- Что? - пораженный, подал голос Котов. - Господа, я хочу сразу заявить, что моя жена давно уже не занимается никакими криминальными расследованиями! И именно с того момента наша жизнь стала спокойнее. Поэтому я не допущу, чтобы она снова взялась за старое.
- Наша жизнь стала спокойнее с тех пор, как ты бросил пить, - устало поправила его Лариса.
- А я снова начну! - вдруг заявил Котов тоном упрямого, капризного ребенка. - Я тебе категорически заявляю, Лара, если ты опять начнешь заниматься этой дурью, я стану пить. Причем еще хлеще, чем раньше.
- Евгений, что ты говоришь! - в ужасе схватилась за голову Элеонора.
- Замолчи, пожалуйста, - попросила супруга Лариса. - Я пока ничего не решила, я слушаю Олега.
- Да я, собственно, все уже рассказал, - пожал тот плечами. - Честно говоря, я боюсь идти домой… Вдруг там уже милиция? Они же сразу должны к нам поехать, выяснять, что было вечером… А у меня сил нет давать какие-то показания.
- Нечего тебе туда ехать, давай-ка лучше спать ложись, - засуетилась Элеонора. - И вообще, с Машей вместе нужно было приходить. Надо ей позвонить и сказать, пускай тоже сюда приезжает. Успеете с милицией пообщаться. Заодно решим, что им говорить.
- Так, я сразу предупреждаю - никакого вранья, - вмешался Василий Геннадьевич, строго посмотрев на сына. - Тебе ведь нечего скрывать, верно? К тому же там была уйма народа, и если ты станешь врать, начнется такая путаница в показаниях, что тебе только хуже будет.
- Да я что, - вздохнула Элеонора, - я же как лучше хочу! - Олег, ты как себя чувствуешь? - спросила Лариса.
- Да ну как… Неважно, конечно, - ответил Губин.
- Я имею в виду другое: ты можешь сейчас подробно рассказать мне все-все, что у вас там происходило? Желательно с соблюдением хронологии событий.
- Могу, наверное… - нерешительно ответил Олег. - Только нужно кофе выпить. И может быть, даже с коньяком.
- Отлично, в таком случае пей кофе, мы с тобой уединимся, и ты все мне расскажешь…
Тем временем Губины посоветовались между собой и решили, что Василий Геннадьевич тоже должен ехать на квартиру к Олегу. Он быстро оделся, догнал Лавриненко на выходе из подъезда и сел вместе с ними в "БМВ".
- Он привезет Машу к нам, а то того и гляди милиция туда нагрянет, - объяснила эти действия Элеонора.
В собеседниках у нее остался один Евгений. Тот понимающе кивнул и показал глазами на бутылку с коньяком. Элеонора также молча согласилась. Котов налил рюмку хозяйке дома, а потом, немного подумав, махнул рукой и налил и себе, проводив взглядом Ларису и Олега, скрывшихся за дверью соседней комнаты.
- Пропадать, так с музыкой! - напыщенно заявил Котов и залпом опрокинул рюмку. - Хорошо пошло, даже удивительно, - прокомментировал он свое состояние немного погодя. - Может быть, еще выпить?
- Женя, зачем ты это делаешь? - сделала круглые глаза Элеонора. - Тебе же нагадали трезвую жизнь!
- Нагадали… - вздохнул Котов. - Лучше бы жену нормальную нагадали, а то вон опять… - Он показал глазами на дверь, за которой скрылась Лариса. - Элеонора, вот скажите мне, пожалуйста, - он взял хозяйку дома за руку, - у человека есть свой бизнес, ресторан, семья… Зачем ей еще и расследования?
- Ну, у каждого свое хобби, - уклончиво ответила Элеонора, кокетливо стреляя глазками на Котова.
- А я говорю - не женское это дело! - заявил Котов.
Он выпил всего одну рюмку, но его страшно повело. Ему захотелось карнавального веселья и одновременно женской ласки, он почувствовал стремление выговориться и одновременно был готов оказать сочувствие и даже нежность другому. В качестве этого другого, или скорее, другой, сейчас оказалась Элеонора Губина.
- Давайте еще выпьем, - произнес Евгений свою любимую фразу и наполнил рюмки коньяком.
А в это время в соседней комнате Лариса слушала подробный рассказ Олега Губина о вечеринке, которая состоялась в прошедшую ночь в его квартире по случаю Рождества, мысленно рисуя "картину".
Глава 2
- Пиво принес, водка принес, нарезка принес, курица копченый, ветчина, - загибал пальцы Айрапет Варданян, стоя в прихожей квартиры Губиных.
За ним с выражением презрения на лице наблюдала стоящая у косяка Антонина Лавриненко, высокая стройная девушка с короткой прической, одетая в джинсы и свободный голубой свитер. Ее лицо можно было бы назвать симпатичным, если бы не некая грубоватость, появившиеся явно раньше времени круги под небольшими резкими глазами и придававшие ему хмурое и холодное выражение, да еще острый подбородок. Весь ее облик был каким-то неженственным и угловатым.
Хозяева дома, Олег и его жена Маша, маленькая полнушка с круглым добродушным лицом и выразительным бюстом, были настроены более благожелательно.
- Проходите, проходите, - ворковала Маша. - Одежду вот сюда, пожалуйста, - сделала она жест в сторону вешалки, показывая пришедшей с Варданяном крашеной блондинке, куда повесить вещи.
- Ой, у вас здесь так классно! - выразила та свое восхищение новой мебелью. - Просто супер.
- Наташа, проходи в комнату, там тоже все супер, - с некоторой иронией произнес Губин.
- Ой, да у вас здесь просто рай! - восторженно воскликнула Наташа, проходя мимо безучастной Лавриненко в комнату.
- Эдем материального благополучия, - сострила Антонина наконец, отлепилась от косяка и со вздохом проследовала на кухню, открывая по пути пачку дорогих сигарет.
За ней прошла Маша с пакетом, принесенным Варданяном. Она принялась выкладывать продукты и выпивку на стол.
- Вы что, с ума сошли - на Рождество приглашать этого барана с его шлюхой? - понизив голос, спросила Лавриненко. - Зачем он тут сдался?
- Ой, ну… - растерялась сразу Маша. - Ну не говорить же ему было, что мы не хотим его видеть! К тому же он всегда такой щедрый, такой милый. Вон видишь, сколько всего принес!
- Только этим он и славен, наш армянский рыцарь гор, - как стихи, продекламировала Лавриненко.
Тоня была несколько высокомерной особой. Это качество, унаследованное от матери, подогревалось еще и высоким материальным уровнем, а также тем обстоятельством, что она заканчивала факультет иностранных языков в университете, уже работала переводчиком и относилась к друзьям, "господам экономистам", чуть свысока, считая себя гуманитарием, а значит, лицом более высокого разряда.
- Вы словно не понимаете, что этим он хочет купить вашу дружбу. А вот это все, - Тоня показала на продукты, - мы и сами легко могли бы купить. И какой стандартный набор, боже мой! Сразу видно, что у человека ни ума, ни фантазии.
- Да хватит тебе ворчать! - отмахнулась беззлобная Маша. - Пришли и пришли. Сидят, не мешают.
- Ладно еще Варданян, в нем хоть шарм какой-то есть, весьма, правда, сомнительный, - продолжила язвить Антонина. - Но эта крашеная выдра - просто кошмар какой-то! Где он ее подцепил?
- В парикмахерской, по-моему, познакомился.
- За версту видно.
- А что? По-моему, неплохая девчонка. Добрая.
- Ага, шлюха, - вздохнула Лавриненко. - И вкуса нет совсем. Оксана и то лучше, хоть и из деревни.
- Ой, да наплюй ты на все это! Сама себе праздник портишь.
- Из мужчин, кстати, никого интересного не намечается? - спросила Антонина.
Маша застыла на месте, удивленно взглянула на Лавриненко.
- Мужчин? Ну… Я не знаю… Сергей с Димкой придут. Ювеналий…
- Первые два совсем неинтересные типы. А Ювеналий - это что, тот самый… урод церковный?
- Ну да, - прыснула Маша в кулачок. - Только зря ты так, он хороший парень.
- Ну, в принципе получше, чем первые два, - задумчиво процедила Антонина. - Но все равно - православный экстремист он. От него по-настоящему мужского предложения можно всю жизнь ждать, как в Африке снега.
- А у тебя сегодня, Антонина, игривое настроение, я посмотрю, - улыбнулся вошедший в кухню Олег.
- Оно у меня всегда игривое, - тут же отпарировала Лавриненко. - А вы все никак нормальных пацанов не можете пригласить.
- Тебе вообще-то не угодишь, - сказал Олег. - И почему ты такая колючая?
- Жизнь потому что не сложилась, - вздохнула Лавриненко и выразительно посмотрела на Олега.
- Хм, в двадцать два года у нее не сложилась жизнь… Смехота, да и только.
Тут в кухню заглянул Айрапет Варданян.
- Пачему грустный такие? Пачему не пьем, пачему не танцуем? - громко и весело ворвался он в разговор, щелкая пальцами, пританцовывая и с интересом поглядывая на Лавриненко. - Девушка такой хороший сидит, эх, джигита не хватает! Ну ничего, сейчас развеселим. Олег за двоих сойдет! Серега с Димкой придут. Водка пить будем, пиво будем…
Антонина отвернулась и сморщилась. Айрапет или не замечал, или не хотел замечать ее неприязненного отношения и продолжал весело сыпать свои реплики.
- Я думаю, можно уже накрывать на стол, - сказала Маша. - Скоро все остальные придут.
Она пошла в комнату, взяв с собой распечатанные продукты, а Олег достал из холодильника приготовленные загодя салаты. Наташа подсела к Антонине и попыталась завести непринужденный разговор. Но Лавриненко отвечала односложно, сквозь зубы и старалась вложить в свой тон как можно больше презрения. Наташа, однако, не расстроившись из-за этого, хмыкнула, сунула в рот кусок ветчины с тарелки и, подхватив Айрапета под руку, потащила его в комнату. Немного постояв в одиночестве, Антонина направилась туда же. Задорный, многократный звонок в дверь застал ее на полпути.
- Тоня, открой, это Димка с Сережкой наверняка! - крикнула из комнаты Маша.
Антонина распахнула дверь. Это и в самом деле оказались Сергей Никитин и Дмитрий Шатилов, закадычные друзья-приятели.
- Здорово! - фамильярно проорал с порога Никитин. - Я знаю, что у вас здесь наливают! А девочек хороших здесь целуют! - и вытянул губы куриной гузкой.
- Не, ты не думай, мы не на халяву пришли нажираться, - тут же добавил Шатилов, видя, как перекосилось лицо Антонины. - Мы водяры принесли, во! - Он сунул ей под нос полиэтиленовый пакет, в котором бултыхались три бутылки водки и баночка спрайта.
Шатилов явно предлагал Лавриненко взять у него пакет. Та тем не менее, даже не удостоив его взглядом, повернулась и пошла в комнату. Там она села на диван и, взяв со столика стопку журналов, углубилась в чтение, всем своим видом давая понять, что в этом доме она единственный желанный и достойный человек, а все остальные - лишние.
Тем временем в комнату, весело горланя, ввалились Шатилов с Никитиным. Они дружно поздоровались со всеми, похлопали Варданяна по плечу, а Шатилов, подмигнув, сказал:
- О, я вижу, у Айрапета в цветнике появилась настоящая роза. Сразу видно, истинный горец! - и скосил глаза на Наташу, говоря явно с издевкой.
- У него что ни цветок, то роза, - поддержал его Никитин. - Слушай, дорогой, поделись секретом, где таких девушек берешь?
- Э, места надо знать, слушай! - щелкнув пальцами, ликующе отреагировал Варданян, принимая слова обоих парней за чистую монету.
Наташа, тоже расценив все это как комплимент в свой адрес, заулыбалась и постаралась придать своему лицу выражение светской львицы. Она покосилась на Лавриненко, равнодушно листающую журнал, и, подражая ей, заложила ногу на ногу и томно откинула голову назад.
Олег с Машей, искоса наблюдая за гостями, переглядывались и улыбались, расставляя на столе закуску и выпивку. Тут раздался еще один звонок, прозвучавший очень аккуратно и даже как-то настороженно. На этот раз открывать пошел Айрапет. Через несколько секунд все услышали его громкий голос:
- А, Ювеналий, здравствуй, дарагой! Пачему опаздываешь? Нехарашо, друзья ждут, стол накрыт, водка стоит, пиво стоит, девушки такие сидят… Прахади, прахади, тебе штрафную надо наливать…
- А вы что, уже пьете? - послышался приглушенный и осторожный голос.
- Не, не, не пьем, не пьем, тебя ждем! Как можно без тебя, дарагой? - тараторил вовсю Варданян.
- Тогда мне штрафная не положена, - серьезно ответил невидимый пока Ювеналий, а следом прозвучал женский голос, негромко что-то сказавший.
- О-о-о, зачем девушка прячешь, э? - еще более восторженно завопил Айрапет. - Да ты у нас просто Ричард Гир! Какой красотка привез, а? О, да это наша Оксана! Прахади, дарагая, все заждались тебя! Стол накрыт, водка стоит, пиво… - начал он в десятый раз загибать пальцы.
Ювеналий вскоре показался в дверях комнаты. Он остановился перед большим зеркалом на стене и начал тщательно расчесывать волнистые темные волосы. Это был невысокий молодой человек, с аккуратно постриженными усами и бородкой, с овальным лицом. От него веяло архаичной благообразностью. Образ подчеркивала строгая одежда: серый свитер и темные брюки строгого покроя. Единственным ярким пятном на этом однообразном фоне был золотой зуб, который сверкал во рту молодого человека.
- Честь имею представить, Ювеналий Добрынин! - вальяжно раскинувшись на диване, провозгласил Никитин.
- А почему ты не в церкви? - спросил в свою очередь Шатилов. - Неужели решил, не дожидаясь полночи, по-светски нажраться?
- Ему до первой звезды нельзя, - ответил за Ювеналия Никитин. - А в церковь он наверняка завтра ни свет ни заря попрется.
- К заутрене пойду, - серьезно подтвердил Ювеналий, поздоровавшись за руку с Губиным и кивнув головой поднявшей в этот момент глаза Лавриненко.
- Прахади, чего стоишь, садись, вон со мной садись, - продолжал командовать Айрапет, замещая в роли хозяина невозмутимого и флегматичного Олега, который только улыбался со своего места. - И Оксану с собой бери, всем места хватит.
В этот момент вошла Оксана Комолова. Она тоже была одногруппницей почти всех находившихся в квартире людей, за исключением Губина и Лавриненко. Олег в прошлом году закончил институт, а Лавриненко в эту компанию вообще влилась только благодаря тесной дружбе с семейной парой Губиных.
Стройная, не очень высокая, с длинными распущенными каштановыми волосами, Оксана была одета в коротенькую юбочку-трапецию и приталенный пиджачок салатного цвета. Она приветливо поздоровалась сразу со всеми и уселась рядом с заботливо пододвинувшим ей стул Ювеналием, расправив юбку на коленях.
- Ну, короче, наливаем, - брякнул Никитин и начал именно с Оксаны.
Он, хитро глядя на нее и скашивая взгляд на Ювеналия, налил ей почти половину бокала водки. И не остановился бы, если бы она не возмутилась.
- Ты что, с ума сошел? Зачем так много?
- Водки много не бывает, - весело ответил Никитин.
- И женщин тоже, - откликнулся Шатилов, по-свойски подмигнув Оксане.
- А вот мужчин всегда почему-то много. Только количество никогда не переходит в качество, - процедила Лавриненко и удостоилась благодарного взгляда Оксаны.
- Как это не переходит? - взвился Никитин. - Ты сначала попробуй, а потом говори.
- Сколько ни говори халва, во рту слаще не станет, - отрезала Лавриненко и, отвернувшись, стала накладывать себе салат, сохраняя на лице высокомерное выражение.
- Девушка знает восточные пословицы! Что за умный девушка! - воскликнул Варданян. - Красивый, скромный, к тому же умный. Не девушка, сказка просто, мечта!
Тут он неожиданно осекся, увидев, как вытянулось лицо его пассии, и тут же перевел свое льстивое красноречие в ее сторону.
- Никто не сравнится, однако, с Наташей моей! - заорал он с чисто кавказской эмоциональностью.
- Тише, перепонки лопнуть могут! - отшатнулся Шатилов. - Хватит базарить, короче, выпить пора уже.
- Точно, - поддержал его Никитин.
- Мне пока не надо, - положил руку на рюмку Добрынин, оправдывая свое звание православного человека.
Никитин пожал плечами, буркнул что-то типа "нам больше достанется" и продолжил свою миссию по разливанию водки.
- А почему ты без Любы? - неожиданно спросила Оксана у Никитина.
- Да, действительно, Серега, а куда делась Люба? - спросил Губин. - Нам она так нравится…
- Я хотела за ней зайти, но она сказала, что вы вместе придете, - сказала Оксана.
- Да пошла она… - взмахнул рукой Никитин. - Достала уже своими истериками, дурища. Устроила мне праздник: заладила типа, куда ты три бутылки водки покупаешь. Я ей, естественно, сказал: сколько ни купи, все равно три раза бегать. А она, прямо как нудная жена, разоралась: я не пойду тогда никуда! Типа, ты, когда пьяный, - дурак. Я говорю, ну и не ходи, мне еще лучше, мы с Диманом нормально попразднуем. А что, вон Тонька вечно сидит одна, так и ей будет веселее. С нами двумя, обоими свободными…
- Сомневаюсь, - не поворачивая головы в сторону Никитина, кинула реплику Лавриненко.
- Ах, ах, ах! - поигрывая ладонями в воздухе, тихонько передразнил ее Никитин, переглянувшись с Шатиловым, и оба дружно заржали.
- Если бы знала, что так получится, сама бы за ней зашла, - с досадой и укором в голосе проговорила Оксана. - Будет теперь девчонка весь вечер из-за тебя в одиночестве киснуть.
- Почему это из-за меня? - недоуменно пожал плечами Никитин.
- А потому! Ты ей все нервы истрепал, - с возрастающим негодованием сказала Комолова.
- А тебе-то что? - ощетинился Никитин. - Я ее насильно не держу, сама на меня повесилась, значит, нравится.
- Это не наше дело, конечно, - поспешил вмешаться Губин, - но все же ты, Серега, зря так с ней. Люба - милая девушка, и если ты не можешь с ней нормально общаться, лучше расстаться и голову не морочить.
- Вот именно, - неожиданно поддержал его Добрынин. - А так себя вести просто недостойно.
- Да святотатство просто! - картинно приложив руки к груди, воскликнул Никитин, насмешливо глядя на Ювеналия.
- Зачем ссоримся… Давайте пить лучше! Рождество - светлый праздник, всем дружить надо. Пить будем, гулять будем, целоваться будем! - вклинился в перепалку Айрапет, сверкая белыми зубами. - Первый тост - за дружбу. Наташа, бери рюмку!
- Ой, какая красивенькая! - воскликнула парикмахерша, восхищенно крутя в руках рюмку. - Дорогая, наверное?
- Да, - односложно ответил Губин, поднимая свой бокал с шампанским. - Давайте - за дружбу…
Все выпили, потом через некоторое время еще раз. И тут многие заметили, что у Никитина сердитое и озлобленное выражение лица. Его задели слова друзей, сказанные в начале праздника. Он некоторое время сидел, тупо бычась, а потом начал потихонечку задираться к Лавриненко. Никитин пытался начать разговаривать с ней по-английски, нарочно ломая язык и утрируя произношение, которое и так было у него ниже среднего уровня. Антонина скрепя сердце старалась не реагировать, понимая, что ее реплики только еще больше раззадорят возбужденного Сергея.
- Тоня, а ты бы пользовалась успехом на Пикадилли, - заявил вдруг Никитин. - Ты, кажется, в Лондоне была? Ну и как развлекалась? Я слышал, там процветают свободные нравы. Поделись своими впечатлениями с друзьями об английских леди.
При этих словах Шатилов сдавленно засмеялся, а Никитин, подбодренный реакцией друга, продолжил.
- Может, и мы с Диманом туда махнем.
- Нет, я все-таки позвоню Любе, - встала со своего места Маша и пошла к телефону.
Айрапет Варданян, почувствовав осложнение обстановки, решил разрядить ее, включив музыку на полную мощь. Тут же его обвила руками Наташа, и они стали танцевать. Встала со своего места Лавриненко и сама пригласила постного Ювеналия, который при этом чуть оживился, галантно поклонился и чинно повел ее на центр комнаты.