– Не помешало, – согласился я. – Однако сути вопроса это не меняет. Она может легко профукать несколько тысяч на развлечения или одежду, но ни когда не станет тратить деньги для отвода глаз. За отель и ящик в хранилище уплачено. Хотя теоретически ими можно было и не заморачиваться и решить все на месте, уже по приезде в Нью-Йорк. Следовательно, и тем и другим изначально предполагалось воспользоваться. Так зачем, даже обладая кругленькой суммой в наличных, тратить на такие мелочи свои кровные, если можно получить и то и другое на халяву? Будешь спорить?
– Не буду. Теоретически возможно все. Особенно если они считают тебя вне игры. В таком случае неожиданный визит ожившего смертника может принести свои плоды. Только тебе не следует соваться в это дело одному. Эх, жаль, что у меня нет американской визы! Я с удовольствием составил бы тебе компанию. Английский на разговорном уровне я знаю, к тому же с сегодняшнего дня у меня отпуск. Ровно месяц. Окорочком-то хоть поделишься со старым подельником? А то разбудил с утра пораньше, заставил ехать черт знает куда! – Впервые с момента нашей встречи на остановке Костя позволил себе улыбнуться. Потом вздохнул, посмотрел на мое заклеенное кусочками бактерицидного пластыря лицо и покачал головой,
– Забирай весь пакет, – криво усмехнулся я. – Только дай полторы штуки бакинских в долг. Я верну сразу же, как заберу у этой твари и ее дружка все, до последнего цента.
– Дам, дам, не переживай. Отдашь, когда сможешь.
– Ты не уверен, что у меня получится? – я воткнул в пепельницу окурок и взглянул на Костю.
– А ты сам в этом уверен?
– Представь себе – да. Как ни странно это звучит. На девяносто пять процентов.
– Когда станешь толстосумом, не забудь старого друга.
– Обещаю, – совершенно серьезно пообещал я. – Зайдешь вместе со мной в квартиру? Очень может оказаться, что там будет на что посмотреть.
– Куда я теперь денусь с подводной лодки. Зайду, конечно.
Мы добрались до Фурштадтской меньше чем за три часа. Я сразу же позвонил в дверь Марии Ивановне, так как ключ от моей берлоги теперь мог быть только у нее. Когда соседка увидела меня, да еще в таком плачевном состоянии, то охнула и схватилась за сердце:
– Денис, что случилось? Господи! Ты же должен был уже улететь!
– Небольшая заминка. Скоро все будет нормально. Я разбился на машине. Мария Ивановна, Катя не оставляла вам второй ключ, как договаривались?
– Нет. У меня только тот, что давал ты. Третий. А… она тоже была в машине?! Что с ней?!
– Да не переживайте вы так. Пострадало только железо. Дайте мне, пожалуйста, запасной ключ, а то я свой потерял во всей этой суматохе. Мне нужно переодеться, и все такое… – я вдруг почувствовал, как в самый неподходящий момент снова начинает кружиться голова и появляется тошнота. Я на секунду прикрыл глаза и, чтобы не упасть, прислонился к дверному косяку. Сотрясение мозга никогда не проходит бесследно. К сожалению.
– Боже мой, да ты не в себе, Денис! – всплеснула руками соседка. – Может, вызвать "скорую"?
– Спасибо, это лишнее. Возможно, что сегодня вечером я все-таки уеду, тогда занесу ключ обратно. Так что я не прощаюсь, тетя Маша.
Мы с Костей, который все это время тихо стоял за спиной, поднялись на два этажа выше.
Я открыл замок и прошел в гостиную. За одним из нижних ящиков стенки из мореного дуба скрывался крепко приваренный к арматуре и вцементированный в пол сейф. Как и входная дверь, он оказался заперт. Костя уселся в кресло и по-хозяйски подвинул к себе стоящую на столике керамическую пепельницу в виде черепа:
– Вот видишь, я оказался прав. Не нужны им, миллионерам, ни билеты на лайнер "Пан Ам", ни твои скромные сбережения. Ни, тем более, Нью-Йорк с номером в задрипанной гостинице и пустым банковским сейфом. Они уже наверняка где-нибудь на подлете к Кипру. А может, и вовсе не собираются покидать Россию. Осядут в ближнем Подмосковье, купят коттедж на охраняемой территории, вложат денежки в торговлю недвижимостью, и попробуй найди их. Ты прости, Кент, но тебя просто слишком часто били по голове за последние сутки, вот ты и перемудрил с сюжетом. Жизнь гораздо примитивней и скучней, чем в крутых детективных романах. По крайней мере, у нас в стране, – заключил бармен.
– Ошибаешься. Как раз именно в России реальность невероятнее любого книжного сюжета. – Я открыл бар, достал стоящую в дальнем углу внушительную черную бутылку с толстым горлышком из-под красного испанского вина, вытащил пробку и перевернул донышком вверх. На мягкий ковер упал дубликат ключа от сейфа. О его существовании не знала ни одна живая душа. В том числе и Катя. Всего четыре оборота – один вправо и три влево – и четырехсантиметровая дверца тяжелого несгораемого сейфа плавно открылась. С сочувственной улыбкой наблюдающий за моими манипуляциями Николаев застыл с открытым ртом.
Сейф был абсолютно пуст. Ни билетов на самолет, ни четырех с половиной тысяч долларов, ни маленького серебристого ключика от ячейки в хранилище нью-йоркского "Кэмикл-банка". Исчезли также личные документы и подаренные мне родителями много лет назад, на совершеннолетие, золотые запонки с малахитом. Я шумно вздохнул и повернулся к нахмурившему лоб Косте.
– Что, собственно, и требовалось доказать. Они улетели. В Штаты, сегодня днем. Предварительно забрав у меня ключ от сейфа и изъяв все здешнее богатство. Еще вопросы будут?
– Черт бы меня побрал, если ты не прав, старик, – пробормотал бармен. – Выходит, это я поторопился с выводами. Только не врубаюсь, на фига им второй билет на самолет, на твое имя? Без паспорта его все равно назад в кассу не примут.
– Ни для чего, – я поднялся на ноги и пожал плечами. – На память. Хранить будут, как боевой трофей. Вместе с часами, перстнем и запонками.
– Не понимаю. В руках – два миллиона баксов, а они… Вот же… крохоборы! – процедил сквозь зубы Костя и решительно поднялся с кресла. – Что дальше? Я целиком в твоем распоряжении.
– Дальше… Дальше уже некуда, яйца не пускают, – пробормотал я и на всякий случай решил осмотреть спальню. Больше всего мне было жалко именно запонок. Похожее чувство невосполнимой потери я испытал однажды, когда на моей руке во время рыбалки с лодки неожиданно расстегнулся браслет и в воду Финского залива булькнули оставшиеся в память о деде-фронтовике старенькие часы "Полет", которые он подарил мне, девятилетнему школьнику, за пару дней перед смертью. С подарившими мне запонки родителями, слава богу, все было в полном порядке, но так уж устроены люди – некоторые вещицы для них всегда несравненно дороже, чем их реальная цена в денежном эквиваленте.
К счастью, мои личные документы – в том числе свидетельство о правах собственности на квартиру – я обнаружил разбросанными по полу спальни. Постельное белье на кровати было смято, одеяло и подушки валялись на полу, а на разрисованной звездами бело-голубой простыне я заметил чуть подсохший, но еще достаточно свежий характерный след от спермы, при виде которого сразу заклокотал, как Везувий.
Эти гнусные твари не только подставили меня с деньгами, не только пытались убить, не только вывернули мои карманы и ограбили мой сейф, не брезгуя даже копеечными побрякушками, но еще и занимались сексом здесь, на моей кровати, всего несколько часов назад!!! И при этом точно знали, что отныне я – пустое место, зеро, состоявшийся или потенциальный, но однозначно – труп!!! Они трахались на моей кровати, охали, потели и наверняка смеялись, ощущая себя в минуту экстаза обалденно хитрыми, охренительно богатыми, а значит – крутыми!!! Ну, падлы-курвы, вы за это дорого заплатите. И мое внезапное возвращение с того света окажется для вас о-о-огромным сюрпризом!!!
– Я бы за такое вообще шкуру живьем содрал и голым в Африку пустил, – сказал за спиной Николаев. – Значит, летишь в Нью-Йорк?
Я молча кивнул.
– Тогда собирай шмотки и в темпе валим отсюда. Ко мне. У меня предчувствие, что оставаться здесь до утра небезопасно. – Костя сдвинул брови к переносице и задумчиво поскреб заросший щетиной подбородок. – Кончай тормозить, Кент. Ноги в руки – и вперед. В Нью-Йорке будешь громы и молнии метать, а сейчас надо головой думать. И про Браташа не забывай. Он в ярости, разыскивает свои пропавшие миллионы и особенно – тех, кто его так конкретно опустил. И никому не известно, что сейчас у него на уме…
– Мне не надо собираться, – буркнул я. – Все уже давно собрано. – Я подошел к шкафу-купе, отодвинул зеркальную дверь и вытащил объемистую туристическую сумку, которую планировал забрать перед отъездом в "Пулково". Вжикнув "молнией", наскоро проверил содержимое. Оно не представляло для Кати ни малейшей ценности и поэтому оказалось нетронутым. О том, что в сумке нет ценностей, только мои личные вещи и одежда, Зайка отлично знала – я собирался в дорогу у нее на глазах. Второй сумки, с ее шмотками и барахлом, я, разумеется, в шкафу не обнаружил…
Итак, за минувшие двое суток ситуация в корне поменялась. Я прозрел, едва не заплатив за это жизнью. Я больше не желал, лежа в обнимку с лживой коброй, созерцать небо в алмазах. И не собирался покидать Санкт-Петербург на большее количество дней, чем это требовалось для мести. Поэтому половину содержимого сумки я оставил дома. На кровати. Предварительно не удержавшись, сорвал с нее испачканную чужой спермой дорогую шелковую простыню, разорвал ее пополам, скомкал и швырнул в угол. Спать без брезгливости на зачуханном ублюдочным Катиным дружком белье, я бы уже все равно не смог…
Мы спустились к Марии Ивановне, я отдал соседке ключи от входной двери и предупредил, что уезжаю. Теперь уже точно, но – ненадолго. Потом мы сели в "вектру" и поехали к Витебскому вокзалу, недалеко от которого жил Костя.
* * *
– Что ты за тачку купил вместо бэмки? – спросил Костя, выруливая на Литейный проспект.
– Отстой полный, – скривился я, тупо таращась в боковое стекло, но все еще видя перед глазами проклятую простыню. – "Копейка" семьдесят восьмого года. Готов спорить, что сейчас она стоит где-то возле "Пулково". Ключи и техпаспорт – в бардачке, двери открыты. Приходи и бери. – Я кисло усмехнулся и потрогал наложенную на лоб полоску лейкопластыря. Под ней ужасно чесалось и саднило. – А что?
– Тебе по-любому нужно заявить в ментовку, – предложил Николаев. – Скажи, выкинули из машины, где-нибудь на Волхонке, но краем уха ты слышал, что эти чушки вроде как в аэропорт на ней собирались. Легавые ее быстро найдут. Может быть…
– Да. Если она до сих пор там, – протянул я лениво. Уж что-что, а ржавая колымага за пять сотен меня сейчас интересовала в последнюю очередь, я переключился мыслями на заокеанские каменные джунгли, на пропахшую автомобильным смрадом Столицу Мира. Снятые с моей руки часы и перстень, вкупе с украденными из сейфа ключом от банковской ячейки и стоящими не больше сотни баксов родительскими запонками, – все это наводило на мысль о том, что судьба столкнула меня с на редкость гнусным и жадным недоноском – имеется в виду Зайкин дружок. Может ли человек, выковыривающий из грязи копейку, получив миллион, равнодушно пройти мимо лежащего на тротуаре кошелька? Нет. А значит, Катя и ее подельник по прилете в Нью-Йорк прямым ходом направятся в отель "Лав энд", где, начиная с сегодняшнего полудня, их ждет оплаченный на трое суток номер второго класса за сорок пять баксов. Сколько они там пробудут? Сказать невозможно, но, надеюсь, не меньше двух дней. Если я вылечу завтрашним рейсом, то все еще может получиться… Костя прав – одному мне соваться в это стремное дело опасно. Еще неизвестно, что за тип работает с этой бандитской подстилкой. Я же, при всех своих скромных достоинствах и огромном количестве недостатков, в плане боевых навыков никогда не выделялся и уже тем более мало походил на крутых супергероев Чака Норриса или Арнольда Шварценеггера. Так что желательно подыскать себе крепкого напарника. Если учесть, что, кроме Бернштейна и его многочисленных обрезанных сотрудников, я не знаю в Штатах почти никого, вопрос стоит ребром. Хотя… почему же никого? Мою не раз потревоженную тяжелыми предметами голову вдруг осенила любопытная идея.
– Почему бы и нет?.. – пробормотал я себе под нос, развернулся и достал из кармашка заброшенной на заднее сиденье сумки обрывок газеты "Новое русское слово" с нацарапанным на нем обслюнявленной спичкой номером телефона могучего нью-йоркского таксиста по имени Борис. Я вспомнил, как настойчиво он приглашал меня выпить с ним по стаканчику, какими сильными мне тогда показались его мохнатые ручищи, нежно управляющиеся с рулевым колесом и поглаживающие его, словно это была грудь любимой женщины. И насколько искренним и открытым был его взгляд. Для привыкших постоянно "играть роль" типичных янки это – огромная редкость. Борис был самым настоящим русским, хоть и прожил в Новом Свете семь лет и имел звездно-полосатое гражданство. Согласится ли он? Я не был в этом уверен. Но что-то внутри подсказывало – этот вариант обязательно стоит пробить. Ведь никто, кроме изнывающих от тоски русских, не способен время от времени совершать безрассудные поступки. Чем черт не шутит…
Я аккуратно расправил на колене клочок газеты и положил его между страниц своего настоящего загранпаспорта. Он, по счастью, редко когда находился в сейфе, чаще лежал между книг на книжной полке и поэтому сейчас, целый и невредимый, находился во внутреннем кармане куртки, а не в коллекции Катиных "трофеев".
Костя остановил "опель" на перекрестке и в ожидании зеленого сигнала светофора нетерпеливо постукивал пальцами по рулю. Нажав на кнопку, он опустил боковое стекло, щелчком вышвырнул окурок, и тут перед ним возникло раскрасневшееся от непрерывной беготни между машинами лицо мальчишки, держащего в руках пачку свежих газет.
– Свежий номер "Вечернего Петербурга" не желаете? Его еще в киосках нет! Тут такое написано, закачаетесь, правду говорю! Не слышали про тройное убийство в поезде Рига – Санкт-Петербург?.. А про стрельбу из автоматов на Невском проспекте?.. Нет?! Ну, вы даете, об этом уже весь город говорит!.. Берите, почитайте, всего две тысячи рублей!
Меня словно укололи шилом через сиденье – так я сильно дернулся, услышав про знакомый поезд. Я, не рассчитав силы, треснул Николаева по плечу:
– Дай ему две тысячи! Быстро! – а сам выхватил из рук чумазого мальчишки газету.
– Э-э, ты что, с х…я сорвался?! – зашипев от боли, взвился Костя, но, бросив взгляд на фотографию в газете, тут же заткнулся и понял, что произошло. Брови бармена медленно поползли вверх, а рот сам собой открылся. Было от чего прийти в ступор.
Красный свет светофора уже давно сменился зеленым и сзади стали раздаваться нетерпеливые сигналы стоящих у перекрестка автомобилей. Мальчишка, шмыгая носом, топтался на месте, словно танцевал на горячих углях.
– Вы денег-то дадите, дядь? – наконец жалобно заныл он.
Николаев очухался первый, порылся в кармане, протянул пацану первую попавшуюся бумажку, отчего тот сначала ошалел, потом буквально взвизгнул от радости и побыстрее смылся с глаз долой, лавируя между бегущими по улице автомобилями. Костя включил первую передачу, дал газку, и "опель" рывком тронулся с места. Мы оба молчали, думая каждый об одном и том же. Спустя минуту бармен остановил машину около подъезда своего дома и заглушил двигатель. После чего откинулся на спинку сиденья и, словно сбрасывая наваждение, провел руками по лицу:
– У-ф-ф… Вот это действительно сюрприз. М-мать вашу!..
Я попытался хладнокровно оценить то, что сейчас узнал.
"…совершено вооруженное нападение на бронированный автомобиль "мерседес-600", принадлежащий председателю правления одной из крупнейших трастовых компаний северной столицы "Российский Финансово-Промышленный Синдикат" Станиславу Браташу, известному определенной группе лиц как Брокер. Огонь велся практически в упор из проезжавшей мимо ресторана "Санкт-Петербург" автомашины "Нива". В этот момент сопровождаемый телохранителями бизнесмен, выйдя из ресторана, где проводил деловые переговоры, садился в свой лимузин. Как удалось выяснить по горячим следам сотрудникам милиции, "Нива", на которой скрылись преступники, была угнана рано утром от дома номер 47 по проспекту Ветеранов. В нападении на Станислава Браташа предположительно использовалось оружие чешского производства, автомат "скорпион". Его, по свидетельствам случайного очевидца, пытающиеся скрыться с места преступления киллеры прямо из окна "Нивы" выбросили в Фонтанку. Машина была вскоре найдена, ее бросили в двух кварталах от места преступления. В результате покушения один телохранитель убит на месте, второй – с тяжелейшими ранениями в голову и грудь – помещен в реанимацию и до сих пор пребывает в коме. Сам бизнесмен получил тяжелые ранения в ноги. Хирурги окружного военного госпиталя, куда он был срочно доставлен, оказались бессильны что-либо сделать, кроме как ампутировать обе голени. По словам главного врача госпиталя полковника Б. К. Седова, с целью увеличения поражающего эффекта нападавшие использовали пули со смещенным центром тяжести, и именно этим обстоятельством объясняется серьезность полученных г-ном Браташем ранений. В настоящий момент прооперированный бизнесмен находится в одном из лечебных учреждений города под надежной охраной сотрудников службы безопасности АО "Российский Финансово-Промышленный Синдикат". И как только что стало известно, на экстренном собрании членов правления акционерного общества принято решение объявить денежную премию в размере семидесяти пяти тысяч долларов каждому, кто сможет дать информацию, способную реально помочь следствию и выйти на след заказчиков и исполнителей этого дерзкого преступления…"
А чуть ниже, следом за сообщением о неудавшейся ликвидации Брокера, шла короткая заметка о том, что "…в скором поезде "Балтика", курсирующем по маршруту Рига – Санкт-Петербург, сегодня утром обнаружены трупы трех сотрудников АО "Фердинанд", по предварительному заключению медиков – отравленных во сне саморазлагающимся газом быстрого действия. Как стало известно нашему корреспонденту Дане Бонч-Бруевич из компетентных источников, у убитых похищен кейс с секретной коммерческой информацией, представляющей большую ценность. Представители частного охранного предприятия АО "Фердинанд" отказались давать какие-либо комментарии, отметив лишь, что не слишком надеются на помощь милиции и сами предпримут все возможные меры для поиска убийц…"
– Да-а, втерся ты, Кент, круче некуда, – покачал головой Костя.
– Я не понимаю!!! – швырнув газету на заднее сиденье, я готов был кричать от отчаяния и ярости. – Зачем ей понадобилось давать мне этот дьявольский газ?! Вполне достаточно было просто усыпить их, как раньше, и все!!! Там же был Сашка Жук!!! А теперь он – в морге, на цинковом столе, а убийца – я!!! Я!!! Сука… Мразь… Своими руками задушу!!! На хера?! На хера мне нужны были эти проклятые бабки и эта смазливая шлюха?! А?! На хе-ра?!!
– Ты же не знал, что она подсунула другой газ, – попытался хоть как-то успокоить меня Николаев. – Но что-то все равно слишком много совпадений. Браташа решили кончить в тот же самый день, когда похитили кейс с баксами.
– Я рассчитаюсь с ней за все! Отдам должок по полной схеме! И за Сашку, и за бензозаправочную станцию, и за колодец, где я должен был свернуть шею и сдохнуть, как крыса… и за запонки… За все с ней рассчитаюсь… У тебя дома есть что-нибудь выпить?