Когда веселье было в разгаре, директор ушел в свой кабинет "звонить в правительство".
Когда захмелевшая секретарша заглянула в кабинет, чтобы предложить директору "что-нибудь", поскольку он и раньше во время телефонных разговоров "мог себе позволить", то застала сценку, ею ранее не виданную, - гендиректор, в поте лица что-то возбужденно приговаривая, натирал полиролем мебель.
Экспертиза потом подтвердит: на мебели в офисе "Роскомвнешт" действительно никаких отпечатков пальцев не осталось.
Потом гендиректор вернулся к компании, ошарашенной порученной от секретарши информацией, произнес короткий тост:
- За вас, дорогие мои! Спасибо за все.
Потом он забрал в кабинете свой пузатый кожаный портфель, рассеянно кивнул сотрудникам и произнес странную Фразу, которую не все сразу поняли, поскольку обе стоявшие на столе бутылки были почти пусты.
- Ну, я тут недалеко, на минутку. Как вернусь, так сразу. -
И вышел.
Больше его не видели.
Расследование выявило много интересного. Кое-какая информация через некоего сотрудника горпрокуратуры просочилась, но не в прессу, упаси Бог, а в правительственно-коммерческие структуры. Так что подробности Бугрова знала уже на второй день.
Оказалось, что настоящая фамилия гендиректора была известна только ей, Бугровой. Сотрудники знали Олегова как Сукристова Игоря Анатольевича. Выяснилась и такая пикантная подробность: фирма была зарегистрирована по двум утерянным паспортам, бывшие владельцы которых даже не подозревали, что под их именами активно действует процветающая фирма "Росинкомвнешт".
Особенно поразил Ирину Юрьевну такой скромный факт, который, без санкции Идрисовой, тут же доложили Бугровой. Вернее, два факта. Первое: оказалось, что получаемые от "клиентов" деньги Олегов тут же сдавал в коммерческие банки за тридцать-сорок процентов их реальной стоимости.
И второе: все деньги со счета "Росинкомвнешт" он переводил в Таллинн, где тут же обналичивал. Сам, вылетая туда в кратковременные командировки "для расширения сфер".
Против Олегова было возбуждено уголовное дело по статье 147 УК России - "мошенничество".
Олегов был объявлен в розыск. Искали... Сукристова!
Ну, у прокуратуры и МВД розыск один, у Хозяйки другой.
Пока следователи гадали, где может вынырнуть Олегов и, исходя из факта обналичивания денег в Таллинне, готовили документы через Интерпол с просьбой к властям дружественной Эстонии о розыске и экстрадиции мошенника Сукристова, люди Хозяйки провели молниеносное расследование и доложили:
- Олегов в Амстердаме.
На следующий день в Амстердам вылетела одна из лучших киллерш Хозяйки - Дикая Люся.
Никто, даже близкие друзья, не знал, чем так насолили миловидной высокой шатенке в мужских очках, но лучшего киллера с заданием убрать мужика, да еще "с мучениями", ни в одной из работавших на Хозяйку бригад не было.
В Амстердам Люся прилетела утром. Полдня ушло на сбор информации: где бывает, как держится, есть ли охрана.
Она уже наизусть знала каждый цветочек в горшке на подоконнике пансионата, в котором остановился Олегов, каждую нагло писающую собачонку, прогуливающую свою хозяйку в окрестностях двухэтажного дома на окраине города, каждую банку из-под пива, плавающую в канале.
Охрана у Олегова была. Правда, один амбал, но настороженно держащий ствол под полой черного кашемирового пальто. Ствол, снятый с предохранителя, может выстрелить в любое время. Надо было ждать.
Мадам обожала делать бизнес, не выходя из собственного дома. Муж шастает по магазинам, рынкам, что-то там парит, жарит на кухне. Прислуга время от времени пылесосит, стирает, убирает.
А она лежит на обтянутой американским сиреневым велюром тахте, сосет швейцарские шоколадные конфеты и решает все проблемы по телефону.
Конечно, так было не всегда.
На заре ее предпринимательской деятельности пришлось побегать, поунижаться. И перед ментами, и перед продажными чиновниками.
Да и фирма поначалу создавалась туго. И если уж честно, то заслуга создания фирмы "Власта и Лина" принадлежала не ей, которую с детства и родные, и подружки почему-то звали Линой, Линкой-блондинкой, а ее студенческой подруге болгарке Власте.
Власта Найденова, по мужу Стоянова, была красавицей, от которой сходили с ума не только скромные по своим внешним манным мальчики института культуры, но и студенты МГУ, МИФИ и МФТИ, не говоря уже о Бауманском. В 70-е годы она была одной из самых красивых брюнеток Москвы. Точно так же, как Линка - самой обаятельной блондинкой. В паре они смотрелись просто шикарно. Все мужики были их. Потом Власта вышла замуж за начинающего предпринимателя Богдана Стоянова и, окончив институт, уехала в Софию. А потом вместе с мужем вернулась. Создал Богдан какое-то совместное предприятие, процветавшее ни шатко, ни валко. И трудно сказать, остались бы эти симпатичные болгары в Москве и дальше, если не Николай Иванович Рыжков.
В 1989 году Рыжков предложил населению страны приобретать по фиксированной цене облигации, которые давали бы впоследствии право на товарное возмещение - получение телевизоров новейших марок, вместительных холодильников, мотоциклов и даже автомашин.
ИЧП "Стоянов" (Богдан и Власта приняли советское гражданство) имело поначалу уставной фонд всего один миллион рублей.
К 1994 году уставной фонд возрос до двадцати миллионов. Тут и бритому хорьку понятно: официальную прибыль ИЧП показывало маленькую, а вот неучтенку делало большую. От налогов Стояновы мягко уходили, и у налоговой инспекции, не говоря уж о налоговой полиции, претензий к фирме обаятельных болгар не было. А когда сестра Власты, не менее красивая, но более молодая студентка факультета биологии МГУ, вышла замуж за однокурсника, который по случайному совпадению оказался сыном одного из заместителей министра внутренних дел, то возникли совсем другие горизонты.
При такой поддержке, если подсуетиться и влезть в большую государственную игру, можно очень красивую комбинацию выстроить.
Архитектором этого строительства была, конечно же, красавица Власта, невозмутимая и строгая в своей красоте, совершенно убойно действовавшей на убогих по части сексуальности российских чиновников.
Стоян и Власта начали принимать в Москве и Московской области денежные знаки у населения. Из детских сказок они знали, что побеждает не самый умный, а самый находчивый.
Вот они и нашли как бы замену, что предлагали гражданам вместо изымаемых у них с их же согласия дензнаков.
Взамен они предлагали обещание. Обещание дать телевизоры, холодильники, автомобили и квартиры. Всем было сразу видно, что работает фирма бескорыстно, себе в убыток: "Москвич-2141" обещали за 3 миллиона 900 тысяч, хотя на авторынке его и за 8 миллионов нельзя было достать.
Сначала в день в фирму приходило человек 15-20, через две недели - 40 - 50. А когда через месяц первые смельчаки получили первые телевизоры, холодильники, а 50 из них - даже и автомобили, то начался ажиотаж.
И тогда 29 июля 1994 года в одном из подмосковных городов было зарегистрировано новое предприятие с уставным фондом
250 тысяч рублей - товарищество с ограниченной ответственностью "Власта и Лина".
Его соучредителями стали две институтские подружки.
Деньги со всей России поступали на счета ИЧП "Стоянов", а уже оттуда, через третью фирму, переводились на счета фирмы "Власта и Лина". Деньги были уже на счетах этого ТОО, а за автомобилями народ ехал со всей России в ИЧП "Стоянов". Неудивительно, что с августа 1994 года начались задержки с выплатой денег и выдачей вожделенных предметов длительного пользования.
Тем временем скромная выпускница библиотечного факультета института культуры, хорошенькая блондинка с глуповатыми голубыми глазами по имени Линка-льдинка, проявила недюжинные способности к освоению финансовых премудростей.
Во "Власте и Лине" деньги не лежали в мешках, а работали. И мешках они будут лежать позднее, когда даже фантазии Лины не хватит на то, чтобы их оперативно пристраивать в динамичный бизнес, приносящий больше доходов, чем их можно снова пустить в оборот.
Лина изобрела механизм кругооборота перезакладки денег, чтобы не отвечать перед нервными клиентами.
Делалось это так: некто М сдает миллион рублей и через месяц надеется получить, как обещала фирма, два. Приходит, по денег, ну в эту минуту, как раз нет. И ему предлагают забрать прежний корешок приходного ордера, где был указан миллион, а взамен получить новый, в котором указано, что господин М дал не миллион вовсе, а два, с обязательным возвратом через месяц уже четырех миллионов.
Идиотов среди клиентов не нашлось. Соглашались все.
Но через месяц история повторялась. Ему предлагали оформить четыре миллиона со следующей отдачей уже... восьми.
Сколько господ, граждан и товарищей купилось на несложный трюк, не знала и сама автор простой и гениальной идеи, Лина.
Так что к тому печальному дню, когда было возбуждено уголовное дело по факту мошенничества, на счету у ИЧП "Стоянов" было 24 тысячи обманутых вкладчиков и 374 миллиарда рублей. Правда, фактическая сумма материального ущерба, нанесенного братским ИЧП, прокуратурой определялась как один миллион рублей. Но Богдан Стоянов напоминал о необходимости перевести в швейцарский банк именно 374 миллиарда рублей. Обращая их, естественно, перед тем в твердую, конвертируемую валюту.
Власта была готова это сделать. Лина нашла банк, который брался все сделать в короткий срок и с гарантией.
И банк принял 374 миллиарда рублей.
И пропал.
А потом пропала красавица Власта.
Ринка-блонда, руководитель одной из бригад, действовавшей в созданной Мадам сети, была такая затейница, что и родной муж Богдан Стоянов не узнал бы красавицу Власту после того, как она посидела в подвале большого двухэтажного дома в селе Старбеево возле Химок две недели. Чего только Ринка с ней не делала, прежде чем останки доверчивой Власты закопали на огороде...
Теперь там клубника растет.
А 374 миллиарда стали той самой финансовой основой, на которой и создавалась империя Мадам.
Сегодня те миллиарды - капля в море.
А ее империя - капля в империи Хозяйки.
...Она открыла глаза, втянула широкими ноздрями аккуратненького носика вкусный запах, доносящийся с кухни.
Муж пек хачапури.
Рецепт передал Мадам позднее убитый по ее приказу Дато Жвания: полкило сметаны, 2 г соли, 0,5 кг муки, смешать в тесто, раскатать, положить кусочки сулугуни, бросить на сковородку, смазать взбитыми яйцами. Объедение! На фигуру, конечно, действует...
Но вкусно.
Под утро ей опять приснилось мужское бородатое лицо. Узкие губы кривились в глумливой усмешке, хитрые глаза смеялись, в лунном свете маслено переливалась соболиной спинкой высокая боярская шапка. Ставшее даже знакомым за последние полгода мужское лицо могло появиться в любой момент, в любой час ночи, в начале, середине или конце сна. Обычные сны для нее кончились. А кошмар был всегда один и тот же. "Змея, змея... - повторял мужик в боярской шапке, дробно смеялся и добавлял: - Но вашим костылем не служу я..."
Что было совершенно непонятно. И потому особенно страшно.
25 МАРТА 1997 Г. МОСКВА.
ЧЕРНЫЙ МАГ МАРТА УУСМЯГИ
Ирина Юрьевна Бугрова встретила Марту Уусмяги холодно, но с интересом.
- Чай, кофе?
- Чай, если можно.
- Лимон?
- Да, если можно.
- У нас все можно, если очень хочется. У вас бывает, чтобы чего-то очень-очень хотелось? - спросила Бугрова, с прищуром рассматривая и хорошенькое личико Марты, и ее округлые, вероятно, привлекательные для мужиков формы. - Чего вам не хватает? Вам лично?
Если честно, то карманных денег, - наивно распахнула доверчивые глаза Марта.
- Вот так вот? Не просто денег, а карманных... А что, просто денег хватает?
- Муж меня всем обеспечивает, - дипломатично ответила Марта, назвав звонким титулом "муж" толстого Модуса, ни сном ни духом не подозревавшего об изменении своего статуса.
- Печеньица к чаю? - змеино-заботливо прошелестела Бугрова.
- Ой, нельзя, на фигуру действует. Но оно у вас такое миленькое, что не откажусь.
- Вам, простите, сколько?
- Уже 35...
- О, солидный возраст, - согласилась Ирина Юрьевна. - Годам к сорока располнеете, - уверенно спрогнозировала она, - не узнать будет.
- Вам-то хорошо, - деланно-завистливо польстила Марта. - У вас никакой склонности к полноте. Наверное, едите, что хотите.