- Хорошо! - вздохнул тот. Он встал, медленно подошел и опустился на самый краешек, чтобы при первой же опасности снова соскользнуть на пол.
- За что тебя?
- За убийство! - ответил он так, словно это было ничего не значащим случаем.
- За убийство? - невольно воскликнул Савелий, уверенный, что либо он ослышался, либо тот решил пошутить. Это так не вязалось с внешностью Кэлвина…
- Ну да! - Кэлвин пожал плечами: мол, что тут особенного.
- И кого же ты… - начал Савелий, но тот перебил:
- Жену! Я пристрелил жену!
- Очень интересно! - Савелий покачал головой. - И за что же ты ее кончил?
- А чтобы не пилила целый день! Ду-ду-дуду! Ду-ду-ду-ду! Заколебала! Понимаешь, зако-ле-ба-ла! - повторил он по складам.
- Понял! - кивнул Савелий. - Заколебала! А дети есть?
- Конечно, у меня их четверо! - с гордостью произнес он.
- И как же они теперь?
- Так они уже взрослые! Двое сами детей имеют, а последняя неделю назад тоже замуж вышла! - Он так лукаво усмехнулся, что у Савелия мелькнула дикая мысль - план убить свою жену этот тип вынашивал долгие годы, терпеливо дожидаясь, когда все дети вырастут.
В этот момент туша на полу шевельнулась, Кэлвин, мгновенно побледнев, уже был готов соскользнуть на пол, но Савелий его удержал, ухватив за острый локоть.
С трудом оторвав голову от кафельного пола, "Оно" мутно взглянуло на сокамерников и удивленно спросило:
- Что это со мной?
- Со скамейки упал! - хмыкнул Савелий.
- Сам?
Видно, он не совсем еще пришел в себя, а память пока ничего не подсказывала.
- Конечно же, сам! - Савелий даже не пытался скрыть иронии.
- Нет, я не мог сам упасть! - уверенно заявил здоровяк, морща лоб. На тупом лице отражался напряженный мыслительный процесс. Постепенно память возвратилась, "Оно" потрясло своей больной кистью и вдруг жалобно протянуло. - Это ты меня стукнул! Зачем? Мне же больно!
- Но и другим тоже больно! Думаешь, ему больно не было? - Савелий кивнул в сторону испуганного Кэлвина с его синяком.
- Больно… - как-то бессмысленно повторила туша, потом в глазах промелькнуло нечто человеческое, и "Оно" дебильно, совсем по-детски, произнесло: - Да, и правда, ему тоже…
- Теперь будешь знать! - Глядя на его страдальческий вид, Савелий даже почувствовал жалость. Надо же - такой амбал, а мозгов меньше чем у ребенка! - Тебя как зовут?
- Томми! - промямлил тот.
- Чего сидишь на полу: иди к нам! - сказал Савелий и повернулся к Кэлвину: - Теперь нет возражений?
- Нет-нет, пожалуйста! - сразу сказал тот и сдвинулся вплотную к Савелию, все еще не в силах поверить, что все закончилось столь мирно.
- За что тебя взяли копы? - спросил Савелий, когда тот, с трудом подняв свою тушу, плюхнулся на самый край скамейки.
- Не знаю… - Томми неожиданно вздохнул и добавил: - Меня часто сюда привозят: два дня подержат, потом отпускают.
- А сколько тебе лет, Томми?
- Девятнадцать… кажется, - не очень уверенно ответил он, потом добавил: - Мама точно знает… - Он снова вздохнул: - Но ее нет… Ее летом полицейские забрали… Я все время их спрашиваю, где моя мама, а они говорят, что я скоро ее снова увижу! А потом так смеются и так плохо говорят, что я обижаюсь…
Слушая этого взрослого несчастного ребенка, Савелий вдруг пожалел, что так грубо с ним обошелся. Интересно, за что его забирают?
- А что ты делаешь, когда обижаешься?
- Делаю так, как всегда делала мама: за ухо таскаю и говорю, что нехорошо так смеяться над горем и так плохо выражаться! - Он говорил таким назидательным тоном, что Савелий едва не рассмеялся, представив на миг, как эта груда сала и мяса хватает за ухо полицейского, треплет его да еще выговаривает, как нашкодившему ребенку.
- Ничего, Томми, мама скоро выйдет, и у тебя снова все будет хорошо, только ты больше не разговаривай так с полицейскими, хорошо?
- Хорошо! - кивнул тот, затем сцепил руки на животе, и его лицо приняло свое излюбленное выражение: бессмысленно-тупо упер в пустоту свои гляделки.
Савелий с улыбкой подмигнул Кэлвину - мол, ну что, говорил я тебе
- все будет в порядке? Тут из коридора донеслись шаги. К их "клетке" водошел дежурный офицер и ткнул пальцем в сторону Савелия:
- Следуй за мной, господин Никто, по имени Кларк! - Видимо, он услышал, как Савелий представлялся Кэлвину.
Савелия ввели в маленькую комнатку со столом и двумя стульями. Едва ли не половину стены напротив стола занимало зеркало. Посадив Говоркова на стул, офицер защелкнул на его правой руке наручник, прикрепленный в крышке стола, и тут же вышел. Савелий спокойно осмотрелся и на мгновение задержал свой взгляд на зеркале: ему вдруг показалось, что за зеркалом кто-то есть, но он сделал вид, что рассматривает свои ногти.
Савелию не показалось: за зеркалом действительно находились люди. Там был Комиссар и те самые полицейские, которые вывели Савелия из бара.
- Что ж, остается только засадить этого мерзавца! - не отрывая ненавидящих глаз от Савелия, процедил Комиссар. "С каким удовольствием, - подумал он, - я сам разорвал бы тебя на кусочки…" - Неужели у него с собой не было никаких документов? - спросил он.
- Ни клочка, Комиссар! - виновато пожал плечами Рауль. - А данные свои называть отказывается!
- Да какая разница, как его зовут? - хмыкнул второй. - Напишем что угодно, судьи разберутся…
- Нет, я хочу, чтобы ни один из щелкоперов-защитников не смог ухватиться за какое-нибудь наше упущение! - возразил Комиссар. - Пускай все идет официально, обычным путем… Кстати, - права ему зачитали?
- А как же! - ухмыльнулся Рауль. - Все честь по чести! Отправьте к нему меня, а?
- Иди! - кивнул Комиссар. - А потом пойдешь ты. Попробуйте метод "кнута и пряника"!
Савелий, развалившись на стуле, мурлыкал себе под нос какую-то популярную мелодию битлов.
- Ты что, у себя дома? - рявкнул подошедший к нему сержант. - Сядь как положено!
- Как скажете! - Савелий выпрямился.
- Сэр! - вновь рявкнул тот.
- Сэр! - повторил Савелий.
- Как скажете, сэр!
- Как скажете, сэр! - снова повторил Савелий.
- Вот и хорошо! - удовлетворенно хмыкнул тот. - Итак, начнем. - Он сел, вытащил из кармана диктофон. - Не возражаешь против записи?
- Не возражаю, - вздохнув, Савелий пожал плечами.
- Сэр! Не возражаю, сэр! - взвизгнул тот, ударив кулаком по столу.
- Не возражаю, сэр! - Послушно и очень спокойно Савелий повторял все, что от него требовал коп.
Тот включил диктофон:
- Допрос начат в восемь часов двадцать девять минут вечера. Допрос ведет сержант Рауль Стрингфельд. Ваша фамилия, задержанный?
- Не помню!
- Хватит дурочку ломать! Как фамилия?
- Не помню?
- Это не ответ! - крикнул тот и, привстав, ударил Савелия по лицу.
Было не так больно, как обидно. Говорков только спросил:
- За что… сэр?
- За ложь!
- Я не лгу, сэр!
- Повторяю вопрос! Как твоя фамилия?
- Правду говорю: не знаю, сэр! - Савелий состроил страдальческую физиономию.
- Я ж могу еще сильнее вмазать! Говори, мать твою! - завопил сержант в ярости.
- Да хоть убейте меня, сэр! - Савелий даже всхлипнул для верности.
- Ладно, даю тебе последний шанс: я выйду на минуту, а ты тут подумай! Когда вернусь, постарайся вспомнить свою фамилию. Или я тебе так вмажу, что три дня откачивать будут! - Сержант действительно встал, выключил диктофон, сунул его к себе в карман и вышел.
Сразу же к Савелию вошел второй сержант - тот, который держал его под прицелом во время задержания.
- Привет, приятель! - радостно приветствовал он.
- Привет, давно не виделись! - с мрачной обидой отозвался Савелий.
- Проблемы? - участливо поинтересовался тот.
- Твой сумасшедший напарник требует от меня то, что я не в силах сделать! - Савелий сразу понял, что эти двое разыгрывают двух разных полицейских: один злой, другой добрый. Ничего не оставалось, как принять игру…
- И что же он от тебя требует? - вытаращив глаза, спросил тот.
- Требует назвать свою фамилию!
- А разве это трудно? Может быть, ты секретный сотрудник? Или твоя фамилия является государственной тайной? - В интонации сержанта сквозила ирония.
- Господи! - воскликнул Савелий. - Да Я просто не помню ее! Как вы не можете меня понять?!
- Как это не помнишь? - удивился тот.
- Если бы я знал… - вздохнул Савелий. - Помню только, что сегодня утром очнулся в каком-то подвале. Кругом кромешная тьма, мне даже показалось, что я проснулся в аду… Часа два ходил по каким-то комнатам, лестницам, пока не наткнулся на выход! Как я там очутился? Кто я? Где живу? Ничего не помню.
- Даже имени не помнишь? А как же Кларк? Ты же так назвался в камере, не правда ли?
- Я и сам не знаю, почему назвал это имя… - Савелий скривился и пожал плечами.
- Видишь, имя вспомнил, теперь вспомни и фамилию, - ласково проговорил сержант. - А то сам же говорил, что мой напарник сумасшедший: придет и станет руки распускать. Он у нас такой, имей в виду. Зачем тебе это все?
- Не надо! - искренне кивнул Савелий.
- Ну и?
- Рембрандт? - решил Савелий хотя бы поиздеваться над своими мучителями.
- Вот видишь: можно же все решить по-хорошему! - ласково улыбнулся тот, но потом наморщил лоб: видно, в его мозгах что-то промелькнуло. - Странно: мне кажется, я уже где-то эту фамилию слышал… Рембрандт… Рембрандт… - задумчиво проговорил он и вдруг воскликнул: - Слушай, а не тебя ли я арестовал за драку в прошлом году?
- Я ведь тебе уже сказал, сержант: ничего не помню! - решительно заявил Савелий.
- Ну, хорошо-хорошо! - тут же замахал руками сержант, боясь испортить то, чего, по его мнению, ему удалось достичь, и вытащил из стола бланк. - Итак, запишем: Фамилия, имя: КЛАРК РЕМБРАНДТ… ГДЕ ЖИВЕТ, НЕ ЗНАЕТ… Где работаешь?
- Не помню!
- НИГДЕ НЕ РАБОТАЕТ… Вы поняли, в чем вас обвиняют?
- Да!
- Так и запишем: ВИНУ СВОЮ ПРИЗНАЕТ… Вам нужен адвокат?
- А что это даст?
- Скорее всего, ничего, - усмехнулся сержант.
- Тогда не нужен…
- ОТ АДВОКАТА ЗАДЕРЖАННЫЙ ОТКАЗАЛСЯ… Отлично!.. Откуда у вас героин?
- Не знаю!
- НА ВОПРОС: "ОТКУДА У НЕГО ГЕРОИН?" - ОТВЕЧАТЬ ОТКАЗАЛСЯ, - спокойно проговорил сержант и внес в протокол эти слова. - Очень хорошо! Распишитесь здесь…
- А что это?
- Протокол допроса!
- А как я могу расписаться, если я не помню своей фамилии!
- Как хочешь! НА ПРОСЬБУ РАСПИСАТЬСЯ ЗАДЕРЖАННЫЙ ОТВЕТИЛ ОТКАЗОМ,
- невозмутимо заметил сержант, расписался сам и вновь посмотрел на Савелия уже с нескрываемым недоверием. - Сейчас вас отведут к судье, который и решит, что с вами делать.
- А что, может и суд назначить?
- А ты как думал? Может быть, ты хотел, чтобы за наркотики тебе денежный приз дали? - ехидно спросил сержант.
- А могут меня под залог выпустить? - не обращая внимания на колкости сержанта, спросил Савелий.
- О, извините, ваша светлость! Мы и не знали, что смели себе позволить задержать богатого человека! - Коп ощерился и с серьезной миной добавил: - Сомнительно, что твоих трех долларов хватит для освобождения под залог!
- А какова может быть сумма залога?
- Это судья будет решать, но уверен, что отсчет нужно начинать с десяти тысяч баксов, не менее. Тем более что ты не поставил свою подпись под протоколом: этого судьи нашего участка очень не любят! Ладно, бывай! - Он встал и быстро направился к выходу.
"Да, Савелий, если этот сержант не врет, то ты здорово влип!" - промелькнуло в голове у Савелия.
Он никак не мог взять в толк, кому понадобилось подставлять его, да еще с подброшенными наркотиками. Конечно, ни о какой проверке здесь и речи быть не могло. Может быть, его просто с кем-то перепутали? Если это так - он сам себе навредил, не рассказав правды. Но если это все-таки проверка? Нет, рисковать он не имеет права ни в коем случае! Будь что будет! Савелий криво улыбнулся: теперь у него будет возможность сравнить российскую тюрьму с американской. Слабоватое, однако, утешение…
- Что ж, благодарю за службу: классно ты его раскрутил, Лео! - Комиссар покровительственно похлопал сержанта по плечу. - Теперь, если он судье заявит, что не помнит своего имени, а дежурит сегодня судья Хардворд, который любое неосторожное слово считает неуважением к суду,
- усмехнулся и хитро прищурился Уайт, - эта путаница ему дорого обойдется! И я буду очень удивлен, если судья не отправит его за решетку уже только за одно это! Отличная работа, парни? Далее я уж сам продумаю, как с ним поступить. Ну что так долго за ним не идут?
- Так за ним уже приходили: я и должен его отвести! - виновато бросил Рауль.
- Так веди! Не хватало, чтобы Хардворд и тебя зацепил в придачу. Полюбезнее с ним!
- Слушаюсь, Комиссар!
Когда Савелия ввели в комнату дежурного судьи, тот допрашивал человека, задержанного за неправильную парковку. Быстро пробежав глазами протокол, судья Хардворд убедился, что в остальном его клиент перед законом чист, и вынес постановление: штраф - двести пятьдесят долларов.
- Следующий!
- Сержант Стрингфельд, ваша честь! - пробасил сержант, протягивая судье протокол допроса и две объяснительные.
- Почему только сейчас подаете документы? - строго спросил Хардворд.
- Извините, ваша честь: не хотел отрывать вас от работы, - льстиво и чуть виновато ответил коп.
У судьи Хардворда было хорошее настроение. Он было хотел наказать этого нерасторопного верзилу, но тот смотрел так преданно… И судья милостиво процедил:
- В следующий раз не принесете документы до начала заседания - не приму. Будете дожидаться следующего дня!
- Да, ваша честь!
- В чем обвиняется… этот, как его?
- Кларк Рембрандт, ваша честь!
- А почему не Кларк Пикассо? - с усмешкой съязвил Хардворд, но тут же стер улыбку с лица. - Здесь нет документов о личности задержанного.
- Простите, ваша честь, но в протоколе указано: он отказывается говорить, где…
- Это мне и без вас ясно: читать я умею! - оборвал судья. - Как это он ни разу не задерживался?
- Ни разу, ваша честь! - пожал плечами сержант.
- Очень интересно! - Судья Хардворд повернулся к Савелию: - Задержанный, почему вы отказались подписать протокол допроса?
- Так я не знаю, кто я. Как я могу подписываться? - пояснил Савелий.
- Вы хотите сказать, что ваша фамилия не Рембрандт?
- Не знаю, сэр! - с глуповатой улыбкой ответил Савелий.
- Не сэр, а господин судья или ваша честь. Так обращаются ко мне, судье Хардворду!
- Хорошо, господин судья! - Савелий безропотно кивнул и повторил еще раз: - Я не знаю, господин судья!
- Почему вы отказались от адвоката? - Настроение у судьи падало. Этот парень явно водил его за нос.
- А зачем он мне, если я ни в чем не виноват, господин судья? - Савелий снова чуть улыбнулся в знак искренности, но именно эта улыбка и вывела Хардворда из себя.
- Вы еще скажете, что вы святой! - Он повысил голос. - Он не виноват! У него обнаруживают несколько граммов кокаина, а он не виноват!
- Я не знаю, откуда он у меня: мне он не принадлежит, госполин судья! - спокойно возразил Савелий.
- Отлично! - хмыкнул тот. - Ну хоть бы один задержанный с поличным признался, что найденный у него наркотик принадлежит ему! Хоть бы один!
Вдруг Савелия осенило. Он задрал рукав:
- Да вы взгляните, господин судья! Если бы я был наркоманом, то имел бы проколотые вены, не так ли?!
- Так вы, значит, не наркоман? А я-то думал, что вы наркоман и поэтому не помните своей фамилии! Даже пожалеть вас захотелось! - Хардворд явно издевался. - Выходит, вы не наркоман, а продавец! Значит, вы не хотите назвать свою фамилию… - Он не спрашивал, а утверждал, причем уже громовым голосом.
- Не не хочу, а… - начал Савелий, но Хардворд перебил:
- Слова я вам не давал! Вы проявили самое настоящее неуважение к суду, а поэтому я приговариваю вас к содержанию в тюрьме Райкерс-Айленд до того времени, пока вы не вспомните свою фамилию! После чего вы будете привлечены к суду по статье четыреста девяносто седьмой Уголовного кодекса Соединенных Штатов Америки. Во время ваших воспоминаний вы будете числиться, коль скоро вам так захотелось, под фамилией Рембрандт! Заседание окончено! - Хардворд встал и направился в свой кабинет.
- Пошли, Рембрандт! - усмехнулся довольный сержант.
Савелия ввели в другую камеру, ничем не отличающуюся от первой, но в ней, правда, никого не было. Он сел на скамейку и устало прикрыл глаза. Как ни странно, он был доволен решением судьи: по крайней мере, его не осудили и пока есть время продумать дальнейшие действия. Он вдруг вспомнил глаза сержанта, когда судья зачитывал свое решение. Этот сержант словно бы имел какую-то личную заинтересованность в том, чтобы Савелия отправили в тюрьму. Бред какой-то! Да он впервые его видит. Неужели это все подстроено? И его никто и не собирается судить, а просто на время изолировали? Но зачем? Кому он мешает? Что должно произойти за то время, пока он будет изолирован? Он ничего не понимал. Не могли копы знать, что у него не окажется документов, что он захочет назваться чужим именем. Нет, тут явно что-то не так… Савелий задумался…
Эту ночь Розочка спала беспокойно. Ее преследовали кошмары. Из университета она вернулась около пяти вечера. Еще вспоминая интересную лекцию профессора, она, переодевшись в купальник и накинув на плечи махровый халат, спустилась в бассейн. На улице было довольно прохладно: температура опустилась до минус четырех. А в крытом бассейне было тепло, и вода напоминала парное молоко. Сбросив халат на плетеный лежак, Розочка собрала волосы в пучок и нырнула.
Ей очень нравилось плавать одной: во-первых, именно здесь, у этого самого бассейна, ее впервые (хотя и во сне - ну и что?) поцеловал Савелий. Во-вторых, в одиночестве и комфорте приятно было о нем думать. Она продолжала жить воспоминаниями о той единственной встрече в день экзамена. Стоило ей вспомнить о прикосновениях Савелия, как сразу же по всему телу пробегала дрожь, и ее всю охватывало прекрасное и незнакомое волнение.
Какой же он милый! Звонит и молча слушает ее трепотню. Как это трогательно! Значит, тоже волнуется за нее, переживает. Интересно, как он оказался в Нью-Йорке? Если бы Савелий приехал сюда только из-за нее, он бы просто пришел. Значит, есть что-то такое, ради чего ему пришлось сменить не только свои данные, но и внешность. Господи, а что, если ему грозит опасность? Что, если с ним что-нибудь случится? Господи, не допусти! Как ей тогда жить?
Эти мысли так взволновали ее, что плавать расхотелось. Она вылезла из воды и вдруг почувствовала, что вся дрожит, как от холода. Часы показывали половину восьмого - в это время она обычно ужинала, но сейчас голода не ощущалось. С ума сойти - ее Савелию может грозить опасность! Розочка даже перекрестилась - чур меня! - не хватало еще беду накликать!