- Согласен, не надо. Со мной охрана будет, это вроде как по режиму положено, кандидат в депутаты, все дела, но я их в машине оставлю. Ты ж наверняка сам не без прикрытия приедешь?
- Наверняка! - рассмеялся я. - Но они тоже где-нибудь отдохнут. Так что - договорились?
- Договорились!
Повесив трубку, я сразу позвонил Годунову, после чего сделал кой-какие необходимые для встречи покупки и ровно в шестнадцать уже гулял по Аллее Красного Молодца, что как раз и упиралась в Большую звезду, где была назначена встреча.
* * *
Кирей появился в шестнадцать десять, быстрой походкой, почти бегом, влетел на площадку Большой звезды и остановился, оглядываясь по сторонам.
- Здравствуйте, Всеволод Иванович!
Он обернулся на мой голос, машинально поправил сбившийся при быстрой ходьбе галстук и улыбаясь протянул руку.
- Здравствуй, Алексей! Опоздал я маленько, извини.
- Все в порядке, Всеволод Иванович, это я виноват, далековато от входа стрелку забил. - Я деликатно взял его под руку. - Погуляем? Там, подальше, аллея Молодого Жениха, а это - аллея Зеленой Женщины. Что предпочитаете?
- Как хочешь, Леша, хотя женщины мне всегда ближе были…
И мы свернули на аллею Зеленой Женщины.
В будний день парк был пуст, лишь время от времени встречались пенсионеры и молодые мамаши с колясками и чадами, которые, держась за уверенную материнскую длань, волокли за собой большие пластмассовые грузовики или ярких, размахивающих крыльями бабочек на колесном ходу.
- Разговор непростой у нас будет, Всеволод Иванович, но нужный, и мне и вам нужный, чтобы, как говорится, расставить точки над "е".
Я помолчал, не для того, чтобы театральным образом драматизировать ситуацию, а чтобы окончательно собраться с мыслями и дойти до нужной свободной скамейки, где можно было бы присесть и не спеша поговорить.
- Не знаю, как у вас, - продолжил я, когда мы расположились на скамейке, - а у меня до сих пор кровь еще не остыла после всех этих американских приключений. Но дело даже не в них, хотя мужики хорошие полегли: Володя Седой - в Америке, Паша - в Гамбурге, другие…
Кирей кивнул понимающе, с Володей Седым он был особенно близок и отдавал мне его в Америку скрепя сердце.
- Понимаешь в чем дело, Кирей, вся эта история, тяжелая, жутко кровавая, помнишь взрывы в Берлине, Забайкалье, убийства в Питере, Чикаго, Токио - все это ментовских рук дело. Я, может быть, немножко упрощаю, но - самую суть… На самом деле ментов тоже используют втемную, за всем этим другие люди стоят, еще серьезнее, а главная их цель была - вытащить вас, блатных, из подполья. Я, конечно, условно говорю, ни в каком подполье ни ты, ни Гена Есаул не скрывались и не скрываетесь, но им нужно было заставить вас действовать, так сказать, официально. Выйти на поверхность в правильной и справедливой борьбе с мировым наркобизнесом и террором. Ты сам говорил, что правильные воры никогда наркотой не торговали и не торгуют, а уж террор, убийство людей невинных, ни к чему не причастных и из-за чего? Ради никому неведомых целей очень большой политики!..
* * *
Я замолчал, чтобы перевести дыхание, закурить и взглянуть в глаза Кирею. Он распустил узел галстука, потом совсем снял его и небрежно сунул в карман, расстегнул верхние пуговицы рубашки.
- Дай закурить, - хрипло сказал он, - мои остались в машине… - Он неопределенно махнул рукой в сторону.
Я вытащил пачку привычной "Явы", он, не глядя, взял, затянулся, закашлялся, посмотрел на сигарету.
- Чего у тебя, Кастет, денег нет, что ли? Давай я тебе коробку нормальных сигарет куплю, пусть стоит…
- Спасибо, конечно, Всеволод Иванович, за вашу заботу…
- Все ерничаешь, - осудил меня Кирей, стукнул кулаком по колену. - Я ж чувствовал, что это подстава, чувствовал! А кто меня уговорил? Сергачев! Убью эту лысую заразу, вернусь в город и убью на хрен!
- Не горячись, Кирей, послушай, что дальше было, моя песня еще не кончилась…
- Говори, только дай еще этой твоей махорки.
- Это, Всеволод Иванович, не махорка, это сигареты, называются "Ява", полный вкус, вот на пачке написано.
Кирей в ответ немногими популярными словами объяснил мне, где должны находиться сигареты "Ява", табачная фабрика, которая их выпускает, а также остров Ява из группы Больших Зондских островов. Мне кажется, он ошибался. Столько разнообразных вещей не могли поместиться там, куда он их отправил, но я не стал этого говорить, время для подобных дискуссий еще не пришло.
- Итак, - продолжил я свой рассказ, - после того, как криминал выходит на свет божий, с самыми добрыми и справедливыми целями выходит, его начинают гасить, явно и тайно. Эта акция, конечно же, находит поддержку у населения, убиты или задержаны десять криминальных авторитетов, или двадцать, или - сто. Разгромлена одна преступная группировка, вторая, третья… Менты, все менты вместе и каждый в отдельности, становятся национальными героями - в неравной борьбе они побеждают гидру уголовного мира, ну, и так далее. Сам понимаешь, что можно наговорить и написать обо всем этом.
Кирей кивнул, огонек сигареты подбирался уже к фильтру, и я вытащил пачку и положил ее на скамью между нами.
- Но что меняется в жизни вообще и для честных обывателей в частности? А для честных обывателей не меняется ничего! Те, скажем так, сферы деятельности, которые контролировал ты, или Гена Есаул, или еще кто, они теперь под ментовской крышей. Что делалось, то и будет делаться, но бабки потекут в карманы милицейских мундиров, а карманы у них - бездонные, сам знаешь.
Кирей опять кивнул, потянулся к пачке.
- А теперь - самое главное. Менты - они тоже шестерки в этой игре, козырные, но - шестерки. Но будь ты даже джокером непобиваемым, всегда есть кто-то, кто важнее тебя - это Игрок. Над ментами стоит одна очень интересная служба, я пока о ней мало что знаю, поэтому помолчу, но зато мне много чего известно про того, кто тасует эту колоду и сдает карты. Я имею в виду человека по фамилии Романов… но это у него что-то вроде псевдонима, а настоящая фамилия этого секретного генерала… - Вот тут я позволил себе сделать мхатовскую паузу. - Черных. Евгений Павлович Черных. Помните такого человечка? Раскатывал в инвалидном кресле по вашему особняку, мысли умные изрекал, с мамой его у вас чуть ли не роман закрутился…
Это был, конечно, удар ниже пояса, но я решил Кирея не щадить. Пусть злится, пусть свирепеет, мне сейчас это только на руку.
Кирей схватил пачку, скомкал ее и швырнул в кусты. Посидел, сжимая и разжимая кулаки, потом встал и принялся расхаживать перед скамейкой.
- Не верю я! Что хочешь со мной делай - не верю!
- Курить больше нечего, - сказал я, проследив полет пачки. - А верить или не верить - это личное дело каждого. Я тебя, Кирей, не в новую религию обращаю, а говорю, что и как есть в этой жизни. Ты собирался Сергачева убить, когда в город вернешься, так я посоветую - перед тем как убивать, ты поговори с ним. Человек перед смертью многое может рассказать, да и врать не будет. И про Черных он тебе расскажет, и… - тут у меня в голове мелькнула внезапная мысль, - и про "Ворона" у него спроси, очень любопытная организация…
- Что за "Ворон" еще? - Кирей остановился, навис надо мной. - Какой такой "Ворон"?
- Так я ж почем знаю, ты у Сергачева спроси. Петр Петрович, он в курсе…
- Лады! - Кирей глянул на часы, кивнул сам себе - время есть. - А теперь говори, Кастет, чего от меня хочешь, у тебя ж наверняка план какой-нибудь есть. Не со скуки ж ты приехал на встречу, и не птичек послушать…
- План есть, - подтвердил я, - но от тебя мне пока ничего не надо. И приехал я для того, чтобы предупредить - никому не верь, Всеволод Иванович, никому, а ментам - в первую очередь!
- Когда я ментам верил? - возмутился Кирей.
- Ну знаешь, в этой истории все по-всякому оборачивается, потому и решил я тебя предупредить. Предупрежден, значит - вооружен, так говорят, правда?
- Правда, - вздохнул Кирей и добавил так неожиданно жалобно: - Пойду я, время поджимает.
- Иди, - согласился я, - и помни, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь…
Мы обменялись рукопожатиями, и Кирей устало побрел по аллее Зеленой Женщины в сторону Большой звезды.
Стареет Кирей, - подумал я, глядя ему в спину, и не удержался, похвалил себя, - здорово это я ввернул про "Ворона" и про свою поддержку Кирею, моя гвардия из трех человек, конечно, здорово поможет колдобинской преступной группировке…
- Ушел? - раздался за спиной голос Годунова.
- Ушел. У него встреча с избирателями.
Я отстегнул крошечный, с булавочную головку, микрофон и передал Годунову.
- Все слышал, Саня?
- Все.
- Как думаешь, можно ему верить?
- Думаю, можно. - Годунов улыбнулся. - Я так понимаю, что Кирею теперь и деваться некуда, только в твои объятия.
- Может быть, может быть! - я неуверенно покачал головой. - Давай сигарету, что ли, да поедем в город…
* * *
Вернувшись в гостиницу, я залез в ванну, насыпал в воду ароматических добавок и долго лежал, освобождая тело и душу от налипшей дневной грязи. Попытался прикинуть, как прошел день, прикинул и понял - прошел хорошо и, чтобы поторопить события, можно звонить в Германию, Романову.
Господин престолонаследник долго не брал трубку, занятый своими великодержавными делами, но я терпеливо ждал - время быть самостоятельным еще не пришло, пока надо доказывать верность престолу.
- Алло! - голос господина Романова был тверд и суров.
- Николай Всеволодович? Некто Костюков вас беспокоит…
- Алексей? Искренне рад. Докладывай, как дела.
- Прежде всего могу вас порадовать - большой сход воров Питера приговорил меня к смерти. Позавчера встречался со своим убийцей.
- На тебя было покушение? - Романов всерьез обеспокоился. - Ты не ранен?
- Да нет, Бог миловал. Не вдаваясь в подробности, скажу - киллеру пришлось намного хуже, чем мне, - я хмыкнул, вспомнив рассказ Кирея о том, как преследовавший меня хвост без штанов добирался до своего дома.
- Ты, Леша, береги себя, ты не мне нужен, ты нации нужен, всему российскому народу…
- Я понимаю, только вот же, в свою очередь, срочно нужны деньги. Если ты хочешь, чтобы наш план сработал, чтобы мы достигли тех целей, которые перед нами стоят, мне необходимо срочно сделать пластическую операцию. Иначе я ежедневно рискую. Я не хотел тебе говорить, отвлекать по пустякам, но теперь скажу - сегодня я виделся с Киреем…
- С Киреем? - переспросил Черных. - И… И - что? Ты жив? Здоров?
- Со мной все в порядке, - заверил я своего босса, - меня не так просто убить!
- Как я был прав, когда именно тебя избрал своим представителем, нет, наместником в России! Ты, именно ты нужен нашему движению.
В гробу я видел твое движение, подумал я, но сказал:
- Вот видишь, я нужен тебе, нужен движению, поэтому, чтобы не рисковать, необходимо срочно сделать пластическую операцию. Тогда у меня руки будут развязаны, и я смогу принести намного больше пользы всем нам!
- Конечно, конечно! - торопливо сказал Черных. - Завтра у тебя будут деньги. Ты где остановился?
- Сейчас я в "Октябрьской" гостинице. Думаю - до утра тут продержусь, в крайнем случае патронами я запасся…
- Ты береги себя, береги, утром у тебя будут деньги, наш человек тебе принесет…
- Все, я не могу больше говорить, кажется, кто-то идет!.. - я повесил трубку и закурил.
"Пистолет действительно не помешает, - подумал я, - и нужно еще встретиться с Годуновым, но сначала - ужин".
Я затушил сигарету и пошел в ресторан - белки, жиры и углеводы облекались там во вполне приемлемую форму.
* * *
После ужина я позвонил Годунову и договорился с ним о "хвосте".
Слово "хвост" в последнее время заняло значительное место в моем повседневном лексиконе. Оно произносилось вслух или мысленно в самых разных грамматических формах: я ушел от "хвоста", бандюки привесили ко мне "хвост", пойманный мной "хвост" во всем признался, и, наконец, мне надо привесить "хвост". Мне, действительно, надо было привесить "хвост" к тому человечку, что завтра принесет деньги от Романова-Черных. То, что он упоминал об организации, да и всякие другие словечки в том же духе, свидетельствовали о том, что у господина Романова здесь есть сообщники, а он, подлая гадина, мне об этом ничего не говорил.
О том, что я очень важен для нашего общего дела, - говорил, о том, что я буду его надежной правой рукой, - говорил, сегодня вот наместником обозвал, а вот о том, что в России есть какие-то люди, которые уже создали какую-то организацию и подчиняются непосредственно ему, об этом сволочь Романов умолчал. Поэтому я это узнаю сам. Я позвонил Годунову и попросил решить проблему с кадрами. "Нужен "хвост"", - коротко сказал я ему. "Будет "хвост"", - коротко ответил он, и с тем мы расстались до утра.
Ночью мне снился Романов-Черных и повторял те же слова, что я уже слышал от него в Германии…
- Гитлер был великим человеком! И не улыбайся, - крикнул мне Черных. - Ты не можешь судить о нем. Ты ничего не знаешь, а главное - не чувствуешь! Я понял, я почувствовал всю мощь его личности, и я перед ним преклоняюсь! Я самым тщательным образом изучил его жизнь, его труды, его поступки в разные периоды жизни. К сожалению, многое уже неприменимо сейчас, другая эпоха, другие люди. Но основное - стратегия, тактика, умение вести политическую борьбу - все это работает и сегодня, и этим я воспользуюсь, когда настанет пора восходить к власти в России. Главная находка Гитлера - создание альтернативного государства, многие этого не знают, почти никто. Люди вообще мало знают о жизни Великого Вождя, но я раскопал факты, сопоставил их и поразился гениальному маневру Фюрера. Ты представляешь, Алексей, задолго до того как партия Гитлера - НСДАП пришла к власти, пришла, напомню, в результате легитимных выборов, Великий Адольф начал создавать государство в государстве! Партия была еще малочисленна, ушла в подполье после неудачного Баварского путча, сам Гитлер был лишен права выступать перед массами, а он строил новое государство! Какая неколебимая вера в себя!
Черных едва не захлебнулся от восторга перед бесноватым фюрером. Замолк, молитвенно сложив руки перед холеным лицом, потом с новой силой продолжил:
- Ты спросишь, что я имею в виду, говоря об альтернативном государстве? Гитлером внутри партии были созданы все основные государственные структуры - полиция, разведка, служба агитации и пропаганды, в конце концов была даже своя армия - СА! Я сейчас занимаюсь тем же самым - строю свое маленькое государство, и когда придет пора встать во главе России, я буду во всеоружии, мои люди сразу займут все ключевые посты. Старая бюрократия будет сметена, на ее место встанет когорта несокрушимых борцов, ведомая властной рукой. То, что сейчас делает Президент - укрепление вертикали власти, административная реформа и прочее, все это мне только на руку! Именно жесткая вертикаль власти, состоящая из стальных закаленных людей, понадобится мне для создания крепкого государства. Не беспокойся, Алексей, ты уже занимаешь достойное место в моей иерархии, а с приходом к власти я смогу предоставить тебе все, что пожелаешь, любой пост, какой ты сочтешь нужным… Будь верен мне, и твоя верность вознаградится сторицей!..
* * *
Последняя фраза гудела у меня в голове все утро, безумно что-то напоминая, и только в ванной, рассматривая в зеркало двухдневную поросль на щеках и подбородке, я вспомнил: - Ну, конечно! Немного терпения, и ваша щетина превратится в золото!
Великий все-таки фильм "Подвиг разведчика"!
Глава седьмая
Ловушка для лохов
Часов в одиннадцать утра, когда я успел уже помыться, побриться и, заказав еду в номер, позавтракать, позвонил человек из гостиничной рецепции и голосом неудовлетворенной женщины сообщил, что в холле меня, господина Совкова, дожидается некий посетитель. По какой причине пришедшего ко мне человека не могут допустить в номер, я спросить не успел - трубку повесили.
О том, что я - господин Совков, я успел уже подзабыть, хотя, получая от Черных новые документы, немало повеселился над своим новым именем. Черных обиделся, сказал, что документы хорошие, чистые, и фамилия - хорошая, а русскому человеку смеяться над русской же фамилией грех. Я извинился перед ним, пообещал смыть этот грех своим потом и кровью и сразу же забыл, что господин Совков - это я.
В гостиничном холле посетителей было совсем немного - двое. Один сидел в дальнем углу, под пальмой, и увлеченно читал газету. Второй беспокойно метался по холлу, поглядывал на часы, задирая обтрепанный рукав старенькой рубашки, и напряженно всматривался в лица людей, выходящих из лифта. Все это я видел, потому что спустился вниз не на лифте, а пешочком, по лестнице, ради утреннего моциона и не только…
Хотелось со стороны взглянуть на местного представителя организации господина Черных. Взглянул и увидел то, что ожидал увидеть. Именно такие люди должны идти за господином престолонаследником. Не нашедшие себя в жизни, они ищут свое "я" в политике, если то, чем занимается господин Черных, можно назвать политикой. Но если дать этому человечку в старом пиджаке с короткими рукавами и стираной-перестираной рубашке тысячу долларов, да к тому же прикупить одежду и обувь, то он напрочь забудет о планах переустройства России, о срочной надобности изгнать иноверцев и инородцев и о воздвижении монаршего престола в царских чертогах Кремля.
Сытый и довольный, он забудет про политику и политиков, и самой ненавистной телевизионной передачей в его доме станет выпуск новостей. Так будет продолжаться до тех пор, пока не кончится подаренная неведомым спонсором тысяча, а потом… Потом он не будет искать способ заработать новую тысячу, он бросится на поиски нового спонсора, и проснутся мысли о растоптанной гордости великороссов и о врагах, которые эту гордость растоптали…
Я отделился от стены и поймал мужичка за ветхий рукав.
- Не меня ли вы ищете, любезный? - спросил я и оттопырил нижнюю губу, как это делал дуче Муссолини.
Мужичок резко остановился, словно наткнувшись на невидимую стену, посмотрел на меня снизу вверх, дернул несколько раз головой и выговорил:
- Должно быть - вас. Покажите документик, пожалуйста!
Просьба предъявить документ далась ему нелегко, он потупился и стыдливо стал рассматривать грязный ноготь, торчащий из сандалеты выпуска благословенных пятидесятых годов.
Я предъявил паспорт на имя Совкова. Мужичок дрожащей рукой взял его, прочитал фамилию и, не удосужившись сравнить фотографию с оригиналом, вернул мне документ.
- Вас… Вы… - он откровенно трепетал и благоговел. - Меня просили передать… Вот!.. - Он вытащил из кармана завернутый в газетку пакет. - Там деньги, - сказал он и добавил, снизойдя на шепот: - Доллары! Посчитайте, пожалуйста!
Я небрежно сунул пакет в карман.
- Нет, вы посчитайте! - жалобно вскричал мужичок. - Там же деньги, доллары!
- Тише! - сказал я ему. - Вы привлекаете внимание!
- Да, да, извините, я больше не буду!
Он понял, что допустил серьезный промах, возможно, поставил под угрозу нечто очень важное, касающееся судьбы России или даже персоны престолонаследника.