Товарищ Максим потянул в сторону штору...
Штора открылась. И уцелевшие снайперы, наблюдатели и многочисленные полицейские увидели испуганного, белого, как сама смерть, заложника и увидели террориста, который, прикрывшись заложником, стоял, приставив к его голове пистолет.
"Сейчас он убьет его! - мгновенно поняли все. - Убьет за то, что они осмелились на штурм!.."
Но террорист не стал стрелять, он постоял так не - сколько секунд и, отступив на шаг, скрылся в квартире. И в то же мгновение упала шторка.
Не понять его намерений было невозможно - он предупреждал, что, если полицейские попытаются сделать что-нибудь еще, если сделают хоть что-нибудь, он начнет убивать заложников. Как убил до того снайпера. Убил, как стало теперь очевидным, не для того чтобы предупредить выстрел, для того чтобы предупредить, что не шутит, что умеет стрелять и что готов стрелять. В том числе в заложников.
А раз так, то, значит, заложников взял не псих и не обманутый муж, а взял очень опытный и очень хладнокровный преступник. Ко всему прочему, очень хороший стрелок.
- Уберите снайперов и группу захвата, - распорядился принявший на себя командование операцией один из заместителей главы парижской криминальной полиции. - Мы не можем рисковать своими людьми. И не можем рисковать заложниками. Нам придется вступить с ним в переговоры.
И, помолчав, добавил:
- Судя по всему, мы имеем дело с профессионалом. А может быть, даже с суперпрофессионалом...
Его слова нашли скорое подтверждение. Через два часа криминалисты, проверившие все снятые с перил и ручек дверей подъезда отпечатки пальцев, сообщили, что, наряду с множеством других отпечатков, в подъезде обнаружены отпечатки пальцев Иванова Ивана. Хорошо известного в России, Германии, Швейцарии, а теперь и вот и во Франции профессионального убийцы.
Заместитель главы криминальной полиции прочитал имеющиеся в распоряжении французской полиции данные на Иванова, уже успевшего пристрелить в Париже шесть гражданских лиц и одного полицейского. И теперь вот еще одного - снайпера. И прочитал распечатку справки, полученной по линии Интерпола. Потом прочитал еще раз. И еще раз... Скомкал в кулаке бумагу и бросил ее на пол.
- Тогда все понятно, - сказал он.
И всем все сразу стало понятно. Понятно, почему у них ничего не получилось. И почему не могло получиться...
Потому что это был Иванов. Тот самый Иванов!..
И еще все, от зама главы криминальной полиции до рядового, поставленного в оцепление, полицейского, пожалели, что им так не повезло, что все случилось в их дежурство. Ни раньше, ни позже!..
Глава 43
- ...все потерпевшие были русскими, что позволяет, - монотонно говорил Пьер Эжени.
Но договорить не успел, потому что заседание было прервано. Было прервано в самом начале и буквально на полуслове.
- ...позволяет предположить, что Иванов...
Одним рывком распахнулась дверь, и в кабинет ворвался чем-то очень взволнованный полицейский.
Он не сказал "разрешите", не сказал "здравствуйте", а сразу, почти бегом, прошел к Пьеру Эжени. И, склонившись над ним и приблизив губы к его уху, что-то быстро прошептал.
Пьер побледнел.
И сел.
- Да, - сказал он. - Вы были правы. Кто прав?.. В чем прав?.. Что случилось?..
- Он нашелся.
- Кто нашелся? - спросили, ничего не поняв, присутствующие.
- Иванов, - ответил Пьер. - Вы были правы, генерал, Иванов нашелся. Он взял заложников. В самом центре Парижа. И уже убил полицейского снайпера...
- Пятьдесят шесть, - обреченно прошептал генерал.
- И еще одного человека в том доме.
- Пятьдесят семь...
- У нас объявлена общая тревога, - извинился Пьер. - По всему городу. Все едут ловить Иванова... И быстро пошел к двери.
И тут же, устремляясь вслед за ним, вскочили на ноги генерал Трофимов и майор Проскурин.
- Мы едем с вами! - категорически заявил генерал ФСБ, числившийся в документах майором милиции.
- Едем! - подвердил майор, он же лейтенант милиции Проскурин.
- Тогда мы тоже! - быстро среагировали следователи, откомандированные следить за Трофимовым и Проскуриным.
- А мы?.. И мы!.. - дружно сказали остальные. - Вот только... Вот только нам бы оружие...
- Я не могу дать вам оружие, это запрещено. На это требуется разрешение министра, - развел руками Пьер.
- Но там Иванов! - сказал за всех генерал. - Иванов!!.
Секунду посомневавшись, Пьер вышел из кабинета. А когда вернулся - вывалил на стол гору бронежилетов, армейских касок, дубинок и газовых пистолетов.
- В ружье! - тихо скомандовал генерал.
И генералы, полковники, подполковники и просто майоры с капитанами стали, пыхтя, натягивать на себя бронежилеты и надевать каски.
Это напоминало мобилизацию... Собственно говоря, это и была мобилизация... мобилизация всех сил против особо опасного преступника. Против Иванова...
Глава 44
К магазину строительных материалов "Самоделкин" на полной скорости подъехала милицейская машина с включенной мигалкой. Заскрежетали тормоза. Разом распахнулись дверцы.
Прохожие остановились, думая, что увидят сейчас захват преступников.
Но преступников не было. Три милиционера еще почти на ходу выскочили из машины и побежали к входу в магазин. Руками и дубинками они растолкали зевак и ворвались внутрь.
- Где у вас продавщица Иванова? - крикнули они.
- Какая Иванова? - растерялся охранник на входе.
- Вера Иванова. Ну, быстро!
- Ах, Иванова... - пришел в себя охранник. - Она сегодня работает на четвертой кассе. Милиционеры сорвались с места.
- Где здесь четвертая касса?
- Там, с краю.
Вера Иванова перебирала продукты в корзинке, когда к ней подбежали милиционеры.
- Иванова? - спросили они.
- Я?.. Да, Иванова...
- Вера?
- Вера.
Больше милиционеры ничего не спрашивали. Они схватили Иванову за халат, выволокли из кассы и понесли к выходу.
- Ой, что вы делаете?.. Отпустите меня! - орала как резаная женщина и пыталась брыкаться. Но милиционеры на это внимания не обращали.
Они вытащили Иванову на улицу и сунули в машину. И прыгнули туда же сами.
- Поехали!
Водитель вдавил педаль газа в пол, и машина рванулась с места...
- Теперь гони!..
На правила, знаки и встречные машины внимания не обращали. Перекрестки проскакивали на красный, врубив мигалку.
Мгновенно проскочили центр, выехали за город и покатили на юг.
- Это ваш паспорт? - спросил один из милиционеров, предъявляя паспорт.
- Да, мой, - призналась Иванова, открыв страницу с фотографией.
- И ваш заграничный? - передал ей милиционер еще один, заграничный паспорт.
- Тоже мой... А откуда они у вас? - заподозрила неладное женщина. - Вы... вы не милиционеры!.. Вы воры! Бандиты! Куда вы меня везете!?
- Куда надо, - отвечали ей. Куда - стало ясно через четверть часа. Возле указателя "Аэропорт" машина резко свернула направо...
- Остановись здесь.
Водитель затормозил.
Иванову вытолкали из машины, подхватили под руки и потащили к входу в аэровокзал. С крыльца к ним навстречу бросился какой-то майор.
- Она? - спросил он.
- Она! - уверенно ответили милиционеры.
- Молодцы! - похвалил майор. - Успели! По пятьсот рублей премия и три дня отгулов...
И, перехватив Иванову, побежал к входу в аэропорт. И оттуда побежал прямиком к регистрационной стойке.
- Она? - спросил подполковник возле стойки.
- Она!
- Давайте ее сюда!
Несколько милиционеров, навалившись, сгребли в сторону очередь, пропуская к окну Иванову.
- Спецбронь! - сказал подполковник. И сунул в окошко какую-то бумагу, билеты и паспорт Ивановой.
- Поторопитесь, пожалуйста, посадка уже закончена, - сказала девушка за стойкой.
Милиционеры погнали Иванову на посадку.
Ее пропихнули через дугу металлоискателя и подтащили к стойке, где сидел пограничник.
- Быстрее, пожалуйста! - сказал подполковник. - Мы опаздываем.
Предупрежденный пограничник не глядя шлепнул в паспорт печать.
Таможенники к Ивановой претензий тоже не имели, так как вещей у нее не было. Иванова была в том, в чем была в кассе.
- Проходите.
Пассажиров в накопителе уже не было, все давно сидели в салоне самолета. Подогнали совершенно пустой автобус.
- Сюда.
Иванову впихнули в открытые дверцы. Автобус сорвался с места и помчался к самолету, от которого уже отогнали трап.
- Назад! - крикнул подполковник. - Рули назад! Трап придвинулся к самолету. Люк открылся, и из него высунулась голова удивленной стюардессы.
- У нас еще пассажир, - крикнул подполковник. И толкнул Иванову вперед. - Идите! Быстрее идите!
Иванова стала подниматься по ступенькам, зажав в руке паспорт и билеты. Она прошла полтрапа и вдруг остановилась.
- Куда меня? - обернувшись и чуть не плача, спросила она, ничего, решительно ничего не понимая. - Куда?!
- Мы летим в Париж, - ответила стюардесса.
- Куда?!!.
- В Париж, - крикнул снизу подполковник...
Глава 45
- Что они там делают? - спросил товарищ Максим.
Иванов посмотрел в щелку.
- Ничего...
С улицы доносился осточертевший голос полицейского психолога, уговаривавшего преступников не причинять вреда заложникам.
- Мы готовы пойти с вами на переговоры, но лишь при условии, что не пострадают заложники. Успех или неуспех переговоров всецело зависит от вас, от того, как вы будете обращаться с заложниками.
- Они согласны пойти с вами на переговоры, но только если вы не тронете заложников, - зазвучала усиленная мегафоном русская речь. - Они говорят, что успех переговоров зависит от того, как вы будете обращаться с заложниками.
- Интересно, где они его взяли, сволочи? - спросил товарищ Максим. - И как узнали, кто мы?
Иванов не ответил. Откуда ему было знать, где французы взяли переводчика и как смогли узнать, что имеют дело с русскими.
- Мы рады будем предоставить вам горячее питание, любые напитки, в том числе алкогольные и наркотики, если вы согласитесь отпустить кого-нибудь из заложников, - сообщил французский психолог.
- Короче - если вы отпустите кого-нибудь из заложников, они дадут вам все, что угодно. Хоть даже наркоту, - сообщил переводчик.
- Видал, по дешевке купить хотят! - сказал товарищ Максим. - А вот хрен им!
И показал зашторенному окну кулак.
- Подумайте еще раз, - увещевал психолог голосом переводчика. - Зачем вам усугублять ваше положение? Пока вы можете отделаться небольшим сроком, который проведете в комфортабельной французской тюрьме с четырехразовым питанием, спортзалом и телевизором в камере. Если вы причините вред заложникам, то наказание будет более суровым...
- Слышь, мужики, у них там точно нормально - курорт, все есть, кроме баб! А если вы будете ломаться, то они вас в Россию законопатят, - от себя добавил переводчик. - На хрена вам сдались такие радости? Соглашайтесь, а им тут чего-нибудь наплету...
- Да пошел ты! - шепотом сказал товарищ Максим. - Крикни им, чтобы они катились к чертовой матери! Ну!
- Катитесь... К чертовой матери! - крикнул Иванов.
- Ты громче, громче! - потребовал товарищ Максим. И, играя кухонным ножом, направился в сторону Иванова.
- Катитесь к чертовой матери! - истошно крикнул Иванов.
Переводчик замолк. И психолог замолк. Вместо них зазвучали русские народные песни.
- Во дают! - удивился товарищ Максим. - На жалость давят. Ну ничего, скоро они по делу заговорят. Песня прервалась на середине куплета.
- Эй, вы слышите меня? - спросил переводчик, - Иванов слышит?
Иванов вздрогнул. Товарищ Максим напрягся.
- Сейчас с тобой будут говорить!
Громко захрустел передаваемый из рук в руки микрофон. И на улице, разносясь эхом по парижским улицам, зазвучал женский голос.
- А чего говорить-то?..
- Про то, как вы его любите, - так же громко ответил переводчик.
- Ваня. Ваня!.. Ты меня слышишь? Узнаешь?
Иванов услышал и остолбенел. Он узнал голос... Это была его жена.
- Это же Вера, - тихо сказал он.
- Жена, что ли? - удивился товарищ Максим.
- Да, - кивнул Иванов.
- Она у тебя что - француженка? - еще более удивился товарищ Максим.
- Нет, она в Тамбове родилась, - ответил Иванов.
- Так они что, ее оттуда притащили? - присвистнул товарищ Максим. - Во дают!..
- Ванечка, я тебя люблю, - собщила жена. - Сильно люблю... Все еще люблю... Честное слово, люблю...
Вплетаясь в голос жены, тихо зазвучала песня "Миленький ты мой"...
Иванов сглотнул слюну.
- Она тут плачет, - сообщил переводчик. - Можно сказать, убивается.
И придвинул микрофон к лицу жены.
- Ва-анечка! Ты бы вышел, а? - ревела белугой, просила Вера. - А то я сюда попала, а Париж не увижу. Они меня не пускают... Жалко-о-о!
Микрофон снова захрустел.
- Эй, Иванов? Ты зачем заставляешь любимую женщину страдать? У тебя что, сердца нет? Вера завыла громче. Иванов захлюпал носом. Голос Веры пропал.
- Тут с тобой еще хотят поговорить, - сообщил переводчик.
Микрофон замолк и через секунду заговорил голосом двоюродного брата.
- Здоров, Ванька! Ну ты даешь! Меня, е-мое... прямо из сортира вынули, с горшка, блин! В Париж е... Я, е-твое... глазам своим не поверил - натурально, е... Эйфелева башня, блин, как живая стоит! Ну ты молоток, братан, что меня сюда вытащил, что не забыл! Ну, спасибо тебе, е...
Динамики затрещали. Видимо, у двоюродного брата отбирали микрофон.
- Ты слышь, Ванька, ты им не сдавайся! - орал двоюродный брат. - Руки убери, гад!.. Ты давай сюда Серегу с Нинкой. И Петруху! Пусть они их тоже везут!.. А то чё я один? Пусть порадуются! Ты теперь все можешь!... Нуты чего, е... цепляешься, е-твое?.. Руки убери! Отцепись, падаль!.. Слышь, братан, держись! Но пасаран, блин, е...!
Микрофон отобрали, но голос брата был все равно слышен. Он требовал убрать руки, страшно матерился и призывал брата Ваню не жалеть французов и бить их, как Кутузов Наполеона.
Потом стали слышны крики и приглушенные удары.
- Что гады, справились, да! - страшно выл, наверное, кусаясь, двоюродный брат. - А ты один на один, ты, который в каске... Ну иди, иди сюда, не бойся, жабоед! Что, слабо! У-у, падла!..
И снова взлетающий к крышам крик.
- Бей их, Ванька, фраеров драных! За меня бей! За всех наших! Мочи их, козлов! Молодец, Ванька!.. Вставай, страна огромная... Уйди, падла!.. Вставай, Ванька, на смертный бой!..
Кое-как брата затолкали в полицейскую машину и увезли. У полицейского психолога отобрали микрофон.
- Я ничего не понимаю... он не должен был, он его любимый брат, - пытался оправдаться психолог. - Такого никогда не было! Не могло быть...
Слово дали представителю российского посольства.
- Вы не должны были так поступать, - сказал посольский чиновник. - Вы не должны были думать только о себе. Вы в первую очередь должны были думать о Родине. О том, какой урон вы наносите ей своим непродуманным поступком...
- Ваня, Ванечка, одумайся! - по второму микрофону взвыла жена. - Они меня в Париж не пускаю-ют! Даже в магази-ин!!.
К оцеплению подъехал полицейский автобус.
- Эти со мной! - сказал старший следователь криминальной полиции Пьер Эжени.
В автобусе, плечо к плечу, насупившись и надвинув на глаза каски, сидели генералы, полковники и майоры МВД.
Автобус пропустили, и он остановился возле мат шины с динамиками.
- Ну обидно же, Вань, - уговаривала мужа жена. - Ну что ты, зверь что ли? Они тебя убьют и меня сразу в аэропорт отправят. И подарков не дадут. Они сказали, что если я тебя уговорю, они мне подарки дадут. А если не уговорю - не дадут! Ну Вань... Ванюшечка... Ну пожалей меня, родненький. Ну чего тебе стоит...
К машине подошел генерал Трофимов.
- Кончайте эту лабуду, - сказал он, болезненно морщась, переводчику. - Нашли из кого слезу вышибать. Он же профи. Он Иванов!..
И потащил на себя микрофон.
Пьер Эжени кивнул.
- Слышь, Иванов, узнаешь меня? - крикнул Трофимов.
Иванов узнал. И снова вздрогнул. И даже сильнее, чем когда услышал голос жены.
- Это я, майор Трофимов.
"Почему майор? - еще больше испугался Иванов. - Он же генералом был!"
- Слушай меня внимательно. Ты меня знаешь, я тебя знаю. То, что раньше было, это так, лирика. Я тебе по делу скажу. Если ты не сдашься, они тебя пристрелят, такой у них приказ. А ты мне живой нужен. Слышишь - только живой.
- Кто это? - спросил товарищ Максим.
- Это генерал из Москвы. Генерал ФСБ, - ответил Иванов.
Товарищ Максим взглянул на него с интересом и даже, кажется, уважением.
- Конечно, если ты будешь отбиваться, им мало не покажется, - продолжал кричать генерал...
Переводчик переводил его слова присутствующим.
- Пару взводов ты им, конечно, положишь...
Пьер Эжени испуганно вздрогнул и посмотрел на генерала.
- Но всех все равно не сможешь. Их тут, считай, дивизия. Так что лучше сдавайся. А мы тебя как-нибудь вытащим. Это я тебе гарантирую...
Пьер Эжени, услышав перевод слов генерала, напрягся.
- Это я так, чтобы он сложил оружие, - быстро сказал в сторону генерал.
- А, - понятливо закивал Пьер.
- А что, точно вытащат? - спросил товарищ Максим.
Иванов пожал плечами.
- Ладно, надо кончать с этой трепотней, - решительно прошептал товарищ Максим. - Бери кого-нибудь и иди к окну.
Иванов подхватил женщину и подошел к окну. Товарищ Максим подполз к подоконнику по полу.
- Посади ее, - показал он.
Иванов посадил женщину на подоконник.
- Толкни дальше.
Осторожно толкнул женщину вперед. Она по пояс высунулась на улицу и заверещала.
- Держи ее за ногу, - приказал снизу товарищ Максим. - Крепко держи.
Но Иванов и так крепко держал.
- Что делает, что он делает! - забеспокоились внизу полицейские.
Стрелять они опять не могли. Если стрелять, то он разожмет руки.
- Вот вам и уговоры, - зло сказал генерал Трофимов. - Вы бы еще сюда его любимую кошку притащили!
Иванов лежал животом на подоконнике, двумя руками ухватившись за ноги женщины, которая бултыхалась где-то там, внизу.
- Скажи им, что, если они не выполнят твои условия, ты сбросишь ее вниз, - шептал с пола товарищ Максим. Услышать его голос было невозможно ни в какие микрофоны, так все звуки вокруг заглушал женский визг.
- Если вы не примете мои условия, я брошу ее вниз! - отчаянно закричал Иванов. - Ну чего она лягается-то?