* * *
Спать улеглись часа в три, а проснулись ни свет ни заря. Удивительно, но факт – от моей простуды не осталось и следа! Интересно, что мне помогло, Боженин глинтвейн или шкатулка Текины?
Охватившая нас лихорадка не давала сидеть на месте ни мне, ни Божене. Я отволокла Фредерика Роману. Когда вернулась, Божена уже стаскивала чемоданы в холл. Когда я увидела эту гору багажа, мне сделалось дурно.
– Самолет не взлетит, – твердо сказала я, и мы принялись перебирать содержимое чемоданов.
То, что осталось после "ревизии" уже больше походило на правду. Потом я написала Марку длинное подробное послание, прикрепила его на видном месте и оставила пачку денег.
Измучавшись от ожидания, мы не выдержали, заказали такси и поехали в аэропорт. За четыре часа до рейса.
В аэропорту мы по очереди ходили пить кофе и что-нибудь перекусывать. Когда была моя очередь присматривать за вещами, я глазела по сторонам, рассматривая разношерстную публику, и вдруг в толпе мелькнуло знакомое лицо. Я задумалась, вспоминая, почему же оно мне показалось знакомым, потом вспомнила – это Гарри! Гарри Либерти, с которым я познакомилась в баре. Хотела окликнуть его, но он уже растворился среди толпы, а вещи бросить я никак не могла. Вскоре вернулась Божена.
– Слушай, только что я видела одного типа, он частный детектив, представляешь?
– Где? – огляделась подруга.
– Уже ушел, он меня не заметил, а я не стала вопить на весь аэропорт.
– А жаль, – расстроилась Божена. – Он мог бы нам что-нибудь посоветовать.
– Что ж теперь делать, справимся сами, не дуры.
Наконец-то дождались заветного мига – объявили наш рейс. Мы прошли таможенный контроль и наконец-то избавились от чемоданов. Потом всех погрузили в самолет, а нас с Боженой чуть ли не на руках отнесли в первый класс, где кроме нас сидело всего трое человек: какие-то престарелые богатеи.
– Значит так, что у нас имеется? – Божена раскрыла специально приобретенный для операции блокнот. – У нас есть следующее: Александр Сонар имеет наглость проживать не где-нибудь, а в Париже, в родовом особняке Гайдонов. Наверняка это не маленький домишко, так что, поднатужимся и найдем. Теперь давай разрабатывать план по пунктам. Пункт "а": надо сделать так, чтобы Александр увидел картину, пункт "б"…
– Подожди-ка… – в голову медленно, но верно проникала идея. Самолет уже оторвался от земли и полетел, чуть обгоняя мое воображение.
– Что? – отвлеклась от блокнота Божена. – У тебя появилась мысля?
– Еще какая! Думаю, лорд может оказаться крепким орешком и, увидев картину, никак не отреагирует или скажет что-то типа: "Я покупаю только ценные полотна" и преспокойно захлопнет перед нашим носом дверь, все может быть. Лорда надо взять в оборот более интересным способом.
– Каким?
– Почему бы тебе на время не стать Лаурой?
– Объясни, я что-то не совсем понимаю.
– Сейчас объясню. Светлый парик, тщательный грим, кстати, я прихватила с собой то колье с орхидеями…
– Ты… что? – опешила Божена. – Ты взяла с собой антикварное бриллиантовое колье, которое стоит дороже аэропорта? Да как же ты его пронесла через таможню?
– Взяла и пронесла, – пожала я плечами. – Наверное, никому и в голову не пришло, что оно может быть настоящим. Оно лежит у меня в сумочке, завернутое в платочек. Я подумала, мало ли, вдруг пригодится, а теперь вижу, что оно просто незаменимо. Нам надо напугать Александра до полусмерти, а для этого он должен пару раз увидеть Лауру. Уверена, такое колье одно единственное на всем белом свете и у него не останется сомнений в том, что он видит свою жену.
– А почему я?
– Ну не я же.
– Ты напрасно так думаешь. Посмотри, какого я роста. Александра я бы еще сыграла, но Лауру нет. Она же невысокая, хрупкая, а я куда? Да и не похожа я на нее совершенно.
– Я тоже.
– Тебя еще можно загримировать, а вот меня уже ни за что.
К нам подошла стюардесса и спросила, желаем ли мы чего-нибудь. Мы пожелали шампанского и икры. Всегда мечтала трескать в самолете икру и шампанское, а не засохшие бутерброды с колбасой. Обретя желаемое, мы продолжили размышлять.
– В Лауру стоит переодевать тебя, – настаивала Божена.
– Хорошо, светлый парик еще возможно найти, но где я возьму глаза цвета морской волны?
– Подберем окрашивающие линзы.
– У нее такой необычный цвет глаз, вряд ли можно будет такой подобрать.
– Сделаем на заказ, – не сдавалась Божена, уплетая икру. – Подумаешь, проблемы. Нам-то с нашими деньгами сделают хоть зеленые, хоть красные глаза. Купим парик, подходящее платье…
– Но я совершенно на нее не похожа. Александр сразу меня разоблачит.
– А меня? Я с ним, наверное, одного роста. Ты не будешь показываться вблизи и при ярком освещении. Главное перепугать его.
Божене, вполне пришлась по вкусу и моя идея и шампанское с икрой. Прикончив полбутылки, мы решили Лауру все-таки делать из меня.
– Кто знает, как все может повернуться? – блаженствовала Божена. – Может, придется узнать какие рестораны – театры посещает этот гад, пойти туда познакомиться с ним, закрутить небольшой романчик.
– Здорово! – расхохоталась я. – Это уж ты бери на себя!
– А что? – подлила себе еще шампанского Божена. – Тряхну стариной, охмурю господинчика, он мне все свои секретики выложит как на духу. Ты еще не знаешь, на что я способна! Может он предложит мне замуж… Как ты думаешь, соглашаться?
– Это серьезное дело, – наморщила я лоб. – Надо все хорошенько обдумать.
Мы снова расхохотались и под неодобрительными взглядами престарелых богачей, цедящих минеральную воду, продолжали непристойным образом распивать шампанское и объедаться икрой. Нет, жизнь все же стоящая штука!
Когда самолет приземлился, мы пребывали в роскошном настроении и почему-то были уверены, что как только ступим на землю Франции, так сразу же услышим красивую музыку, картавое пение, увидим… в общем, мы толком не знали, что именно. Никакого пения, однако, не было, был обыкновенный аэропорт с кучей обыкновенных таксистов. К счастью слово "отель" они поняли сразу.
Пока нас везли, мы прилипли к окнам и разглядывали Париж. И пришли к ошеломительному выводу: город как город!
В прекрасном многозвездочном отеле, мы сняли номер на двоих и принялись распаковывать вещи. Это порывались сделать горничные, но мы не подпустили посторонних к нашим драгоценным нарядам.
Разобрав чемоданы, немного передохнули и стали осматриваться. Да-а-а, вид из окна что надо! К сожалению, мы не знали, что именно это за окрестности, но выглядело очень по-французски.
– Так, – Божена уселась в кресло и сбросила с ног туфли-шпильки. – Пора отправляться по магазинам, начнем подготавливаться к операции. Кстати, как мы назовем операцию?
Я задумалась. Действительно, что за операция без названия?
– Операция "Лорд"! – выпалила я.
– Здорово, да будет так.
Отдохнув и переодевшись, мы отправились познавать Париж, а заодно приобретать все необходимое для операции "Лорд". Языка мы совершенно не знали, но решили эту проблему весьма просто: попросили гостиничного портье предоставить нам гида по городу, решив его использовать в своих шпионских целях. Нам мгновенно привели требуемый персонаж.
Как только вышли из гостиницы, сразу же известили этого молодого человека, что местные достопримечательности нас не интересуют и что он нам нужен как речевой аппарат. Подвижный, худощавый, очень симпатичный, молодой человек по имени Франсуа, казалось, даже обрадовался, что не ему не нужно ставить заезженную пластинку о памятниках культуры, а можно просто потрепаться с красивыми богатыми туристками.
– И так, Франсуасик, – проворковала Божена, – нам надо купить парик.
– Парик? – удивился он, оглядывая наши далеко не лысые головы.
– Да, длинный светлый парик, локоны, вот, примерно до сих пор, – подруга провела рукой чуть ниже бедер.
Франсуа одобрил длину и свистнул такси. Он что-то красиво и картаво сказал водителю, и нас повезли. Подъехали мы к большому магазину, в витринах коего стояло множество безликих голов в париках.
– Прошу, – Франсуа открыл для нас дверцу машины.
Мы выплыли наружу и вошли в магазин. Среди огромного ассортимента мы быстро отыскали то, что нужно и тут же примерили. Надев парик, я с удивлением уставилась на незнакомку в зеркале. Боже, как волосы способны изменить человека! Длинные светлые локоны сыпались по плечам, на лоб падала челка.
– Потрясающе, потрясающе, – приплясывала вокруг меня Божена. – Теперь-то ты видишь?
– Да, вижу, но глазам поверить трудновато.
Купив парик, вышли из магазина.
– Значит так, Франсуа, – сказала вдохновленная Божена, – теперь нам надо приобрести контактные линзы… и вообще, нам может понадобиться твоя помощь. Ты очень хорошо говоришь по-французски…
– Ну, еще бы, он ведь, как-никак, француз, – подсказала я.
– Это не важно. Так вот, мы тебе заплатим, а ты нам поможешь и никому ничего не расскажешь, хорошо?
– Без проблем, – улыбнулся он, демонстрируя безупречные зубы. Может пластмассовые? – Вы можете на меня полностью положиться.
Кажется, он уже понял, что с нами будет интересно. Ударив по рукам, мы поехали за контактными линзами. По пути я купила краски, чтобы показать, какой именно оттенок нам нужен.
В огромном магазине оптики я положила на прилавок листок с пятном цвета морской волны и продавец начал мяться и бормотать, что это редкая и сложная цветовая гамма, что заказать ее будет очень непросто… Тогда Божена положила рядом с листком купюру, и продавец поспешно произнес:
– Завтра вечером!
Следующим этапом был магазин одежды. Мы постарались выбрать такие наряды, какие по нашим представлениям могла носить Лаура. Божена не раз сокрушалась, что нельзя позвонить Текине и проконсультироваться. В конце концов, купили три платья: бледно-абрикосовое, свободное и летящее, с лифом, напоминающим старинные модели, небесно-голубое, полупрозрачное, похожее на речной туман и роскошное белое, напоминающее свадебное. Примеряя все эти наряды, я, все больше и больше входила в образ и теперь уже не сомневалась – Лауре краснеть за меня не придется… И тут ко мне сосваталась очередная идея. Переодевшись, я поискала Франсуа. Он слонялся по магазину и заигрывал с продавщицам.
– Франсуа, – я дернула его за рукав, – у меня к тебе один вопрос.
– Я весь во внимании.
– Нельзя ли где-нибудь достать взрослого черного дога?
– Зачем тебе дог? – к нам подошла Божена с ворохом каких-то неприличных пеньюаров в руках. – Натравим на Александра?
– Нет, конечно. Ты помнишь дога на старой картине? Наверняка Александр знал о собаке. Если бабушка Лауры позировала с ним, значит, она любила пса, а возможно была к нему сильно привязана. Я бы с удовольствием пару раз попалась Александру на глаза с черным догом и пусть ломает свою преступную голову над тем, Лаура это собственной персоной, или бабуся пришла отомстить за внучку.
– А что, это не плохая мысль. Франсуа, ты подумаешь насчет дога?
– Обязательно черного?
– Да.
– Подумаю.
Бывают же на свете такие прекрасные люди, которые не забрасывают вас сразу же кучей всевозможных вопросов, а просто говорят: "Подумаю". Франсуа отнес коробки с платьями в машину, и мы поехали обратно в отель.
– Где же нам искать этого Александра? – вслух размышляла Божена. Она достала из сумочки блокнот и прочитала: – Александр Сонар…
– Сонар? – обернулся сидящий впереди Франсуа. – Из семейства Гайдонов? Это вы его ищите?
– Собственно говоря, да.
– Что ж вы раньше не сказали, он живет в "Гайдон Холле" в пригороде Парижа, у меня в этом доме подружка работает секретарем…
Мы с Боженой бросились друг другу в объятия, существует же в жизни такое неслыханное везение!
В отеле мы затащили к себе в номер Франсуа и подробно посвятили во все дела. Он слушал раскрыв рот. Когда мы закончили, Франсуа покачал головой:
– Это самая невероятная история, которую я когда-либо слышал!
Интересно, а чтобы он сказал, если бы ему поведали о происхождении нашего богатства? Но об этом мы умолчали.
– Ну что? – спросила я. – Будешь с нами сотрудничать?
– Конечно, буду, вы еще спрашиваете! У меня в жизни не было приключения интереснее!
Мы выпили по бокалу вина за успех нашего дальнейшего совместного предприятия, и взбудораженный Франсуа сообщил, что немедленно помчится к своей подружке и постарается аккуратно выведать как можно больше полезной информации.
– И как ты собираешься это сделать? – поинтересовалась я. – Вдруг она предана Александру и ничего не скажет?
– Скажет.
Франсуа вдруг очень эротично улыбнулся. Мы с Боженой расхохотались – с компаньоном нам явно повезло.
– Так, – сказала Божена, закрыв за ним дверь, – давай входи в роль, надевай платье, парик, я попробую тебя загримировать. Надо тренироваться.
– Хорошо.
Я надела голубое платье, парик и Божена принялась за дело. Ей, как нельзя кстати, пригодилась ее превосходная зрительная память – она до мельчайших подробностей помнила лицо Лауры.
– Пока я тебя крашу, входи в образ.
– Вхожу, уже вхожу.
Я представила Лауру, потом представила рядом с нею себя и поняла, что в образ войти мне будет сложновато…
– Готово, – сообщила Божена. – Иди, посмотри на себя в зеркало в спальне, оно там во всю стену.
– Ага.
Придерживая подол платья, я направилась в спальню. Увидев себя в зеркале, я почувствовала приближение сердечного приступа, хотя сердцем никогда не страдала. Божена сотворила настоящее чудо. Я так была похожа на Лауру, что у меня затряслись поджилки от суеверного страха.
– Видишь, видишь? – благоговейно прошептала, вошедшая Божена. – Я же говорила, а ты мне не верила!
– Невероятно, это невероятно…
– Теперь иди, примерь белое платье.
Я переоделась и нацепила на шею колье с орхидеями. Божена оглядела меня со всех сторон и твердо заявила:
– Это оставим на закуску. Такое добьет Александра, каким бы чугунным он не был.
Я молча кивнула головой. То, что я видела, добило бы кого угодно и даже меня саму.
* * *
В десять утра раздался стук в дверь, и мы хором крикнули:
– Открыто!
– Уже проснулись? – в руках Франсуа держал букет цветов и коробку конфет. – Это вам.
– Ой, спасибо, – растаяли мы. Понятно, почему о французских мужчинах идет такая громкая слава. – Узнал что-нибудь?
– Конечно, – довольно улыбнулся он. – Я даже записал, чтобы ничего не забыть.
Он вынул из кармана листок бумаги, развернул его и зачитал:
– Просыпается он обычно в восемь утра, завтракает и идет прогуляться пешком. Возвращается где-то часа через полтора, потом занимается делами, бумагами, принимает визитеров. Это длится до обеда. После обеда он занимается чем-нибудь в зависимости от обстоятельств, а ближе к вечеру едет либо на какой-нибудь раут, либо в оперу, либо в клуб. Если остается дома, то опять выходит прогуляться пешком. Он не женат, но живет с актрисой и певицей Маргаритой. У меня все.
– Франсуа, ты чудо.
Не откладывая дело в долгий ящик, решили поехать посмотреть, что из себя представляет "Гайдон-Холл".
По пути мы с Боженой вдохновенно строили планы, а Франсуа изредка умудрялся вставлять полезные реплики в наш бурный диалог.
Жилище лорда произвело на нас неизгладимое впечатление… Огромный домина, окруженный парком, забором и охранниками не оставлял никакой надежды на проникновение внутрь, а я то уж, грешным делом думала попугать господинчика, постукивая в окна и завывая в дымоход.
– Да, неплохо устроился, – вздохнула Божена. – Ну, ничего, мы ему нервишки-то попортим.
– А если он не виноват? – засомневалась я.
– Виноват! Конечно же, виноват! С таким-то домом!
Всласть насмотревшись на "Гайдон-Холл", мы отправились обедать в кафе.
– Ты, Франсуа, будешь у нас продавцом картин, – Божена задумчиво помешивала ложечкой кофе. – Когда этот лорд выкатится на прогулку, ты "случайно" попадешься ему на глаза со своими полотнами…
– С какими полотнами? Оно у нас одно, – напомнила я.
– Купим где-нибудь по дешевке штук пять, подумаешь, проблема, – замучив свой кофе до смерти, она отставила чашку в сторону и достала блокнот. – Значит так, надо предусмотреть все возможные варианты поворота событий, чтобы не сесть в лужу в самом начале. Вариант первый: Александр может посмотреть картины и, никак не отреагировав, пойти дальше, послав Франсуа в известном направлении. Этот вариант нас устраивает меньше всего. Вариант второй: увидев картину, он притворно восхищается мастерством автора…
– Почему притворно? – обиделась я.
– Потому что он наверняка покупает только те полотна, которым не меньше двухсот-трехсот лет отроду. Вот, значит, он восторгается, говорит: картину покупаю, и что тогда? Продавать мы ее не хотим, она нам сама нравится… тогда Франсуа заламывает несусветную цену…
– Нет, не пойдет, – покачала я головой. – Александр богатый, он возьмет, да и заплатит, а если Франсуа откажется это будет и глупо, и странно, и подозрительно.
– Тогда Франсуа скажет, что картина уже продана, и он как раз несет ее владелице, – не сдавалась Божена.
– Сонар может увязаться за ним, желая познакомиться с владелицей и перекупить картину.
– Это нам очень даже придется на руку. Франсуа приведет его к какой-нибудь площади, где в машине будем сидеть мы. Быстренько подъедем, он сунет картину в окно, и мы тут же смотаемся. Ты, естественно будешь Лаурой. Главное, чтобы он хотя бы мельком тебя увидал.
– Неплохо, – одобрил Франсуа, все это время он молча слушал нас, попивая пиво. – А вот у меня еще такой вариант: он захочет познакомиться с художницей, поговорить с тем, кто написал это полотно, тогда что?
Мы призадумались.
– Тогда мы сделаем следующее, – придумала я, – купим еще один парик, загадочные черные волосы, какую-нибудь экстравагантную одежду и большой стеклянный шар, который сойдет за хрустальный.
– Зачем? – удивилась Божена.
– Сделаем из тебя колдунью, медиума, родственницу какого-нибудь Калиостро. Ты наврешь, что временами к тебе приходят видения, дарующие сюжеты для картин. Скажешь, что пять лет тому назад тебе привиделась падающая с балкона девушка, причем ты уверена, что ее кто-то оттуда столкнул. Потом посмотрим, что будет.
– А если он возьмет пистолет и выстрелит в меня?
– Не волнуйся, мы с Франсуа притаимся в ванной и если что, спасем.
– Хорошо, а если он спокойно уйдет, а на следующий день подкараулит меня где-нибудь или наймет убийцу?
– Но ты же не будешь разгуливать по городу в черном парике. Родственница Калиостро может сразу же уехать, вот и все.
– Ну, если так…
– Конечно, а как же.
– Только я не хочу быть родственницей Калиостро, вот если бы внучатой племянницей графа Дракулы…
– На здоровье, – разрешила я.
Расплатившись, мы поехали за париком и платьем для Божены, решив запастись сразу всем, чтобы потом не метаться. Пока возились с новыми покупками, подошло время забирать контактные линзы. Они удались на славу! Меня научили ими пользоваться, хотя мне было не просто смириться с тем, что придется заталкивать какую-то подозрительную пакость в глаза.