Суп из птичьих гнезд - Галина Полынская

На этот раз Тая с Сеной решают разбогатеть быстро и сразу. Прогуливая с утра свою собаку, Сена случайно встречает Леонида – когда-то у них был роман. Леонид несказанно рад встрече, он преуспевающий бизнесмен, женат на американке. Увидав, в каком плачевном состоянии находится квартира Сены, он предлагает ей пожить у него на даче, покуда идет ремонт. Сена прихватывает с собой неразлучную подругу Таю, и они приезжают в роскошный особняк – Лёнину дачу. Оставив девушек наслаждаться интерьером, Леонид уезжает по делам, и вскоре в дом врываются двое парней. Они находят спрятавшихся в шкафу подруг, от страха и неожиданности, Тая произносит фразу по-английски. Вторженцы, принимая ее за жену Лени, увозит обеих подруг в дом некого Аристарха, похожего на почтенного профессора. Увидев, девушек, он приходит в бешенство – оказывается жена Лёни негритянка, чего не знали похитители. До поры до времени подруг определяют на чердак. Ночью они слышат выстрелы, спускаются вниз и видят трупы, а в кресле истекающего кровью Аристарха. Он успевает сказать о скульптуре, стоящей на полке. Не долго думая, девушки забирают железного пузана, и, угнав машину убийц, возвращаются в город. Пузан оказывается с секретом, внутри него коллекция ювелирных украшений и формула медицинского препарата…

Содержание:

• Глава первая 1

• Глава вторая 2

• Глава третья 3

• Глава четвертая 4

• Глава пятая 5

• Глава шестая 6

• Глава седьмая 7

• Глава восьмая 8

• Глава девятая 9

• Глава десятая 11

• Глава одиннадцатая 12

• Глава двенадцатая 13

• Глава тринадцатая 13

• Глава четырнадцатая 14

• Глава пятнадцатая 15

• Глава шестнадцатая 16

• Глава семнадцатая 17

• Глава восемнадцатая 18

• Глава девятнадцатая 20

• Глава двадцатая 20

Галина Полынская
Суп из птичьих гнезд

Глава первая

Вот и прошел целый глупый год. На календаре был конец марта, но зима чихать хотела на этот факт: бесконечный снег валил, как перья из распоротой подушки, и, превращаясь в нечто сырое и липкое, усердно плевался в окна. Мое настроение соответствовало погоде в точности до последнего снежного плевка. Душевное состояние требовало немедленной исповеди, и я принялась искать телефон, дабы позвонить подруге. Поиск телефона был занятием отнюдь не простым, мой аппарат имел очень длинный шнур, я таскала его за собою по всей квартире, и телефон мог оказаться где угодно.

На этот раз мой желтый, местами облупившийся приятель, оказался в ванной, в тазу, под грудой белья. Вытащив его оттуда, я отнесла аппарат на кухню, и поставила чайник. Присев на табуретку, я накрутила номер единственной и неповторимой подруги.

– Алло, – сонно пробормотала она.

– Ты еще спишь? – удивилась я, потом что на часах был полдень.

– Я вчера была у двоюродной сестры, у нее личная драма…

– И вы напились, – закончила я. Личные драмы у сестры происходили раз в неделю, иногда чаще.

– Так, выпили немного, – зевнула Тая. – У тебя что-то случилось?

– Да, – я мрачно разглядывала заплеванное снегом окно, – сегодня я, как следует, обдумала свои перспективы на будущее.

– И что?

– Их нет. Совсем никаких. Я никогда не стану богатой и знаменитой. Я никогда не смогу прожигать жизнь на всю катушку. Я помру в нищете и безызвестности.

– Сена, чего это с тобой? – подруга неприлично, с подвыванием зевнула.

– А того! И прекрати зевать! Понимаешь, я хочу жить красиво, хотя бы иногда. Хочу есть пищащих устриц и плесневелый сыр. И запивать настоящим шампанским! Не из ларька! Неужели я не достойна хоть капельки счастья? Я хочу быть богатой!

– Сена, кажется, тебе на грудь опять прыгнула жаба. Плесневелый сыр я ела, дрянь страшная, ты вполне можешь себе это устроить – вытащи из холодильника кусок обыкновенного и положи в теплое место. Через пару дней можешь наслаждаться.

– Это совсем не то, я хочу есть сыр, который заплесневел в Париже. Надо срочно что-то делать, жизнь так коротка! Ее надо прожигать хотя бы иногда, хотя бы раз в месяц… нет, лучше раз в полгода… И оставь в покое мою жабу! Она имеет право на существование, как любое живое существо!

– Что ты решила сделать? – Тая перестала зевать, и ее голос немного напрягся. – Говори…

– Решила купить омара! – выдала я.

– Чего? Омара Хайяма? Книгу?

– Я хочу прожигать жизнь, а не читать, как ее прожигали другие! Хочу купить омара, такого большого рака, они продаются в супермаркете у метро.

– Зачем он тебе? Будешь дрессировать? Тебе собаки мало? Ты вообще знаешь, чем эти гады питаются?

– Тая! – застонала я от непроходимой дремучести подруги. – Я не собираюсь покупать живого, я куплю дохлого омара и съем его!

– Бе-е-е! – раздалось в трубке.

– Может, конечно, и "бе", – с достоинством ответила я, – но все-таки я это сделаю.

– Все понятно. Если это улучшит твое самочувствие, буду рада. Когда собираешься за покупкой?

– Прямо сейчас, – я старалась не смотреть в гадское окно.

– Погода ужасная, может, подождешь?

– Не могу, я моментально потрачу зарплату, и прожигаться будет не на что.

– Ну, мысленно с тобой.

– Приехать не хочешь?

– Попозже, ладно? Я еще не проснулась окончательно.

– Ладно.

Я повесила трубку и посмотрела в коридор на безмятежно храпящую собаку. Лаврентий никак не намекал на прогулку, поэтому я быстренько собралась и, осторожно переступив через блаженно дрыхнущего сенбернара, вышла из квартиры.

На улице действительно было очень скверно, но я твердо решила довести дело до конца. До самого супермаркета я размышляла об омаре и о том, почему же именно эту идею я вбила себе в голову? Но, останавливаться, и придумывать что-нибудь другое, было уже поздно, если меня куда-то понесло, я буду нестись до конца, даже если впереди бетонная стена.

Народа в магазине было мало, никто не мешал мне бродить вдоль прилавков в эйфории предвкушения встречи с куском красивой жизни.

В отделе рыбы и морепродуктов, я это увидела. Штук пять омаров разных размеров лежали горкой, рядом красовался ценник с надписью "лобстер", и цена… о таких один известный юморист сказал: "Не поймешь, это цены или номера телефонов?"

– Девушка, – подозвала я продавщицу, – скажите, омары и лобстеры это одно и то же или нет?

Она как-то странно посмотрела на меня и пожала плечами. Это можно было расценить как угодно. Выхода не было, я выбрала среднего, потом подумала и взяла самого большого, решив не мелочиться в прожигательстве. Мой новый друг была замороженным и тяжелым, для собственного успокоения, я продолжала величать его "омаром". На оставшиеся деньги я купила бутылку пива, пару лимонов и поехала домой. По пути я напрягала память, пытаясь вспомнить, как же варятся раки. Вспомнилась кипящая вода, соль и укроп.

Дома я достала самую большую кастрюлю, решив предоставить почетному гостю максимально комфортные условия, налила воды и бросила пучок завядшего укропа, который был давним жителем моего холодильника. Лаврентий сразу же усек, что хозяйка снова затевает что-то глобальное, и быстренько убрался под письменный стол, который давно приспособил под свою будку.

Пока вода закипала, я разглядывала омара. Он лежал на столе, с усами в разные стороны, с устрашающими клешнями и каким-то недобрым взглядом круглых глазок. Наверное, при жизни он не отличался добрым нравом… Вода закипела, я бухнула в кастрюлю соль, и аккуратно опустила туда омара. На всякий случай я прикрыла его крышкой, и наружу остались торчать только усы. Сколько варить страдальца, было неизвестно, оставалось верить интуиции. Налив в бокал пива, я заняла дежурный пост на табуретке. Омар тихо булькал, а я время от времени приподнимала крышку и проведывала его. Постепенно по кухне стал распространяться какой-то загадочный запах… Я тщательно принюхивалась, потом из комнаты пришел Лавр и тоже стал принюхиваться.

Через полчаса мне в голову стали приходить сравнения омара с яйцом – ни у того, ни у другого не поймешь, сварились или нет… И тут до меня дошло, что красный он не от рождения, раньше он был зеленым, значит, омара уже кто-то сварил до меня! Похвалив себя за сообразительность, я аккуратно выудила омара и положила на большой блюдо. Украсив веточками укропа и торжественно водрузив "красивую жизнь" на середину стола, я посмотрела на Лавра. На морде сенбернара читалась только настороженность и больше никаких эмоции. Иногда он поразительным образом напоминает мою подругу…

Разрезав лимон, я чинно уселась за стол. От зверюги валил пар, и взгляд его был таким же недобрым, как и до варки. Выжав на омара лимонный сок, я задумалась. Как же теперь добраться до самого главного – до мяса? Повсюду был очень крепкий бронежилет и ни малейшей лазейки. Особенно угрожающе выглядел хвост. У меня получилось оторвать маленькие лапки и разгрызть их. На вкус отдавало моим престарелым укропом и холодильником. Я запила эту красоту пивом и попробовала оторвать большую клешню. Она не поддавалась. Тогда я попыталась ее вывихнуть и злостно выломать. После пары попыток, от которых любого садиста бросило бы в дрожь, мне это удалось. Клешня была здоровенная и такая же неприступная, как и все остальное, но этот омар еще не знал, с кем связался.

Расчленение, а вернее раздирание, заняло больше времени и сил, чем я предполагала и все это время, проклятый омар подловато косил на меня своими лобстерскими глазенками.

Оторвав хвост и все лапы, я оставила в целости тушку с головой. Не известно, что было внутри у этого саркофага, предположительно кишки, а их мне видеть не хотелось. Вытерев со стола все, что натекло с паразита, я предала его конечностям живописный вид, и красочно оформила натюрморт замученным укропом. Впереди предстояла нелегкая работа и, глотнув пива, я ринулась в бой. Взялась сразу за хвост и сразу поняла, что омар так просто не дастся. Руководствуясь способом чистки рака обыкновенного, я попыталась сломать его панцирь. Он был твердым, как каменный век. Пот лился градом, слова вылетали нецензурные, я была близка к тому, чтобы начать топтать его ногами, как вдруг… меня осенило. Я бросилась в коридор, стянула с антресолей ящик с инструментами, достала молоток побольше и, исполненная яростной решимости, вернулась на кухню. Омар притаился, прикрывшись укропом, по-моему, он уже откровенно издевался надо мной. Положив его хвостище на стол, я размахнулась как следует, прицелилась и жахнула его молотком. Во все стороны полетело что-то белое вперемешку с панцирем, и тут в двери позвонили. Выковыряв из глаза нечто, принадлежавшее морепродукту, я пошла открывать. На пороге стояла Тая, с двумя пакетами креветок в руках.

– Сена, в чем это ты вся? – поинтересовалась подруга, заходя в коридор.

– В омаре, – мрачно ответила я и обреченно махнула молотком.

– А, ну я так и знала, вот, возьми, – она протянула мне пакеты и стала снимать сапоги. – У тебя лимоны есть?

– Да, еще не все извела на этого мерзавца.

– Вот и прекрасно, сейчас креветки сварим и попрожигаем жизнь в пределах разумного, согласна?

– Согласна, – я печально посмотрела на молоток, – а омара добьем? Ну, хоть из любопытства, посмотрим, как он устроен и что у него внутри.

– Хорошо, – кивнула Тая и направилась на кухню. – Ну-ка, показывай, где тут твой легендарный омар?

Глава вторая

Как жить дальше и что делать, я не знала. Снег продолжал лепить в окно, и я склонялась к удручающей мысли, что весны не будет. Никогда…

С момента злоключения с омаром прошла почти неделя. Замученная работой, Тая звонила редко и в гости не приезжала, я же, как всегда валяла дурака в редакции родной газеты, писала бредовые статьи, которые выходили под сенсационными заголовками, и временами хотела умереть… Ведь занимаются же люди настоящим делом, точно знают, ради чего силы и здоровье тратят, а тут… тоска сплошная! Совершенно бездарно потраченная жизнь! И на что? На глупые вымышленные статейки! Если прессу такого пошиба (и зачем она только нужна?) называют "желтой", то нашу газетенку надо обозвать "желтушной", прямо таки умирающей от желтухи в последней стадии болезни. Даже новый шеф редакции не спасал положения, дела обстояли так же скверно, как и раньше.

Глядя в окно нашего общего кабинета, я никак не могла сосредоточиться и наврать что-нибудь правдоподобное про египетские пирамиды, голову занимали совсем другие мысли: как же, как разбогатеть? Как прыгнуть выше головы и вырваться из этого болота?.. Погрузившись в думы, я не заметила, как поставила локоть на клавиатуру своей электрической печатной машинки и она начала самостоятельно выстукивать какую-то ахинею…

– Сена, ты закончила статью? – поинтересовался, проходивший мимо шеф.

– Да, – брякнула я, очнувшись.

– Давай сюда.

Выдернув из машинки лист, я протянула ему. Дмитрий Петрович внимательно смотрел на листок секунды три, потом вежливо спросил:

– Расшифровать это можно?

– Что именно? – я напустила на себя вид самого трудолюбивого сотрудника на свете.

– Вот это, – он сунул мне под нос абракадабру, которую настучала машинка, под действием локтя. – Как это читать? Справа налево или снизу вверх?

– Через пять секунд все переделаю, – заверила я и добросовестно заколотила по клавишам машинки и только потом заметила, что забыла вставить в нее новый лист бумаги. В общем, день прошел, как обычно.

К концу рабочего дня, после бесчисленных чашек растворимого кофе, сигарет и пустой болтовни в курилке с сотрудниками других газет, гнездящихся под одной крышей с нами, на меня снизошло таки вдохновение, и я наврала про пирамиды, довольно много и правдоподобно. Положив статью шефу на стол, я собралась было ретироваться поскорее домой, но командный голос начальства настиг меня в дверях.

– Сена! К завтрашнему дню составь гороскоп на неделю!

– Опять я?! – возмущение накрыло меня штормовою волной. – Я же говорила, что ничего в этом не соображаю, я даже не могу запомнить названия планет и все такое!

– У тебя хорошее, легкое перо, у тебя лучше всех получается!

Глядя на мой унылый вид, Дмитрий Петрович смилостивился:

– Возьми Влада в помощь, но чтобы завтра все было готово.

– Хорошо, – я вздохнула и поплелась на выход.

Я ненавидела составление гороскопов. Раньше я любила их читать в газетах и журналах, интересно было, что грядущее готовит, а теперь перестала. Как представлю, что их тоже такой космонавт-астролог вроде меня сочиняет, все желание сразу отпадает.

Добравшись до дома и покормив Лавра, я позвонила Тае.

– Когда ты приедешь ко мне в гости? – обиженно проворчала я, – Решила совсем меня бросить, да?

– Сеночка, работы море, я в такой запарке! Как разгребусь хоть немного, сразу же к тебе. Как у тебя дела?

– По-старому. Знаешь, о чем я думаю все время?

– О чем?

– Как бы разбогатеть. Сразу и навсегда.

– Придумала что-нибудь?

– Нет пока.

– Как придумаешь, скажешь?

– Непременно. Жаль, что я не работаю в твоем банке, – вырвался непроизвольный вздох, – там бы дела пошли быстрее…

– Какое счастье для банка, что ты в нем не работаешь! – с чувством произнесла подруга. – Ладно, на днях приеду, не скучай.

– Постараюсь.

Потом позвонила Владу, нашему внештатнику. Характер он имел беззаботный, безалаберный, бесшабашный… короче, мы были друзьями.

– Влад, привет, – я тяжело вздохнула.

– Привет, Соломка, а чего такая грустная?

– Да так… слушай, ты можешь мне помочь в одном деле?

– В каком?

– Гороскоп составить.

– Легко, когда пересечемся?

– Не знаю…

– У тебя что, депрессия?

– Вроде того, – я собралась раскиснуть и разрыдаться.

– В честь чего?

– В честь не наступления весны, в честь хронической нищеты…

– Стоп! Хочешь, я сейчас приеду?

– Хочу, а то я под настроение такой гороскопец сляпаю, никому из дома выходить не захочется.

– Еду!

Надев свой любимый махровый халат фасона "мишка на пенсии", я мысленно попробовала набросать план гороскопа. В голове упорно крутилось: "Завтра утром вы посмотрите в зеркало и обнаружите большие ветвистые рога на своей голове. Судя по расположению Плутона, в вашем доме произошла супружеская измена, а судя по расположению Марса, у вас появятся тараканы не только на кухне, но и в голове…" Потом мысли о нищете и бездарно растраченной жизни вернулись, мне стало так квело и кисло, что я пошла на кухню и налила рюмочку ликера.

– Не люблю свою работу, Лавр, – обратилась я к любимому сенбернару, – хочу потратить свою фантазию на нужное дело, написать книгу, большую и хорошую, потом еще одну и еще. Потом прославиться и разбогатеть.

– Я тоже хочу разбогатеть! – раздался из прихожей голос Влада. – Ты опять не заперла входную дверь, между прочим. Можно я буду твоим соавтором?

– Нельзя, – я выпила ликер.

– Почему? – Влад зашел на кухню и бросил на пол сумку с длинным ремнем.

– Потому что я хочу сама заграбастать все деньги и славу.

– У, жадобища! Гороскоп начала?

– Нет, ерунда всякая лезет в голову… ничего, сейчас я себе такой гороскоп составлю, по которому просто обязана буду разбогатеть в ближайшую неделю.

Попивая кофе и ликер, мы взялись за дело, и к полуночи гороскоп был готов. Покуда Влад громыхал на кухне раскладушкой, я внесла в текст несколько поправок: у стрельцов вычеркнула грядущие душевные болезни, у рыб ссору с начальником, переходящую в драку, у водолеев возможность ограбления квартиры в пятницу, у львов разорение под чистую в среду, у козерогов угон автомобиля во вторник. Я решила быть гуманной.

– Сена, я не могу разложить эту чертову конструкцию! – крикнул Влад.

Когда мы засиживались допоздна, он оставался у меня ночевать. С раскладушкой всегда сражалась я, но теперь Влад решил победить ее самостоятельно.

– Иду, – я сунула горе-гороскоп в папку, а папку в сумку, дабы не забыть ее утром и поспешила на помощь Владу.