- Климов - человек сентиментальный. А это глухой вариант. - Лев вяло махнул рукой и пояснил: - Когда родной племянник сообщает о своем намерении уйти из грязного бизнеса и поступить в Гарвард, любой нормальный дядюшка благословит его не хуже папы римского. А Климов - случай особенный. Детей у него нет, Гриша - практически сын, - Лев развел руками для пущей убедительности, - а может, он надеется, что с гарвардским образованием этот выродок принесет ему больше пользы. Но, что касается меня, я не верю этим байкам про Гарвард. Гриша и английский-то не знает, где ему! Хочет из-под дядюшкиного крылышка смотать и деньги мои умыкнуть - одним ловким броском за границу! Теперь слушай. - Он постучал костяшкой пальца по папке и заговорил деловым тоном: - Вот тут мой человек собрал о Грише все. Даже следить за щенком не пришлось. Гуляет по Москве, как по Бродвею, ничего не боится. Так что искать тебе его не придется. Прочтешь - узнаешь, где он писает и сколько раз за день.
Лера взяла папку и небрежно сунула ее под мышку.
- Если я достану эти поганые деньги, я могу считать себя свободной?
- Не надо так о деньгах, детка, - наставительно заметил Лев, потом улыбнулся, от чего глаза его окончательно ушли в лоснящиеся щеки, - но, в общем, да. - Тут он внезапно посерьезнел и погрозил ей пальцем. Как маленькой. - Только без глупостей. Я буду в курсе всего. Имей в виду.
- Ну, ты вроде бы поручил мне дело. Не хочешь ли сказать, что за мной станут следить?
- Билет у него на конец июля, - Бодров не собирался отвечать на ее вопрос. - Если будешь поворачиваться, времени достаточно. Но советую поторопиться. Уже май месяц… - Он махнул рукой в сторону маленькой двери кабинета, показывая, что разговор окончен. - Иди, а то мне еще связки нужно прочистить перед занятием.
- Ты все еще поешь? - удивилась Лера.
- Я не пою, а занимаюсь вокалотерапией. Это разные вещи! - наставительно заметил Бодров. - Я лечу печень пением.
- Пить надо меньше, - презрительно заметила девушка и, повернувшись, пошла в указанном направлении.
Уже в коридорчике она услыхала его выкрик: "Удачи!" - и аккуратно прикрыла за собой дверь. Из кабинета Бодрова было два выхода. Один вел в приемную спортклуба "711", в котором и находился главный его офис. Здесь были все удобства - хорошее респектабельное прикрытие, следящие устройства, с помощью которых охранники могли оглядывать окрестности целого квартала, два зала, где тренировались бойцы его группировки, сауна, где Лев принимал гостей и компаньонов, и даже склад оружия в подвале, в который ни один милиционер и носа сунуть не смел. Кроме того, из кабинета Бодрова был другой выход - небольшая дверца, ведущая в узенький коридор, а через него в тихое помещение соседней бильярдной. Лера пользовалась только этим проходом, чтоб их сотрудничество с боссом меньше бросалось в глаза. Обычно она получала задания по телефону, а фотографии - по почте. Сегодня, можно сказать, был исключительный случай. Идя по узкому полутемному проходику, она грустно усмехнулась и нацепила на нос синие солнцезащитные очки. Надо же, как не повезло! И почему Бодрову приспичило копаться в бухгалтерии именно сейчас! Конечно, сама же посоветовала после того, как Гриша слишком поспешно слинял, - она почувствовала, что дело тут нечисто. Ну и молчала бы себе! Так нет же! Можно подумать, кто-то тянул ее за язык! Дуреха! Теперь вся операция под угрозой срыва! Она с силой сжала папку, словно хотела раздавить ее, чтоб и следа не осталось ни от ее содержимого, ни от перспектив, с ним связанных. Проскользнув через тусклый зал с тремя бильярдными столами, пустующими в этот час, она вышла на улицу. Яркое весеннее солнце обрушилось на девушку со всей своей ослепительной беспощадностью. Порыв ветра вскинул и затрепал волосы, окутав Леру облачком просохшей пыли. Она прислонилась к входной двери и беззвучно заплакала.
* * *
Егор Каменев открыл глаза и тупо уставился в потолок. Он смутно чувствовал, что делал это уже не первый раз за последние сутки, неизменно погружаясь все в ту же вязкую дремоту. Ему нездоровилось. Только он не знал, по какой причине. Вернее, не мог вспомнить. Пытаясь распознать симптомы своей болезни, он склонялся к версии затянувшегося похмелья, но что он пил, с кем и когда, упорно ускользало из его памяти. Голова его упрямо отказывалась совершать хоть какой-то мыслительный процесс. В ушах гудело, во рту пересохло. Потолок снова поплыл перед глазами, сливаясь в один белый кошмар. "Ну вот, опять!" - простонал Каменев. Ему показалось, что он умирает и спасти его может только чудо. Чудо произошло. Дверной звонок завершил его мучения, расколов череп на мелкие части и одновременно вырвав из состояния предсмертного оцепенения. Егор попытался подняться, понял, что лежит на полу, и удивился. "Видимо, вечеринка удалась!" - заметил он про себя. Провозившись минут пять, он все-таки поднялся на колени, прополз в коридор и там, цепляясь ослабевшими пальцами за косяк, все-таки поднялся на ноги. Звонок снова требовательно дал знать о себе. Кому-то за дверью очень не терпелось войти. Каменев долго ковырялся с замком. В глазах двоилось. Он вообще с трудом понимал, что делает. Наконец дверь поддалась, открылась, и перед Егором предстала тетя Маня, соседка по лестничной площадке - дама комплекции травоядного динозавра (с большим туловищем и маленькой головкой, увенчанной пучком сальных волос). Мозги этой головенке, видимо, тоже достались от динозавра. Иногда ее настойчивость переходила в тупость, и наоборот.
- Егорушка, - начала было она, как всегда, слащаво, но умолкла.
Егор недовольно взглянул на нее. Тетя Маня выглядела неважно. Ее пунцовые от избытка здоровья щеки вдруг побелели, рот открылся, а глаза неотрывно приковались к тому месту Егора, на которое приличные женщины в ее возрасте смотреть уже не решаются. До сих пор репутация тети Мани в этом смысле считалась безупречной, поэтому Каменев заподозрил неладное. Он скользнул взглядом по своему телу и застыл в ужасе. Он был абсолютно голым! Он поднял округлившиеся глаза на посетительницу и встретился с ее глазами, такими же круглыми. Примерно минуту они смотрели друг на друга, потом Егор пришел в себя и, пискнув "простите!", резко захлопнул дверь.
- Веселенькие дела, - пробормотал Каменев, двигаясь к ванной, - пить как свинья - это еще куда ни шло, но соблазнять тетю Маню - это же содомский грех! Последнюю девственницу подъезда!
Кряхтя, он открутил кран и сунул голову под струю холодной воды. Кисель в голове постепенно сменился гуляющим от виска к виску ветром. Егор посмотрел на себя в зеркало. Глаза впали, вокруг них фиолетовые круги, скулы выпятились и заросли густой, рыжеватой щетиной. Собственное лицо показалось ему устрашающим. Он тяжело вздохнул и натянул на плечи розовый халат, явно женский. "Да… Если в ванной висит женский халат, значит, где-то существует женщина, которой этот халат принадлежит… - задумчиво предположил он. - Может, у меня есть жена?"
Через полчаса он вышел из ванной слегка посвежевшим, побритым, но его все еще шатало из стороны в сторону. На кухне он достал банку с растворимым кофе (о том, чтобы возиться с туркой на плите, и речи быть не могло). Электрический чайник вскипел через минуту, он насыпал кофе в чашку, не утруждая себя манипуляциями с ложкой, налил воды, вытащил из пачки сигарету, закурил и сел на стул. Аромат кофе коснулся его ноздрей, и тут Егор все вспомнил. Он вскочил, заметался по кухне, цепляясь за мебель и стены, потом остановился, взял со стола мобильник, набрал номер. На другом конце провода мгновенно ответили.
- Варя, - заорал Каменев не своим голосом, - какой сегодня день?! Ну?! Я? Погоди… Скажи Семину, что я сильно заболел… сердце, нет… лучше печень, в общем, придумай что-нибудь. Завтра буду. - Он отключил трубку, подержал ее в руке, раздумывая, потом швырнул в сторону и пробормотал: - Три дня… Я валялся трое суток…
Он налил в стакан воды из-под крана и залпом выпил. Теперь мысли о кофе приводили его в ужас. С кофе ведь все и началось. Он предложил выпить по чашечке той девице, и на этом интригующем моменте его воспоминания обрывались. Что она ему подсыпала, наверное, останется тайной. Может, какой-нибудь яд? И он чудом выжил. Только зачем ей травить первого встречного? Егор снова тяжело опустился на стул и задумался. Нужно было восстановить подробности того вечера. Так, он поссорился с женой, с Мариной… То есть он женат. Хоть это хорошо. Вернее, как посмотреть на этот вопрос.
Тут Егор поморщился.
- Так дело не пойдет! - сказал он себе. - Нужно вспомнить все по порядку. Первое, каким образом я стал мужем Марины и зятем собственного шефа?
Задавшись столь весомым жизненным вопросом, Каменев погрузился в долгие размышления. Дело было полгода назад на какой-то гулянке, где они столкнулись с Мариной совершенно случайно. Вернее, знали они друг друга еще со школы, но после выпускного вечера пути их разошлись. Егор успел закончить военное училище и уволиться на гражданку, а Марина только что вернулась из очередного тура по Европе. Узнав друг друга, они предались воспоминаниям о школе, которые под влиянием алкоголя и располагающей обстановки всеобщего веселья закончились почему-то в постели Марининых родителей, где утром их и обнаружили те же родители, вернувшиеся с дачи. Надо сказать, что отец Марины, господин Семин, слыл человеком крутого нрава. Он не был ханжой, но стерпеть столь непочтительное отношение к собственному ложу не смог, тем более что спальня обошлась ему в целое состояние. А в этом случае созерцание чужих ситцевых порток на светильнике, за который он отвалил бешеную кучу долларов, и использованных презервативов на любимом дубовом паркете было весьма неприятно. Каменеву еще повезло: он отделался парой тумаков и суровой угрозой Семина, пообещавшего ему бесславный конец в канализационном отстойнике. Убравшись домой, Егор было успокоился. Все пошло своим чередом, он снова работал в НИИ связи без всякой надежды на заработную плату. Снова принялся за слабые попытки обратить на себя внимание красавицы Киры Балашиной, проживающей в соседнем подъезде. Как и прежде, ходил в бассейн и даже съездил с родителями за город. Но через две недели раздался телефонный звонок, и Марина сообщила, что беременна. Они встретились, дабы обсудить свои невеселые дела.
- Собственно говоря, я не могу сказать точно, кто отец ребенка, - заявила она, потягивая коктейль из тонкой соломинки, - однако отец уверен, что это ты. И не спрашивай почему.
- Я вообще не уверен, что в ту ночь был способен на подобный подвиг, - робко предположил Егор.
- По-моему, ты хронически ни на что не способен, - презрительно фыркнула Марина, - по крайней мере в ту ночь у тебя даже не лежал, а валялся. Но дело не в тебе и даже не во мне. Если бы не сволочь гинеколог - друг семьи, папа бы ничего не узнал. Я сделала бы аборт, и все бы закончилось. Но папа узнал, и, если я лишу его горячо ожидаемого внука, он сотрет меня в порошок. И денег больше не даст. А ты ему почему-то приглянулся. Считает, что в мужья и нужен мне такой, как ты. Так что он настаивает на нашей свадьбе.
Егор растерялся:
- Мы же абсолютно не знаем друг друга!
- Достаточно того, что в третьем классе нам довелось сидеть за одной партой, - безапелляционно заявила она, - ты неисправимый отличник, тихоня и полный идиот. Как муж ты мне вполне подходишь на ближайшие пару лет. Соглашайся. Все будут довольны.
- Я не хочу жениться на пару лет! - возмутился Каменев, припомнив русые косы Киры Балашиной.
- Ну и дурак! - не вытерпела Марина. - Во-первых, у тебя нет выхода. Папаша богатый и влиятельный человек, даже если не принимать во внимание его былые боксерские заслуги. Если он захочет смешать тебя с грязью, так и сделает. Можешь не сомневаться! Во-вторых, что ты теряешь? Я же не стану виснуть у тебя на шее! И в-третьих, кто ты сейчас?! Инженер в НИИ без перспектив и даже без зарплаты. И кем ты можешь стать, подумай! Зятем самого Семина - директора крупного рекламного агентства! Да на твоем месте мечтали бы оказаться сотни мужиков! За такую удачу нужно благодарить небеса. Это я влипла по-крупному, а ты вытащил счастливый лотерейный билет!
Свадьба состоялась через неделю. Каменев долгое время не мог привыкнуть к новой жизни. Сначала молодоженов переселили в шикарно отделанную и соответственно обставленную трехкомнатную квартиру на Зубовском бульваре, потом его заставили уволиться из родного НИИ и поступить на работу в рекламное агентство тестя. Перспектива будущего отцовства пугала его до дрожи в пятках. Он смотрел на детей с опаской, прикидывая, что станет делать, когда в доме появится малыш. Он так часто размышлял на эту тему, что вскоре опасения превратились в мечты. Он уже представлял себя отцом. То он видел себя гордо везущим детскую коляску, то репетировал родительские фразы типа: "Немедленно садись за уроки!" или "Убери в комнате!". Егор принялся читать литературу, посвященную воспитанию детей, и мог часами толкаться в детском магазине, рассматривая игрушки, кроватки, ползунки и ходунки, прикидывая, что понравится его малышу. В конце концов, он вдруг осознал, что ждет Марининого ребенка, как своего собственного, что уже любит его и ужасно хочет, чтобы малыш родился поскорее.
Однако этому не дано было произойти. Через месяц после свадьбы Марина вернулась домой необыкновенно веселая и, открыв холодильник в поисках чего-нибудь вкусненького, проговорила как бы между делом:
- Можешь плясать, наша самая главная проблема решена.
- В каком смысле? - не понял Каменев.
- Во всех смыслах. - Она засунула в рот большой кусок пирожного и пояснила, жуя: - У меня случился выкидыш.
- Не может быть! - Егор почувствовал, как что-то тяжелое оторвалось у него от сердца и ухнуло под желудок.
- Конечно, не может, - спокойно согласилась она, - если бы не умные руки врачей…
- Господи, зачем ты это сделала?! - простонал он и, опустившись на стул, обхватил голову руками.
- Неужели ты надеялся, что я стану рожать?! - усмехнулась Марина. - Я самостоятельная женщина, богатая и молодая. На кой черт мне ребенок?!
- Но твой отец, - Каменев знал, что цепляется за соломинку, - что ты скажешь ему?
- Ему мы скажем, что понесли тяжелую утрату, - заявила жена, - нам сейчас дитя ни к чему. Поживем немного и разойдемся. Я еще не нагулялась. Да и тебе рано создавать семью.
- Да черт возьми! - Каменев неожиданно разъярился, вскочил и ахнул кулаком по столу. - Я уже создал семью! Меня-то ты могла спросить!
- Это с какой стати? - усмехнулась жена. - Нечего ломать комедию. Наш брак строится исключительно на расчете. Ты уже получил все, что тебе нужно, и нечего выпендриваться.
- Вот и славно! - взревел Каменев. - Завтра же подадим на развод!
А через день Семин вызвал его к себе в кабинет.
- Что это вы вытворяете! - откинув всякие реверансы, заорал он и сжал кулаки. - Первая трудность - и в кусты! Попробуй только развестись. И Маринке скажи, ни копейки больше от меня не получит! Не для того я разорялся на вашу квартиру, чтобы вы там хвостами крутили. Сделали дело, так живите теперь.
Кто же мог подумать, что крупный бизнесмен окажется таким упрямым моралистом и приверженцем старых патриархальных традиций. Узнав про угрозы отца относительно материального благополучия, Марина тут же сменила гнев на милость.
- Придется жить вместе, пока страсти не улягутся, - проговорила она хмуро и укатила в очередной круиз по Средиземному морю. А Каменева тесть снова озолотил, подарив ему "Ауди" вместе с правами и отдел маркетинга в своем агентстве. С этого момента Егор тихо возненавидел Марину. Но, несмотря на свои чувства к жене, Семина он уважал, возможно, из страха. Очень у тестя вид был внушительный. Сильный мужик, с внешностью сибиряка, который держался так, как будто он не владелец рекламного агентства, а как минимум крестный отец сицилийской мафии, и за каждым его приказом стоят железные легионы итальянских бандитов с отечественными "Калашниковыми" в мозолистых руках. Словно под страхом смертной казни, Егор принялся усердно работать, изучать рынок, учиться принимать решения. Не без труда он понял, что такое реклама, как находить скрытые пути, выгадывать и, наконец, выигрывать дело. Однако Семин не очень-то расточался на похвалы. Редко оценивал творческие заслуги зятя, тем более что в силу своего нерешительного характера тот зачастую не мог вовремя донести до начальства собственные идеи и их у него откровенно крали другие, выдавая за свои. Но Каменев старался как мог. Марина то приезжала на короткий срок, то вновь скрывалась за границей. Жизнь Егора сосредоточилась на работе и телевизоре. Постепенно он забыл, что существует какое-то другое времяпровождение. И на вот тебе, очнулся голым на полу!
- Как же это произошло? - спросил он у тихо бурчащего холодильника.
Тот не ответил, и Егору вновь пришлось крепко задуматься.
Он вспомнил, что Марина появилась в квартире около полуночи и с порога заявила, что в пять часов у нее самолет на Амстердам.
- Что тебе там делать в пятый раз? - спросонья вопросил Егор для приличия, потому что на внятные объяснения жены все равно не рассчитывал.
Однако на сей раз она присела на краешек кровати и тихо промурлыкала:
- Я его люблю.
- Наверное, это очень красивый город, - предположил Каменев.
- Город тут абсолютно ни при чем, - вздохнула жена. - Я люблю Френка.
Егор сел и захлопал заспанными глазами, не зная, радоваться ему или нет. На всякий случай он осторожно спросил:
- А кто такой Френк?
- Френк… - протянула она и мечтательно закатила глаза, - он инструктор по горным лыжам. Мы познакомились три месяца назад в Альпах. Я упала на спуске. Если бы не он, я бы переломала себе все ноги.
- Н-да, - Егор озадаченно почесал затылок, - все это очень романтично, но нам-то что делать?
- Не понимаю. - Она посмотрела на него, блеснув в темноте глазами. В этот момент Марина действительно показалась ему красивой. Темная шапка густых волос, тонкие правильные черты лица, длинные ресницы, из-под которых струится нежная влага. Егор понял, что она действительно влюблена. Только влюбленная женщина может быть так прекрасна.
- Как быть с нашим браком? - хрипло осведомился он.