Не говоря ни слова, Виктор бросился в комнату. Глубоко вздохнув и медленно выдохнув для восстановления работы сердца, я последовала за ним. Виктор немного побегал среди беспорядка, потом с грохотом упал на колени и заглянул под кровать. Когда он поднялся, его лицо было цвета плохо побеленной стены.
– Чемодан… – сдавленно прошептал он.
– Сперли, – закончила я. – Очень жаль, там было что-то ценное?
– Ты уверена, что его здесь нет? – он диковато озирался по сторонам.
– Уверена, – кивнула я.
– А еще что-нибудь пропало? Что-нибудь твое взяли?
– Не знаю, еще не успела посмотреть.
– Ну, так посмотри! – закричал он. Я добросовестно осмотрелась.
– Нет, мое, вроде, все цело.
Виктор тяжело сел на злополучную кровать, не сохранившую его чемодана. Несколько секунд он молчал, а потом спросил, как долго я отсутствовала.
– Не знаю, часа два, может быть три.
– И за это время тебя умудрились обокрасть? – он очень нехорошо посмотрел на меня.
– Да ты что, мне не веришь? – я очень искренне возмутилась. – А что было в чемодане?
– Документы, – выдавил он таким голосом, будто только что съел их всухомятку. – Очень важные документы…
Перед моими глазами возник один важный документ черного цвета, лежащий поверх других, белых документиков. Я тяжело вздохнула.
– Мне очень жаль, но ты же понимаешь, что я тут совершенно ни при чем.
– Я понимаю, но вот они могут и не понять.
– Кто они? – У меня мгновенно вспотели не только ладони, но и пятки и, кажется, даже уши.
– Те, кому эти документы принадлежали. Поехали.
– Куда? – прошептала я.
– Поехали, тебе надо все самой объяснить, мне никто не поверит!
И, прежде чем я успела хоть что-то возразить, он сгреб меня в охапку и вытолкал из квартиры. Я впала в самую настоящую панику. Виктор, крепко держа меня за руку, сбежал по лестнице и запихал в машину. Я только открыла рот, чтобы заорать на всю Вселенную, но он мгновенно завел свое быстроходное авто и умчал меня в туманную даль. Все произошло настолько быстро, что я даже опомниться не успела, а друзья, труп и прокурор так и остались в моем санузле.
– Ку-ку-ку-куда мы едем? – прокудахтала я, болтаясь на заднем сиденье. Машину Виктор вел очень быстро, особенно хорошо ему удавались повороты, на которых меня мотало в разные стороны.
– К людям, – лаконично ответил он.
Ну что ж, чем не ответ? В автомобильном зеркале я видела глаза Виктора, совсем другие, надо сказать, глаза. И не будь мой непривычный к водке организм таким пьяненьким, я, наверное, очень испугалась бы. Выпитая практически на голодный желудок водка и не думала выветриваться, ей было хорошо и вольготно в моем организме. Я и не старалась бороться с хмелем, эта своеобразная анестезия притупила чувство страха, и в ватных мозгах сияла одна единственная, зато твердая мысль: ехать к этим людям вместе с Виктором мне совершенно ни к чему.
Машина выехала за город, кажется на МКАД, и вскоре свернула на какое-то полупустое шоссе. Стиснув руль, будто мою шею, Виктор гнал все дальше и дальше от столицы нашей Родины. По обе стороны проносились частные дома. Виктор все сворачивал куда-то и сворачивал, пока дома не скрылись из виду, и не начался лес, со всех сторон замечательный лес повышенной дремучести. И тут мне в голову, подобно рыбке в томатно-водочном соусе, заплыла мысль, не самая, я бы сказала гениальная, зато единственно возможная. Я закрыла глаза и постаралась подумать о чем-нибудь очень и очень плохом, я имею в виду какую-нибудь пищу, а не мое положение. Особо стараться не пришлось, стоило вообразить тарелку манной каши, как мне резко подурнело, для верности результата, я украсила ее вареной свеклой и щедро посыпала сверху ненавистными арахисовыми орехами, потом поставила рядом стакан вонючего капустного сока и дело было сделано. Я страшно позеленела и выдавила сквозь сжатые зубы:
– Виктор, останови!
– Что такое? – он посмотрел на меня в зеркало.
– Мне плохо! Видать, выпила много! Останови-и-и-и!
Мой зеленый вид и выпученные глаза не оставляли никаких сомнений, что в скором времени его супермодный и суперчистый салон будет выглядеть и пахнуть немного иначе. Свернув с дороги, он встал у обочины.
– Только быстро!
– Угу, – ответила я, вылезая на волю. Надо же, какой дурак, а я чуть было не влюбилась.
Согнувшись пополам и держась за желудок, я поплелась к деревьям. Зайдя за первую сосну, я, что было сил, бросилась в лес. Даже не подозревала, что способна бегать так быстро! Вслед мне раздавались громогласные крики Виктора:
– Сена! Стой! Стой немедленно, кому говорю!
Ну да, конечно, прямо сейчас. Я бежала и петляла, как заправский заяц, и вскоре крики Виктора стали затихать, а потом и вовсе смолкли.
На всякий случай я бежала еще с полчаса или около того. Лес был очень хорошим, чистым, как будто его специально подмели к моему приходу – никаких там коряг или буреломов, одно удовольствие носиться по такому образцовому лесу. Вскоре он закончился, и я вылетела на берег реки. Разогнавшись, я никак не могла остановиться, поэтому, развернувшись, бросилась опять в лес и полезла на сосну. Мне хотелось быть уверенной, что если даже Виктор продолжит погоню, то меня он не найдет. Сосна оказалась удобной, с множеством сучков и, основательно ободравшись, я залезла почти на самую верхушку. Усевшись на наиболее толстую и надежную ветку, я притихла и затаилась. Времени было много, и от нечего делать я занялась тем, что стала разглядывать, на что же я теперь похожа. На мне была длинная широкая юбка в мерзопакостный цветочек. Это была, пожалуй, единственная вещь в моем гардеробе, к которой я питала примерно такие же чувства, как и к манной каше со свеклой. Конечно, что же еще могло оказаться на мне в столь тягостные дни моей жизни, кроме этой мерзкой юбки! Когда и как я умудрилась ее надеть, я даже и не помнила. Также на мне была еще одна не менее потрясающая вещь: рубашка ярко-красного, как свежий помидор цвета, да еще и с крупными желтыми кляксами, а на ногах стоптанные туфли, давно утратившие свой цвет. В общем, то, что надо для того, чтобы незаметно скрываться от бандитов, в таком виде меня даже слепой заметит и на всю жизнь запомнит.
В лесу царила тишина, никто его не прочесывал на джипах и танках, выискивая меня. Я сидела неподвижно, боясь свалиться вниз, и грелась на теплом майском солнышке, пробивающимся сквозь еловые лапы. Было так хорошо, что мне захотелось остаться здесь жить. Рядом со мною, в стволе, виднелось небольшое дупло, и оттуда вдруг высунулась острая беличья мордочка. Я очень обрадовалась и решила прямо сразу начинать налаживать дружеские отношения с соседями, но белка пару секунд с ужасом посмотрела на меня, а потом, как-то странно тявкнув, упала обратно в дупло. Наверное, в обморок. Понятное дело, на ее месте со мною наверняка случилось бы то же самое, не каждый день обнаружишь под порогом своего дома такое.
Я сидела на ветке, наверное, часа три если не больше, все у меня затекло, особенно то, на чем сидела. За мной по-прежнему никто не гнался. От пробежки и лазанья по елке я наконец-то протрезвела и поэтому ведать не ведала, как с этой елки теперь спускаться. Когда человек в подпитии, известно, что он может творить все что угодно, вплоть до хождения по карнизу на десятом этаже, а вот потом… Я с грустью смотрела на землю, она была очень далеко, очень, а мне надо было обязательно добраться до ближайшего населенного пункта и заполучить телефон. Попрощавшись с все еще не подававшей признаков жизни белкой, я приступила к спуску. Ох, надо сказать, нелегкая была задача! Исцарапавшись еще сильнее, я все же достигла земли. Переведя дух и оглядевшись, направилась к реке, решив идти вдоль берега, рано или поздно кого-нибудь да встречу.
Я брела вдоль кромки воды и думала о том, что здесь очень красиво и что не плохо было бы приехать сюда с друзьями на пикник и пригласить прокурора, если, конечно мы все останемся в живых… Мысли мои целиком переключились на прокурора, и я стала думать о том, помогает ли он до сих пор Владу и Тае таскать труп с места на место или нет? Кстати, интересно, куда они пошли потом из санузла? Интересно, а прокурор женат? Конечно, женат, с такими-то глазами и галстуком. В общем, вопросов у меня было очень много, я шла себе неторопливо, и постепенно начинала хотеть есть. Река была очень длинной и ни на том, ни на другом берегу не виднелось никаких жилых строений, где можно было бы чем-нибудь поживиться. Я ускорила шаг, потому что желудок довольно громко начал возмущаться, что ему так долго ничего не дают, а рыбок он уже давным-давно переварил.
Еще через час прогулки я стала присматриваться, не скрываются ли среди деревьев грибы и ягоды, позабыв, что в эту пору ничего не могло расти кроме травы и жизнерадостных цветочков. Как соорудить лук и стрелы, чтобы пострелять птичек, я не знала, глушить камнями рыбу, не умела. Да и вряд ли я бы смогла съесть живность убиенную в сыром виде, ведь как развести костер в лесу не имея вообще никаких подручных средств, мне было неизвестно. М-да, плохонький из меня туристик, однако, получился…
Постепенно меня стало охватывать чувство вполне обоснованного беспокойства: в окрестностях не было ни одного даже самого захудалого домишка, видать я, величайшая балда в мире, шла в противоположную от населенного пункта сторону, но возвращаться не стала. Ведь должен же хоть кто-то жить в пригороде? А если нет, то существуют же, в конце концов, на Земле другие города и может быть, к старости, я доберусь до какого-нибудь и сумею позвонить своим бедным, дряхлым, престарелым друзьям, которые уже давно меня оплакали, а прокурор должно быть и вовсе умер… "Здравствуйте, родные!" – проскриплю я надтреснутым голосом. Наверняка, я буду босая, в лохмотьях, с корявым посохом в руках, и у меня будет длинная белая борода…
Глава двенадцатая
День постепенно клонился к вечеру, а мой желудок катился ко всем чертям, загибаясь от голода. С берегом реки давно пришлось расстаться, деревья вплотную подступили к воде, и дальше идти было невозможно. Пришлось свернуть в лес и тащиться наугад, стараясь хоть мало-мальски придерживаться выбранного курса. Встречи с дикими зверями я не боялась, напротив, я уже жаждала этого, я готова была уже любого хищника загрызть и съесть. То, как я замерзла, как устала – все отступало перед ужасным чувством голода и жажды.
К тому моменту, когда я реально готова была обгладывать кору с деревьев, меж стволов наметился просвет, и я вышла к большому участку. Похоже, будто в лесном массиве аккуратно вырезали здоровенный прямоугольник, разместили на нем с десяток домов, огородили сеткой рабицей и снабдили железными воротами. Искренне надеясь, что это не голодный мираж, я бодрой рысью припустила к домам. Выглядели аккуратные особняки как чьи-то довольно богатые загородные дачи с декоративными оградками, цветущими деревьями, посреди поляны поблескивал рукотворный пруд с мостиком – красота, да и только. Отыскав в сетке рабице внушительную дыру, я пролезла на территорию, и заторопилась к ближайшему дому. Заглянув через ограду, крикнула:
– Извините, есть тут кто-нибудь?
Никто не ответил. Влезать в дом и грабить его я не стала, мало ли, вдруг там сигнализация или собака, поэтому переместилась к следующему. Там ограды не было, я подошла прямо к дверям и постучала. Через пару томительных, мучительных минут ожидания двери приоткрылись на два-три миллиметра и, на меня посмотрел пожилой, чем-то недовольный мужчина. В приоткрытую щелку полился сладчайший запах какой-то еды. Сглотнув слюну, я, как могла вежливо (хотя какая может быть вежливость у голодного волка?) сказала:
– Извините за беспокойство, нельзя ли воспользоваться вашим телефоном? Дело в том…
– Проходите, – буркнул мужчина. – Но он, кажется, не работает.
В комнате на столе стояла супница и блюдо жареного мяса с картошкой. Я чуть было в обморок не упала от такого зрелища. Мужчина, тем временем, подошел к тумбочке с телефонным аппаратом, поднял трубку и поднес к уху:
– Нет, не работает, опять, наверное, что-то с линией, в такой глуши со связью плохо…
Я его не слушала, а смотрела на стол, потом решила, что чихать я хотела на хорошие манеры и сказала:
– Извините еще раз, но я действительно нахожусь в очень затруднительной ситуации. Не могли бы вы дать мне в долг какой-нибудь еды? Я оставлю вам свой адрес и номер телефона…
Мужчина молча и мрачно смотрел на меня, ему явно хотелось поскорее избавиться от незваного гостя.
– Вы знаете, я настолько голодная, что могу убить за тарелку супа! – выпалила я.
Должно быть, это прозвучало убедительно, он вздохнул и кивнул:
– Садитесь.
Я не заставила себя долго упрашивать и, щелкая зубами от голода, бросилась за стол. Ела я, конечно, как настоящая свинья, но и это мне было безразлично. Уничтожив суп в рекордно короткий срок, я набросилась на мясо с картошкой. Заглатывая огромные кусищи не жуя, я начинала себя чувствовать практически счастливой. Слопав почти все, я вспомнила, что, собственно, не одна нахожусь в этом доме и, оторвавшись от тарелки, посмотрела на мужчину. К своей тарелке он так и не притронулся. Он сидел и смотрел на меня с немым изумлением.
– Я действительно очень сильно проголодалась, – извиняющимся тоном сообщила я, – мне целый день пришлось бегать и лазить по деревьям.
– Лазить по деревьям?
– Дело в том, что меня похитили, – немного приврала я, – но мне удалось бежать. Сначала я шла по берегу какой-то реки, потом по лесу, покуда не наткнулась на эти дома.
– Понятно, – пробормотал он, почесывая затылок, – значит, похитили… И что, выкуп требовали?
– Пока неизвестно, меня еще только везли. А телефона здесь вообще нигде нет?
– Не знаю, кроме меня здесь никто не живет, сюда обычно только на лето, да на выходные приезжают, я за домами присматриваю, но внутрь не вхожу, так что не знаю, есть там работающие телефоны или нет. В основном с мобильными приезжают.
– А поблизости есть еще какой-нибудь городок или хотя бы телефонная будка?
– Не знаю, наверное, есть.
Я очень тяжело вздохнула, размышляя, что же делать дальше. Никаких идей, тем более умных не возникало. Вдруг послышался шум подъезжающих машин. Внутри у меня все похолодело и покрылось большими, породистыми мурашками.
– Кто это может быть? – шепотом спросила я мужчину. – Хозяева домов?
– Да нет, не должны, – флегматично сообщил он, поднимаясь из-за стола.
С трудом усмирив скачущие во все стороны мысли, я бросилась за ним и повисла на его плече уже у самой двери.
– Пожалуйста, – жарко зашептала я дяденьке в самое ухо, – если это меня ищут, то не говорите, что я здесь! Умоляю!
– Хорошо, хорошо, – он отодрал меня от своего свитера, – идите на кухню.
– Спасибо!
Я бросилась в указанном направлении, бесшумно закрыла кухонную дверь и огляделась. Кухня была что надо – просторная, комфортная, только пахло чем-то странным. На столе лежали какие-то предметы, накрытые полотенцами, стояла деревянная подставка с диковинными ножами и какими-то странными длинными вилками. Я взяла одну из этих вилок, крепко сжала в руке, и присела у двери на корточки подслушивать. В дом входили люди. Я перестала дышать и покрепче сжала свое оружие.
– Мужик говорит, никого не видел, – произнес чей-то голос.
– Может, она просто не добралась еще сюда? – ответил голос Виктора, и я криво усмехнулась.
– Столько времени? Ты что, с ума сошел? И какого черта мы вообще сюда приехали? Надо прочесывать все дороги, ведущие к городу, а не от него! Какой дурак пойдет сюда?
– Она и пойдет. Ей понадобится телефон, а искать она его будет где угодно, но только не там, где бы его искал ты или я, или вообще нормальные люди. Найдем мы ее, никуда денется, вот увидишь.
– Я надеюсь! – зловеще произнес голос. – Если через неделю товар не будет доставлен, тебе будет о чем поплакать! Так что найди девчонку, если она, конечно, существует в действительности!
– Думаешь, я тебя разыгрываю? – возмутился Виктор. – Говорю тебе, она была идеальным вариантом, я ее уже почти влюбил в себя, еще немного, и она стала бы делать все что нужно. Ты же сам говорил, что нам необходим курьер, которого никто не знает в лицо, лучше женщина, разве нет?
– Да если бы я знал, что ты такой кретин, остолоп и недоумок, лучше бы заставил тебя переодеваться в женские тряпки и самому курьерить!
– Ладно, может, поедем?
– Подожди, ребята осматривают соседние дома. А мужик какой-то странный, ты заметил?
– Ага, – согласился Виктор, – непонятный какой-то.
Ноги мои затекли, я поднялась и по стеночке продвинулась подальше от двери, поближе к столу, для большего спокойствия решив обменять вилку на нож. Около стола странный запах был намного сильнее. Взгляд остановился на предметах, накрытых полотенцами. Зачем я это сделала – не знаю, но я взяла и сняла полотенце с одного большого, круглого предмета. На столе лежала женская голова. Красивая голова с черными, блестящими, аккуратно подстриженными волосами. Остальными предметами оказались кисти рук и части ног. Мой взгляд, оторвавшись от этих замечательных вещей, плавно переместился на сверкающие лезвия ножей… Рассудок помутился и я с воплями бросилась вон из кухни. Виктор со своим приятелем были уже в дверях, когда из ниоткуда возник мой безумный призрак, размахивающий вилкой. Глаза Виктора буквально полезли на лоб, когда он меня увидел. Он с компаньоном растерянно продолжали стоять в дверях, а я, растолкав их в разные стороны, вылетела на улицу, продолжая вопить, как недорезанная.
– Держите ее! – очнулся Виктор. – Держите, это она!
Двое каких-то парней тут же изловили меня на лету.
– Он маньяк! – голосила я, тыча вилкой в сторону мужика. – У него на кухне расчлененный труп!
Все парни, а их было много, человек шесть, направились в дом. Виктор отобрал у меня вилку, бросил в траву и вцепился в мое плечо мертвой хваткой. Мы замыкали процессию.
На кухне толпилась молчаливая братва. Не подходя к столу близко, они разглядывали все эти ужасы.
– Пропустите меня! – проталкивался через толпу мужик-маньяк. – Да пропустите же, вот бараны!
Он пробился к столу и, злобно глядя на нас, выпалил:
– Вы, что, дураки все, что ли? Это же воск! Я работаю на музей, на музей восковых фигур! А сторожем здесь просто подрабатываю! – он осторожно взял голову со стола и стал тыкать ею в лица, стоявших в первом ряду. – Смотрите, это Мирей Матье, неужели не похожа?!
– А почему на кухне? – тупо спросил кто-то.
– А что, нельзя?! – еще больше разозлился мужик. – Может у меня здесь работа лучше идет! А теперь убирайтесь отсюда! Ворвались в частную собственность, начали все трогать, везде пачкать…
– Извините, – довольно вежливо произнес приятель Виктора. – Давайте, ребята, на выход!